– Талисманы Богов позволяют Богам направлять и защищать нас! – прокричал один из фламинов.
Он сразу же вспомнил слова Айвареса о религии и достойном заработке и лишь улыбнулся, продолжив свой путь. Кузница была очень маленькой, всего лишь –маленький домик с крыльцом. «На крыльце трудился юноша, очевидно, подмастерье» – подумал Ганс, стучал молотом по куску металла, желая всем своим усердием доказать мастеру свои умения. Минуя крыльцо, Ганс вошёл в кузницу. Внутри на полках лежали посредственного качества пластинчатые доспехи и уже отчасти проржавевшая кольчуга. У очага сидел повернутый к нему спиной хозяин кузницы.
– Господин, мне нужны доспехи и оружие.
Хозяин встал. Это был мужчина в возрасте, с черно–седой густой бородой и волосами. Он посмотрел на Ганса с пятки до макушек и рассмеялся, – крестьянин, ты уже собрал урожай? Скоро ведь осень. Ха–ха–ха!
– Собрал. Хватит на целую армию, – Ганс резко согнул руку с мешком в локте и из мешка прозвучал очень приятный на слух звон монет. Ухмылка с лица хозяина мгновенно пропала, и он лестно улыбнулся.
– Что желаете? На ваш выбор – топоры, короткие мечи, бастарды, двуручные мечи, любые доспехи!
Ганс осмотрелся по полкам. Неизвестно куда приведет его дорога, и неизвестно с чем он столкнется. Но вспоминая разрушение Ангейта, он понимал, что нет никакой нужды тащить на себе громоздкие доспехи. Да и нужно бы ему держаться в тени…
– Мне нужна одежда из выдолбленной кожи. Также нужна короткая кольчуга и меховой плащ. Меч нужен среднего размера, но хороший и острый.
– Отто! Принеси нашу лучшую кожу и лучшую короткую кольчугу для гостя!
Мальчишка сорвался со своего рабочего места и на ходу срывая фартук пробежал мимо них в каморку.
– Ну а что до меча… для особого гостя – особый подарок, – старик с улыбкой подошёл к сундуку за высокой стойкой. Из–за спины он достал ключ и провернул его, потом ещё один ключ и сделал то же самое, наконец, он достал последний ключ и открыл сундук. Старик особо аккуратно достал длинный узкий и слегка изогнутый меч.
– Легендарный трофей времен Бренейской экспансии на западное побережье: катана Масамунэ. Вы ведь, добрый господин, помните, что Бреней тогда не только захватил большую часть побережья Эмирата, ещё больше ввергнув страну в нищету, но и отчасти, прошёлся по островам Янарта. Достался мне от одного моего товарища, что служил в Королевском флоте Бренея, тот пристрастился к бутылке и не мог в полной мере осознать, что у него имеется. Его отняли у одного Янартского солдата, облаченного в панцирь и сражавшегося до конца, причудливый пластинчатый доспех его владельца, к сожалению, был полностью изрезан.
– Что это вообще такое? Почему меч изогнутый? Как этим вообще можно биться!?
– Достопочтенный господин, прошу вас! Не делайте поспешных выводов! Возьмите и разрубите моё кресло одним лёгким взмахом! Прошу вас!
– Мастер, но это же ваше любимое кресло, вы… – малёк вышел из каморки с заказом на руках и недоумевал.
– Заткнись!
Он вытянул обе руки с лежащей на них катаной. Ганс вытянул её из ножен и сразу же обратил внимание на то, какой он чистый, элегантный, изящный и лёгкий.
– Говорят, все янартские мечи имеют свою историю, но увы, из–за закрытости страны в наши времена, выявить историю этого клинка не представилось возможным.
Ганс подошёл к очагу и вытянул катану от груди, легким движением он махнул ею вниз и разрубил кресло пополам, что весьма его удивило.
– Беру.
– Отлично–отлично! Скорее пройдите в комнату, снимете с себя эти тряпки!
Ганс вошёл в комнату и без церемоний сорвал с себя рубаху и штаны. Резко нацепил на себя все свои обновки: кожаный походный костюм, кольчугу и плащ.
– Господин, вы прекрасно смотритесь! Не зная Вас, я подумал бы, что передо мной барон! Итого: двадцать серебряных монет за костюм, тридцать за кольчугу, пять за плащ и сто за катану!
– Да это же грабёж!
– Вы получаете лучший меч на всём восточном побережье! Он стоит своих денег! – Ганс отроду не имел больших денег и цену им прекрасно знал. Он не успел пересчитать сколько серебра он получил благодаря Айваресу, но платить сто серебряных монет за кусок стали, пусть и очень хорошего качества, он считал расточительством. И тут он вспомнил слова Айвареса…
– Слушай, я выжил в Ангейте, и думаю, что это не самый лучший меч, ведь поверь мне, как и прочие мечи, он имеет свойство плавиться в огне. Его цена…
– О, Боги! Забирай! Забирай всё! Забирай всё и убирайся!
Ганса вместе с катаной и его новой одеждой вытолкнули на улицу и молниеносно закрыли дверь. Ему стало неловко, ведь он почти что ограбил кузнеца.
– Господин, позвольте я оплачу, только сделайте скидку…
– Убирайся прочь, сатанинское отродье! Отто! Где талисманы!? Отто?!
Удивление от настолько сильной веры в Богов заставило Ганса протрезветь. Видимо Айварес и впрямь был прав насчёт этого. Ганс взял катану в левую руку и хотел было закрепить её на поясе, но пояс он купить забыл. Думая, что спросит у Тита, где взять пояс, уже в обновках он вышел из крыльца кузницы, не забыв при этом запихнуть несколько монет под дверь и вошёл в неутихающую толпу. Глядя на него, люди почтительно расступались. И всё же внешний вид имеет значение: ведь пару минут назад они презирали его! Гансу очень захотелось их всех проучить, отчего он задрал голову вверх, вытянув подбородок и надменно смотря на всех окружающих, что видели в нём, не иначе, как сказал кузнец – барона. Никому даже в голову не пришло отсутствие свиты, но ему было приятно, что смог он их проучить, хотя и не был уверен, что эти люди хоть что–то поняли. Миновав толпу, он подошёл к таверне, напротив которой встали две телеги, по–видимому, странствующих торговцев. Ганс вошёл в таверну, она уже не была пустой, как когда он уходил, а в ней вновь кипела жизнь. Он прошёлся по ней, ловля неодобрительные взгляды всех не самых добрых людей, что собственно всегда и собираются в подобных местах, ибо Ганс верил, что никто из людей порядочных такие увеселительные места сомнительного толка посещать не будет. Он подошёл к стойке, где сидел Айварес.
– Гляньте–ка! Барон Ибелин! Ха–ха–ха! – Айварес рассмеялся на всю таверну, смех быстро потонул в общем празднестве и его никто даже не заметил, – и что это у тебя? Катана? Отличный выбор! Большая редкость в наших краях! – он уважительно взглянул на Ганса и поставил стакан – скоро в столицу отправляется один торговец, с ним его придурковатый брат, и пара черномазых, которых он зовёт своей охраной. Я его знаю, он будет не против, что мы отправимся вместе с ним. Тем более времена нынче неспокойные… Пойдём же.
На удивление Ганса, второй кувшин вина не свалил Айвареса с ног – тот чувствовал себя прекрасно. Они вышли из таверны и Айварес показал рукой на запряженную телегу, в которую два тёмных парня складывали ящики.
– Караван Йослихта. Пойдём поздороваемся.
Толстый мужчина с планшетом (очевидно – Йослихт, подумал Ганс) стоял над работниками и делал свои пометки. У него была пышная короткая борода и волосы неестественно черного цвета. Радом с ним под деревом сидел лохматый худой мальчишка и ел яблоко. Заслышав приближающиеся звуки шагов, Йослихт опустил планшет и широко улыбнулся.
– Айварес, старина! Как я рад тебя видеть!
– И я тебя, Йос! Как идут дела?
– Легионы совсем недавно перешли Альденгорье на западном берегу, сюда хлынул поток беженцев, ты это знаешь. И беженцы без особой мысли расстаются со своими драгоценностями взамен на еду и теплые вещи.
– Всё тот же меркантильный старина Йослихт, хе–хе. Сопровождение нужно? – Айварес подмигнул ему на что они оба рассмеялись и обнялись, похлопав друг друга по спине.
– Это Ганс, один из выживших в Ангейте, едет в столицу.
– Меня зовут Йослихт. Рад знакомству, Ганс, – он протянул ему руку и неумело улыбнулся, – это мой брат Тошлер, – Тошлер с набитым ртом что–то пробурчал и махнул ему рукой, так и продолжив сидеть развалившись под деревом, – это моя охрана – Болдер и Долдер. Да, Ганс и… Айварес, я соболезную вам. И всё же мне очень интересно узнать, что же там всё–таки…
– Все погибли. Вот что случилось, – Айварес в привычной для себя манере нахамил, а Йослихт не стал расспрашивать дальше и приступил к пересчету коробок. Ганс посмотрел на обе повозки и заметил там двух смуглокожих, черноволосых и черноглазых одинаковых на вид парней, что перетаскивали ящики в телеги. Они выделялись среди общей картины населения Елисейта. Гансу была не свойственна какая–либо ксенофобия, но их появление здесь вызывало удивление.
– Тебе нужен конь. За деревней есть конюшня. Теперь денег у тебя предостаточно, так что вперед. Это ещё что такое?.. – Айварес весело поднял брови и придурковато заулыбался. Зрелище на секунду испугало Ганса – огромный лысый наемник, с щетиной и улыбкой мало когда предвещал хорошее стечение обстоятельств. Ганс обернулся и улыбнувшись, выдохнул, – это был Тит, обходя площадь по дуговой, с двумя сумками на плечах, и легионерским панцирем на теле, нёсся худой старик с самокруткой в зубах, махая Гансу рукой с бутылкой вина.
– А этот старик мне нравится!
Айварес махнул Гансу рукой, и они пошли к конюшне. Долго идти не пришлось. Они вышли за ворота, двое молодых стражников спокойно резались в карты, даже не заметив уход людей. Ганса это удивило, ведь вокруг говорят о сбежавших заключенных. Айварес объяснил спокойное поведение парней тем, что заключенных сбежало не так много, да и не все в это верят. Конюшня была не самая большая. По сравнению с тем, что у них было в крепости, а то был дом для двадцати двух резвых скакунов, здесь был сарай, расположенный за таверной, прямо у выхода из деревушки. Деревня Мендакс располагалась на небольшом пологом холме и отсюда открывался ошеломительный вид на бескрайние поля Королевства. На южном хребте Долины виднелась маленькая дымка, это были руины Ангейта.
Ганс чуть призамедлил шаг и в голове прокрутил события того рокового дня. В сознании всплыли лица друзей, невыносимый, но ставший таким родным быт родного дома, боль и смерть, витавшие в воздухе в момент падения крепости и закипающая в крови ненависть. Ганс выдохнул. Солдат не имеет права терять голову, он не должен знать ни жалости, ни сочувствия, лишь чувство долга, и отчасти, чувство мести. Его удивило собственное отношение к происходящему. Обычно люди долго приходят в себя и учатся жить с мыслью о гибели их родных, но было такое ощущение, что его останавливала какая–то неведомая сила, что не давала ему сойти с ума от горечи потерь.
Он подошёл к конюшне, и её владелец указал на одиноко стоящего коня. После небольшого знакомства, конь пришёлся Гансу по душе, хоть и пришлось отвалить за него почти все свои неожиданно заработанные деньги. Проскакав на нем пару минут, они друг к другу привыкли. Глаза у коня были грустные, это был молодой пегой конь, и больше всего он хотел бороздить просторы королевств, а не сидеть в конюшне, лишь изредка, по милости своего хозяина, выходить в свет. Благо они появились друг у друга и теперь дела пойдут на лад. Айварес посоветовал назвать его Ардженто, в честь коня одного Имперского генерала, что по легенде был лишен всего что имел безумным Императором, которому впоследствии он отомстил на самой большой арене в мире, о котором Айви узнал из прочтения романа одного из величайших Бренейских писателей того времени – Ридли из Шилдса; к слову, коня Айвареса звали Сканто, из того же романа.
Телеги были укомплектованы, Йослихт держал карту, оставляя пометки по пути следования, они обсуждали с Тошлером, что купят бабушке Санчале Карельской на день рождения на вырученные с деньги. Телега, запряжённая двумя лошадьми выехала из деревни. Йослихт с одним из своих бойцов сидел в первой телеге, Тошлер разлёгся на ящиках и принялся спать во второй телеге, оставив второго бойца в качестве извозчика. Тит невесь откуда нашёл коня, и они втроём встали впереди колонны.
– Ах, как в старые добрые времена! Наш поход, дорогие друзья, напомнил мне случай из моей юности…
Ганс погрузился в свои мысли. Бескрайние поля запада Елисейта открывались пред ними. Холодный августовский ветерок обдувал его и бодрил. Тит с Айваресом пришлись друг другу по вкусу и стали травить байки о своих приключениях. Ганс улыбнулся, поймав себя на мысли, что, оказывается, не всё так плохо в его жизни: он всё ещё жив и у него есть цель. Его размышления прервали вскрики двух братьев–эми между телегами.
– Эй, Болдер! Книга, которую ты мне дал несколько непонятна – почему все эпизоды разделены тремя звездами?
– Хрен его знает, Долдер. Либо автор слишком ленив, либо мечтает стать полковником. Тем не менее, с этим приколом автора тебе придется смириться.
Глава 2
Дорога была спокойной. Изредка они видели крестьян на полях и проезжающих мимо путников. Ганса порядком утомили бесконечные разговоры о былых временах двух его спутников, хотя многое из этого он находил довольно занимательным, хоть и весьма монотонным. В голове его витали мысли о фактическом бессмыслии его путешествия с мало знакомыми людьми в погоне за правдой, что могла стоить ему жизни. Ганс до сих пор не понимал ни того что произошло, ни обозначения на карте в бедняцком районе Елисейта. Они въехали на небольшой холм, на котором гордо стоял один из тысяч безымянных столбов Богов. Тит снял с шеи свой медальон с символом Норанейта и поднёс его сначала к сердцу, а потом ко лбу, что по классическим приданиям означало единение духа и разума. Никогда Ганс в эти сказки не верил. С холма показался маленький лесок. Айварес насторожился, и покосился на столб.
– Пока я ждал твоего второго пришествия, мой неопалённый друг, наемники в таверне рассказали о беглецах из Ангейта. Лес – лучшее место для нападения.
– Как их до сих пор не переловили?
– Войска отведены во Френию – боятся Империю. Хотя это бессмысленно, имперские походы на восток уже все расставили по своим местам.
– Она была больше двух десятков лет назад, ещё до моего рождения. Мы ведь сумели прогнать их, мы защитили свой суверенитет.
– Мало ты понимаешь, мальчик, – Айварес вытянул меч из ножен и положил его на плечо, – хватит болтать и держи ухо востро.
Ганс фыркнул и вынул меч из ножен. Они с Титом и Айваресом скакали впереди и в случае чего, они умрут первыми. Ганс напрягся и встал всматриваться меж крон деревьев, пока отряд плавно входил в лес. Проселочная дорога разделяло его надвое, они переходили его прямо по середине. В стороне от дороги стоял столб Богов – Гансу сало не по себе. Тит развернул коня и отошёл в правую сторону, Айварес в левую.
Ганс опустил меч и затаил дыхание. Чьё–то стрекотание послышалось из–за деревьев, Ганс бегло глазами прощупывал каждый куст в поисках угрозы, пока она не нашла его сама: стрела летела с правой стороны, Ганс увидел её боковым зрением и резко нырнул вперед. Стрела свистом пролетела над ним, ему очень повезло, иначе она бы впилась в шею.
Разбойники резко выбежали из кустов, их было не так много: человек восемь–десять, украшенных ветками и измазанных грязью, в лучших традициях варваров севера–востока. Один из них с безумным боевым оскалом и топором в руке побежал прямо на него. Он резко замахнулся на лошадь, встал он далеко и Ганс не дотягивался: он резко наклонился вперед и парировал удар. Второй разбойник, приближение которого он не заметил, мощной хваткой повалил его на землю и хотел ударить его копьём, Ганс увернулся и одним колотым ударом в сердце свалил противника Ганс как можно быстрее вскочил на колено и парировал удар топора от его подоспевшего товарища, разбойник пнул его в под дых, когда Ганс уже вставал. Он с болью выдохнул и отошёл назад. Разбойник высоко над головой поднял топор и Ганс проколол его сердце. Потому что ни один идиот не будет так замахиваться, вот и результат. Ганс слегка растерялся от первого убитого им человека, несмотря на то что он уже видел смерть раньше. Он стал задыхаться и на мгновение потерял ориентацию в пространстве, но все же нашел в себе силы прийти в себя. Обернувшись, Ганс обнаружил что остатки разбойников убегали восвояси, побросав тела своих товарищей. Большая часть незатейливых идиотов были перебиты закаленными боями и жизнью, чрезмерно активным стариком Титом и бойцом Айваресом. Тошлер стоял чуть пригнувшись на телеге с большим бренейским луком и быстро мотал головой по сторонам, Болдер и Долдер осматривали тела. Йослихт, по–видимому, не участвующий в отражении атаки, вылез из–за борта телеги и заорал во весь свой пискливый голос:
– Дневник! Он украл мой дневник! Тошлер, сделай что–нибудь!
– Да кому нужны твои каракули? – с насмешкой сказал Тошлер, – наконец–то я избавлюсь от твоих идиотских цитат этого, как там его, Креветки из Нишапура…
– Идиот, там рисунки артефактов Богов!
Тошлер вынул стрелу из колчана и спрыгнул с телеги. Услышав слово «Боги», Ганс потерял всякое чувство самосохранности, позабыл о шоке, и побежал за отступающими вместе с Тошлером.
Ветки били в лицо, Ганс выставил руку впереди и бежал, высоко поднимая ноги. Наконец, сквозь кусты и многочисленные деревья, стал виден силуэт убегающего человека. Ганс ускорился и почти его нагнал, в руках его была маленькая коричневая книжка. Они выбежали на поляну и Ганс стал отставать, но спешить уже было не нужно: Тошлер встал на колено и выстрелил из лука. Стрела попала убегающему в спину, тот закричал и упал на землю. Ганс подоспел к нему и взглянул на упавшего недруга, все еще корчащегося от боли. Тошлер подоспел к нему и бесцеремонно воткнул ему нож в шею. В лице этого человека Ганс узнал Зодиака, бывшего заключенного Ангейта, одного из самых ужасных маньяков Долины, и чуть было видно улыбнулся, ведь Ганс посчитал, что наконец–то восторжествовала настоящая справедливость.
– Поделом, сука! – сплюнув в высокую траву, Тошлер перевернул тело и пытался найти дневник Брата.
Он лежал прямо перед ногами Ганса. Он бережно его взял, из него посыпались листки, видимо потрепанные при бегстве. Ганс поднял их и очень удивился: ведь это был рисунок того самого оружия Богов, что он видел на горе. Он вопросительно посмотрел на Тошлер, тот слегка наклонил голову на бок, свесив свои кудри и ехидно улыбнулся, поглядывая на наплечную сумку Ганса, из которой торчали две странные подзорные трубы.
– Рисунки артефактов Богов, их вся Долина ищет – предвидя вопросы Ганса, заранее ответил Тошлер.
– Ты…ты знаешь, что это?
– Кто? Я? – Тошлер засмеялся и убрал лук, – не больше чем другие в Долине. Идём, ты ведь не хочешь остаться здесь, с этим красавцем? – и плюнул в сторону трупа.
– Нет, стой! Ты знаешь, что это? – Ганс достал из сумки злосчастную подзорную трубу и передал её Тошлеру, – тот лишь засмеялся и стал вертеть в своих руках эту вещицу.
– Двойная подзорная труба, странная только. Тысячи фанатиков верят, что эти побрякушки волшебные, но как по мне – очередной бред, – Тошлер взглянул в окуляры и протянул трубу обратно, – Ганс же нажал на кнопку этого причудливого устройства и сказал:
– Да неужели?
Тошлер с некой насмешкой на лице поднёс окуляры к глазам, тут же её откинул и попятился назад, по собственной неуклюжести, свалившись в кусты.
– Это что ещё за чертовщина?! Убери это дьявольское отродье!
Ганс выключил и убрал в сумку «дьявольское отродье», как его назвал Тошлер, вставая с земли.
– Это, это что такое? – спросил его взволнованный Тошлер.
– Я–то почем знаю. Это… трофей.
– Трофей?
– Я получил его в Ангейте. Что ты увидел?
– Я… Не знаю. Мир стал таким серым, ты светился черным. Черт его знает, что это. Мой брат знает об этом куда больше, прямо помешен на этом, никогда его не понимал пока…
– Пока не увидел сам? – сказал увлеченный диалогом Ганс и убрал ветки куста, в которые чуть было не влетел лицом.
– Да. Эй, Йослихт! Нашли мы твои каракули. И ещё, у нас пополнение в твоём клубе любителей антиквариата.
Они довольно быстро вернулись к каравану. Радующийся Йослихт спрыгнул с телеги и принял у Ганса свой дневник, тщательно просматривая каждый лист – все ли на месте. Йослихт с интересом посмотрел на Ганса, который с нетерпением ждал пояснения, и тут же он сам для себя задался вопросом – почему он не расспросил у Ганса поподробнее об Ангейте. Йослихт положил лист с рисунком оружия Богов на дневник и встав рядом с Гансом, стал водить по контурам этого странного рисунка пальцем.
– Это рисунки артефактов Богов. Имперцы их с руками отрывают, при этом осыпая золотом. Иногда и могут дать подданство. Они редки, но если найти хотя бы один такой, особенно странные маленькие капсулы к ним, то считай жизнь удалась. Мы с Тошлером уже полгода за ними гоняемся и всё тщетно. Эти вещи выпускают свинцовые куски и разрывают любой доспех, даже имперскую лорику мускулату. У меня и у самого есть пара артефактов Богов на черный день, я называю их «пламенем». Маленькие капсулы размером с кулак, стоит только выдернуть кольцо и бросить во врагов, так они сразу будут объяты пламенем.
– Имперцы ищут артефакты Богов?
– Как и все. Ты что, в пещере живёшь?
– Жил. На границе. До нас вечно всё доходит с опозданием. – Йослихт понимающе кивнул.
Ганс успокоился. Увидев один раз эти штуки у таинственных разведчиков близ Ангейта, которые Йослихт назвал «винтовками», Ганс и подумать не мог что это артефакты Богов, о которых ходит такая молва. Неужели и вправду Боги покарали Ангейт? Он стянул сумку, открыл её и дал Йослихту найденный им артефакт.
– Утони Норанейт! Откуда это у тебя? – Йослихт чуть не выронил свой драгоценный дневник, когда принялся осматривать драгоценную находку.
– Я отобрал их у… Бога?
– Что? Что ты сделал? Но как… неужели Ангейт действительно…
– Я не знаю, – тяжело выдохнул Ганс и потянулся в эту же сумку за самокруткой. Пока Йослихт пристально осматривал предмет, Ганс собирался с мыслями и пару раз чиркнув огнивом, поджег самокрутку, наполненную столь любимым им табаком – так ты знаешь, что это?
– Это «Глаза Богов». Так его называют ученые. Позволяет видеть сквозь туман, метель, бурю и другую непогоду. Говорят, даже люди через него смотрятся по–другому, – Ганс ухмыльнулся. В сказки Ганс никогда не верил, но он видел все это своими глазами.
– Да, это так… Мы с Тошлером уже…
– Да твою же мать, мир видится серым! Понимаешь? серым! – воскликнул Тошлер.
Йослихт не стал дожидаться пояснения и под руководством Ганса приложил окуляры к своим глазам. На удивление, Йослихт не испугался, а лишь стал придурковато улыбаться, что–то шепча себе под нос и держась за Глаза Богов осматривал мир вокруг.
– Ха–ха! Работает! И в правду работает! – он стал ходить по кругу вокруг двух телег и бубнить что–то себе под нос, введя в недоумение двух братьев–эми, что теперь смотрели, разинув рты, и Айвареса, что подошел вплотную к Йослихту, а тот лишь его рассматривал. Йослихт продвинулся в изучении находки чуть дальше Ганса и стал своими упитанными пальцами ерзать по всему инструменту. Он нажал на кнопку и тут же отпрянул его от себя.
– Ай! Что это за чертовщина, Ганс? – Йослихт убрал от себя «Глаза» и еле слышно выругался.
– Я у тебя спросить хотел.
– Да нет же! – сказал Йослихт, потирая слезящиеся глаза – я про зелёный мир.
– Ты про то что мы в лесу?
– Да нет же! Глянь!
На взгляд Ганса прибор ничуть не изменился. Он взял его в руки и ещё не прислонив его к глазам, увидел, что окуляры излучают светло–зеленое неестественное свечение. Ганс поднёс его к глазам и тут же отпрянул его от себя. Он посмотрел на Йослихта, как и Ганс стоящего с красными слезящимися глазами и приговаривающего: невероятно, невероятно
На шум от двух «любителей антиквариата», как выразился Тошлер, собрался весь отряд, окружив их по кругу.
– Что это за дрянь? Дай сюда, – Айварес бесцеремонно выхватил Глаза и повторил их действие. – мать твою за ногу, что это за хрень? Тит?
– Дар Богов. Береги его, Ганс.
– Ты так спокойно об этом говоришь. Ты даже не хочешь посмотреть на него?
– Я путешествовал по всему миру и видел куда более странные вещи. Если была на то воля Богов, их мудрое решение передать чужими руками дар тебе – береги его, Ганс. Неспроста Боги выбрали тебя, – Тит равнодушно смотрел на прибор и держался за свой медальон. Ганса очень тронули его слова, хоть он ничего не понимал.
– Что значит «выбрали»? Я получил эту дрянь…
– Сказать, что все произошло случайно язык не поворачивается, а? Ведь каждый придёт к вознесению, – Тит достал самокрутку, и поджег её – так и будем здесь стоять? нас ждёт столица! – слова Тита вернули отряд к реальности и все вернулись к походному строю. После того как группа снарядилась, они поехали.
Ганс раздумывал над словами Тита: действительно, вещь эта попала к нему не случайно, да и слова Командира крепости слишком ярко отпечатались у него в голове: не быть их игрушкой. Теперь же, впервые после уничтожения своей семьи десять лет назад, Ганс вынужден был признать: Боги не только существуют, но и оказывают прямое влияние на судьбы людей.
Он залез на коня и встал рядом с Титом, который начинал рассказывать свою очередную байку. Вспотевший под своим плащом Ганс, снял его с плеч и положил на гриву Ардженто; достал платок, поднёс его ко лбу и вытер горячее лицо. Платок испачкался маленькими каплями крови, попавшими на него в разгар боя. Ганс достал флягу и на ходу смочил платок и снова вытер лицо.
– Эй, Ганс! Почему ты такой хмурый? – Ганс поднял голову. Он очень удивлённо взглянул на Айвареса, поначалу даже не зная, что ему ответить.
– Почему? Да нас чуть не убили!
– Ну не убили же.
– Но ведь могли!
– Тогда забейся в угол и поплачь, платочек уже есть. Не убили – едем дальше, – Ганс промолчал. Он ещё не успел перевести дыхание после боя, им всё ещё овладевал шок, – итак, о чём это я? Король Максекс первый, выходец из богатой семьи, всё же не стал почивать на лаврах своего отца и выбрал путь первоклассного мошенника и сутенера. Иронично, что теперь он правит Елисейтом. Но мало кто знает, что с ним был связан один интересный случай, когда пятнадцать лет назад в верховный совет вместо него выбрали какое–то рыжее чучело. Тогдашний безусый паренек был весьма огорчен, но не стал отчаиваться. Он свергнул республику и провозгласил себя королем, а верховный совет разогнал, а того придурка сделал своим придворным шутом.
– Да, слышал я об этом. То был великий человек! А знаешь ли ты про одного безумного Императора, что любил сражаться на арене?
– Что? На арене Норанейта?
– Нет! Конечно нет! Такого бы никто не допустил. Император любил арену, он лично поражал своим мечом противников всегда слабее себя, и бил вымотанных и израненных зверей. Было бы забавно, если бы он погиб на арене, но увы – убит в ходе заговора, – они просмеялись и караван уже выходил из леса. Поля Елисейта открылись во всей своей красе. Ганс с изумлением после привычного для него горного пейзажа наблюдал на бесконечный горизонт.
– Эй, Ганс! Расскажи чего–нибудь, – сказал ему Айварес.
– Я не знаю, что рассказать.
– А ты знаешь что из тюрьмы Ангейта был побег? Ещё до нашего времени.
– Что? Как? Это невозможно!
– Я служил там ещё во времена своей молодости. И однажды утром мы обнаружили одну темницу абсолютно пустой.
– Как это – пустой?
– А вот так это: вечером там был узник, а потом его не стало. Мы вошли в темницу, и уже думали, что это происки Богов, как и любые другие люди, которые сами не могли ничего объяснить. Зашли, стали осматривать. А под кроватью дыра, узкая. А рядом с ней кирка валяется. Откуда у него была кирка и как он за двадцать лет выкопал себе подкоп, так и остаётся загадкой.
– Кстати, о загадках. Айварес, ты сказал, что мы проиграли войну Империи.
– А по–твоему – выиграли?
– Мы победили, мы прогнали их.
– Ха–ха–ха. Кажется, ты совсем не знаешь, что такое война и как она ведется. Объяснить?
– К чему ты клонишь?
– К тому что победили они тогда, и от их победы мы продолжаем страдать сейчас. Ты никогда не задумывался, почему сильнейшее государство Долины оставило богатые земли ныне Южного союза, хотя армии тех были разбиты, и лишь два клочка земли были под контролем Елисейта, которые слегка можно было взять осадой?
– Они не могли удержать территории. Поэтому они взяли огромные репарации.
– У Легионов не было сил? Нет, друг мой. У них не было цели. Цели завоевывать нас.
– И какая тогда была цель? Просто залить кровью половину юга?
– Цель была куда более логичная – разрушить экономику. Уничтожить производство и заполонить рынок своими товарами. Мы, может и остаемся номинально независимыми, но большая часть всех товаров, всего того что окружает нас и что мы зовем жизнью, производится либо Имперцами, либо их сателлитами, приближенными к нашему королю.
– То есть, ты хочешь сказать, что имперцы всеми нами управляют прямо из Лебединого замка?
– Прямо и косвенно, мой друг. Как прямо и косвенно нами управляют Боги. – Влез в диалог Тит.
Ганс промолчал. Он по–прежнему не мог принять эту мысль, что доносили ему люди старшие. Ганс думал возразить, но внезапно закружилась голова. Он уже начинал падать, когда схватился рукой за гриву Ардженто. Тит, что ехал сосем рядом кашлянул и зачесал затылок.
– Парень, ты это… Поспи лучше.
– Я в норме, просто… Слабость.
– Не перебивай старших. Я поил тебя лучшими парацельскими травами, от них может клонить в сон, особенно после боя. Да и вообще я удивлен, что ты до сих пор не падаешь наземь. Пары отвара из этих трав притупляют боль и вгоняют в сон. Возможно, это одна из причин, по которым ты не помер ещё в первый день.
Гансу стало совсем плохо. У него быстро заколотилось сердце, отдавая в левое предплечье. Он оттянул рукав и провел рукой по венам, и прямо на вене было маленькое синее пятно, что на ощупь было слегка липким. В голове промелькнула мысль подвязать коня к телеге и вздремнуть рядом с Тошлером. Что, собственно, он и намеревался сделать. Тит и Айварес, пересказывающие друг другу свои истории и не заметили, как Ганс отошёл от них. Он подскакал к телеге, и держась за поводья, свалился в телегу прямо к Тошлеру. Тот сильно удивился и потрепал по плечу Ганса.
– Ты в порядке? Ганс?
– Да… Да. Просто… устал. – Он перевернулся на спину и подложил одну руку под голову, а другую на глаза и быстро уснул.
***
– Эй, Ганс! Смотри, идут, – Ганс прищурился и увидел двух мужчин, выходящих из дома, он не видел их лиц, только плохо очерченные силуэты в лунном свете, шедшие вдоль узкой городской улочки. Они сидели в кустах и ждали. По общему правилу – после ухода нужно подождать ещё немного – вдруг вернутся. Наконец, Сайлес привстал и огляделся по сторонам. Секунда. Две.
– Пошли.
Ганс вскочил и они мигом подлетели к забору. Сайлес развернулся спиной и сложил руки. Сначала Сайлес подсадил его, затем Ганс протянул свою руку другу. Ну и тяжёлый же – подумал Ганс.