Макария

Глава 3

Кафе, которое назвала Хлоя, находилось в двадцати минутах езды от дома Мухтади. Оставалось ещё около часа до назначенного времени, поэтому я не спеша поехал по улицам города до нужного мне адреса.

Стемнело. Опять пошёл снег. В некоторых местах уже горели уличные фонари. В их тусклом свете мерцали снежинки, притягивая к себе взгляд.

На работу я уже не успевал, да и не хотел я туда возвращаться сегодня. Что толку?! Все уже разошлись по домам, поэтому мы ничего сегодня не решим. Мне необходимо будет получить разрешение на обыск, так как прямых доказательств в причастности араба у меня нет. Завтра у меня выходной, поэтому я решил с утра позвонить Клайду и обсудить с ним все последующие действия. Я уже представлял его довольную физиономию, когда он узнает, что был прав. И вообще, он сам может заняться всеми нужными вопросами, поэтому моё присутствие не обязательно. А я же завтра наконец-то отдохну с семьёй. Может, даже свожу их в кино.

Не вспоминая больше о работе, я двинулся на встречу с Хлоей. Когда я пришел, её ещё не было. Это было скромное, но уютное кафе, каких тысячи. По краям стояли деревянные столики с мягкими диванами по бокам. Стены тоже были из покрытых лаком деревянных срубов. На столах были аккуратные и очень маленькие вазочки с цветами. Играла ненавязчивая лёгкая музыка, а свет был слегка приглушён. Всё кафе было сделано в мягких, зеленовато-коричневых тонах, а над каждым столом висели круглые светильники. Я сел на свободное место. Официантка сразу же принесла мне меню.

Я не ел с утра, поэтому решил сразу заказать чего-нибудь сытного. Мне сразу приглянулось мясное жаркое с картофелем. Вместе с этим я взял пару закусок и стакан пива. Думаю, ничего не случится, если я чуть-чуть выпью.

Я уже успел съесть своё жаркое, когда Хлоя зашла в кафе. Увидев меня, она сразу же уверенно направилась к моему столику. Пальто она сняла с себя по пути ко мне, проходя между столиками как по подиуму. Кинув его на вешалку, она грациозно села напротив меня.

Хлоя уже успела переодеться. Сейчас на ней уже не было того строго-делового костюма. На ней была бледно-розовая водолазка, заправленная в струящуюся темно-синюю юбку до колен. Синий браслет и такого же цвета брошь в виде лилии делали её образ очень изысканным. На ногах всё те же шпильки. Вот как женщины ходят на них, не ломая себе шеи?!

– Ну, вот и я! Смотрю, ты и без меня отлично проводишь время. Может, я тебе помешала? Ты так умиротворенно выглядишь.

– Мы вроде неплохо проводим время с моим альтер эго, но компания нам бы не помешала.

– И с какой частью тебя я сейчас разговариваю? – хихикнув, спросила Хлоя.

– На данный момент я вполне нормальный и уравновешенный Артур Уайт. Но это только благодаря стаканчику пива, который я употребил, так как господин Лукас уже начинал злиться на то, что Вы, госпожа Хлоя, опаздываете.

У меня не очень хорошо получилось сдержать улыбку, и она сразу же засмеялась, разгадав моё настроение.

– Будьте добры, два бокала пива для меня и моего друга Лукаса. А ещё вот этот салат, – ткнув пальцем в меню, сказала она мимо проходящей официантке.

Девушка в ту же секунду удалилась. Я не стал протестовать по поводу того, что она заказала мне ещё пива.

– Я думаю, мне нужно задобрить Лукаса ещё стаканчиком пива. И кстати, чем же господин Лукас занимается по жизни? И как понять, кто из вас двоих хороший?

– Нууу, – задумчиво протянул я, – он наёмный убийца. И немножечко маньяк. У него есть пунктик. Он любит, чтобы всё всегда было на своих местах и чтобы всё делалось вовремя. Лукас, так сказать, деспот-перфекционист. Его очень сложно задобрить, но ты на правильном пути. А вот кто из нас хороший, я и сам не знаю. Лукас утверждает, что это он хороший, так как не скрывает свою истинную личину. А вот меня он считает лицемером, поэтому и говорит, что я плохой. Возможно, он в чём-то и прав.

– Вот оно что! – сказала она сквозь смех. – В таком случае и я плохая. Но я очень рада, что нашла к нему подход. Надеюсь, к концу вечера он меня и вовсе простит.

– Да неужели?! Ты считаешь себя лицемеркой?

– Любой человек – лицемер. Ты знаешь хоть одного человека, который говорил бы всегда то, что думает?

Я задумался, но через пару секунд обречённо покачал головой.

– Они есть. Но таких людей называют психически больными.

Её голос стал более глубоким. Она перестала смеяться и хихикать. Хлоя загадочно улыбалась, глядя на меня из слегка прикрытых глаз. Мне стало немного неловко под её пристальным взглядом. Она опять это делала. Она заставляла меня чувствовать себя школьником. Я поспешил перевести тему.

– Ты говорила, что уже больше года как успешный риелтор. А чем ты занималась до этого? И что заставило тебя сменить профессию?

– Собственно, ничем.

В этот момент молоденькая девушка поднесла два бокала. Хлоя сразу же отпила два больших глотка и удовлетворённо выдохнула.

– Наконец-то! Мне было необходимо это сегодня! Вот же зануда попался! Всё время мямлил и мямлил. То окно неправильно расположено, то недостаточно света в кладовой. Вот скажи, зачем ему дневной свет в кладовой? Представляешь, этому ослу не понравился оттенок дверной ручки в ванной комнате! Ну, ничего, я втюхаю ему такой дрянной дом, что он потом всю жизнь будет доволен и зелёным дверным ручкам, и раскладушке посреди гостиной!

Я пропустил всё это мимо ушей. Мне не особо было интересно слушать подробности её сегодняшнего дня. Меня заинтересовало совсем другое. Чем же она жила до того момента, как стала риелтором? Она явно хотела отвлечь меня от вопроса.

– Хлоя, что значит «ничем»? – прервал я её. – Если ты так быстро стала успешным специалистом, то у тебя должен был быть уже опыт в этой сфере. Не так ли?

Она стала серьёзной. Хлоя посмотрела на свою руку, которая ковыряла сухариком в пиале с сырным соусом.

– Это первая моя работа. Я настолько стремилась начать работать, что вызубрила всё, что нужно, за одну ночь. Мне безумно хотелось стать полезной. И хоть раз в жизни самой заработать деньги. Маркус говорит, что у меня талант. Это мой начальник. Он мне очень помог, – ответила она, не поднимая глаза.

После минутного молчания она всё же взглянула на меня и заметила мой удивлённый и выжидающий взгляд. Из её рассказа выходило больше вопросов, чем ответов. Я ждал продолжения. Хлоя вздохнула, поняв, что я не отстану от неё.

– Ну знаешь, я всё время, после того как окончила школу, была практически заперта дома, – закончив предложение, она съела сухарик, – помнишь Билла? – не поднимая взгляда, который был сосредоточен уже на бокале, спросила она.

Я помнил Билла. Это был мой одноклассник. Он всё время таскался за Хлоей, хоть у него и было полно девчонок. Он был разбалованным богатым сыночком одного бизнесмена, с которым все хотели дружить. Мы даже как-то подрались с ним из-за неё. Он всё время пытался выставить меня придурком перед ней. В конце концов, я сорвался и двинул ему по лицу. И это всё случилось прямо перед преподавателями. Меня тогда исключили. А этот малолетний урод снова выставил меня перед Хлоей каким-то выродком. Больше мы не виделись с ним, да и с ней тоже.

– Так вот представь себе, я была уже беременна от него, когда мы были в выпускном классе. Ты знаешь, что родители у меня очень строгие. А его мать оказалась уж очень правильная. Его отец в первую очередь беспокоился о своей репутации и о будущем своего сына, поэтому тоже настаивал на свадьбе. Билл не мог спорить с родителями и сделал так, как они сказали. Меня же никто и не спросил. Никто и не думал о том, чего я хочу. В общем, мы сыграли свадьбу, а зимой у меня уже был сын. Я осознала, что мы никогда не сможем полюбить друг друга. Это стало ясно очень скоро. А именно тогда, когда я проторчала весь медовый месяц в туалете с токсикозом, в то время как он прохлаждался на палубе яхты с миленькими официантками. Его родители даже и не подумали, что недельное путешествие на яхте не подходит для беременной девушки. Билл захотел это путешествие в виде подарка. А раз уж Билл захотел, значит, Билл получит! Я знала, что он все эти годы таскался по девкам. Но мне было всё равно. Меня больше всего угнетал быт. Так называемый муж никак мне не помогал, а сына и вовсе не замечал. Наши родители мне тоже не помогали. Но зато в деньгах мы не нуждались. Как-никак папочка Билла устроил своего сыночка к себе в фирму, – в её взгляде проблеснул гневный огонёк, – работать я не могла, так как это было не в почёте у них в семье. Ещё и старые друзья отвернулись, а новых друзей я не могла себе завести. Я всё время торчала дома. А когда Милтону было лет 12, Билл впервые поднял на меня руку. Все свои неудачи он объяснял тем, что я села ему на шею с ребёнком. Будто это я была виновата в том, что он забыл тогда презерватив! Но хуже всего, что он меня не отпускал. Его отец лишил бы его наследства, если бы тот бросил своего ребёнка. Он опозорил бы всю свою семью таким поступком. Для них репутация была превыше всего. Последние 5 лет были самые страшные. Избиения были обычным делом. Я уже мечтала о смерти, но мне не хватило духу покончить с этим. Только сын держал меня в этом мире. И вот наконец-то его отец скончался. Билл получил всю фирму. И только после того как Билл официально получил всё наследство, нас с сыном выкинули на улицу. Я вздохнула с облегчением, хоть у нас и не было и гроша. Я почувствовала, что начала жизнь сначала. И теперь я радуюсь как маленькая девочка, когда сама решаю, куда идти, где обедать и что надеть сегодня. Теперь я делаю то, что хочу я.

На последних словах она многозначительно посмотрела мне в глаза и умолкла. Я чувствовал себя как на исповеди. А она выглядела так, будто сняла с плеч непосильный груз. Похоже, она никому ещё это не рассказывала.

– Почему ты не обратилась в полицию? – возмутился я.

Я никогда не мог понять того, как мужчина может поднять руку на женщину?! Более того, я никогда не понимал, почему женщины годами терпят унижения от своих мужей. Почему они подвергают опасности своих детей? Разве им не ясно, что человек, который тебя систематически избивает, никогда не изменится. И он никогда не станет относиться к тебе как к человеку. Я часто видел жертв такой жизни. Такая женщина верит и надеется. Она думает, что её муж, который только вчера избивал её ногами, а сегодня стоит на коленях с цветами и просит прощения, клянясь в том, что это больше никогда не повторится, действительно любит её и изменится. В итоге такую женщину рано или поздно ждёт чёрный мешок, в котором её отвезут в морг. Это случится после очередного удара в голову. Или в живот. Только разница будет в том, что на этот раз он окажется неудачным для мужчины. Ну и для женщины, естественно.

– В полицию?! – у неё вырвался смешок. – Они сделали бы меня невменяемой. И ещё отобрали бы сына. Это в их власти. Я не могла так рисковать! Сын для меня всё!

– Ясно. Я как-то не подумал об этом, – сказал я, сразу же вспомнив те ужасные вещи, которые творили богатые люди, оставаясь безнаказанными.

– Я не слишком загрузила тебя такой откровенностью?

– Нет, что ты. Я могу понять тебя. Точнее, я понимаю, почему ты так поступила, – сказал я не совсем уверенно.

Я задумался о том, стоит ли мне утешать её. Она не смахивает на человека, который хочет, чтобы его жалели. Да мне и нечего было сказать ей. Как я мог поддержать человека, которого мог понять только со стороны? Я знал, что всё, что с ней произошло, было ужасным, но я знал это откуда-то издалека. Со мной не случалось ничего подобного, поэтому я не знал, что именно можно ей сказать. Я не представлял всю безвыходность её положения. Ей сказочно повезло, что этот старик помер. Как бы это не звучало ужасно, но жаль, что это не случилось раньше.

– Господин Лукас в восторге от таких историй! – сказал я, хитро улыбнувшись ей.

Она захохотала. Напряжение, витающее в воздухе, рассеялось.

– Ну а как же у тебя с личной жизнью? – неожиданно спросила она.

– Да уж лучше, чем у тебя, – усмехнувшись, ответил я.

Она молча улыбалась, глядя себе на руки. Сейчас у неё был такой нежный взгляд. Она будто излучала душевное тепло. Я любовался её лицом. В этот момент у неё зазвонил телефон. Она тут же поднялась, сказав, что выйдет поговорить с сыном.

Обстановка помещения стала ещё уютнее. Наверняка это действовал алкоголь у меня в крови. Я совсем расслабился. Глядя на падающий снег в узких окнах, я наслаждался музыкой и тем гудением, которое создаётся множеством людей, собравшихся в одном месте. Я понимал, что не стоит задерживаться дольше, но, если говорить честно, мне не хотелось уходить. Мне нравилось непринуждённо общаться и флиртовать с обворожительной блондинкой. Мне хотелось слышать ласковый женский голос, обращённый ко мне. В отличие от Лоры, в Хлое были видны простота и честность. Она говорила то, о чём думала, и не пыталась создавать интригу всюду, где появлялась. Мне было легко с ней общаться. С Лорой же я всегда чувствовал себя напряжённым, ждущим какой-то подвох.

Мы ещё долго сидели с Хлоей в кафе перед тем, как собраться домой. Всё-таки прошло довольно много времени с нашей последней встречи. Я понял, что нам действительно есть что обсудить.

Изрядно выпившие, мы собрались расходиться. Хлоя решила ехать на такси. А я отправился до своей машины. Я был уверен, что был в состоянии везти машину. В этом я не сомневался, пока меня не качнуло вправо. Хлоя заметила это. Взяв меня под руку, она решила проводить нас с Лукасом до автомобиля. Она смеялась всю дорогу до парковки, спотыкаясь и пытаясь поймать снежинки ртом. Меня это очень позабавило. Она действительно ощущала себя свободной.

Снег мерцал под светом луны, плавно падая и исчезая в белизне её волос. Снежинки переливались у неё в локонах, когда она двигалась, создавая впечатление, что они усыпаны блёстками.

– Хорошо посидели. Я рада была повидать тебя, – она остановилась напротив меня.

– И я хорошо провёл время. Может, повторим как-нибудь ещё?

То ли алкоголь, то ли тоска по мужской доброте и ласке толкнули Хлою подойти и поцеловать меня. Отчего я не стал сопротивляться, я не знаю. Я ощущал лишь головокружение и дикое желание. Я совсем перестал что-то соображать. Обхватив одной рукой её талию, а второй – шею, я прижал Хлою к себе.

Головокружение превращалось в знакомое мне гудение в ушах. Я отстранился от неё, пытаясь дышать как можно более равномерно. Пристально вглядываясь в её глаза, я размышлял о том, что же мне стоит предпринять. Во взгляде Хлои появились непонимание и нетерпение. Тут её взор прояснился, как будто она что-то поняла.

– Поехали ко мне, – прошептала она, коротко поцеловав меня в губы.

Это был не вопрос. Она просто поставила меня перед фактом. Хлоя открыла дверь моей машины и села на пассажирское сиденье. Я не смог ничего ответить. Я просто пытался дышать глубже, так как удушье усиливалось.

Не хотелось подавать вида, что мне плохо, но давление стало невыносимым. Я будто бы погружался глубоко на дно океана. Даже появилось такое же давление на глазах. Ещё немного, и я упаду в обморок.

Хлоя ничего не поняла. Она видела кольцо на моём пальце, поэтому знала, что у меня есть жена. Наверняка она думала, что я собираюсь с мыслями, решаясь изменить жене, а не страдаю от удушья. Я видел её освещённое смартфоном лицо в боковом зеркале автомобиля.

Ноги подкосились. Я упал на колени. Воздух по-прежнему не проникал мне в лёгкие. Я закрыл глаза. Опершись руками на землю, я стал надеяться, что приступ скоро отступит.

Раз, два, три, четыре. Когда сосредотачиваешься на чём-то другом, становится легче. Пять, шесть. Передо мной возник образ Мари. В такие моменты я всегда вспоминал её. Точнее, она самостоятельно врывалась в моё сознание. Думаю, люди всегда перед смертью думают о самом дорогом ему человеке. В её глазах было холодное презрение. Моя совесть решила преподнести мне её облик именно в таком виде. Я вдруг стал ненавидеть себя за то, что хотел совершить такое предательство. Я боролся с удушьем и одновременно проклинал себя за одну лишь мысль об измене.

Досчитав до пятидесяти двух, я почувствовал, как давление и удушье стали плавно переходить в дурман. Наконец-то я смог дышать. Это походило на состояние, когда ты долгие годы живёшь в загазованном городе и вот наконец приезжаешь в лес. От свежего воздуха у тебя сразу начинает кружиться голова. Апатия опять накрыла меня. Спокойствие и умиротворение обволокли мой разум. Абсолютно всё стало неважным. Я будто прозрел. На данный момент я был уверен, что только смерть является самой главной вещью в жизни каждого человека. Смерть как кульминация жизни. Это то, к чему стремится всё сущее. Только она была мне нужна. Это и есть смысл жизни.

Звон мобильного телефона медленно, но верно снимал с меня оцепенение. Я открыл глаза. Я стоял на четвереньках и ошарашенно смотрел на снег под собой. Звон не прекращался. Он исходил из машины. Это был телефон Хлои. Да почему она не возьмёт трубку?

С трудом поднявшись с колен, я потащился к двери автомобиля. В глазах всё плыло, а по телу пробежала дрожь. Я весь вспотел, пока боролся с новым приступом. Зимний ветерок ощущался теперь более остро.

Открыв дверь, я рухнул на сиденье автомобиля. Какое-то время я сидел с закрытыми глазами, опрокинув голову на сиденье. Телефон не умолкал.

– Почему ты не возьмёшь трубку? – спросил я, чувствуя лёгкое раздражение.

Открыв глаза, я пытался сфокусировать свой взгляд на ней. Хлоя молчала. Она сидела, опустив голову на грудь. Можно было подумать, что она чем-то опечалена и плачет, так как с её лица падали крупные капли на экран трезвонившего телефона. Вот только капли эти были алые.

Звук падающей крови, которая подсвечивалась экраном смартфона, заставил меня оцепенеть. Потеряв контроль над своим телом, я просто сидел и непонимающе таращился на эту картину. Я не чувствовал ужаса. Я был изумлён. Телефон лежал у неё на коленях. Он был слегка повёрнут экраном в мою сторону. Кровь, падающая прямо на него, стекала ярко-малиновыми струями на складки юбки. Я мог видеть, кто звонил, хоть и струя крови закрывала имя звонившего человека. На экране была фотография красивого голубоглазого парня. Это был её сын. У него были хоть и не такие же светлые волосы, как у Хлои, но сходство было очевидно. Это точно был её сын.

Руки Хлои безжизненно лежали на сиденье, а волосы, слипшиеся от крови, свисали на грудь грязными паклями и закрывали её лицо.

Совладав с собой, я трясущейся рукой потянулся к её голове. Мне не нужны были доказательства того, что она мертва, но я не мог не увидеть, откуда льётся столько крови.

Телефон умолк. Сообщение на экране оповестило безжизненное тело о том, что у него шесть пропущенных звонков.

Я попытался аккуратно поднять и прислонить её голову на подголовник, но стоило мне наполовину увидеть то, что скрывают слипшиеся волосы, как рука сама резко отдёрнулась от её лба. Её голова резко упала на плечо, открывая всю ужасающую картину.

Я выскочил из машины. Трясясь всем телом, я стал нервно оглядываться по сторонам. Кругом была оглушающая тишина, давящая своей бездонностью. И только моё судорожно стучащее сердце и пульсирующая кровь в ушах нарушали эту мёртвую пустоту.

Как в лихорадке я пытался поймать хоть одну логическую мысль у себя в голове.

«Что произошло? Кто её убил? Я бы заметил, если бы её убили у меня под носом. Почему я ничего не слышал?» – крутилось у меня в голове.

Приступ длился не более двух минут. Никто не смог бы убить её за две минуты.

Первая мысль, за которую я смог зацепиться своим развалившимся сознанием, была весьма цинична. Я подумал о том, что нельзя звонить в полицию. Всё выглядело так, будто это я убил её. Никто даже не усомнится в том, что это мог сделать кто-то другой. Позвонить в полицию было равносильным тому, чтобы самому прийти к стражам порядка и сказать, что это я убил свою новообретённую любовницу. У себя же в машине. И это в то время, когда моя жена спокойно спала дома. Но хуже всего, что я никак не смогу доказать Мари, что у нас с Хлоей ничего не было. Почти ничего. Я потеряю жену, дочь, работу. А всё потому, что все будут уверены, что я убил свою любовницу.

«Убил… Убил своим охотничьим ножом», – подумал я.

Остолбеневший, я только сейчас понял, что нож никак не мог оказаться вне багажника. Но это точно был мой охотничий нож. Он всё время покоился в ящике для инструментов, который я всё время забывал достать из багажника.

Где-то с год назад я ездил со старыми друзьями на рыбалку, и, как всегда в таких случаях, я взял нож с собой. После рыбалки я кидал его в ящик с инструментами. Я собирался по прибытии домой занести ящик в гараж, но так и не сделал это. Я совсем забыл про него. И только сейчас, спустя год, вспомнил про него. И по сей день нож лежал там. Я знал это наверняка. Но сейчас он торчал в глазнице Хлои, испачканный тонкой струёй крови, сочившийся по его рукоятке. Кто-то целенаправленно вскрыл багажник, открыл ящик и забрал нож.

Я стремительно бросился к багажнику. Он был закрыт. Никаких признаков того, что замок вскрывали. Я быстро сунул руку в карман куртки и нащупал ключи от машины. Они были на месте. Открыв багажник, а затем и ящик, я начал нервно перебирать инструменты. Его тут не было. Нет никаких сомнений, что окровавленный нож, торчавший из глаза Хлои, был моим ножом.

«Каким образом он оказался вне багажника? Неужели кто-то заранее вытащил его? Но это имело бы смысл, если кто-то бы предварительно спланировал всё это. Никто не мог знать, что я встречаюсь с Хлоей. И кому же понадобилось убивать её? Её бывшему мужу? Но он не мог знать заранее, что я встречу его бывшую жену. Я и сам-то не знал об этом. Я встретил её только сегодня, и то случайно. Значит, дело не в ней. Это не он. Она сама говорила, что ему плевать на неё. Остаётся только одно объяснение – меня хотели подставить. Кто-то выкрал у меня нож. Он ждал подходящего момента, и этот момент настал. А именно тогда, когда я стоял на четвереньках, пытаясь справиться с удушьем».

Но никто же не знал, что нож у меня в машине. Возможно, этот кто-то просто искал какую-нибудь отвёртку или что-то подходящее, что можно использовать, и наткнулся на нож. Но как же ему удалось беззвучно пройти к двери Хлои, открыть её и убить её так, чтобы она не издала ни малейшего звука?!

Я захлопнул багажник и сел в салон автомобиля. Вцепившись в руль, я положил голову на свои руки. Я старался больше не смотреть на Хлою, и не поворачивать голову. Но я отчётливо чувствовал всем своим телом давящую близость смерти, которая исходила из мёртвой плоти рядом сидящей женщины.

Что-то ещё находилось со мной в машине. Я неосознанно взглянул на Хлою. Здесь был только я. Я и призрак когда-то живой яркой женщины. Это было похоже на галлюцинацию.

«Кому это понадобилось? Неужели я был прав насчёт священника?» – продолжало крутиться у меня в голове.

Вопрос: «Что же мне делать?» больше не возникал. Я думал уже только о том, куда мне её прятать.

На переднем сиденье нельзя было её оставлять. Я с минуту размышлял о том, куда её лучше положить: в багажник или же на пол заднего сиденья? Я решил, что багажник лучше подойдёт на роль временного гроба. Снова открыв багажник, я замер. Я долго вслушивался в ночную улицу, вглядываясь в каждый куст, дерево и здание. Не было ни души. Открыв переднюю дверь и вытащив обезображенную женщину, я с трудом засунул её в багажник. Туда же я кинул свою перепачканную кровью куртку. И только тогда, когда я завёл машину, до меня дошло, что человек, который меня подставил, наверняка наблюдал за мной всё это время. Морис мог наблюдать за мной. И что же мне нужно было делать? Не бегать же мне с фонариком, разыскивая его! Мне некогда было об этом заботиться.

По пути домой мне попадалось не так много машин, но каждый раз, как я видел свет фар на встречной полосе, я напрягался всем телом. Я так сильно сжимал руль в эти моменты, что у меня начинали ныть пальцы рук.

Нервно барабаня пальцами по рулю, я курил сигарету за сигаретой. Из своей практики я знал, что если будет подозрение, что её кто-то убил, то в первую очередь будут прочёсывать парковые зоны и озёра. Я был почти на сто процентов уверен, что Хлоя рассказала сыну, с кем она встречалась и где. Таким образом, первому, к кому полиция придёт, был я. Они проследят мой путь домой, поэтому я не могу её бросить где попало.

У меня есть малюсенький шанс, скорее надежда, что она не сказала моё имя своему сыну. Камер в кафе не было – это я заметил сразу. После стольких лет работы детективом у меня вошло в привычку первым делом всегда смотреть наличие камер видеонаблюдения. По одному фотороботу мне вряд ли предъявят обвинения. В таком случае следователи, если они будут не особо сообразительные, выяснят, что именно я встречался с ней, в лучшем случае только через пару недель.

Я посмотрел на сиденье рядом со мной. На нём было небольшое пятно крови. Нужно будет сжечь чехлы и купить новые. Багажник тоже нужно будет не забыть осмотреть позже.

В гараже у меня оставалась половина двадцатикилограммового пакета извести. Она мне пригодится для того, чтобы избавиться от тела. Он остался ещё со времён, когда мы с друзьями ездили на рыбалку. У нас было одно особое место, где мы постоянно рыбачили. Это был пруд в трёх часах езды от города. На берегу был небольшой домик, принадлежавший моему дяде. Вся эта красота скрывалась за высокими соснами. Дядя всегда разрешал мне пользоваться этим домиком, но при условии, что я буду следить за чистотой этого места. Также он просил изредка дезинфицировать пруд известью, для того чтобы улучшать качество воды и повышать продуктивность рыб. Хоть я и считал это лишним, но всё равно согласился.

У меня уже вырисовывался план действий. Если честно, в какой-то момент меня даже напугало, с какой решительностью и лёгкостью я начал обдумывать всё.

Завтра у меня будут выходные. Я сегодня же поеду на этот пруд и там всё сделаю. Мари не особо удивится тому, что я решил поехать туда ночью. Обычно мы всегда собирались в пятницу после работы, чтобы доехать ещё до темноты. Так у нас оставалось полтора дня на отдых. Ей я скажу, что Дэнис и Роберт не стали меня ждать из-за того, что я задержался на работе, и отправились туда сами. Мне нужно будет справиться со всем до полудня, а утром я позвоню парням и уговорю их приехать на рыбалку. Таким образом, я смогу спрятать тело, не вызывая особых подозрений. Нужно только зачистить все следы в машине.

Когда я подъехал к дому, то уже проработал свой план от начала и до конца. Вроде бы учёл каждую мелочь.

Закрыв гараж за собой, я начал собирать вещи. Известь кинул в багажник на место ящика с инструментами. Осмотрев этот ящик со всех сторон, я заметил, что один угол ящика немного испачкался. Должно быть, он задел юбку Хлои. Я взял растворитель с полки и старую тряпку, начал энергично оттирать кровь с пластика. На всякий случай я протёр его со всех сторон и после оставил под столом. Тряпку же кинул на сиденье, чтобы закрыть пятно. Далее достал спиннинг, снасти, прикорм, старую зимнюю куртку, в которой ездил зимой рыбачить, и уложил всё это на заднем сиденье.

Зайдя домой по лестнице, ведущей из гаража, я пристально осмотрел себя в зеркале в прихожей. На мне крови не было. По-видимому, я испачкал только куртку. Свет был везде выключен, а на часах светилось тридцать пять минут второго.

Я поднялся на второй этаж и тихо зашёл в нашу спальню. Мари спала. Я подошёл к ней. Пару минут я смотрел на её умиротворённое лицо. Свет луны падал на неё и делал ещё прекраснее. Она ничуть не изменилась за эти годы. Всё такая же необъяснимо притягательная. Только лишь пару морщин появилось в уголках глаз. А ещё взгляд со временем стал более печальным. До рождения дочери он излучал энергию и темперамент. Сейчас же глаза выглядели пустыми и серыми.

Я встал на колени перед ней. Убрав локоны волос с её лица, я положил руку ей на щеку. Она пошевелилась. Приоткрыв глаза, она посмотрела прямо на меня.

– Сколько времени? – произнесла она шёпотом.

– Половина второго. Прости, милая, я встретил старого одноклассника и выпил с ним по баночке пива, – бессовестно соврал я.

– Ясно.

Я услышал упрёк в её голосе, но она опять же ничего мне не сказала. В глазах у неё мелькнула задумчивая злоба.

– Милая, мы съездим на рыбалку с парнями. Они уже ждут меня на озере.

Она расширила глаза и сказала: «А ты доедешь в такую темноту? К тому же ты выпил».

– Конечно, доеду. Ночь ясная, а выпил я всего бутылочку. Честное слово! – я улыбнулся при этих словах.

Мари ещё с полминуты пристально смотрела прямо мне в глаза, а затем молча повернулась на другой бок. Больше она ничего не сказала.

Я видел, что она ни капли не верит мне. Её проницательный взгляд видел всё. Но ни разу она не выдала себя тем, что знала о моей лжи.

Я с гнетущей тоской поднялся с колен. Сейчас мне хотелось лечь к ней в кровать и, обняв её, заснуть сладким сном. Но мне нужно было выдвигаться для того, чтобы избавить себя от страшного кошмара.

С кухни я прихватил мусорные пакеты. Когда я приблизился к двери гаража и взялся за ручку, то услышал звук, который меня вернул в паническое состояние. Это был звонок мобильного Хлои. Я бросился к машине. Я совсем забыл про её телефон. Я был уверен, что всё продумал. Открыв багажник, я стал судорожно искать телефон в складках её одежды. Ведь я сам же и кинул его туда, не задумываясь о том, что её сын снова может позвонить.

Вот он! Естественно, опять звонил её сын. Я дождался, пока звон прекратится. Выключив его, я кинул телефон обратно.