Вдруг из-за поворота шаркающей походкой проковыляла Поркупина Пинкушоновна. Близоруко сощурилась и полезла в карман за очками. «Да ну нафиг!» – подумал Фёдор и рванул в противоположном направлении. Впереди показалась группа из трёх студентов, на этот раз людей. Федя с облегчением вздохнул и приблизился к ним, проведя пятернёй по волосам, чтобы пригладить их после бешеного забега.
– Ребят, я новенький, подскажите, где четвёртая аудитория?
Светловолосая девушка прыснула в изящный кулачок, парни переглянулись и заржали. «Ну вот, и эти туда же», – хмуро подумал Федя и собрался было уйти, как его остановили.
– Слушай, кто тебе сказал про четвёртую? – спросил брюнет с зелёными глазами в круглых очках.
– Да Порфирьевна ваша.
– Ты что-то перепутал, парень. Лекционных аудиторий здесь только три. И все они на втором этаже. А четвёртая… – он переглянулся с остальными и не стал сдерживать улыбку. – Четвёртая – это наливочная, в которой собираются студенты, чтобы отдохнуть после занятий. За стенами академии, конечно.
Федя стал пунцовым, как варёный рак, чем вызвал новую волну смеха. Но на этот раз он, на удивление, был доброжелательным. Высокий блондин в модных полутёмных очках протянул Фёдору руку и представился:
– Я Лёха. Можно просто Лось. Это Ленка, или Устрица. А этот жгучий брюнет – Зануда.
– Я Фёдор.
– Отлично. Будешь Фродо.
Федя обрадовался:
– А вы тоже фанаты Толкина?
– Не, я только фильм смотрела, – сообщила светловолосая Ленка-Устрица.
– Я тоже, в переводе Гоблина, – добавил Лось и заржал.
– А я в настолку играл. Забавная.
Парень немного сник, но сделал ещё одну попытку наладить мосты.
– Слушайте, так куда же мне идти? Нужно на лекцию по какому-то золотому сечению.
– Да забей, – хрюкнул Зануда. – Никому оно в современном мире не нужно. Все творят, как хотят. И чем более всратое произведение у тебя получается, тем больше бабок за него заплатят.
– Примерно так и работает, – подтвердила Устрица. – Я занимаюсь живописью.
– Живописю, – прокомментировал Лось.
– Живописью, – надменно повторила девушка. – И своими картинами никак не могу пробить потолок… или дно, где лежат настоящие деньги.
Про дно Феде понравилось. Уж его-то он смог бы пробить. Федино выражение лица мгновенно считал Лось:
– Не-а, парень. Не так это просто. Там конкуренция высокая. Начиная от детских песенок и сценариев к утренникам и заканчивая украшениями в виде половых органов.
– Стремись, Фродо, к высокому искусству. Оно не особо паршивое, да и самому будет не так противно.
– А вы чем занимаетесь?
– Играю на магической флейте и по ночам базлаю на электрогитаре, – сказал Зануда.
– А я оратор, – важно сообщил Лось.
– Что ни слово, так ор выше гор, – хихикнула Устрица. – А ты чем?
Федя задумался. Ни к одному виду искусств душа не лежала, да и не для этого он здесь оказался.
– А я победитель чудовищ. Слышал, у вас завелось тут одно.
– Да-а-а… – протянул Лось. – Завелось. Лучше и не скажешь.
– Из-за него все проблемы, – завёлся Зануда. – Видел трещины в стенах и потолке, откуда ветер завывает и привидения глядят? А в туалете на этом этаже уже был? Во-о-от. Это все проклятье. А наложилось оно, когда…
– Слушай, давай не будем, а? – перебил Лось. – Это всего лишь слухи. Да и не нужно оно знать новичку, пусть лучше к сессии готовится.
Затем запустил руку в рюкзак, пошерудил там и вытащил какую-то маленькую вещицу.
– На, держи, это перцовый баллончик, неплохо помогает от привидений. Главное – хорошо прицелиться.
Федя недоумённо принял подарок и положил его в задний карман брюк. Ребята развернулись и направились прочь по коридору.
– Но погодите!
– Ой, пора на пару! – посмотрела на голое запястье Устрица. – А то опоздаем!
– Пока-пока! – попрощался Зануда, а Лось хлопнул Федю по плечу так, что тот чуть не осел на пол.
– Бывай, Фродо. Глядишь, ещё увидимся.
Они оставили новичка одного, а сами свинтили в закат.
Пока что обучение Фёдора больше складывалось из общения, чем из просиживания штанов. И кто знает, что из этого было бесполезнее. Новое решение он принял мгновенно: «Так, раз уж я прогулял лекцию, надо бы найти кабинет Котопыря и задать ему пару интересных вопросов».
*
– Слышь, ты вообще задание не сам сделал! Тебе помогла художница!
– Но сдал-то его я!
Перед кабинетом, к которому Феде чудом удалось вернуться, почти не заблудившись, стояли, набычившись, два фавна.
– Да ты мог подтереться холстом и тоже сдать! А у тебя рисунок, который в пример всем потокам поставили!
– А ты что завидуешь? Мог бы и сам рога подкатить к Недолиэль. Глядишь, и твои почеркушки кто-нибудь заметил бы.
– Мои почеркушки?! – глаза правого фавна налились кровью. – Я из-за этих почеркушек ночами не спал и навык оттачивал, а ты, урод такой, решил просто перепихнуться! И с кем! С самой Недолиэль! Думаешь, тебе это сойдёт с рук?!
– Сойдёт! Просто признай, что я хорош!
Правый зарычал, и рык его был совсем непохож на блеяние.
Ставший невольным свидетелем конфликта Фёдор хотел было бочком просочиться в кабинет Котопыря. Но рогатые художники решили устроить разборки прямо под его дверями. Вмешиваться Федя побоялся, потому что огрести можно было от обоих. Они тем временем встали в упор, и один ударил рогами в лоб второго. Тот не растерялся, влупил ему под дых и тоже боднул противника. Так они и сцепились: упёрлись дубовыми лбами с закрученными рогами и бодали друг друга, изрыгая ругательства. При этом не забывая размахивать ручищами в попытке отбросить противника в сторону.
– Что, парень, собрался навестить «К и К?» —раздался позади низкий женский голос.
Федя обернулся и увидел крылатую девушку с телом львицы. Её пышная грудь была заключена в золотистый топик с надписью «Опасная штучка».
– Д-да, – презирая себя за дрожащий голос, сказал Федя.
– Их здесь нет. Ушли на пары. Отгадаешь загадку – скажу, где их искать.
– А если нет?
– Тогда отправлю тебя на занятия по творческой трансфигурации.
«Неплохой расклад. Главное, что жрать не будет», – решил Федя и согласился. Сфинкс приосанилась, набросила ореол таинственности, кашлянула и проговорила глубоким, хорошо поставленным голосом:
– Что есть в моих глазах и есть в твоих, лишь стоит обратить внимание на других?
Федя растерялся. Загадку про младенца, взрослого и старика он помнил, а это было что-то новенькое.
– Взгляд? – с надеждой спросил он, уже зная, что провалился.
– Ошибка! – радостно воскликнула сфинкс. – Ещё плюс один. А теперь пошли со мной, иначе отгрызу голову, – и она показала острые клыки.
Федя уныло поплёлся за надсмотрщицей. Перспектива оказаться на семинаре не прельщала, но он решил, что в магической академии это хотя бы должно быть веселее, чем в обычной общечеловеческой.
*
В учебной аудитории спиной к выходу стояла его недавняя знакомая – Поркупина Пинкушоновна. Она медленно повернулась, грозно посмотрела на вошедшего и заорала:
– Какого лешего меня прерывают на середине занятия?! А ну, быстро вошёл в класс, и чтобы я тебя до конца лекции не слышала. Потом отработка!
Федя поник, но послушно прошёл на указанное место в конце аудитории.
Оттуда открывался вид на ужасающее сооружение. Огромная – метров пять, не меньше – статуя неведомого существа или существ, изогнутых в нечеловеческой форме с множеством отростков и углублений. Кажется, она даже двигалась. Слегка покачиваясь, пульсировала, перетекала сама в себя, напоминая клубок сытых змей, которые не стояли на месте, а перемещались по чудовищному телу, издавая чавкающие звуки.
Подкатила тошнота. Федя отвернулся и старался больше не смотреть на это чудище, а сосредоточился на занятии.
– Итак, превращать кошку в радиоприёмник вы уже научились. Теперь пришло время куда более сложной магии. В прошлом семестре у вас был курс писательского и сценарно-магического мастерства. Поэтому сейчас мы научимся очень важной вещи. А именно… – Пинкушоновна потянула на себя лёгкую ткань, представляя взглядам студентов огромный музыкальный инструмент. – Превращению рояля в кусты!
Класс застонал. Эта магия посильнее кота и радиоприёмника, там хотя бы масса была примерно одинаковая. А здесь… Где рояль, а где кусты?