Визуально она с агмаратом – полные противоположности: «кость» – невысокое дерево, тонкошкурое и снежно-белое после сушки, агмараты – травянистый кустарник с тёмно-зелёными мясистыми стеблями и листьями. Но, по странной прихоти природы, по назначению они очень близки. И то, и другое служит для перемещений: агмаратная эссенция – для стабилизации организма при телепортации, порошок «драконьей кости» – для прохода в Тёмный мир.

Ну, надо ещё пояснить, что же такое Тёмный мир.

Если совсем просто, то это мир, параллельный Миру-основе, то есть привычному нам миру, где мы проживаем жизни. Параллельный не в смысле «копия с искажениями», а существующий рядом, за незримой завесой, касающийся его, но никогда не сливающийся с ним. Ох, ну, это сложно вообразить, на самом деле. Просто, когда растёшь с этим знанием, вся эта структура воспринимается естественно.

И да, это никакой не Ад. Ни его, ни Рая не существует. Хотя, можно сказать, что Тёмный мир и есть их неразрывное единство.

Мир-основа населён людьми и магами… преимущественно.

Тёмный мир – демонами и ангелами, вурдалаками и ведьмами, феями и единорожками, гномами, драколюдами, химерами, водяными, цветочными эльфами и тому подобным народом.

Кстати, в действительности он не более тёмный, чем наш, не надо воображать себе вечный сумрак и лавовые реки или что там ещё. Просто на заре освоения магии людьми мира за завесой очень боялись, боялись его обитателей, их сил, придумывали себе разное. А всё пугающее всегда рисуется в мрачных тонах, а там уж повелось… Все эти козлиные рога, кипящие котлы, высасывание крови и прочее как раз из тех времён. У страха глаза велики, что тут скажешь.

И вот, сегодня мы здесь.

Руны, нарисованные опилками «драконьей кости», принесли нас точно ко входу в «Элизиум». Подходящее название для демонического бара, а? Чувство юмора у Саула всегда было… хм… своеобразным.

Вывеска светилась тусклым красновато-розовым, не режущим глаза, но отчего-то тревожащим. Пятнышки плясали на светло-серых каменных стенах, рисуя странные узоры. Могу поклясться, они живые: однажды после вечеринки я разглядела среди этих отсветов крохотных танцующих существ с оскаленными мордочками. Адирэ уверяла, что это просто морок.

Очередей у входа не было: всё-таки бар, а не клуб. Хотя и танцы там случались.

Кивнув мордовороту с бычьей шеей, стоящему у дверей и бдительно наблюдающему за всем вокруг, мы не замедлили войти внутрь.

Сразу раздались свист и улюлюканье.

Ну ещё бы: три девушки из Мира-основы за раз. Симпатичных, чего стесняться, девушки.

Я снова оглядела подружек.

Санни с её светлыми кудрями, хрупкими плечами и милым личиком, одетая в бледно-розовые брючки и белый топ, выглядела совершенно чужой в этом тёмном, пропитанном запахами бренди и табака зале.

Адирэ, наоборот, легко могла сойти за свою: чёрный комбинезон с полупрозрачными вставками обтягивал её весьма примечательную фигуру, подчёркивая округлости, а красные волосы в приглушённом свете, чудилось, могли запылать огнём.

Я… ну что я? Я всегда была некой равновесной точкой между ними: никто не назвал бы меня душкой, но и на дьяволицу я не тянула. Сегодня мой наряд составляла средней длины юбка с двумя высокими разрезами спереди, изумрудная, как украденный Азуин, и блузка в тон, спадающая с одного плеча, приоткрывая ложбинку на груди. И туфли. Конечно, феерические туфли. Свои мы с Санни опять позаимствовали у Адирэ, благо, размер у всех нас удивительным образом совпадал. Мы, может, и дружили-то потому, что могли меняться туфлями. Обувь, знаете ли, приводит нас, девочек, в некое сумасшествие. Да ладно, шучу… не только из-за шпилек… но они дополняли дружбу прекрасно.

Так… в общем, свист и всё такое… обычное дело в «Элизиуме».

В баре, несмотря на отсутствие очередей, оказалось многолюдно. Всё длиннющее помещение, футов сто двадцать на тридцать, пронзала потёртая стойка из морёного дуба, извивающаяся, как плывущая по воде змея. Ближе ко входу пространство занимали открытые столы с простыми лавками, рассчитанные на большие компании, дальше появлялись чуть более закрытые полукабинеты для парочек, а завершалось все небольшим округлым танцполом с крохотной сценой в углу. Ну, туда мы доберёмся попозже.

Стены, обшитые деревянными планками, должны бы были выглядеть закопчёнными вечным дымом, но нет, лак переливался под светом ламп, начищенные кованные украшения поблёскивали медно-розовым.

Играло что-то забористое, как всегда, перебивая всеобщий гомон и гул голосов.

Мы уселись на высокие, обшитые старым бархатом табуреты. Нив, не дожидаясь заказа, поставила перед нами по лимонному шоту.

Нив – одна из трёх барменш. Мы предпочитали выбирать именно её сторону стойки. Вообще-то она – Нивеннен, какая-то родственница Саула, ну и демон, соответственно. Не знаю, что уж она может, какие у неё способности и уровень, но что-то такое, неземное, сразу чувствовалось, стоило взглянуть на неё.

Худая, коротко стриженая брюнетка с огромными чёрными глазами, вся будто состоящая из одних углов и ломаных линий, она, тем не менее, оставляла ощущение силы. Ну, ещё бы, потаскай все эти бадьи и пивные кружки да поразнимай периодически случающуюся бучу – мышцы безо всяких тренировок окрепнут. Не слишком разговорчивая, она готова была всегда выслушать любого посетителя. И мы тоже пару раз изливали её свои слезливые пьяные истории. Да-да, демонесса в роли жилетки… сложно представить. Но хоть трепаться потом попусту не станет. По головке тоже не погладит, скорее предложит спалить обидчика к чертям, но иногда того и надо. Короче, Нив. В отсутствие Саула она была тут, кажется, за главную.

Мы болтали и хохотали, подкрепляя хорошее настроение очередной порцией шотов. Отшили парочку не слишком настойчивых кавалеров. Громко обругали азуинского вора, призывая все беды на его голову, на что Нивеннен закатила глаза, словно поражаясь детской глупости. Наши проклятья, конечно, должны были казаться демону смешными. Снова пили – что-то малиновое, но не приторное – и уже через час в нас плескалось достаточно алкоголя, чтобы мы сочли нужным развеяться.

Послав Нив в завершение парочку воздушных поцелуев, чем вызвали очередное фырканье, мы пошли к танцполу. Там уже толкался народ, да и музыка сменилась на менее зубодробительную.

Запахи алкоголя и разгорячённых тел… случайное трение… неслучайные объятья… кружения и переходы… Немного флирта… шёпот на ушко… глуповатые хихиканья и приятный туман в голове… На медленной, тягучей мелодии мы бросили своих недавних кавалеров, оставив их в полнейшем недоумении, и стали танцевать втроём, изгибаясь, качая бёдрами, запуская руки в волосы, обнимаясь и сверкая глазами. Ну а что?! Разве девочкам не приятно, когда парни пускают слюни, воображая себе всякие фривольности? Мы тоже воображаем…

Ноги гудели, но тело казалось лёгким, как пёрышко: коктейли здесь сбоев не давали. Сцена поплыла перед моими глазами, и я решила выйти ненадолго на воздух, отдышаться.

Санни болтала с музыкантами, Адирэ обвилась вокруг темноволосого красавчика просто гигантского роста, очевидно, рассчитывая на приятное продолжение вечера.

Хмыкнув, я направилась к дверям чуть неровной походкой, довольная проведённым временем и почти забывшая о проблемах на работе. Чёрт дёрнул меня взглянуть в ближайшую к выходу кабинку для свиданий…

За крохотным столиком, развалившись и вытянув ноги, в одиночестве сидел профессор Мавинус. Перед ним стояла полупустая бутылка виски. Рядом валялся небрежно брошенный пиджак.

Обомлев, я пялилась на обтянутые брюками бёдра, полурасстёгнутую мятую рубашку, растрёпанные чёрные волосы, жёсткую линию подбородка.

Серые глаза, наконец, поднялись, и он так и впился в меня взглядом.

Не знаю… злость из-за проекта, алкоголь или что-то ещё всколыхнулись во мне огнём… я просто-таки набросилась на Эрчина.

– Ты, – прошипела я, – влетая в кабинку, – как ты посмел только? Университет доверял тебе! Мы все доверяли! Я рассчитывала… А ты, чёрт, воспользовался нашим доверием, своей должностью! Да ты хоть понимаешь, что натворил! – я почти сорвалась на крик.

Он полоснул меня взглядом, скрипнул зубами, но не произнёс ни слова.

– Уж я прослежу, чтоб ты получил заслуженное наказание, – всё больше расходилась я. – Когда они тебя поймают… – я ткнула в его сторону пальцем и захлебнулась словами, когда он резко схватил меня за запястье, потянув на себя. Я споткнулась и чуть не упала, попыталась вырвать руку, но он держал её мёртвой хваткой.

– Хочешь поговорить, декан, – он снова скрипнул челюстью, – поговорим, но не здесь, – он поднялся, выбрался из-за стола одним движением и потащил меня за собой. Эта бесцеремонность потрясла меня настолько, что первые мгновения я молчала… момент был упущен.

Уже у выхода я краем глаза увидела в толпе светлые волосы, мелькнула ехидная улыбка Саула, и Эрчин вытолкнул меня наружу. Не останавливаясь, он тянул меня куда-то за здание бара, в мрачный, освещаемый только бледными звёздами проулок. Хорошо, хоть, в Тёмном мире всегда тепло, в Основе я бы уже околела.

Развернувшись, он толкнул меня к стене и отпустил. Я тут же попыталась сбежать, но Эрчин поймал меня, не дав сделать и шага, сжал запястья одной рукой и прикрыл мне ладонью рот.

– Ну нет уж, мой милый декан, ты меня выслушаешь. И не вздумай орать: зашью губы. Поняла?

Я закивала: он может. Заклинания у тех, кто якшается с монстрами, гадкие.

Профессор убрал ладонь с моего лица, но меня не отпустил.

– Судя по этому «взрыву», там, в баре, ты уже в курсе кое-каких моих дел. Но ты понимаешь всё неправильно. И они тоже. В преступники записали. Печать поставили, – он ударил ногой по стене, так, что я ощутила её вибрацию спиной. – А я не крал его, слышишь, не крал!

Я что-то пискнула, не решаясь возражать. Вот так, когда он нависал надо мной в темноте, когда я видела только грубый силуэт, чувствовала давление на своих руках, вдыхала резкий запах виски и злого мужчины, я реально его боялась.

– Ты… я думал, что мы… А ты сразу сделала выводы и кинулась обвинять. Разве я давал повод? – он шумно дышал и прижимался ближе. – Что я сделал вам такого, декан, чтобы так резко восстать против меня? Зазывать меня к себе месяцами, а потом накинуться… злобно… безапелляционно… Что я сделал тебе, Зулина? – прошептал он мне уже в ухо.

По позвоночнику прошла дрожь, ноги подгибались. Я не могла выдавить из себя ни звука.

Эрчин странно потянул носом, будто принюхиваясь, уткнулся мне в шею.

– М-м… Чем ты пахнешь? Что-то для душа, да? Сладко… всегда сладко. Как тогда, в первый раз…

Я распахнула глаза: образы нашего знакомства так и вспыхивали перед ними.

Он лизнул мою шею, отпустил руки, чтобы тут же обхватить мою талию и вдавить меня в стену.

Я задохнулась.

Я ненавижу тебя… ненавижу… Боже, что ты делаешь? Что мы делаем?

Мне не хватало воздуха.

Он поднял голову, приблизил своё лицо к моему. Во тьме нельзя было разглядеть никаких черт, но он удивительным образом смог. Его рот накрыл мои губы, мягко, но уверенно, не оставляя сомнений в его желаниях.

Да какие уж тут сомнения!

Эрчин приподнял меня выше, вклинившись своими бёдрами между моих ног, и я ощутила, что он более чем готов к схватке.

Я забилась в его объятьях, пытаясь вырваться, выскользнуть, пытаясь сохранить остатки разума. Бесполезно. Он был словно железная статуя, только мягкая и тёплая.

На секунду оторвавшись от меня, он рукой раскрыл мне рот, проведя большим пальцем по нижней губе, и тут же снова впился в меня поцелуем. Язык танцевал внутри и исследовал. Крепкое мужское тело тёрлось об меня, заставляя кожу вспыхивать, а внутренности пылать огнём.

Я забыла, из-за чего мы оказались здесь. Остались только непрекращающиеся глубокие поцелуи и желание, скапливающееся лавовым озером внизу живота. Погрузив ладони в его волосы, я отдалась этой стихии.

Он скользнул ладонью по моей спине, изгибая меня и притягивая ещё ближе, потом ниже, ухватил попку и сжал – не сильно, но заставив меня застонать от нахлынувших ощущений. Рука опустилась на моё бедро, погладила, нырнула в разрез на юбке. Пальцы коснулись трусиков.

Я снова испустила глубокий стон: он поймал его своими губами.

Большой палец задел клитор через насквозь промокший шёлк, мои ноги задрожали и сами собой раздвинулись шире.

Эрчин не медлил. В одно мгновение стянув с меня трусики, он расстегнул свою ширинку, выпуская на свободу твёрдый член, коснувшийся меня головкой.

Он снова стал целовать меня, всасывая в себя нижнюю губу и поглаживая её языком. Одновременно его пальцы творили волшебство у меня между ног: погружались внутрь и скользили обратно, щекотали и надавливали, искали новые и новые точки удовольствия.

Я стонала, уже не прекращая.

Резко приподняв меня ещё выше, он обернул мои ноги вокруг своей талии и в ту же секунду погрузил свой член внутрь, растягивая и наполняя. Профессор не нежничал, толкаясь в меня сильно и часто, чуть ли не вдалбливая меня в стену. Впрочем, я не возражала.

Раздражение ушло, нервное перенапряжение испарилось. Осталось только расплавляющее сердце и тело желание, скручивающееся в торнадо в месте соединения наших тел и, наконец, распрямившееся стрелою, пронзив насквозь. Я кончила с криком. Он последовал за мною через миг.

Ноги мои разжались, и я упала бы, если б он меня не держал.

Прижавшись своим лбом к моему, он стоял, чуть пошатываясь, тоже пытаясь отдышаться.

Сознание потихоньку начало возвращаться. Голос разума собирался было что-то сказать, но был бесцеремонно перебит криком со стороны бара.

– Зулина! Зулина, ну, где же ты? Зулина, пожалуйста!

Кричала Санни. Надрыва в её голосе не заметить было нельзя.

Оттолкнув Эрчина – и откуда силы взялись – я торопливо оправила юбку и убежала на зов подруги, не оглядываясь.

Она стояла на ступеньках у входа, тревожно косясь на бар и, завидев меня, тут же кинулась навстречу.

– Зу, пожалуйста, скорее. Нам надо домой, сейчас. Прошу тебя. Адирэ куда-то запропастилась.

Спохватившись, я поняла, что моя сумочка осталась лежать там, в проулке. Возвратиться туда я сейчас не согласилась бы ни под каким предлогом.

– Ладно. Ладно, дорогая. Сейчас. У тебя есть порошок? Я потеряла сумочку.

– Вот, – она протянула мне свою, руки подрагивали.

Через мгновение мы были дома.

Глава 7

Спала я этой ночью плохо. Вертясь под тёплым одеялом, я никак не могла отогнать мысли о прошедшем вечере. Да и немудрено.

Санни не на шутку взволновала меня своим стремительным бегством из «Элизиума», в чём, как я подозревала, какую-то роль сыграл Саул. Однако объясняться она оказалась и, поблагодарив меня за помощь, смылась из коттеджа уже минут через пять после возвращения.

А жаль. Потому что, думая о её проблемах, я на это время могла бы отодвинуть в сторону свои. Но не вышло.

Чёрт! Я занималась сексом с Эрчином, что само по себе было той ещё проблемой на мою голову. И чего б не найти кого попроще, нейтральнее. Нет же! Секс в подворотне Тёмного мира с собственным подчинённым, подозреваемым в преступлении века! Вот мой выбор, ага.

Мои щёки, наверное, были красными, как томаты, судя по тому, как они горели. Впрочем, и тело… предательское тело вспыхивало, стоило вернуться в памяти к нашей короткой интерлюдии с профессором… жёсткое трение, скольжение, запах… я постанывала в полусне, в итоге провалившись в мутную дрёму, полную незапоминающихся кошмаров.

Утро настало рано вместе с голодным мурлыканьем чотты. Чотта – это мой питомец, мой любимчик, похожий на помесь кота и медвежонка пушистый зверь с медовой шерстью. Я забрала его из родительского дома лет пять назад, когда мать, поняв, что милый котёнок вырастает в прожорливое пушечное ядро, решила, что домашние животные ей не подходят. По родословной он был Плиниусом, я же звала его просто Плюх. Почему? Правильно: потому что по утрам он плюхался на меня с разбегу, выбивая воздух из лёгких. Никаких шансов поспать подольше, ага.

Раздражённо заворчав, я села в кровати, спихнув приставалу на пол. Открывать глаза не хотелось.

Всё ещё не проснувшись толком, я спустила ноги вниз, нашарила тапочки и пошла на кухню, чуть не споткнувшись о чотту. Сыпанув жареных сверчков в его миску, под утробное ворчание и хруст я включила кофеварку, потом потопала в душ.

Ополоснувшись и почистив зубы, я натянула на себя широкую домашнюю футболку и мягкие шаровары в цветочек – благо, сегодня у меня выходной, можно без дресс-кода. Можно вообще из дома не вылезать.

Всё ещё в сомнамбулическом состоянии я налила себе кофе и едва успела пригубить бодрящий напиток, как трель дверного звонка наполнила дом, пронзив голову. Всё-таки не надо было вчера мешать напитки. Шоты у Нив коварны. Я поморщилась и направилась к дверям.

Посмотрев в глазок, я охнула, мгновенно проснувшись. Воспоминания окатили меня ледяной волной.

Может, не открывать?

– Зулина, я знаю, ты дома. Открывай, не будь трусихой, – мужской голос был до боли знакомым. – Учти, я не собираюсь уходить. Вот сяду на крылечке и буду ждать… подумаешь, соседи увидят, а?

Я охнула снова.

Вот чёрт, только этого мне не хватало… Сплетники… Старушка Глория наверняка уже встала.

– Зулина, нам надо поговорить. Ты забыла кое-что…

Я распахнула дверь.

Эрчин стоял на пороге. Джинсы, коричневая замшевая куртка-бомбер на овчине и серо-голубой свитер, подчёркивающий смеющиеся глаза. На поднятой руке болталась моя сумочка и… вот же, сволочь… трусики.

Он оглядел меня всю сверху вниз и обратно, не упустив ни растрёпанных волос, ни помятой одежды, ни чистого, без капли макияжа, лица.

– Милый костюмчик, – профессор усмехнулся, чуть вздёрнув бровь.

Нет, вы посмотрите, он издевается.

Я чуть было не захлопнула дверь, наверняка ударив бы его по носу. Но Эрчин оказался проворнее: подставив ногу, он удержал створку, быстро шагнул вперед, оттесняя меня от входа, и аккуратно прикрыл дверь уже за своей спиной, заперев её на щеколду.

Я распахнула глаза, собираясь заорать от такой бесцеремонности.

– Ладно, декан, – примирительно сказал он, – не злись. Нам надо поговорить. Я тебя не трону.

Развернувшись, я промаршировала было к оставленному на столе кофе, как услышала:

– Хотя попка у тебя в этих штанах что надо! А я с первого дня в Азуине хотел трахнуть декана.

Я просто взвилась. Кинувшись назад, я налетела на него, пихнула, забарабанила кулачками по груди, одновременно пытаясь стукнуть нахала ногой. Он только хохотал и уворачивался. Потом схватил меня в охапку – почти как вчера – и поднял на уровень глаза в глаза. Принесённые вещи упали на пол.

Фыркая, я завертелась, но прижатые к бокам руки не давали мне особых шансов.

Эрчин потёрся носом о мою щёку, прижал меня крепче.

– Ах, Зу, ты даже не представляешь, чего мне стоило сдерживаться… После свинча…

Плюх выбрал именно этот момент, чтоб потереться о ноги незваного гостя: мужчин он обожал почему-то, а здесь видел редко. Эрчин отвлёкся на мурлыканье, чуть ослабив объятья, чем я и воспользовалась, вырвавшись и отбежав на середину гостиной.

– Вон! – пальцем я указала на дверь, пытаясь отдышаться. Профессор меня проигнорировал.

Нагнувшись, он почесал чотту за ушком.

– Вот, значит, отчего свинч… ещё бы, такой милаха тут…

– Вон! – снова повторила я, не надеясь, впрочем, что наглец послушается и уйдёт.

– Ладно тебе, Зулина! Не злись, – он выпрямился и поднял руки, словно сдаваясь. – Обещаю, я не стану приставать, – он отошёл к дивану, уселся, словно у себя дома. – Просто поговорим.

– Я не… мы не… Это всё было ошибкой, – я схватила с полу злополучное бельё и клатч, растерялась на миг, потом унесла их в ванную, так быстро, что можно было подумать, за мной гонятся. Переведя дух, я побрызгала в лицо водой, пригладила волосы, торчавшие в разные стороны как у сказочной ведьмы, и вышла обратно уже спокойно. Как же я старалась казаться холодной и рассудительной, хотя хотелось просто сбежать и запереться, лишь бы не возвращаться к щекотливой теме.

Выйдя, я застала его у стола, наливающим и себе чашку кофе. Вот же бесцеремонный.

Никак не прокомментировав такое самоуправство, я обогнула стол, оставляя между нами как можно больше пространства, и села, подогнув ноги под стул. Плюх тут же улёгся рядом.

– Говори, чего хотел. И знай, я вчера была не в себе, выпила лишнего и…

– Я не об этом, – Эрчин отмахнулся, оставив меня недоуменно хлопать глазами, и прошёлся по гостиной.

– Милый домик, – заметил он, обозревая большую светлую комнату, объединяющую холл, гостиную, столовую и кухню, с гладко оштукатуренными и выкрашенными в бледно-зелёный стенами, старым деревянным полом из широких досок и высоким арочным потолком, – сразу видно, чем занимается его хозяйка, – он кивнул на расставленные и развешенные повсюду домашние цветы. – Уютно.

– Ты пришёл обсудить, как я живу? – я цедила слова сквозь зубы, злясь на его невозмутимость и собственную взбудораженность.

– Нет, – он обернулся и пристально посмотрел на меня. – Я пришёл поговорить о краже Изумрудного Азуина.

***

Я поперхнулась кофе.

Вот скажите, разве можно поперхнуться чем-то элегантно? Ну, нет, конечно. Откашливаясь, я забрызгала всю футболку. Эрчин с беспокойством в глазах кинулся было ко мне, но я остановила его коротким жестом.

– Всё… всё в порядке. Я в норме, – прохрипела я. – Умеешь ты начать тему, да уж.

– Извини, – он замялся. – Нет. Я хотел поговорить и о нас, но…

– Даже не думай! Нет никаких нас. Просто ошибка. Разовое помешательство.

– Ну, хорошо, перенесём… Тогда об Азуине, – он крутнул шеей, явно нервничая.

– Что, признаться пришёл?! – я не скрывала ехидства.

– Зулина, не ёрничай. Я уже говорил: я его не крал.

– Да-да, конечно. Верю. Ты непричастен.

Он вздохнул, уселся на стул напротив, поставил локти на стол и опустил на руки голову, взъерошив ладонями волосы. Потом поднял на меня отливающие серебром глаза.

– Не совсем. Вероятно, причастен.

Я ойкнула. Нет, натурально ойкнула, уставившись на него и приоткрыв рот.

Он не дал мне заговорить.

– Погоди. Я попробую… попытаюсь объяснить… Зулина, послушай, – он приподнялся, увидев, что я готова чуть ли не бежать к Тахони с новостью. – Пожалуйста, выслушай. Потом… ну, делай, что посчитаешь нужным. Хотя, я надеюсь, вместе мы могли бы…

Сглотнув ком в горле, я кивнула, неуверенно пискнув:

– Говори уже…

– В общем… не знаю, с чего начать, – он тряхнул головой, собрался и начал рассказывать. – Ещё до перехода в Азуин, пока я был в Королевской академии, мне поступило одно предложение. Не совсем этичное, но не незаконное. И очень – я имею в виду ОЧЕНЬ – выгодное. Знаешь, я прилично зарабатывал, но у меня уже далеко не юные родители и брат… своеобразный. Им всем нужен уход. Профессиональные сиделки неимоверно дороги, ты знала? Так вот. Мне предложили написать монографию по древним драконам, особенно интересовались потенциально живыми, то есть заключёнными в артефакты, как Азуин. Тема любопытная, а тут ещё вы со своим предложением. Я решил, что это хороший знак, и согласился.

– В чём подвох? Авторский заказ от издателя…

– Нет, в том-то и дело. Заказчик хотел выдать готовую монографию за свою собственную работу.

– Подлог научных трудов? И это ты называешь не незаконным?

– Ну, не подлог так-то. Труд был бы, без плагиата. А то, что автором будет объявлен не учёный, а меценат, закону не противоречит, – он испустил тяжёлый вздох. – Я готов был отказаться от авторства за такие деньги. Дальше… дальше я работал. И передавал ему часть материалов для согласования. И, я могу предположить, какие-то из них стали для него подсказкой в организации кражи артефакта.

Он замолчал, косясь на меня исподлобья, пытаясь понять мою реакцию.

Я сморщила нос, подумала немного. Почему-то мне хотелось ему верить.

– Послушай. Почему бы тебе не пойти со всем этим прямо к Вулфроку. Он разберётся. Расскажешь всё, покажешь исследования. А, главное, раскроешь заказчика, который, вероятно, и украл Азуина.

– А вот с последним будет проблема… потому и не иду к официалам. Придётся самому…

– Да какая проблема? Расскажешь – они сами его возьмут. Да, деньги фьють, понимаю, но тут уж выбора нет…

– Деньги… – он зло хмыкнул, – к дьяволу деньги. Я не знаю, кто заказчик!