Выбор Достойного

Глава 2 Пленница.

Очнулась я совершенно замёрзшая, на застеленной кровати с зеленым балдахином. Все тело ужасно ныло, в голове шумело. Изумрудные шторы на окне были плотно завешены, отчего комната производила мрачноватое и гнетущее впечатление. Немного полежав, я решила найти уборную, а после выяснить…. Ну, например, какое зелье из меня будут варить. А, если серьезно, хотелось понять, зачем же магу потребовалась бесприданница. Эта мысль билась в голове пойманной птичкой. Нужная мне дверь соседствовала с дверью в гардеробную. Абсолютно пустую, кстати, что в очередной раз натолкнуло на мысль, что меня тут совсем не ждали.…

После нехитрых умывательных процедур, я попыталась выйти из комнаты. Но дверь оказалась заперта. Поднявшееся было настроение стремительно падало с высокой башни с именем «надежда».

– И все-таки пленница, – с грустью, вслух, сказала сама себе. С какой-то претензией посмотрев на дверь, я отправилась к комоду, на котором стоял подсвечник, и отчаянно начала колошматить им закрытую дверь. Ну и кричать, разумеется, «помогите!». Орала я истошно, с воодушевлением, совершенно не придерживаясь линии поведения леди. И уже через пятнадцать минут под дверью кто-то начал тихо перешептываться.

– Откройте дверь! – строгим голосом сообщила я, собственно, двери и портить оную подсвечником, временно перестала. За дверью на какое-то время воцарилась тишина, а затем послышался скрежет ключа в замке. В приоткрытую щель, грациозно заглянула пожилая жилистая женщина с острым носом и строгим взглядом, неуловимо напомнив мне злополучную преподавательницу этикета из далекого прошлого. Окинув меня внимательным взглядом с головы до ног, женщина осведомилась:

– Что происходит?

– Я графиня Киания Омалин и хотела бы видеть лорда Картел, – плечи расправила, нос задрала, лицу придала самое надменное выражение. У собеседницы глаза округлились и стали полны страха и ужаса, но, видимо, леди умела держать эмоции, как настоящая придворная дама, а потому совершенно невозмутимо и элегантно мне сообщили:

– К сожалению, это невозможно, – и собралась закрывать дверь, но я вовремя успела подставить ногу в проем и начала тянуть дверь на себя.

– То есть как “невозможно”? Вы издеваетесь? Меня привезли, черт знает куда, черт знает зачем! У меня ни одежды, ни ванных принадлежностей! Да в конце концов, я банально кушать хочу, а вы говорите “невозможно”?!

– Никаких распоряжений на ваш счет, кроме размещения в эту спальню не поступало, ни от лорда Картел, ни от господина Пемброка. В связи с этим, по интересующему вас вопросу ничем помочь не могу! – пропыхтела женщина, которая все это время тянула дверь на себя. От такого заявления я даже ручку отпустила и отпрянула, чем моя противница и воспользовалась.

– А, если распоряжений не поступит, мне что тут, умирать от голода? – спросила я уже у двери, но меня услышали и повергли в шок еще раз.

– Видимо, значит, придется умереть от голода, – в коридоре послышалось шорканье удаляющихся шагов. Надо было успокоиться и подумать о сложившейся ситуации. Пометавшись по комнате, раздвинула шторы и обнаружила, что окно давненько не мыли, и рассмотреть что-то не представлялось возможным. Я уселась на кровать, подогнула под себя ногу и загрустила. Итак, меня выкупили за фантастическую сумму, привезли в замок, заперли в покоях, и будут ждать, пока я умру от голода. Бред какой-то. Зачем спальню тогда выделили? Что у них тут добротной темницы в таком—то замке не имеется?

– Даже пленникам корочка хлеба полагается, – погладила свой живот, который уже начало сводить от голода. Ну от жажды не умру, в ванной никаких умывальников и кувшинов – настоящий водопровод, как из сплетен про королевский дворец и усадьбы столичных богачей. Посмотрела по сторонам в поисках чего—нибудь еще, чтобы могло меня как—нибудь подбодрить. Ничего не нашлось. “Никаких распоряжений не поступало” – передразнила я вредную тетку. Ну, от лорда Картел понятно… непонятно, почему не поступало. А кто такой, как она его назвала? Господин Помрок? Пемпрок? Я вновь вооружилась подсвечником и пошла портить дверь. К слову, она была деревянная, обитая местами металлическими пластинками, от каждого удара моим оружием – стоял знатный грохот, который я изо всех сил сдабривала воем «помогите!». В этот раз ко мне шли уже целых полчаса, а то и все минут сорок. За которые успелось и устать, и охрипнуть. Видимо, первый печальный опыт общения послужил уроком. Теперь со мной решили разговаривать прямо через дверь.

– Ну что вам не сидится спокойно? – дерево слегка приглушило недовольный голос

– Я желаю увидеть, господине Пе..? По..? Брока?

– Господина Пемброка? – уточнили с той стороны.

– Да!

– Передам ему ваше желание, – и звук удаляющихся шагов. Я вернулась к кровати. Теперь остается только ждать этого Пемброка и надеяться, что может он организует встречу с лордом Картел. Через мутное окно солнце склонилось к закату. А я предалась воспоминаниям из детства.

***

Госпожа Митвелл удалялась по коридору и устало потирала лоб. Кажется, она заработала себе мигрень. Ну и девица, зачем только ее лорд к ним притащил. Когда Мари прибежала первый раз и сказала, что нежданная гостья дверь разносит, Митвелл решила, что это какая—то магичка и настал день грандиозной катастрофы. Но магички разносят двери магией, а эта пользовалась подсвечником. «Еще и представилась как! Графиня! Зачем лорду понадобилась? Да и распоряжений Пемброк никаких не дал, и вот итог. Девчонка сообразила позвать его, придется доложить. Пускай теперь и разбирается с этой, портящей хозяйское имущество, между прочим». Женщина завернула к нужной двери и постучала.

– Войдите, – послышалось в ответ, и госпожа Митвелл ступила в небольшой, но светлый кабинет.

– Господин Пемброк… ммм.. наша, с позволения так сказать, «гостья» требует вас, – с иронией в голосе докладывает женщина.

– И чего она от меня хочет? – тяжело вздыхает старик.

– Список длинный: еду, платья, банные принадлежности, увидеть лорда Картел, – все также ядовито произносит госпожа Митвелл.

– Исключено! Исключено! – горячится Пемброк на последних словах и уносится прочь из кабинета. Женщина постояв некоторое время, огляделась по сторонам, улыбнулась каким—то своим мыслям и вернулась к своим делам главной экономки замка лорда Картел.

***

Через мутное стекло расплывались очертания солнца уходящего за горизонт. Я вспоминала зимний день, когда отправилась гулять после очередной размолвки с мачехой. Начиналась пурга, мне было тогда лет тринадцать… Заблудилась. Помню как яростно горели глаза у волка, как стремительно они меня нагоняли, как полетела в сугроб… Тут в дверь постучали.

– Леди Омалин, могу ли я зайти? – ой, так это голос того самого слуги, что был с магом. Я мигом поднялась с постели, поправила юбку и вежливо пригласила войти. Замок повернулся и на пороге действительно оказался тот же старик.

– Леди Омалин, госпожа Митвелл сообщила мне, что вы желаете видеть лорда Картел. Это – невозможно, – и такая сталь в голосе, и, кажется, даже ярость.

– Господин Пемброк, правильно я понимаю? – слуга скупо кивнул, – так вот господин Пемброк, увидеть лорда Картел мне жизненно необходимо и…

– Исключено! – холодно перебил старик.

– А что мне прикажете делать?! Тут с голода умирать? – не удержала внутреннего спокойствия и вызверилась на него, – ни еды, ни одежды! Зачем я тут вообще понадобилась?!

– Мне бы это тоже хотелось знать, – глаза Пемброка зло сузились, – вы пытались его убить?

От такого вопроса я даже на кровать села. Не ожидала от старика ни гнева, ни таких глупых обвинений, ведь он показался таким доброжелательным.

– Я? Убить мага? Вы издеваетесь? – и смотрю на седого слугу во все глаза, силясь понять, шутит он или нет. А старик все так же строго и холодно сообщает, что спрашивает предельно серьезно.

– Нет, я не пыталась убить мага, вообще никакого и никогда, вашего в частности, – даже руки на груди скрестила от возмущения. Он, что совсем рехнулся? Все они здесь какие—то – “не в себе”.

– Вы разбили ему сердце? – Пемброк задал еще один вопрос повергший меня в очередной ступор. Я смотрела на старика во все глаза и понимала, что он совсем не шутит сейчас.

– В глаза никогда ни вашего мага, ни его сердца не видела.

– Как и все прочие, – усмехнулся и как—то сразу подобрел Пемброк. – я дам указания насчет того, чтобы вам подали ужин, принесли одежду и ванные принадлежности, комнату покидать запрещаю.

И старик направился на выход.

– А можно распорядиться на трехразовое питание семь дней в неделю триста шестьдесят пять дней в год? – сказала я ему вдогонку.

Мужчина с нескрываемым удивлением на меня посмотрел, как на сумасшедшую прям. Так обидно стало, что пришлось добавить:

– А у вас тут все по распоряжению! Без распоряжения завтрак не принесут, скажут, что вы только насчет ужина распорядились!

Пемброк улыбнулся каким-то своим мыслям, кивнул и вышел из комнаты.

Сидеть и совершенно ничего не делать было утомительно. Я поняла, что нужно придумать себе еще хоть какое—то развлечение на время моего заточения. За окном начало темнеть, а в комнате постепенно зажигались светильники. Сами по себе, что наводило на мысли об их магическом происхождении. Дома мы зажигали свечи или масляные лампы.

Меряя шагами комнату, мучительно пыталась придумать себе хоть какое-то занятие. Одновременно не прекращала удивляться, как моя сводная сестричка не рехнулась от своей игры в жизнь придворной дамы. Ведь все время в родовом замке она занималась исключительно изучением последней моды и собственной внешностью. Покои покидала крайне редко. А тут полдня взаперти и мне уже хоть на стену лезь от скуки. Остановившись, начала вспоминать, как вставала с утра разбирать прошения от крестьян, доклады нашего управляющего, как занималась растениями в саду. Финансы наши оставляли желать лучшего, и больше, чем старого садовника позволить мы тогда себе не могли. Вспомнилось, как сама копалась в саду, сажала и поливала цветы в редкие минуты свободного времени. Его и не было совсем, все занимали дела феода. Теперь у нас там наверняка целый штат садовников… В дверь постучали, я дала разрешение войти, не удержавшись от улыбки над абсурдностью ситуации.

Девушка, сделав неумелый книксен, стала завозить сервировочный стол. Я, молча, наблюдала за прислугой, а служанка с опаской наблюдала за мной. Следующие несколько мгновений девушка растерянно осматривала комнату – ни стола, ни стульев в ней не было, только кровать и комод. После чего она очень жалобно уставилась на меня.

– Как я могу к вам обращаться? – глубоко вздохнув, спросила я.

– Моё имя Мари, леди, а обращаться можете, как вам того угодно, – ответила девушка и еще сильнее затряслась.

– Мари, мне запретили покидать это помещение, но, учитывая, что еду и одежду принести разрешили, то можно принести и какой-то стол, – благожелательно сообщила служанке, как мне казалось вполне очевидную вещь. Выглядела Мари, очень милой, и возможно подружиться с ней будет полезно. Во время этих размышлений просиявшая девушка выскользнула за дверь, и вскоре двое мужчин, облаченные в форменные ливреи, принесли маленький круглый стол, за ними еще один слуга тащил стул. Миновав меня, они установили всю эту мебель возле окна и удалились. Ни тебе здравствуйте, ни до свидания. Нет, конечно, я по-прежнему чувствовала себя пленницей, к тому же весьма голодной, и отсутствие расшаркивания передо мной, как перед графиней не особо оскорбляли, но… но повергли в немалое удивление. Безусловно, королевство Мондар было известно своим непринужденным этикетом, но чтобы местная прислуга совсем игнорировала титул?

В комнату опять зашла Мари и стала спешно накрывать на стол. Молча. По ее дерганым движениям и суете, сложилось впечатление, что девушка волнуется еще больше. Когда к ужину было накрыто, служанка резким жестом пригласила приступить в трапезе. Я не заставила себя ждать, есть хотелось сильно и давно. Мари же не спешила покидать покои и все также переминалась возле стола. На мой вопросительный взгляд, она неуверенно начала пытаться мне что—то сказать:

– Леди… Нам дали распоряжение снабдить вас необходимым… – девушка опять засмущалась и замолкла.

– Мари, я не знаю, чем вызван ваш страх, но вы можете рассказать о своем беспокойстве без всякой опаски. Обещаю, что к проблеме подойду с пониманием, – вилку пришлось отложить в сторону, есть сейчас в присутствии кого-то не хотелось вовсе.

– Одежда! Понимаете, одежды нет! То есть она есть! Но не такая! – выпалила вдохновленная моим дружелюбием девушка.

– А можно поподробнее? Честно признаться, не совсем уловила, в чем заключается ваше затруднение.

– Леди! Одежды для графини у нас нет! Только наша! – и она руками показала на свое форменное платье.

Затем, снова испугавшись, решила, видимо, поправить ситуацию:

– Не подумайте! Мы вам новое дадим! Они у нас всегда, почти всех размеров в наличии имеются, на замену изношенным!

Мари была явно очень простым и открытым человеком. Как чувствует, так и говорит: в глазах то страх, то мольба. Да и ни в чем девушка передо мной виновата не была.

– Меня устроят любые вещи, – ответила, вложив как можно больше теплых ноток в голос, улыбнулась, – но, поскольку это все-таки не очень подобающая для меня одежда, я хотела бы получить маленькую компенсацию.

– Какую? – служанка посмотрела на меня с надеждой. Как тут не воспользоваться ситуацией с пользой для себя? Сколько взаперти предстоит просидеть неизвестно, а со скуки, боюсь, сойду с ума уже к завтрашнему обеду. Нужно срочно придумать занятие, которое скрасит этот плен.

– Насколько могу судить по реакции служителей замка, Мари, мое положение здесь – непонятно никому. Сколько лорд Картел будет держать всех нас в неведении по этому вопросу, тоже неизвестно. Поэтому мне хотелось бы себя как-то развлечь в это время. У вас же есть библиотека? – девушка неуверенно кивнула, а я продолжила: – А книги в ней имеются?

– Имеются, – все еще с опаской ответила Мари.

– Вы могли бы принести что-нибудь почитать?

И я пристально уставилась на девушку. Та под моим взглядом совсем заробела, только и смогла утвердительно кивнуть.

– Ну вот и отлично. Тогда с утра помимо завтрака и сменных платьев, надеюсь увидеть и книги.

– А что вы любите читать?

Желание у зашуганной служанки что-то уточнить, да и вообще продолжить разговор со мной, было неожиданным. Немного задумавшись, попросила принести что-нибудь из истории Мондара и феода Картел. Никогда я не проявляла любопытства к жизни наших соседей, теперь хотелось узнать хоть немного о месте своего пребывания. Не уверена, что Мари могла знать, какие книги в ходу у лордов и леди в столице, но все же попросила ее принести почитать модное и развлекательное. Девушка поклонилась, пообещала чуть позже занести необходимые для сна вещи и ушла. Я же полностью уделила свое внимание долгожданному ужину.

***

Бегу по лесу, хотя знаю, что мне не ускользнуть от преследователя. Ноги путаются в свеженаметенных сугробах, цепляются за коряги. Короткими сапожками то и дело загребаю снег. Он холодными ручейками колет нежную кожу. Но я все равно бегу, оборачиваюсь, и вижу желтые горящие глаза волка, что настигают меня. Спотыкаюсь и лечу в сугроб…

Стук в дверь, и я резко открываю глаза. Сердце бешено колотится. В лесу заблудилась четыре года назад, и мне казалось, этот первобытный страх давно остался в прошлом. Сначала волк преследовал каждую ночь. Каждую ночь в ужасе, в мокром поту я вскакивала в момент броска. Потом этот сон мне снился все реже и реже. И вот опять вернулся. Стук в дверь становится настойчивей, а на меня накатывает осознание действительности: выбор достойного, мрачный маг, замок-тюрьма, в котором я нахожусь в непонятном статусе полуневесты-полупленницы. Папа… Дыхание перехватило и сердце сжалось от душевной боли. Папа, который продал свою единственную дочь. Я заплакала, по-детски, горько, с постыдными для леди всхлипами. Вспомнилось, как вцепилась в отца, когда очнулась после нападения волка, как прижималась в поисках защиты от всего мира. Очередной стук в дверь, заставил меня встать, несмотря на продолжающуюся истерику и добраться до уборной. Сквозь рыдания, трясущимися руками я раз за разом набирала в ладошки холодной воды и умывалась, пытаясь, успокоиться. Ни к чему кому-то видеть меня в таком состоянии. Не пожалеют, у них в этом замке даже дышать принято только по распоряжению. Эта мысль заставила горько улыбнуться, а истерику отступить. Еще минут десять умывания холодной водой – и следов утренней слабости практически не осталось. Огромное зеркало в золоченой раме, что занимало добрую треть стены ванной комнаты, отражало напуганную, растрепанную девушку в грубой нижней рубашке. Гребень мне вчера так и не принесли и сейчас я могла бы заменить самое страшное крестьянское пугало. Волосы пришлось хоть как—то привести в порядок, банально распутывая пряди руками.

Разрешения войти, по всей видимости, так и не дождались. На столе дымился завтрак, на кровати лежала стопка одежды, преимущественно серые платья прислуги. На комоде обнаружилась внушительная стопка книг, полотенец и всякие милые женскому сердцу ванные принадлежности, без которых было неуютно всего пару минут назад.

Я как-то, даже облегченно выдохнула, обведя все это взглядом, и чихнула. Запоздало накатывало желание выжить, несмотря ни на что. Только вот и в карете сильно намерзлась, и умывание ледяной водой, наверняка не пройдет даром. А отсутствие домашней удобной обуви вынуждает ходить по ледяному паркету босиком. Пора начать более осмотрительней относится к собственному здоровью. Скептически посмотрела на свое зеленое платье, что сиротливо висело на стуле. Рядом валялись туфельки в цвет к несвежему наряду. Годились они только для важных мероприятий и были настоящей пыткой для ног. Окинула еще раз взглядом одежду прислуги и, ничего не решив, отправилась завтракать.

Кормили просто, без изысков, но вкусно. Честно? Я искренне пыталась думать о всякой не имеющей значения чепухе: о том, что надеть, принять ли душ, интересные ли книги мне принесли, лишь бы только не возвращаться к размышлениям «зачем я здесь?». Прихватив вещички с комода, в ванную сбежала не от скорейшего желания смыть «дорожную пыль», а пыталась спрятаться от всех этих вопросов. Потом от них же скрылась в принесенных книгах. И так потекла череда дней, в которых я со всей старательностью прилежной отличницы бежала: по ночам от волка, а днем от непонятной, от того и пугающей действительности. Из прислуги ко мне заходила только Мари, которая хоть и тряслась, как лист на ветру, но все же пыталась быть услужливой и милой. Она забирала одежду в стирку, приносила еду и свежие платья. Уволокла и прочитанную мной за пару дней толстенную «Империю», стоило только попросить что-нибудь на замену.

Вообще я ждала. Каждый день ждала, когда придет лорд Картел. Неосознанно вздрагивала всякий раз, когда в дверь стучали, от чего сердце замирало на несколько секунд. И я быстренько зажмуривалась прежде, чем проем рассекала узкая полоска света. Но это всегда была только Мари, которая по-прежнему делала неумелый книксен и желала мне доброго утра. Пару раз пыталась с ней заговорить о маге, но девушка бледнела, теряла дар речи и чуть ли не падала в обморок. От такой реакции мне и самой становилось куда как страшней, а желание выяснить хоть что-то мгновенно испарялось. На место любопытству и беспокойству за свою судьбу приходило некое внутреннее убеждение, что чем позже маг обо мне вспомнит, тем дольше я проживу. Так не стоит дергать кота за усы.

Так протекло еще шесть суток. С каждым днем я все сильнее чихала, Мари тревожно качала головой, причитая о том, что надо заварить мне лечебного чая от простуды. Навряд ли горячий напиток мог бы помочь избежать болезни. В покоях не было камина и с каждым днем осень напоминала, что время длинных и холодных ночей неумолимо наступает. Вечер седьмых суток я встретила в компании тяжелого сухого кашля, что удушливо сковывал дыхание, полного носа соплей и высокой температуры от которой бросало то в жар, то в озноб. Мари в этот день ни разу не подняла на меня взгляд, что позволило со всей очевидностью осознать, что распоряжение лечить нежданную пленницу так и не поступило. Служанка поставила ужин на стол, неловко поклонилась и покинула мою темницу. Я же с некоторой долей отвращения посмотрела на еду, от одного вида которой замутило, и провалилась в спасительное небытие. Не знаю почему в столь болезненном состоянии, мое сознание оказалось столь немилосердно: в горячечном бреду под ногами путался снег, позади преследовал огромный волк, что с каждым ударом сердце становился ближе, а вокруг стояла завораживающая тишина зимнего леса.