Вокруг шаров плавали огромные, похожие на сомов… золотые рыбки. Их длинные люминесцентные полупрозрачные плавники извивались словно змеи. Золотые рыбки не проявляли агрессии, просто плыли по своим делам. Майю они пугали, потому она решила их тоже не трогать.
Майя проплыла мимо всех шаров дважды, прочла все надписи, но ни один из шаров не говорил о сердце Полоза Сильвер-Голда. Был, конечно, там и вскрытый металлический шар, чью надпись была нарочно сбита.
Расстроенная Майя схватилась за латунные поручни скользкой лестницы и вылезла через дверь-иллюминатор обратно, выплюнув ракушку для дыхания под водой.
В Полосатой Подлодке её ждал сюрприз – Мария Сергеевна Храпнева, стояла скрестив руки на груди, её глаза метали молнии.
– Как тебе удаётся?! Вечно избегать всех моих наказаний! Я старалась, я старалась всячески вышвырнуть тебя отсюда – но ты всегда выворачивалась. Тебя всегда вытаскивали и выкручивали. Даже Он за тебя заступался.
Майя не поняла о ком она – о Веромахе или о Полуночнике.
– Что Он в тебе нашёл?! Ты же серая мышка. Невзрачная, маленькая, бесхарактерная. Я всегда была с ним рядом, всегда заботилась о нём, помогала, а Он предпочёл тебя мне.
– И Вы туда же?! – охнула Майя, поняв, что жизнь столкнула её с еще одной влюбленной в Илью.
Со слов Марии Сергеевны их отношения с Ильёй были сказкой, на деле же для Майи это был сущий ад.
– Но здесь никто тебя не спасёт. Если ты не захотела быть отчисленной – я сама с тобой разделаюсь.
Мария Сергеевна размахнулась ногой и пнула Майю в живот, толкая обратно в Око Ночи. Майя еле успела поглубже вдохнуть как вновь оказалась в холодных водах подземельного озера и снова засветилась.
Марию Сергеевну свечение не смутило. Оказавшись в воде, она схватила Майю со спины и принялась душить. Она трясла Майю со всей силы – теневица оказалась сильнее, чем казалась на первый взгляд. Она стремилась скорее выпустить из Майи весь воздух и покончить с ней.
В глазах у Майи уже темнело, она чувствовала, как грудная клетка вся сжимается, а мозг уже начинает паниковать из-за нехватки воздуха. Она собрала все остатки своих сил и из-за всех сил лягнула Марию Сергеевну.
Удар был сильным. От неожиданности Мария Сергеевна беззвучно охнула, выпустив большую часть воздуха и натолкнулась спиной на одну из золотых рыбок.
Майя оказалась права. Золотых рыбок трогать не стоило. Только Мария Сергеевна коснулась люминесцентного полупрозрачного плавника, как пространство радиусом метр вокруг рыбки пронзило сотни золотых молний. Мария Сергеевна задёргалась в конвульсиях, выпуская оставшийся воздух.
Майя отшатнулась, в ужасе глядя на это.
Остаточная энергия кончилась и тело теневицы медленно стало погружаться на дно, скрываясь в темноте Ока Ночи.
Шокированная этой ужасающей картиной, Майя аж забыла, что ей не хватало воздуха.
Борьба с теневицей занесла её в какой-то лес светящих голубых проводов. Здесь вода была холоднее, местами Майя заметила маленький льдинки, а проплыв чуть дальше заметила большую льдину. Льдина была прозрачной, словно кусок стекла, а внутри находился человек.
Маленький мальчик десяти лет, его темные волосы завитушками обрамляли его лицо. Большие, как блюдца, глаза его за пушистыми черными ресницами были плотно закрыты. Он был одет в старинную ночнушку, такая вышла из моды лет двести назад.
«Он явно узнал то, что знать был не должен – подумала Майя.
Казалось, что Око Ночи было создано специально для этого мальчика. Для его заточения, а золотые рыбки были лишь охраной, на которую могли напороться невнимательные взломщики.
Мария Сергеевна не была бы Марией Сергеевной, если бы не вызвала Стражей Мрака. Стоило Майи выбраться, как её скрутила охрана.
Глава 24:
Второй шанс
Вечер 5 февраля начался у Ильи с неожиданного известия – ректор-губернатор пригласил его к себе в кабинет.
Илья ожидал, что приглашения получили все агенты, но глубоко ошибался. Он казался с ректором тет-а-тет.
Полуночник принимал свою ежедневную дозу золотых пилюль, которые поддерживали его здоровый вид, запивая их водой из стеклянного бокала.
– Садись, – ректор кивнул на стул напротив него, заглатывая последнюю золотую пилюлю.
– Мы ждём ещё кого-то? – в голосе Ильи была надежда, он побаивался ректора после душащих пиджаков и странного фотоаппарата в ящике его стола.
– Нет, я ждал только тебя.
– Меня?! – Илья не мог вспомнить, что он такого натворил, – Но я ничего не сделал – я всегда следовал всем правилам Академии Теней, не пропускал занятия… Ничего.
– Да, это так. Поэтому я тебя и пригласил. Знаешь, парень, – сказал Полуночник, – а в тебе есть перспективы… Возможно отчасти ты даже похож на меня… в молодости. Я тоже старался успеть везде, изучить всё, что только можно. Я бывал в судах, в парламенте, в министерстве внутренних дел, изучал внешнюю разведку, знакомился с министрами и заводил связи… Мне ничего не давалось просто так… Ты мне нравишься… И я даже подумываю дать тебе второй шанс… в подвигах. Ты мне сильно помог, хитростью отобрав пояс у моей скоро бывшей жены…
– Мне помогали, – покраснел Илья, вспомнив Майю.
Но Полуночник лишь отмахнулся.
– Не важно сколькими людьми ты манипулируешь – важно лишь достижение цели… Потому я всё же считаю, что та девчонка… как её там… которая помешала тебе в шестом подвиге.
– Ава Мракова.
– Да, Мракова… поступила бесчестно. Я подумаю недосуге о том, как мы с тобой исправим эту ситуацию… Вот только пока у меня некоторые проблемы…
– Какого рода?! – Илья аж вскочил со стула, – Я Вам помогу.
Илья понял, что вскочил на ноги и нагло оперся руками о ректорский стол. Он одумался и сел.
– Извините, господин губернатор.
Но Полуночник лишь одобрительно рассмеялся.
– Я люблю верных. И верность. А преданность щедро вознаграждаю… У меня небольшие проблемы с твоей подружкой… Майей… Я старался замять этот инцидент. Пару часов назад Майя проникла в подземельное озеро Око Ночи и совершила тем самым государственное преступление.
Илья ударил со всей силы ладонью по колену.
– Я просил её этого не делать…
Илья побоялся, что Полуночник сейчас разозлиться за его причастность к этому, но губернатор был спокоен.
– Я понимаю, ты умный парень. Ты хотел как лучше. Таких людей не бывает в избытке. Нас всегда мало. На таких как мы с тобой держится страна и подземельная политика. Мы можем здраво рассуждать и принимать разумные решения… Но есть люди, которые не понимают, что лучше.
– Такие как Майя?
– Да, такие как Майя. Их нужно направлять. Порой им нужно не договаривать, ради их же блага. В Око Ночи много тайн, но одна из них – золотые рыбки, которые добыты моими людьми во льдах под-Антарктиды. Они опасны для подземельцев – одно прикосновения и они поджарят тебя как кусок мяса. Представь, какая дурная слава обрушилась на Академию, случись это с твоей подружкой… Нам нужно с тобой пресечь подобное действия. Не переживай, не жёстко.
– И что Вы предлагайте?
– Я вызвал её на Суд Серебряных Лун… Однако в Академии Теней он слегка не так устроен, как обычный. Если на Облачной Фабрике все решения принимаю я, хладнокровно оценивая факты и взвешивая аргументы, то здесь по правилам у обвиняемого может быть адвокат – тот, кто защищает подсудимого. Я хочу, чтобы ты был её адвокатом. Это хорошая практика для будущего безликого.
– Вы же собирались пресечь её выходки, разве нет? – немного запутался Илья.
– Да, потому ты лишь сыграешь перед ней роль хорошего адвоката, но на суде… ты будешь за меня.
Илья колебался.
– Вы её казните, если суд вынесет приговор?
– Неееет, ну что ты! В Губернии Ночи больше нет смертной казни… пока что.
– И что с ней сделают?
– Просто поставят на особый контроль. Возможно, дадут личную охрану. Мы должны защитить девочку от её собственной глупости.
Илья затих, глубоко уйдя в себя и пытаясь понять, насколько это сильное предательство подруги, насколько она будет злиться на него, когда узнает.
– Ты подумай до вечера, – ласково сказал Полуночник.
– Мне не нужно думать, – твёрдо ответил Илья.
****
6 февраля в четверг Майя тряслась словно осина на ветру. Она не спала с шести утра. У дверей её комнаты теперь караулили Стражи Мрака. Выходить ей можно было только по срочным делам. Суд начинался в 12:00, через два часа, а она до сих пор не нашла себе адвоката.
Она боялась идти к Илье – боялась отказа. Майя перебирала в голове студентов, которых знала с факультета безликих. Но Мида ей не подошла, потому что не могла говорить. Остальные знакомые либо отказывались от этой затеи, либо уверяли Майю сдаться без боя. Когда до суда оставался час Майя пересилила страх и пришла в Чокнутый Страус.
– Всё будет хорошо, – Илья потрепал её по плечу, – могу дать тебе пару советов, по защите, я как никак на факультете безликих учусь.
– Два месяца? – фыркнула Майя.
– Мы уже приступили к изучению адвокатуры, между прочим.
– На суде нужен адвокат, сказала Майя.
Она сильно жалела о том, что Мудрус не имел физического воплощения, а она сама не могла себя защищать его словами.
– Я могу попросить тебя? Просто у меня больше нет хороших знакомых с факультета безликих. Я бы Миду попросила, но она немая, её никогда не допустят до адвокатуры.
Илья почесал затылок.
– Ты уверена?
Майя неуверенно кивнула.
– Меня просил Полуночник, побыть твоим адвокатом… и подставить тебя.
– И что ты ему сказал?
– Догадайся?
Илья ей улыбнулся.
– То, что должен был.
Майя улыбнулась и теперь кивнула ему уже уверенней.
– Тогда я точно хочу, чтобы ты был моим адвокатом, раз ты отказал самому Полуночнику.
Через час Майя пришла на суд совершенно спокойная. Илья держался уверенно и внушал ей доверие. Весь приговор она сидела расслабленной, Майя была уверена у неё даже не участился пульс. Наконец Полуночник кончил свою речь и передал слово Илье.
Илья поднялся со своего места, бодро подмигнул Майе, вышел к трибуне и начал свою защиту.
– Полностью согласен с Вами, достопочтенный судья Полуночник, – ответил Илья, – то, что студентка нарушила распорядок Академии Теней и во время учебных занятий проникла в охраняемую запретную территорию не может оказаться безнаказанным.
У Майи кольнуло сердце. Она прижала руки к груди, пытаясь унять боль, и почувствовала, как сердце забилось в два раза быстрее обычного. Стук сердца одевался в её ушах. Она была в таком шоке, что сил её не хватало возразить.
– Кроме того, достопочтенный судья, из моего личного знакомства с подсудимой должен сказать, что она:
Не в состоянии контролировать свои эмоции – слёзы, беспричинные вспышки гнева, агрессия, уверенность в том, что ей всё все должны;
Ветрена и постоянные влюбляется – здесь важно учитывать, что предметы её обожания не разделяют с ней её чувства;
Она не видит границ – если человек не отвечает ей взаимностью – она продолжает наседать на него;
Вспомним, что она еще полгода назад жила в Надземном мире. Возможно там такое сумасбродное дикарское поведение принято, но не в Подземельном мире.
Не будем упускать из виду, то, что месяц назад она потеряла бабушку, самого близкого своего человека. А подобные вещи всегда оставляют неизгладимый след в душе;
Кроме того, она не раз нарушала правила внутреннего распорядка. И даже, когда ей что-то прощали, она продолжала делать все по-своему и повторно нарушать правила…
– Достаточно, спасибо – одобрительно махнул рукой Полуночник, – ближе к выводу.
– Исходя из всего вышеперечисленного, – подводил итог Илья, – рисуется общая картина. Эта девушка, которая не в состоянии контролировать себя, своё поведение и быть в ответе за свои поступки. Я придерживаюсь мнения достопочтенного судьи и настаиваю на том, чтобы студентке Майе уайт Сазоновой обеспечили безопасную учёбу в Академии, поставили на особый контроль и вели за ней постоянное наблюдение.
Майя оклемалась, ей захотелось вскочить и накричать на Илью трёхэтажными ругательствами.
«Не вздумай, – прошипел Мудрус, – не доказывай им их правоту… только хуже сделаешь»
– ПРЕДАТЕЛЬ! – не сдержалась Майя, она вскочила со стула и бросилась на Илью, желая врезать ему в глаз кулаком, но её перехватили Александр Топазов и Феоктист Опалов. Агенты смотрели на неё сочувственно, но продолжали держать под мышками.
– Что и нужно было доказать, – прокомментировал Илья ситуацию.
Феоктист и Александр усадили Майю обратно на стул.
– Прости, – шепнул ей Феоктист, крепко держа до конца вынесения приговора, который должен был вступить в силу с завтрашнего дня.
Весь приговор Илья не смотрел на Майю, его взгляд был устремлён на Полуночника, ни один мускул на его лице не дрогнул.
«Такой шанс – думал Илья, – шанс заполучить бессмертие, даётся раз в жизни… А Майя… Майя поймёт. В любом случае, я всегда могу перед ней извиниться»
Глава 25:
Ты должна умереть
К двум часам Майя покинула Зал Серебряных Лун, у неё оставалось десять часов свободы, которые она намеревалась провести с толком для их с бабушкой миссией по поиску сердца, миссией, исполнять которую осталась только Майя.
Она шла по коридору, понимая, что время её уходит. Каждая минута была на счету – сердца у нее так и не было.
Илья выскочил из-за угла, грубо схватил за руку и оттащил Майю в зеркальный тупик. Хоть все стены в Академии и были из стекла, но слепые зоны всё же были и о них знали только агенты.
– Почему ты мне не рассказала о спуске в Око Ночи? – он сдерживался, чтобы не нагрубить.
– Я говорила. Я отправила тебе записку. Но ты не прочёл… впрочем, как и всегда. Да и чтобы ты сделал? Отправился бы за мной?
– Отговорил бы тебя. Надо уметь дружить с головой и только потом принимать решения… – Илья секунду помолчал, – Я переживал за тебя.
– Я заметила! – гневно выкрикнула Майя, вспомнив с каким упоением Илья назвал её «неуправляемой, сумасбродной дикаркой» на Суде Серебряных Лун.
– Ты говорил, что поможешь мне отыскать то зачем мы пришли сюда. Но тебя заботили только подвиги Плутона. Ты… Ты мне соврал? – тихо, еле слышно спросила она.
– Ну прости – психанул Илья – Я всем вру. Я вру всю свою сознательную жизнь. Такова суровая реальность. Ты правды хочешь? Получай правду! Достав сердце Полуночника, ты поймешь, что нужен ключ. Достанешь ключ, отправишься искать смазку… – взвыл Илья, – И так далее и так до бесконечности! Это бесполезно.
– Не бесполезно, там в озере, я обнаружила что-то, вернее кто-то… там мальчик, лет восьми, в куске льда, окруженный золотыми рыбками…
– Ты себя со стороны хоть слышишь? Майя, какие рыбки?! Какой мальчик?! Ты заболела?
Илья попытался схватить Майю и приложить ей ладонь ко лбу, но она не далась.
– Не трогай меня! Я не больна! Болен на голову тут ты – ты великодушно позволял мне тебе помогать в твоих целях, наплевав на меня.
Илья поджал губы, а Майя вскипела.
– Знаешь, в чем твоя проблема?! Ты о себе такого высокого мнения, что даже если я соберу всё (Все чувства, всю себя и все что имею) – этого не хватит чтобы «расплатиться» с тобой. У твоей дружбы слишком высокая цена!
– Такого мне еще не говорили.
Майя твердила что ей больно, а Илья как обычно, упивался своей эгоцентричной натурой.
– Ты эгоистичен и тщеславен. Ты настолько самовлюблен, что не иначе – пишешь уже свою автобиографию, храня ее в коробке под кроватью.
Илья побледнел, а голос его неуверенно дрогнул.
– От… откуда ты знаешь? Зачем ты лазила под мою кровать?
Майя лишь истерично рассмеялась, а на глазах выступили слезы боли.
– Это не важно. Уходи.
Отношения не рушатся в один момент. За секунду с крахом и треском может сломаться что угодно. Что угодно, но не дружба.
И однажды наступает момент, когда те черты, за которые мы любили человека, становятся нам ненавистны. Так и умирает любовь – медленно, но с треском.
Илье ничего не оставалось делать, как уйти.
Дойдя до двери Чокнутого Страуса, он резко остановился и замер. На секунду ему показалось, что он теряет Майю. Теряет навсегда. Илья фыркнул отмахнулся от этих мыслей, ругая Майю за то, какая она дурочка.
В коридоре Студенческого зоопарка Майя столкнулась с Василикой. Та с огромной картонной коробкой, в которой стоял любимый горшечный кристалл Чери, шла в направлении главного холла. Майя четко решила, что никому не расскажет ни подробности, ни причину ссоры, но увидев Василику не сдержалась и разревелась, пересказав все случившееся.
– Я правда не понимаю, почему так произошло… Я же действительно очень дорожила нашими отношениями…
Василика выслушала, а потом тихо сказала:
– Мы с ним тоже больше не разговариваем.
– Что?! – Майя аж перестала плакать, – Вы же… Вы же были друзьями.
Майе казалось, что между Василикой и Ильёй была дружба, которая никогда не кончится.
– «Были» – ключевое слово. В один прекрасный день – эту фразу она произнесла с тенью сарказма, – неделю назад он написал мне письмо на восемь страниц… Восемь страниц. Письмо. Где он в очень грубой форме высказал мне всё про меня, сравнил меня абсолютно со всем. Сказал, что больше не будет со мной общаться. «Наша дружба атрофировалась – её пора ампутировать!» – это его дословная цитата… Я собрала вещи и ушла. Николь последовала за мной. Я устала ему говорить, что с таким поведением однажды он останется совсем один. Я устала.
– Но ты же все еще учишься в Академии, нет? – Майя пялилась на коробку в руках Василики.
Василика покачала головой.
– Это гиблое место. Оно не для нормальных. По крайней мере в ресторане Л’Норкиных всегда есть вакансии официантов… Я и тебе я советую отсюда уходить, пока мозги окончательно не промыли, а эмоции не высосали.
Майя обняла Василику и крепко к ней прижалась, так что картонная коробка в её руках затрещала, а с вишневого кристалла посыпались колючки.
– Раздавишь Чери, – проворчала Василика, но улыбнулась, – нашла ли ты что-то в Око Ночи?
Майя покачала головой:
– Только на особый контроль попала. Это было зря. Там какие-то шары-сейфы с государственными тайнами, но нигде не было ничего про сердце. Одна капсула правда была пуста… Уж не знаю почему.
Василика уронила свой кристалл вишневого цвета на пол. Горшок разлетелся вдребезги.
– … Я не знаю, что было в этой капсуле, – осторожно сказала Василика, – но знаю того, кто её вскрыл, – Она закусила губу и виновато посмотрела на Майю.
– Нет, только не говори, что это был…
– Ник Воронов. Он доставал оттуда что-то, видимо по чьему-то приказу. Он вёл себя в тот день максимально странно. Это было в середине сентября. Он опасался, что его поймают. Весь перемазанный нефтью, он выносил из Полосатой Подлодки что-то во внутреннем кармане пиджака.
– Но Ник не мог сотрудничать с Полуночником. Он его ненавидит.
– Не мог, – согласилась Василика, – но на себя он точно не работал.
Направляясь к Нику, Майя готовилась получить от ворот поворот. Ник ни за что бы не пустил её на порог. Дойдя до квартирки №29 «Мяукающий котёнок» Майя постучала. Дверь открыл Ник. Вид у него был поганый.
Синяки под глазами сильно бросались в глаза, бледная кожа, насупленные брови, потрепанные волосы, которые порядком отросли и их нужно было стричь. Ник завернулся в шерстяное лоскутное одеяло, которое волочилось за ним по полу.
– Что случилось? – озабоченно спросила Майя.
– Депрессия.
Ник развернулся и потопал обратно. Майя стояла на пороге, не зная можно ей входить или лучше уйти.
– Не собираешься заходить – закрой дверь с той стороны, – просипел парень. Голос у него был севший.
Майя закрыла за собой дверь очутившись в квартирке Ника.
– Я тебя слушаю, – Ник уселся за обеденный стол, на котором не было свободного места от пирамид кофейных чашек, – слышал про твой особый контроль с завтрашнего дня – погано.
– Ты в сентябре спускался в Око Ночи? – спросила Майя.
– Было дело. Но только я в отличии от тебя умнее.
– Что ты оттуда доставал и для кого? – Майя проигнорировала грубость парня.
– Зачем тебе эта информация?
– Мы с Ильёй, – Майя заметила, как на втором имени Ник скривился, – пришли в Академию с целью найти сердце Полуночника, завладеть им и остановить то, что он творит в Губернии Ночи. Остановить его тенефикацию.
Ник внезапно стал серьёзным.
– У нас одна цель, Ник, помещать Полуночнику превратить всех в бездушных теневиков, ты же понимаешь. Мы на одной стороне, пусть у нас и были разногласия… но мы не враги с тобой.
Ник почесал крючковатый нос.
– Я хорошо общаюсь с Линой.
Майя скептически выгнула бровь.
– В ДРУЖЕСКОМ ключе, – сделал акцент Ник, – она тоже здесь оказалась не от хорошей жизни. Мы не афишировали нашу дружбу, но периодически оказывали друг другу услуги – она миллион раз прикрывала ТОПП. В сентябре она рассказала мне о приближающемся разводе с ректором, о том, как боится, что её сошлют обратно к отцу. Она всю жизнь свою просидела запертая в башне и не хотела вновь туда возвращаться. Ей нужны были гарантии, что Полуночник не отправит её назад. И она просила меня выкрасть из Ока Ночи свой обручальный пояс.
– Я сама держала его в руках – фыркнула Майя, – он конечно дорогой, но, по сути, безделушка.
– Если бы это была безделушка… – ответил Ник, – то Полуночник был не прятал его там, и не поднимал на уши всех, чтобы отыскать этот пояс, когда пару дней назад я вновь выкрал его по просьбе Лины из ректорского кабинета.
– Пояс не может быть сердцем. Или… может?
– У него очень мощная пряжка, я тебе скажу. Весит он килограмм шесть. Пояс столько не может весить, женский особенно. Пояса с сапфирами, которые изготавливают на нашем заводе, максимально весят полтора килограмма. Обручальный пояс Лины – это заказная работа, его специально изготовили для…
Ник замер, открыв рот.
– Для чего? – спросила Майя.
– Какую символику несут обручальные кольца? – в глазах Ника загорелись живые огни.
– Ну ими принято обмениваться.
– Да. И для чего? – Ник пытался подтолкнуть Майю к нужной мысли.
– Не знаю, как обмен сердцами… ох ты ж…
Майя открыла рот и с уважением посмотрела на Ника.
– Пояс – это сейф, а внутри пряжки храниться сердце губернатора. Отсюда он такой странный и тяжелый.
– Ник, ты гений!
Майя уже вскочила, собираясь бежать, но опомнилась, вспомнив, что до сих пор не знает, где спрятан пояс.
– Ты знаешь, где пояс сейчас находиться?
Ник кивнул, но говорить явно не собирался.
– Ник, пожалуйста.
– Ты подставила мне подножку, во время второго подвига во дворце 23 губернаторов, – это был не вопрос.
Майя виновато кивнула.
– Это того стоило?
– Нет… Прости меня, – сказала Майя, – я очень несправедливо поступала с тобой эти полгода. Прости меня… – Майя вспомнила все свои поступки по отношению к Воронову и поняла, что пояс ей не получить, – я пойму, если ты не откроешь мне тайну.
Майя, шаркая ногами напарилась к выходу. А ведь она была так близка к сердцу губернатора.
– Я всё ещё зол на тебя, но если бы не был, то предложил бы покопаться в дымоходе в Зале Каминов.
– Спасибо тебе.
Майя подошла к Нику и крепко его обняла. Парень заключил её в объятия в ответ.
– Майя, – сказал Ник отпуская её, – будь осторожна с поясом. Все те разы, как он попадал ко мне – у меня ослабевал иммунитет. Все хронические болячки, которые не проявляются сейчас, будто просыпаются и начинают тебя атаковать. Я пятый день не могу справиться с очередным приступом хронической депрессии.
Майя хотела было сказать Нику, что на неё не действуют никакие ослабители иммунитетов – но прикусила язык, вспомнив, что нельзя всем рассказывать про масколикость.
Майя двинулась в Зал Каминов. Сейчас по расписанию были библиотечные часы и в зале никого не было.
Девушка осмотрела камины. Четыре камина из трёх оказались муляжами и не имели дымоходов. Дымоход имел лишь один – тот через который подземельцы могли нелегально выходить из Академии и возвращаться обратно.
Майя прыгала в каминном проёме, вся измялась в копоти, но смогла-таки нащупать какое-то углубление в стене дымохода. Один из кирпичей был вынут, образовывая что-то типа полки. Там лежал тяжелый сверток.
Майе удалось схватить свёрток, который упав, чуть не дав ей по башке. Девушка развернула измазанную копотью белую ткань и обнаружила серебряный пояс Лины.
Выйдя из камина, Майя собрала все свои силы подняла пояс высоко над головой и кинула на пол. Мраморные плиты пола треснули, а сама серебряная пряжка раскололась на две половинки. Внутри была полость, а в ней сияло огромное размеров с кулак сердце.
У Майи аж задрожали колени – она нашла сердце Полуночника.
Сердце не походила на человеческое. Оно было угольно-черным, местами посеревшим, старым и дряхлым. Тому, кому оно принадлежало было больше 250 лет. Сердце еле стучало, казалось, что оно пропустит следующий удар. Но вопреки всему – оно продолжало упорно биться.
– Добралась-таки, – Майя услышала знакомый ненавистный голос Гадюки.
На этот раз она была одна. Её фигура в змеином приталенном пиджаке и леопардовых лосинах вышла из-за белых восковых сталактитов посреди зала. Всё это время она наблюдала за Майей из своего укрытия.
– Как ты попала на территорию? Полуночник не мог тебя пустить. Это убежище.
– Не мог. – согласилась Гадюка, – и не пустил. Но это не Полуночник.
Из-за спины Гадюки показалась Мида. Она не смотрела на Майю – она глядела в пол.
– Твоя часть сделки выполнена, – Гадюка повернулась к немой теневице и кинула ей ключи, – забирай свою маму.
Мида не посмотрела в лицо Майи, она буквально выхватила у Гадюки ключ и унеслась прочь из каминного зала, оставив ядоязыкую наедине с жертвой.
Майя не была удивлена предательством Миды. Она не почувствовала ничего. Возможно, потому что Мида не была ей другом. Она была лишь иллюзией друга для девушки, которая не хотела дружить.
– Не подходи ко мне, – Майя угрожающе сжала сердце.
Майя и Гадюка медленно двигались по кругу – одна отступала, вторая догоняла.
– Ты что намерена его раздавить? – в голосе Гадюки не было страха, лишь усмешка.
– Почему тебя это не волнует?
– Ой, да, совсем забыла, – Гадюка театрально приложила ладони к щекам, – какой кошмар! Катастрофа! Что же мы все будем делать – ты раздавишь сердце Полуночника, и он умрёт, – она расхохоталась, облизав желтые зубы раздвоенным языком.
– Подземельцы могут жить с вынутым сердцем. Но не с раздавленным.
– Да, в этом ты права, – согласилась Гадюка, – так попробуй – раздави сердце.
У Майи засосало под ложечкой от нехорошее предчувствия. Она сжала пальцами сердце – оно оказалось холодным и твердым как камень. Майя сжала сердце ладонями так сильно, что костяшки пальцев побелели от натуги.
Майя не сдалась, она быстро выудила из кармана черного платья мешок с разрыв травой (растением, способным разломать что угодно). Она вынула травинку и попыталась разрезать сердце – не вышло.
– Облом, – театрально сочувственно прокомментировала Гадюка, – его защищает сильная магия, которую разрыв-траве не взять… не расстраивайся, иди ко мне – обниму и пожалею.
Гадюка раскинула руки в стороны и Майя заметила, что плечо ядоязыкой обвивает спящая Шкурупея – змея о шести головах.
Левая рука Майи, которую в прошлый раз Шкурупея укусила пять раз, засаднила. Последний роковой укус Шкурупея не успела сделать – Майе удалось скинуть чудище и убежать.
– Знаешь, мы со Шкурупеей не любим бросать дело на пол пути – мы всегда добиваем тех, кто насолил нам.
Майя предприняла последнюю попытку, Она занесла руки над головой и шмякнула сердце Полуночника об мраморный пол. Раздался тупой удар – сердце пробило вмятину в белом мраморе, словно метеорит, но осталось целым.
– Да что с ним не так?!
– Его можно разбить только особым оружием, которого у тебя нет.
Тут Майя и вспомнила слова Ильи: «Достав сердце Полуночника, ты поймешь, что нужен ключ. Достанешь ключ, отправишься искать смазку… И так далее и так до бесконечности!»
Гадюка подошла к сердцу, подняла его и положила себе за пазуху.
– Галина, послушай, – разборки наших матерей – не наша проблема, пожалуйста…
Дверь скрипнула. Гадюка обернулась, а Майя с надеждой посмотрела дверной проём. Но это было не спасение – это был Полуночник. Он спокойно прошёлся поближе к ним и прислонился к стене, скрестив руки на груди – он был намерен наблюдать за происходящим с нескрываемым удовольствием.
Присутствие отца придало сил Гадюке, она ещё шире улыбнулась.
– Моя мать – стерва, я это знаю – Майя отступала к стене, – я её тоже не люблю и это у нас взаимно. Я для неё балласт, который она в лицо назвала «бесхребетной и бесталантливой». Но её отравляющая кулинария не имеет ко мне никакого отношения.
– Какая кулинария? – не поняла Гадюка.
– Элен Л’Калинова, она же Медея убивала всех своих врагов/мужей и соперников при помощи особого рецепта угольно-черных кексов и начинкой из обсидиановых магнолий.
Гадюка остановилась, прекратив наступать на майю. На лице её читалась растерянность.
– Это не были угольно-черные кексы… – пролепетала она.
Полуночник только хмыкнул.
– Стоп… – Гадюка обернулась, – Т… Ты знал?! Ты знал, что мама умерла не от кексов???
– Нет, не от кексов, – спокойно ответил Полуночник, – от моей настойки… из той же магнолии. Я сам как-то показал Элен обсидиановую магнолию, открыл ей чудесные свойства этого неизученного растения… И она начала их активно применять в наших общих целях.
Гадюку трясло от гнева.
– А теперь расправься наконец с девчонкой, – скучающе ответил Полуночник, через десять минут у моих студентов закончатся библиотечные часы, а тебя здесь не должны увидеть.
Гадюка смотрела на Майю, но в её взгляде больше не было той злобы.
– Нет, – она повернулась к отцу, сведя брови к переносице.
– Что ты сказала?!
– Нет. Знаешь, я всегда молчала и глотала обиды. Но сейчас скажу: ты никогда в меня не верил. Никогда. Я была лучшей. Лучшей среди всех твоих наёмников. Я начинала как обычный наёмник – ты в меня не верил. Я стала капо, главой отряда наёмников – ты продолжал считать меня не достоянной твоего одобрения. Я стала лучшей, я убила больше, чем любой наёмник за все годы существования ядоязыких, я стала твоим советником, твоей правой рукой, но ты продолжал считать меня «пустоголовой сойкой».
– Гадюка, убей девчонку! Повторяю последний раз.
– Нет.
Гадюка встала, заслонив спиной Майю.
– Меня ты убил морально. Её ты убьёшь только через мой труп.
– Заметь, – закатил глаза Полуночник, – не я это сказал. Морте мориатур атрокс – отдал он распоряжение спящей на плече у Гадюки Шкурупеи.
Гадюка успела скинуть с руки змею прежде, чем та проснулась. Шкурупея с противным шипением поднялась с пола. Шестиглавая змея, чьи головы вырастая из одного тела, стояли друг над другом словно фонари светофора. Шкурупея учуяв свой собственный яд в теле Майи, поползла в сторону своей жертвы, заканчивать начатое. Её хвост-трещотка раскачивался из стороны в сторону, а капюшоны голов раздувались.
Майя пискнула от страха, но Гадюка даже не шелохнулась.