– Ларион! – закричала Тирра уже не таясь. – Что с тобой сделали?
Она вытащила нож и аккуратно прошлась по периметру сеней. Потом приоткрыла дверь в большую комнату, которая служила и кухней, и гостиной. Пол также был вымазан скользкой жижей, и Тирре пришлось идти аккуратно, чтобы не упасть. В углу на слое грязи блестели ракушки и чешуйки, Тирра подошла поближе, чтобы их рассмотреть, пожала плечами и отвернулась. На противоположной стене виднелась лестница на второй этаж. Оттуда выглянула любопытная птичья голова.
– Вот ты где! – Тирра рванула к лестнице.
Но птица ухватилась за веревку и потянула на себя. В тот же миг на голову женщине упала привязанная к потолку рыбацкая сеть и повалила на пол. Катаясь в липкой грязи, она пыталась вырваться, но руки застревали в промежутках между веревками, и она все сильнее запутывалась. Еще и птенец подбежал и потянул за очередную веревку, сильнее затягивая узел.
Тирра зарычала и полоснула ножом по веревкам. Удар пришелся не только на сеть, но и зацепил птенца. Посыпались перья и пух. Брызнула кровь из глубокой царапины под глазом. Птица отшатнулась, заголосила и помчалась на второй этаж.
– Иди сюда, паршивец!
Женщина уже освободилась из плена, перехватила нож и направилась на второй этаж.
Птенец метался от одной стене к другой. Он попробовал вылезти в окно, но широкие плечи не пустили через узкий проем. Наконец он забился в угол и зашипел. Тирра надвинулась на него. Она старалась ступать аккуратнее, чтобы не попасться в очередную ловушку. Но судя по всему, здесь птица их не предусмотрела.
– Осторожно, клюнет еще, – раздался позади голос Лариона.
Тирра обернулась – ее муж стоял возле перил лестницы и одной рукой держался за голову, а во второй у него была сеть.
Птенец воспользовался моментом замешательства и помчался напролом, надеясь сбить вторженцев с ног и выбежать на улицу.
Но мужчина, несмотря на головокружение, накинул на него сеть, а женщина набросила мешок на голову и затянула веревку.
– Вот и все, птенчик, – оттаскивая вырывающуюся птицу в угол, приговаривала Тирра. – Не захотел по-хорошему есть мясо и делиться перышками, значит, сейчас придется по-плохому.
Она схватила край крыла и вытянула его в расправленное положение, предоставляя мужу возможность самому совершить задуманное.
Он уже открыл мешок и протянул руку к вожделенным перьям, как вдруг снизу раздался громкий мужской голос:
– Что здесь происходит?! Кто там, наверху?
Ларион с Тиррой в ужасе переглянулись.
– Не может быть! Бадда должен был быть в отъезде еще два дня!
Голос снова повторил, более грозно:
– Быстро спускайтесь! Иначе натр-равлю собак!
Удерживающие веревки выпали из рук бандитов. Они оглянулись: окна были узкими – не пролезть. Придется сдаваться. Ларион пошел первым. Пока половицы скрипели под его подошвами, в голове выстроилась цепочка мыслей и оправданий: «Да мы это, просто зашли проведать, как там птичка ваша. Смотрим, дверь вскрыта, ну и зашли. Мало ли какое ворье постаралось? А тут внутри бардак, кавардак, птица ваша бегает, как безумная. Ну, мы ее загнали и связали, чтобы больше ничего не попортила. Дикое животное, что с него взять?»
С каждой мысленной фразой уверенность волшебника росла, и вниз он спустился с расправленными плечами и взглядом победителя.
Но на первом этаже никого не было.
Тирра налетела на мужа и чуть снова не повалила его на пол. Растерянно посмотрела по сторонам, а потом медленно указала Лариону на дальнее окно. Там, в лучах рассветного солнца сидел попугай какаду и поворачивал голову под немыслимыми углами. Он моргнул и крикнул:
– Лар-рион!
– Да ты кто такой вообще?! – вспыхнул мужчина, но попугай его проигнорировал.
– Ты волшебник, котор-рый р-разучился колдовать. От лени заплыло жир-ром не только твое физическое, но и ментальное тело. У тебя даже духа-покр-ровителя нет! Кр-ра!
Волна бешенства прошла по телу мужчины, он выбросил вперед руки и направил их на нахальную птицу. Она не сдвинулась с места.
– Покажи ему, милый! – азартно зашептала Тирра, которая давно мечтала увидеть настоящую боевую магию! Шутка ли, пять лет быть замужем за волшебником и ни разу не присутствовать ни при чем серьезнее иллюзорных шаров.
Ларион молчал. Слоги заклинания никак не шли ему в голову. Но сила бурлила и одного ментального приказа должно было хватить, чтобы от птицы остались одни перья. В носу защипало от запаха дыма. «Да, я в такой злобе, что сотру с лица земли эту тварь!» Сгусток силы вырвался из ладоней, полетел в сторону какаду и истаял на полпути, обдав попугая лишь слабым ветерком.
Мужчина взглянул на свои руки, потом на вытянувшееся лицо Тирры, зарычал и помчался к птице, чтобы разделаться с ней голыми руками. Какаду захлопал крыльями, но с места не сдвинулся.
Что-то треснуло и под ногами образовалась пустота.
– А-а-а! – раздался удаляющийся голос горе-волшебника. Потом послышался стук, звон стекла и отборная брань.
– Ларион! – взвизгнула его супруга, подлетая к образовавшемуся в полу люку. – Я сейчас что-нибудь придумаю!