Знак ответа. Часть 1

Вероника сразу бросила на пришедшего косой взгляд.

– Забирай кружку и пошли, я уже опаздываю.

И себе под нос добавила:

– А ведь был такой замечательный план…

– Что за план? – полюбопытствовал востроухий.

– Выйти пораньше, пешком до школы прогуляться.

Девушка подошла, всунула Илье в руки горячую керамическую чашку и потихоньку, но настойчиво, вытолкала его за дверь. По ступенькам сбежала первая, Илья не спеша плелся за ней, пытаясь прихлебывать обжигающий напиток и спрашивал:

– Ты не выспалась? Весь день зубоскалить будешь? Если да, то что тому является причиной?

– Не могу сказать ничего определенного, – подумав ответила Ника. – Настроение замечательное, но ты меня почему-то взбесил.

Илья хмыкнул в кружку.

– Так я уже привык. Первый раз что ли? Мы выпиваем. Я говорю или делаю что-то не так. Ты злишься, а я не понимаю почему. Или не выпиваем, но все, что я перечислил все равно случается, – пожал плечами. – Обычное дело!

Вероника резко повернулась на пятках. Она просто хотела попросить его помолчать, но Илья оказался так близко, что девушка попросту врезалась в него. И эту тесную встречу сопроводил звук бьющейся керамики.

– Пуф-ф-ф! – прокомментировал ситуацию молодой человек, разглядывая цветные осколки в кофейной луже и мокрое пятно на своей футболке, но не расстроился, поднял взгляд на подругу и с улыбкой сказал: – Вот и попили кофею! Кружку жалко, красивая была.

– Сама дура, – шепотом ругнулась на себя Ника, тоже любуясь результатом совместных стараний. – Так… я сейчас. Сядь в машину, ладно?

– Ты куда?

– Илья, сядь в машину! Говорю же, что сейчас приду. Извини, но чистой мужской футболки у меня нет.

– Да ладно, она темная, незаметно.

Вернувшись, она втиснула в подстаканник оранжевую с черными полосками, термокружку, пристегнулась и, сложив руки на груди, и уставившись в окно, пробурчала:

– В цвет твоих ни с чем не сравнимых кроссовок.

С водительского сиденья за ней с интересом и доброй улыбкой наблюдали.

– Ух ты! Совушка нахохлилась, – грудь молодого человека сотрясалась от беззвучного смеха.

– Прекрати прикалываться и поехали уже. Двадцать минут осталось.

Глотнув из кружки, Илья поднял взгляд, в котором читалось одобрение.

– Хороший кофе у тебя получается, Никусь, – похвалил, залпом выпил половину и задумался: – Пятьдесят рар?

– Что? – стрельнула недобрыми глазками в его сторону девушка.

– Ну, ты сказала, что за пятьдесят рар ты в моем распоряжении. Всего-то?

Парень глотнул еще раз, и по его лицу расползлась удовлетворенная улыбка.

– Нее… продешевила. Знаешь… нянька-то мне не нужна, а вот гувернантка… Я бы еще полтинник сверху накинул, если бы мне был гарантирован такой прекрасный напиток каждое утро, – намеренно издеваясь, три раза бровями дернул, мол «что скажешь?».

– Иди в баню! – сказала. – Теперь даже звонков не будет. Газуй!

Во избежание последствий молодой человек послушался и завел машину, протараторив:

– Боже, какая ты вспыльчивая и переменчивая, жуть просто…

На полпути к школе Вероника начала успокаиваться и уже даже улыбалась. А когда приехали, ее серо-зеленые глаза засветились от предвкушения будущего восторга. Она медленно вышла из машины и, внимательно изучая окружившую ее новую обстановку, спросила:

– Мы еще увидимся?

– Ты же на меня дуешься, – напомнил Илья, выходя следом.

– Дулась, – очень тихий и невнятный ответ.

– Что?

– Дулась, говорю!

Ника обернулась к нему.

– Смысл на тебя долго обижаться, если ты все равно не понимаешь, почему я это делаю?

– Так ты возьми и расскажи, – просто предложил Илья, приземляясь на капот своего авто.

– Зачем? Не нужно засорять свою голову малозначимыми вещами. Я ничего не прячу, и слова мои двойного смысла не имеют, так что, если ты не замечаешь очевидного, значит оно просто тебе не нужно. Не парься. Ты привык к моим причудам, я – к твоему тугодумию, – улыбнулась и чмокнула его в щеку. – Не обижайся. Куда идти?

Парень нарочито грустно вздохнул, косо глядя и пряча улыбку.

– Пошли, провожу.

Они миновали парковку. На больших белых кованных воротах висела даже с виду тяжелая цепь, а ее концы скреплял большой, навесной замок. Зато маленькая деревянная калитка близ них была дружелюбно отворена, а за ней таился целый мир, в который Вероника погрузилась с первых шагов по дорожке, выложенной круглыми спилами деревьев. И слева, и справа в обозрение попадали лишь леса и поля. Никаких автомобильных трасс, даже шума от них не доносилось. А еще какие-то корпуса и лошади, гуляющие в левадах.

Заметив в одной из них серую в яблоках лошадь, хвост которой был стянут в тугую недлинную косу и, не уступающую ей в красоте, гнедую, с черными гольфами на ногах, Ника пискнула от восхищения. В глазах играли искры восторга. Правда, кроме этих двух красавиц, вокруг больше никого не было. Пока они ехали сюда, в ее голове рисовалась совсем другая картина, поэтому она полюбопытствовала:

– А почему так пустынно? Где все?

– Кто «все»? – уточнил Илья.

– Ну… люди, например.

Вероника шла за ним, озираясь по сторонам.

– А что им тут делать? Это всего лишь здание администрации, – молодой человек махнул рукой в сторону одноэтажного, выложенного красным кирпичом, строения «г» -образной формы. – Тут заседает начальство, бухгалтера, менеджеры… А с ними не очень-то интересно, знаешь. Это все равно, что гостей в прихожей держать. Единственное развлечение – игры с Командором.

– С кем? – спросила Ника, так как Илья даже не думал пояснять, о ком идет речь.

Илья обернулся, скользнул по своей спутнице взглядом, потом посмотрел куда-то еще, после чего на тонких губах заиграла широченная улыбка с капелькой коварства.

Он остановился и встал к Веронике лицом.

– Ты чего? – насторожилась та.

– Ничего. Предвкушаю. – парень хищно оскалился.

Заподозрив неладное, Ника стала медленно разворачиваться. Уголком глаза лишь на мгновение заметила что-то быстро приближающееся к ней со стороны спины, но и пискнуть не успела, как на ее маленькие плечи навалилось что-то большое, тяжелое и теплое.

Выдержав паузу, она громко вскрикнула. Колени подогнулись под внезапно навалившимся грузом, но она удержалась – рванула вперед, споткнулась и только потом развернулась и, не удержав равновесие, упала.

К ней стремительно приближалась большая пушистая собака. Она смотрела прямо на Веронику, высунув из пасти розовый язык, и периодически звонко лаяла.

Девушка зашевелила всеми свободными конечностями, включая ту часть, на которой сидела, стараясь отползти подальше.

– О, Боже… О, Боже… О, Боже… – вторила она. Сердце бешено колотилось, а в глазах застыл страх.

Когда животное подбежало совсем близко, обезумевшая мышца рухнула вниз живота, и ее сумасшедший стук сменился мелкой дрожью.

– Мама! – фальцетом взвизгнула Ника и зажмурилась.

Понимая, что эта попытка к бегству ни к чему не приведет, что ее в любом случае догонят, она обняла колени руками и, уткнувшись в них лицом, принялась ждать чего-то страшного.

Пока любопытный, холодный, мокрый нос обнюхивал ее всю целиком, она смирно сидела на траве. Все тело колотила мелкая дрожь. Она даже немного всхлипнула от испуга, ведь чувства обострились – дыхание зверя стало для нее оглушающим, а где-то далеко слышалась глухая человеческая речь.

– Вероника…

Она слышала, но не реагировала. Страх заполнил ее всю.

– Никусь…

В какой-то момент речь стала более отчетливой, и кто-то оказался рядом. Этот кто-то посмеивался и гладил по волосам.

– Ника, да подними ты голову! Ты чего испугалась-то?

Девушка несмело выбралась из своего убежища. Смотря строго перед собой, она видела лишь оранжевые кроссовки и большие, лохматые лапы подле них.

– Эй… Может, на меня посмотришь все же? Ничего, угрожающего твоей жизни, тут нет, поверь.

Доверившись, Вероника стала поднимать взгляд, внимательно разглядывая мощные лапы, широкую лохматую грудь, а выше… Выше была огромная собачья морда, из открытой пасти которой, меж двух белых клыков, свисал розовый язык. Нос был на одну половину черный, на другую медово-коричневый. Глаза, что с живым любопытством изучали ее, тоже были разных оттенков: один голубой, другой – карий. Она ожидала увидеть злобного монстра, а получила по-детски озорной взгляд плюшевого медведя.

– Познакомься, это Командор, – весело и с гордостью провозгласил Илья. – Ты чего так струхнула-то? Это же самое добродушное создание на планете, хоть и размером со среднего пони. И он сам может преспокойно обидеться, если увидит, что его кто-то боится, когда ему всего-то хочется поиграть.

Вероника шумно выдохнула и принялась избавляться от нахлынувших эмоций – накрыла лицо ладонями и глухо зарычала.

Пес смотрел на это, качая головой из стороны в сторону и поскуливая. Потом взглянул на Илью, как бы спрашивая, «В чем дело?».

Парень усмехнулся и, потрепав того по макушке, сказал:

– Да, парень, рычать она не хуже твоего умеет.

– Хватит потешаться, – Ника, наконец, снова обрела дар речи. – Я действительно испугалась.

– Выныривай уже, хватит.

Водрузив локти на колени и уместив подбородок между грязных ладоней, Вероника устремила взгляд на сидящую перед ней собаку.

Наверно с минуту они разглядывали друг друга. Илья молча с улыбкой наблюдал, как между ними устанавливается контакт – как пес поднимает лапу и тянет ее к девушке, а Ника, не дрогнув, протягивает обе руки и, когда в ладони опускается массивная, когтистая лапа, обнимает ее пальцами.

– Привет, Командор!

Собака громко гавкнула в ответ и, будто это руко-лапожатие было разрешением к действию, бросилась облизывать лицо своей новой знакомой. Та расхохоталась. Ей в итоге так понравился Командор и игры с ним, что она совсем забыла о времени, и Илья с ней на пару.

Какое-то время они предавались беззаботному веселью даже не представляя, какая темная и грузная туча на них надвигается.

– Ларионов! – этот крик был подобен громовому раскату.

Ребята, растрепанные и раскрасневшиеся от хохота, мигом приняли вертикальное положение и устремили ошарашенные взгляды на приближающуюся гору, по имени Анатолий Аркадьевич Левин.

– Ты совсем страх потерял, пацан? Тебе известно, что твой рабочий день уже семнадцать минут как начался?

– Хо-о! – пораженно выдохнула Вероника и, стараясь быть как можно тише, спросила у друга: – Он настолько пунктуален?

Но тот старательно разглядывал шнурки на своих кроссовках и выглядел очень виноватым, что удивляло.

Тем временем Товарищ начальник продолжал:

– А вы, госпожа Верхоланцева?

– А? Я? – такого поворота она явно не ожидала.

– Вы, вы! Вчера мне показалось, что вы более ответственный человек. Я ошибся? Вам вообще известно о пунктуальности? Серьезному отношению к своей работе? Нет?

Серо-зеленые глаза сначала полезли на лоб. Потом удивление сменило возмущение – Ника нахмурила брови, собираясь сказать нечто вроде того, что он не имеет никакого права говорить с ней в таком тоне, но проглотила недовольство почти сразу, осознав, что действительно напортачила. Черты лица смягчились, она покраснела и опустила взгляд.

– Я же вас не просто так просил прийти пораньше, – продолжал мужчина воспитательную лекцию. – У меня появились и другие неотложные дела. Но вы не только не вняли моей просьбе, но и не соизволили явиться даже в то время, о котором мы договаривались вчера!

Несколько секунд, очень продолжительных секунд, стояла неловкая тишина. Даже Командор сидел, окутав все четыре лапы пушистым хвостом, и тоже сверлил дырку в газоне. Илья и Вероника делали то же самое, и ни у одного из них не хватало смелости поднять глаза выше носков лакированных ботинок начальника.

Илья очухался первым.

– Мда… – потоптавшись на месте, схватил рюкзак, потрепал питомца, чей взгляд был полон грусти и печали от того, что играм пришел конец, по макушке и спешно удалился.

Вероника проводила его взглядом, стараясь, чтобы злой и страшный мужчина, что навис над ней, словно грозовая туча, как можно меньше попадал в радиус ее обзора. Но когда парень скрылся за зданием администрации, гром все-таки грянул.

– Госпожа Верхоланцева, следуйте за мной.

Сказано было так, что ни отвернуть, ни повернуть. Ника не стала противоречить, а послушно зашагала, можно сказать, ступая по следам впереди идущего. Да и какие в сущности могут быть возражения? Клиент всегда прав!

Как бы ни было, этот пугающий экземпляр человека мужского пола отличался галантностью, что для вероники стало сюрпризом: Левин потянул за ручку входной двери, та послушно отворилась, и он, посторонившись, жестом пригласил девушку войти.

– Сп… спасибо… – запинаясь, еле слышно прошелестела Ника и шмыгнула внутрь.

Затем была еще одна дверь, за которой каждого входящего приветствовал просторный, светлый коридор, который, кроме как простором, больше ничем не отличался. Пол был устлан заурядным линолеумом, на просторах обоев, цвета топленого молока, разгулялась какая-то непонятная абстракция. Окна были обрамлены самыми простыми белыми легкими занавесками. По обе стороны от входа, обосновались две лавки с мягкими сиденьями и… собственно все. В остальном коридор был пуст, но Вероника с невероятным любопытством разглядывала помещение, уделяя внимание каждому уголку.

Например, по степени изношенности полового покрытия ей удалось выяснить очень важную на данный момент для себя информацию. Она притормозила и негромко, стараясь быть как можно вежливее, спросила:

– Простите… можно попросить вас подождать немного? Мне надо бы посетить уборную.

Анатолий Аркадьевич тяжело, но грациозно, развернулся к гостье и пробасил:

– Конечно. Вон та… – собрался было указать верное направление, но девушка скрылась за нужной дверью раньше, чем он успел договорить. Мужчине лишь и оставалось что сверлить дверь удивленными глазами. – Вы уже тут бывали? – потребовал он ответа, как только снова представилась возможность лицезреть лицо своей гостьи.

Ника отряхнула от воды руки и прикрыла дверь.

– Нет, не доводилось.

– Тогда откуда вам известно, где находится клозет? Таблички-то нет…

Губы девушки изогнулись в полуулыбке, она приблизилась на пару шагов и заговорщицки зашептала:

– А вы не знали, что я местный шпиён? – хохотнула, но быстро осеклась, вспомнив, с кем имеет честь разговаривать, прокашлялась и исправилась: – Если серьезно, то это просто наблюдательность.

Хозяин заведения зыркнул грозным глазом, сложил большие руки на столь же внушительной груди и с требовательным интересом уставился на свою собеседницу, склонив голову к плечу. В такой позе он напоминал школьного учителя. Если брать в расчет мощную комплекцию, коей его наградила природа, то скорее учителя по физкультуре, который с большим удовольствием оттащит тебя за ни в чем не повинные уши к директору, если незамедлительно не получит внятных объяснений насчет того, почему вместо сдачи кросса на десять километров ты просиживал штаны в раздевалке.

Вероника поежилась.

– Честное слово, вы меня пугаете. Я уже готова рассказать вам все, что захотите услышать, лишь бы вы на меня так не смотрели. Простите за откровенность…

В ответ еле заметно кивнули, мол, он понял-принял.

А Вероника решилась-таки рассказать, как вычислила нужную комнату.

– Если вам так интересно, взгляните на пол у туалета.

Мужчина завел руки за спину и подошел ближе.

– И что с ним не так?

– Ну, взгляните, – она оглядела пол вокруг себя, – сухо. Везде пыльные следы и только там – мокрые. Брызги и на линолеуме, и на стенах. Следовательно, можно предположить, что, выходя из туалета, людям приходится отряхивать руки, так как полотенец нет, даже бумажных. Во-вторых, ни у одной из дверей линолеум так не изношен. У вас один подобный «кабинет» для отдыха?

– В этом здании, да.

– Значит, он не входит в перечень привилегий персонала, и гости захаживают.

Ника замолчала, не зная, что еще можно добавить. К тому же внимательный слушатель разразился смехом, присел на лавку и уткнулся лицом в ладони.

Девушка растерялась и как-то сразу неловко себя почувствовала, будто несусветную чушь молола. А Товарищ начальник продолжал веселиться и занимался этим делом – заметно было – от души.

Чувства смешались в кучу. С одной стороны, Ника не могла понять, над чем конкретно Левин смеется, и это напрягало, а с другой – ей польстило то, что смогла вызвать человека на такие эмоции, на которые, казалось, он не способен. Улыбка сама собой на лицо напросилась.

– Ох, сударыня… давно я так не смеялся, – мужчина смахнул радостные слезинки из уголков глаз. – Настроение подняли, госпожа тайный следователь, спасибо.

– Да всегда рада! – Ника еще раз кратко улыбнулась, пожимая плечами. – Обращайтесь. Вы знаете, что мы потеряли еще добрых минут пятнадцать?

– Ай да… – махнули рукой в ответ (жест получился на удивление легкомысленным). – Я перенес завтрашние дела на сегодня, назвав их неотложными, так что никуда не опаздываю. А вы?

«Вот это новость! – обиженно подумала девушка. – Он никуда не спешит, как оказалось, а меня-таки отругал… Для профилактики что ли?»

– Так как вы? – вновь окликнули ее.

– Я? – растерялась Ника. – Я-а… Я-а… – столь очевидная метаморфоза в настроении и поведении начальника на мгновение лишила возможности ясно думать и четко изъясняться, но она все же ответила: – Кроме встречи с вами в моем сегодняшнем графике больше ничего нет, не считая того, что мы с мамой хотели бы прокатиться после.

– На лошадях?

Кивок.

– Можно устроить. А пока пойдемте, прогуляемся, я вам школу покажу. Возможно, что-то подметите для себя полезное, что поспособствует созданию вашего шедевра для меня.

Анатолий Аркадьевич засмеялся, а потом вдруг потупился и сунул руки в карманы брюк. Поменялась не только поза, но и выражение лица, а в настроении можно было уловить непослушные крохи смущения, что просочились сквозь толстую броню.

Ника пялилась на него во все глаза, уверяя себя, что ей не чудится. Выглядело со стороны очень неприлично, но мужчина не заострил на этом внимания.

– Знаете, – вновь взял слово Товарищ начальник, – может это и не бросается в глаза, но это место…

Тут он запнулся, скользнул взглядом по внимательно слушающей гостье и повернулся к окну.

– Все, что вы видите, это большая, важная часть моей жизни. Я всем этим очень дорожу и очень люблю. – его растерянный взгляд метался в пространстве, но слов больше подобрать не получалось, кроме как: – Какими бы слухами Земля ни полнилась…

После такого откровения Вероника разуверилась практически во всех, окружающих этого человека, сплетнях. Еще прошлым вечером он произвел на нее неоднозначное впечатление, а сейчас она вообще была готова оправдывать его перед всеми. Во дела!

В итоге все пришло к тому, что, предполагаемая, деловая встреча утратила свою официальность.

Анатолий встряхнул головой и, взглянув на обескураженную гостью, неожиданно по-доброму улыбнулся.

– Ну, идемте.

Он развернулся и медленно зашагал вдоль коридора. Пол поскрипывал под его тяжелой поступью.

Ника сдвинулась с места и поплелась следом, пытаясь сообразить, что собственно происходит?

Свернув налево у кабинета, на двери которого висела табличка с надписью «Бухгалтерия», они попали в длинный узкий коридор, в конце которого красовалась резная деревянная дверь овальной формы. На стене по левую руку, был изображен большой логотип школы, а противоположная – являла собой настоящее произведение искусства. Нет, всем известно, что лошадь… да любое живое существо на фоне дикой природы смотрится превосходно. И подобные картины можно без труда найти в интернете в огромных количествах, но все они не шли ни в какое сравнение с тем, что сейчас открывалось ее глазам. Тот, кто рисовал эту картину явно обладал огромной любовью к прекрасному и недюжинным талантом.

Хмурое небо, грузные тучи, бушующая водная стихия, посылающая волну за волной разбиваться в пену об отвесные скалы, над которыми небо просветлялось. Сквозь эту брешь просачивался теплый свет вечернего солнца. Он озарял темную полосу мокрого песка, по которой против ветра несся мощный черный скакун – уверенный, надежный, как скала, и такой же вольный и не обузданный, как водная стихия. Его взгляд – такой живой! – был направлен куда-то за пределы картины.

– Завораживающе… – прошептала себе под нос Вероника, проводя пальцами вдоль четкой полосы солнечного света, и, обращаясь к кому-то невидимому, уважительно добавила: – Мастерски исполнено!

– Мне тоже нравится, – подал голос Товарищ начальник, который все это время стоял у нее за спиной, гордо вздернул подбородок так, будто он и являлся автором этого великолепия, и открыл овальную дверь.

Изнутри тут же послышалось сладкоголосое приветствие:

– Здравствуйте, Анатолий Арка… Ой, вы не один!

Высокая, русоволосая девушка с красивыми, огромными глазами, затянутая в жесткий корсет, что делал ее талию просто до невозможности тонкой, подскочила со стула, как только они вошли в приемную. Приклеенная к маленьким пухлым губкам улыбка – неотъемлемый атрибут внешнего вида секретаря – говорила о радушии, но при взгляде на пришедшую незнакомку, от которой ее начальник далеко не отходил, превратилась в настороженную и в какой-то момент даже вызвало легкое отвращение.

– Чаю? – вежливо осведомилась девушка.

– Нет, Лили, спасибо. Мы на экскурсию, так что тех, кто будет беспокоить по срочным вопросам, переправляй на мой телефон, хорошо?

– Конечно! Как скажете, Анатолий Аркадьевич, – заученно отчеканила секретарша, обошла свой стол, подошла к двери кабинета и… услужливо ее отворила.

– Ой, Лили… – начальник бросил на подчиненную неодобрительный взгляд и пригрозил с высоты своего роста: – Бросай! Не надо этого. Имей гордость. Это не входит в твои обязанности, я же не швейцара себе нанимал. С открыванием дверей я как-нибудь сам справлюсь.

Он взялся за дверную ручку с другой стороны и настойчиво потянул на себя, не прекращая строго взирать.

Девушка незамедлительно густо покраснела, перестав бросать на начальника восхищенные взгляды. Зато на Веронику зыркнула исподлобья так, будто была готова ее на куски разорвать из-за того, что та стала невольной свидетельницей ее конфуза.

Выдавив из себя рваные, нервные извинения, Лили вернулась на свое рабочее место.

Анатолий Аркадьевич дал ей напоследок какое-то задание и, пропуская гостью вперед, скрылся за дверью своего кабинета.

После краткого осмотра помещения Вероника задумчиво протянула:

– Ли-ли… – развернулась лицом к Левину. – Красивое имя. Настоящее?

Тот кивнул.

– Вообще, мать назвала ее Лилия, но устраиваясь ко мне на работу, она настоятельно просила не называть ее полным именем. – поймав на себе вопросительный взгляд, пожал плечами. – Не знаю почему. Но девочка и так слишком раздражительная, так что делаем так, как было прошено, дабы не нагнетать.

«Кто бы говорил о раздражительности» – подумалось Нике, но вслух она сказала другое:

– А зря…

– Что зря?

– От имени отказывается. Оно красивое…

И для себя, но вслух заметила:

– А главное очень ей подходит…

Быстро сообразив о том, что сказала, она покосилась на мужчину, застывшего у очередной двери нетрадиционной шестиугольной формы, что находилась в дальней стене кабинета, и сразу поняла: просек.

– В каком смысле? – спросил на всякий случай он.

– Ни в каком, – коротко ответила девушка, решив, что лучше заткнуться.

А Анатолию было интересно.

– Что ж так?

Замешкавшись, Ника подошла на несколько шагов ближе.

– Наверно потому что вы, по сути, мой временный начальник. А при начальстве много болтать не положено, – улыбнулась. – Такая тема для доверительной, дружеской беседы, где не надо бояться ударить в грязь лицом. Так что давайте не будем об этом. Лучше о ваших дверях, уж очень они меня заинтересовали.

Взгляд мужских глаз прогулялся по женской фигуре. Анатолий пожал плечами и приоткрыл дверь.

– Нет. Насчет дверей – это отдельный разговор, который требует немало времени. Да и говорить надо не со мной, – прищурился. – Я примерно догадываюсь, о чем вы промолчали. – он всего лишь улыбнулся, а взгляд говорил: «Ай-ай-ай, госпожа Верхоланцева!» – Все мы разные, и в каждом, так или иначе, есть то, о чем можно выразиться нелестно.

– Да, но…

– Так. Идемте! Меньше слов – больше дела, госпожа Верхоланцева!

Тон Товарища начальника вновь приобрел официальную окраску.

Ника замолчала и снова покорно двинулась по следам впереди идущего.

А за дверями…

– Простите, вы пискнули или мне показалось? – задал вопрос Левин непривычно насмешливо.

Вероника, шедшая следом за ним, сжалась и прикрыла рот ладонями. Бдительный взгляд из-за плеча она чувствовала, но сейчас он не напрягал совсем. Она уставилась на мужчину сияющими глазами и что-то промычала, отрицательно мотнув головой. Когда Анатолий отвернулся, она снова принялась оживленно оглядывать окрестности.

По правую руку в леваде, как уже было замечено ранее, гуляли две грациозные лошади: серая в яблоках и гнедая модница в черных гольфах. Только при более близком рассмотрении стало заметно, что концы ее черной гривы были ровно подстрижены, а длинная челка заплетена в косу, кончик которой венчал симпатичный желтый бантик-бабочка. По другую руку находились два манежа: большой – для учеников, а занимающий более скромную площадь – детский.

У второго толпились, толкались, прыгали друг на дружку дети из класса Инны Александровны, цвет лица которой уже сливался с оттенком ее блузки. Она периодически глубоко вдыхала, ненадолго задерживала воздух в легких, таким образом успокаивая себя, а потом спокойно просила детей стоять смирно и слушать инструктора. Но разве они слушались?

Поглядывая то на своего провожатого, то на шумную гурьбу в разноцветных кофточках и платьицах, Ника притормозила. Ей хотелось помочь маме с этим безобразием разобраться, но трудно было решиться заговорить об этом с Левиным, чье драгоценное время ей и так удалось похитить в излишке, и она решила сделать по-другому.

– Анатолий Аркадьевич…

– Да? – мужчина остановился и встал в пол-оборота.

– А мы можем делом заняться? Давайте пройдем в кабинет, обсудим ваш заказ. Вы не против?

Ее взгляд продолжил скользить по намеченной траектории снова и снова, и из виду Товарищ начальник этого не упустил. Чуть нахмурившись, он подошел ближе и посмотрел прямо на Веронику.

«Черт, как неуютно!» – подумала она, ёжась от, кстати сказать, уже изрядно полегчавшего взгляда красивых (отметила для себя Ника), очень красивых синих, как лазурит, глаз.

– Я так понимаю, теперь вы спешите? – спросил их обладатель.

– Не то чтобы, но-о… – девушка вновь покосилась в сторону детского манежа.

Нахмурившись еще больше Левин воскликнул:

– Да кто у вас там?!

Реакция непонятная и неожиданно грубая возымела действие – Вероника сжалась и так же испуганно воззрилась на «великана» снизу-вверх, как вчера, под «Зонтиком», когда ей довелось видеть этого мужчину впервые. Сейчас он был вновь мрачнее тучи. В такие моменты (Вероника уже успела уяснить это) на него лучше было вообще не смотреть, ведь этот злой, раздраженный, требовательный взгляд прогонял прочь все хорошие чувства и эмоции, и заставлял все внутри трепетать от страха. Спрашивается: что за повод? Да никакого! Просто он такой человек. Вот и все. И стоило бы ответить, но… страшно.

– М-мама… – ответила Ника дрожащим, внезапно осипшим голосом.

Анатолий не понял, ответила она или же испугалась, но несмелый взгляд серо-зеленых глаз, который вновь скользнул в сторону манежей, уловил. И тут наступило прояснение: густые брови поползли вверх, мужчина оглянулся в сторону гудящей толпы детишек, и широко распахнутые глаза взглянули на зашуганную гостью. Он расхохотался.

На сей раз девушку не порадовал тот факт, что она способна вызвать улыбку у этого человека. Она рассердилась. Ну как… как можно столь бесстыдно калечить нервы людям? Она не сдержалась – выпрямилась, сжала пальцы в кулаки и сурово на Товарища начальника посмотрела.

– Знаете, что? – голос громкий, уверенный. Каждое слово слышно отчетливо. – Еще вчера мне посоветовали заготовить валерьянки, мол, она будет мне необходима, после встречи с вами. Я даже внимания не обратила. А сейчас… целый флакон выхлебать придется! – вдохнула поглубже и продолжила: – С самого начала вы вызвали во мне уважение, но и опасения внушили. Потом, непонятно откуда, появилась симпатия. Я к вам прониклась. У вас даже получилось заставить меня забыть, где я и с кем разговариваю. Мне понравилась та легкая беседа в вашем кабинете, когда у вас ненадолго стабилизировалось настроение, – я расслабилась, стала чувствовать себя более уверенно в вашем обществе. В голове начали мелькать образы того, что можно было бы воплотить в вашем экслибрисе, а теперь я опять сбита с толку…

Вероника эмоционально жестикулировала, так, что порой привлекала стороннее внимание и говорила на повышенных тонах, но Анатолий ни разу не перебил ее, чтобы объяснить, где ее место. Он смиренно внимал каждому слову.

И лекция продолжилась.

– Я привыкла работать в спокойной обстановке, потому что моя работа требует кропотливости и терпения, но когда я думаю о вас… у меня начинают трястись руки! А вдруг… вдруг вам что-то не понравится? Что тогда будет?

Взгляд глаза в глаза. Казалось, будто мужчине нравилось, когда его вот так не боятся. Он внимательно слушал и наблюдал.

А Ника продолжала.

– И не говорите, что я не имею права разговаривать с вами в подобном тоне. В данный момент мне абсолютно не важно, что мы не друзья, чтобы такое было позволительно, насколько вы меня старше и какую должность занимаете. Вы такой же человек, как и я, если откинуть все звания и статусы. И у меня, по вашей милости, нервы сдают! Нельзя так с людьми поступать… – выдохнула на последнем издыхании.

На лице ее слушателя не дрогнул ни один мускул. Анатолий был терпелив и спокоен, что еще больше нервировало – пронзительный взгляд, немые губы и руки, сложенные на груди.

У девушки начался мандраж. Она вспомнила, насколько быстро может меняться настроение у человека, который стоял перед ней, и внезапно где-то внутри зародилось огромное желание бежать, роняя тапки. И так как Товарищ начальник продолжал молчать, практически не моргая глядя, и не понятно, о чем думая, это желание возрастало с геометрической прогрессией.

Откуда ни возьмись появился Илья. Полуголый и взъерошенный. Он заслонил собой опешившую от своей смелости подругу и принялся невнятно оправдывать ее действия.

– Блин, Аркадий Ана… ой… Анатолий Аркадьевич, она же это… не хотела она. Она впечатлительная и от того вспыльчивая. Язык за зубами держать не умеет, говорит то, что думает. Простите ее, ладно? Это же не беспричинно? Она просто так пыжиться не станет, я знаю.

– Илья! – одернула было его Ника, но тот был непреклонен.

А Анатолий Аркадьевич устало вздохнул и молвил: