– Пассы руками те же, что и в предыдущем заклинании. Слова: «Пиано Фрутицио!»
Первый студент подошёл к музыкальному инструменту и проделал всё, что сказала преподавательница. Рояль лишь слегка покачнулся. Второй студент смог хлопнуть крышкой, которая чуть не оставила без пальцев прислонившегося к инструменту эльфа. Суровая гномиха засучила рукава и старательно начертала пассы и прочитала заклинание. Струны рояля высунулись, превратились в подобие веток куста, но быстро поникли большими грустными усами. Три эльфа, ещё один гном, пикси и челокот не смогли сделать с роялем ничего толкового. Только грацильная дракониха-фейри сконцентрировалась, зажмурив глаза, выполнила нужные пассы и превратила инструмент… в корову.
– Не то! Всё не то! – запричитала Пинкушоновна и вернула рояль в первоначальное состояние. – Не-ежно, споко-ойно. Иначе ничего не получится. Рояль так и будет стоять столбом посреди леса и не зарастёт кустами. А ну, новичок, выходи с галёрки, покажи, как надо.
Федя постарался слиться с партой. Опозориться перед всеми – ещё один ужас института, да и всей его жизни. Но делать нечего, пришлось идти.
Кое-как он сделал похожие пассы и произнес: «Пиано Фрустрацио!» Рояль загудел. Сначала тихо, потом громче и громче. Под закрытой крышкой словно кто-то прошёлся пальцами по клавишам. Струны лопались одна за другой. А потом он взорвался. Разлетелся в щепки, одна из которых едва не попала гномихе в глаз.
– Что. Это. Только что было?! Срыв пары! Выговор! Отработка! – закричала Поркупина, грозно направляясь в сторону Фёдора.
Он отшатнулся, собрался было бежать, но развернулся не в ту сторону и со всего маха врезался в чудовищную скульптуру, чудом не выколов себе глаз одним из отростков. Та покачнулась на постаменте. Федя, преодолевая отвращение, схватился за статую руками и напряг все силы, но не смог удержать падающую махину. Она грохнулась и разлетелась на куски, которые с грохотом осыпались вниз, накрывая нескольких студентов. Неудачно вставшему зеленокожему парню с противным чавком отрубило руку. Из раны брызнула слизь, окатив рядом сидящих. Зеленокожий в недоумении уставился на обрубок, а потом, позеленев ещё сильнее, сполз под парту.
– Что происходит?! Я спрашиваю, что вы только что сделали?! – глаза профессора расширились, а потом сузились и даже, показалось, наполнились слезами. – Исключить. Исключить этого подлеца. Сегодня же! А потом заточить в одиночной камере и применить самое строгое противочеловеческое наказание.
Против исключения Федя ничего не имел, а вот противочеловеческие наказания его очень даже смущали.
– Н-но руку же можно вылечить. Наверное…
– Да пёс с ней, с рукой, – в сердцах отмахнулась Поркупина, одним пассом возвращая утраченную конечность на место. – Но статуя! Это же был настоящий, непревзойденный, единственный в своем роде шедевр!
И тут Федя понял, что попал. Профессор сжала и разжала кулаки и надвинулась на молодого человека, нашептывая заклинание и делая пассы руками.
– Что здесь…
В клубах фиолетового дыма в аудитории появилась Авралия. Быстро оценив обстановку, схватила Фёдора за руку и так же внезапно исчезла с ним, как и появилась.
*
– Да что опять случилось-то? – Котопырь тяжело вздохнул, увидев девушку со змеями вместо волос под руку с Фёдором, который озирался по сторонам вытаращенными глазами.
Телепортация вышибла дух из Фёдора. Голова шла кругом, а пол качался и норовил уйти из-под ног. После первой в его жизни телепортации, когда молодой человек оказался на пороге Академии, он думал, что такое состояние вызвано Валиным поцелуем. А теперь понял, что дело было не только в нём.
– Спасибо, Авралия, – кивнул Криптозавр. – За оперативную доставку нашего избранного. Теперь, если не затруднит, попробуй отвлечь Поркупину, пока она снова не явилась к нам и не испортила более близкое знакомство.
Девушка кивнула и скрылась за дверью кабинета.
– Итак, Фёдор, правильно? – поправляя воротник фрака, спросил Котопырь, дождался, когда парень кивнёт, и продолжил: – Ещё раз. Мы перенесли тебя в наш мир для того, чтобы ты исполнил пророчество.
– Исполнил что? – сглотнул комок Федя. – Какое ещё пророчество?
– Видишь ли, наша академия разрушается по вине проклятия. А наше проклятие – ректор. Как только он появился, начались неприятности. Банши, привидения, упыри, пауки и змеи, лезущие из всех щелей, которых раньше, кстати, тоже не было. Близится полный крах. Уважаемая прорицательница Аракла предсказала приход Избранного – человека, который снимет проклятие. Я прошерстил тысячи анкет подходящих на эту роль молодых мужчин, и выбор пал на тебя.
– Но почему? – Федя поднял руки к лицу, не зная, то ли закрыть его, то ли выцарапать себе глаза, чтобы не видеть морд кота и дракона.
– Потому что у тебя пытливый ум и воображение. Чего только стоят твои посты о смысле жизни! Они пронзают сердце сложными переплетениями мотивов и оставляют пространство для фантазии. Я многое понял о себе и мире.
Феде стало стыдно. Он просто копировал слова любимых песен и публиковал на стене. Туда же скидывал цитаты и мемы с «Пикабу». Хотел возразить, но Криптозавр остановил его:
– Я провёл тщательный анализ активности на твоей странице и поразился количеству комментариев и высоким охватам. Ты действительно влияешь на людей и меняешь реальность.
– Э-э-э, – только и смог выдавить Фёдор. Ну не говорить же им, что все эти люди из лайк-чатов, а охваты набираются исключительно на хайпах. Ещё придется объяснять, что такое хайп…
– Так что ты подходишь к пророчеству Араклы по всем параметрам, – заключил Котопырь. – И должен сразиться с ректором!
– Чудовище – это ректор?! – не поверил ушам Федя.
– Да, – трагически кивнул вампирокот. – Именно с его воцарения всё и началось. Скоро сессия, и здание академии рухнет, если ректор продолжит свою деятельность.
– Но я не умею драться, – попытался защититься Федя. – И вообще не хочу ни с кем сражаться.
– Странно… А где вообще это пророчество? – стал рыться в бумагах на столе толстый дракон. – Я хочу убедиться. Не кажется мне этот парень подходящей кандидатурой. Что значит – не умеет сражаться?
Котопырь пригладил шерсть на голове, дёрнул ухом и достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист пергаментной бумаги. Торжественно раскрыл его и выдал коллеге через плечо, даже не оборачиваясь.
– Так-так-так, – пробормотал Криптозавр, протёр очки и водрузил их на нос. – Появится Избранный из мира людей, с пытливым умом и открытым сердцем. Подходит. Он должен менять вокруг себя реальность. Есть.
Дракон зачитывал пункты пророчества, как приговор. Федя краснел, бледнел, зеленел. Опёрся о стену, чтобы случайно не упасть.
– Стоп! – резко крикнул Криптозавр. – А это ещё что написано мелким шрифтом?
Котопырь развернулся и вырвал лист из лап коллеги. Узкие зрачка-щелочками пробегали от строчки к строчке и вдруг расширились, став совсем круглыми.
– Не может быть, – пробормотал он. – Избранный будет брюнетом с зелёными глазами и родимым пятном между лопатками.
Он взглянул на Фёдора, на его рыжие волосы и светло-серые глаза. Подошёл сзади и бесцеремонно задрал рубашку, чтобы осмотреть спину.
– Эй! – возмутился Федя. – Вы бы хоть разрешения спросили!
– Нафиг мне твоё разрешение? – рявкнул кот, с силой опуская мятый край рубашки. – Здесь нет родимого пятна!
Фёдор почувствовал себя виноватым. Как он посмел не оправдать ожиданий двух странных преподавателей Академии другого мира? Он помотал головой, отгоняя бредовые мысли.
– Может, его это, прибить по-быстрому? – предложил Криптозавр. – И найти следующего кандидата?
– У нас нет на это времени, – отрезал Котопырь. – Будем работать с тем, что есть.
Он криво усмехнулся и хрустнул шеей. Федя сглотнул.
– Не бойся, парень, будет не очень больно.
*
Следующие полчаса были настолько унизительными, что молодой человек в последующем боялся о них даже думать. Предварительно обездвижив, преподаватели перекрасили Феде волосы в черный цвет, влили какое-то зелье в глаза и набили татуировку между лопаток.
– Ну вот, совсем другое дело! – довольно промурлыкал Котопырь, вытирая лапы полотенцем.