Полигон

Глава 7

Они существуют. Не то чтобы Ганс сомневался в существовании людей, называемых Богами, великих и ужасных голиафов, что не обращают внимания на малозначимых для них людишек в Долине, но увидеть их воочию – ощущение непередаваемое. Ганса потряхивало от потрясения даже сейчас, на этой опушке леса, что являлось наиболее спокойным местом в округе, где все будто шептало об отсутствии всякого преследования и любой угрозы, куда их наскоро привёл сам Бог. Как в классическом религиозном сюжете, проповедуемом Культом вознесения.

Отряд только расположился на поляне по пути к Каракасу, в западной части леса, и все без исключения молчали и ждали, когда же заговорит обнаруженный ими мужчина, которого они уже успели прозвать Богом. Мужчина молча осматривал каждого человека, будто бы пронизывая насквозь и ничего нельзя было утаить от его холодного, но в то же время заигрывающего взгляда.

– Ну скучно же! – вдруг спокойным высоким голосом отозвался мужчина сидя скрестив ноги на ящиках продольной формы, заботливо принесёнными Болдером и Долдером с упавшей небесной кареты, – ну начните кто–нибудь что–то говорить! Что, никто? Ладно… как насчёт истории у костра? Знаете, таких ламповых, о которых все только и говорят – да, посиделки у костра в ночи. По мне – так бесполезная потеря времени. Люди любят придавать значение всяким ненужным и абсолютно глупым мелочам, люди любят зависеть от эмоций. Кстати, спасибо что вытащили вещи из винтокрыла. Особенно брезент, не то к чему я привык, но уж всяко лучше, чем спать как дикарь на земле, – он улыбнулся и уселся поудобнее, – начнём знакомиться! Меня зовут Алистер Горацио Роуч, и я один из совладельцев всего этого безумия, что называется – Долина. Прежде всего, не падайте в обморок и слушайте меня до конца. Я не часто разговариваю с людьми, не отягощенными наличием мозга, но в этот раз я весьма и весьма постараюсь, тем более – выбора у меня нет. Итак, с чего же начать? Вы – актеры одного театра… хотя стоп. Кто тут знает, что такое театр?

– Я, господин.

– Как твоё имя, юноша?

– Август.

– Итак, Август. Весь ваш – мир гребанный театр из нескольких тысяч актеров. Видите ли, за пределами горного кольца есть мир, куда более насыщенный и необычный. Ваш мир, которого вас великодушно лишили, что, кстати, к лучшему для вас. Создан весь этот цирк был не только в коммерческих, но и в практических целях – территория, специально отведенная под цирк в мире победившего абсурда, да–да, именно так – мир победившего абсурда, даже в вашей песочнице, что хоть и является полной проекцией жизни нашей планеты, все же куда больше логики. Видите ли, я живу в мире где шлюхи могут жить куда лучше врачей, в мире где произвол единиц происходит с молчаливого согласия большинства, в мире, где величайшее стремление духа признается грехом. Последнее так совсем ужас – наличие интеллекта в современном мире скорее сложность, чем привилегия, не говоря уже о воспитании. Вы не поверите, но у нас можно залететь в психушку, если человек объявит себя Наполеоном, но получить одобрение, если ты выдумал себе новый пол – чертовы дикари! Мой мир – полное дерьмо, но я часть этого мира. По самой минимальной оценке, исходя из чувства солидарности, человек просто обязан делать этот мир лучше. Каждый. Обязан. Если ты можешь сделать этот мир лучше – делай. Если ты можешь помочь нуждающемуся – помоги. Никто ведь не хочет остаться наедине со своими проблемами и со своими демонами? И самое главное, лучшее что может сделать человек – подарить надежду тому, кто её лишился. Обязаны это делать абсолютно все. Ну, кроме меня, разумеется – я ведь мразь. Но я несколько отвлекся. Этот цирк даёт возможность реализовывать любые задумки – от неэтичных социальных экспериментов до испытания оружия.

– Понтифики говорили о сотворении мира совершенно другое – мы были изгнаны за… – перебил его Сайлес.

– А ещё говорят, что секса до свадьбы не бывает. Не перебивай старших. Итак, с чего бы начать? Начну с сути. Все, в чем вы живете – реалити–шоу. Это… когда один человек сидя на диване из–за своего слабоумия находит интересным смотреть как другой человек делает то же самое посредством коробки, передающей изображение. Изображение это передаётся портативными камерами, что вы называете талисманами и оберегами, заботливо предоставленный вам вашей Культом вознесения. Помимо этого, мы понатыкали столбов с этими же камерами по всей вашей Долине, и провели тоннели по всей Долине, дабы оперативно их обслуживать; название столбов, кстати, отсылает нас к небезызвестному писателю. От всего этого маскарада, или даже гениального шоу, мы получаем солидную прибыль. Люди обожают смотреть всякое дерьмо, и уж тем более обожают сомнительные ставки на события. Посредством голосования мы даём людям возможность выбирать, что они хотят: разрушительная война или виток новых казней на площадях, завал наркотиками целого города или бубонная чума в нескольких странах. Таким образом, мы создали единственные в мире честные выборы, ха–ха. Знали бы вы, сколько денег приносят нам только одни игры в Норанейте, ох… Что–нибудь поняли? – Роуч оглядел своих собеседников и увидев ошарашенные рассказом лица быстро смекнул что надо делать. – Ты, как тебя звать?

– Джон, сэр.

– Какие манеры. Я бы даже мог бы подумать, что ты не дикарь, а один из наших агентов, – Роуч улыбнулся и подмигнул ему, – смотри, Джон – Роуч достал прямоугольной формы плоский предмет, прислонил палец к его боковой части, и тот засветился, – замри. – Он нажал на источник свечения, затем ещё и направил его прямо на Джона. Секунда, и яркая белая вспышка ослепила всех сидящих у костра. Затем он повернул его к Джону. Реакция не заставила себя ждать, Джон резко отскочил от Роуча, а все остальные впали в ступор, – запоминай, это смартфон, – медленно, проговаривая каждую букву сказал он, – игрушка, с помощью которой твоя жизнь становится несколько проще, ну или ты становишься тупее – у кого как, и я тебя сфотографировал – запечатлил твою небритую пьяную рожу чтобы ты потом мог её посмотреть. Передай остальным по кругу. Там ещё есть кнопочка на экране… снизу от светящейся плоскости – это экран. Стоило бы объяснить получше, но боюсь, устройство и так сделано проще некуда, всё можно понять интуитивно. Так вот, я – Бог, вы так нас называете. Антропологически между нами, конечно, нет разницы. Вы такие же люди, просто находитесь лет так на восемьсот раньше нас по историческому развитию. И разумеется, как и все восемь миллиардов людей, на одну, а то и несколько ступеней эволюции, ниже. Итак, что вы усвоили?

Роуч оглядывал весь отряд матерых бойцов и снова поймал на себе вопросительные и испуганные взгляды своих собеседников. В его глазах он был не иначе как Бог. Все молчали, Роуч же продолжал разглядывать их.

– То есть ты хочешь сказать, что мы сидим здесь как овцы в загоне только ради того, чтобы вы на нас смотрели? – отозвался Айварес.

– Скорее, как цирковые собаки. Все из себя такие грозные, сильные, а хлоп! – он сказал это так громко, что все испугались, – и нет вас, а шоу продолжается. Прекрасная аллегория на нашу действительность. Итак, мы усвоили что вы находитесь в большом цирке, расположенным на небольшой части озера Байкал. Теперь же, в силу некоторых обстоятельств, я предлагаю вам проникнуться истиной и свалить. Но для этого нужно… о, как это мило, – Роуч улыбнулся, глядя на Болдера, осваивавшего функцию видеозаписи на данном Роучем смартфоне, и снимающего кривляния Долдера, – ты даёшь им в руки высокотехнологичное устройство, что даёт доступ к большей части знаний, полученных человечеством за всю историю его существования, а эти идиоты лишь догадались снять на него свои кривляния! Самое страшное – людям это нравится. Друзья мои, задавайте же вопросы, посвященные мирозданию!

– Кто уничтожил Ангейт? – всё это время Ганс слушал и молчал. Он был так близок к тому, кто знал или мог знать правду о том, что им двигало всё это время. Но он молчал. Гансу хотелось бы думать, что он хищник, выжидающий жертву, но по правде он и понятия не имел что сейчас чувствовал.

– Ах, Ангейт. Мы придумали этой крепости историю и вовремя Имперского похода на восток позволили ей уцелеть, люди ведь любят героизм. Кстати, забавный факт – ни у кого не было вопросов почему в Крепости на границе располагается тюрьма для самых отъявленных ублюдков со всей Долины? Не знаете? – а я расскажу! – Роуч засмеялся и вновь поправив очки посмотрел куда–то вверх и продолжил, – а случилось этого из–за того, что из–за некоторых организационных трудностей, наши работники одновременно строили и тюрьму, и крепость – сие раздолбайство и дало нам феномен Ангейта. А что до его недавнего уничтожения – какой–то паренек, я имею ввиду тебя, прыткий молодой человек, догадался напасть на картографическую группу, и унести собой одного из них; вместе с приказами, картами, личными вещами и прочим. Это могло бы демаскировать раньше времени, и даже засилье агентов тут не поможет. В изменившихся условиях, дабы не терять своих денег, советом директоров было принято решение раньше времени провести испытание новых ракет «Бола» по заказу одной небезызвестной компании на этой крепости. Доволен? Да и вообще, человеческая мелочность вот уже третий десяток лет доводит меня до белого коленья. Вы встретились с Богом в вашем понимании, а вы совсем не задаете никаких по–настоящему важных вопросов. Вы только представьте, чему я могу вас научить! И я даже не знаю с чего начать – я научу вас уходить от налогов, стрелять прямо в лоб, пить и не пьянеть, разводить девок и манипулировать общественным мнением! Что, мать вашу, может быть лучше? Потом я отвезу вас на Кубу, где вас будут ждать море алкоголя, гора кокаина и армия шлюх, вообще обомлеете.

– То, что вы говорите… невозможно. Огненные стрелы, птица, на которой вы летели, да и вообще все! Как это возможно? – откликнулся Тошлер.

– Огненные стрелы называются ракетами. Спасибо нацистским инженерам: теперь американский флаг есть на Луне, а не только на трусах. А что до моей птицы – это винтокрыл. Работает он… неважно как. Примите как данность тот факт, что человек способен создать не только яблочную технику, но и хоть что–то полезное. Эй, дедок! Тебе совсем неинтересно?

Тит, в отличии от всех остальных, не проявлял никакого интереса к «Богу». Он что–то старательно записывал в свой дневник.

– Прошу прощения, сэр. В голову пришла мысль, решил её сохранить для своей будущей книги.

– Дай сюда, – Тит повиновался и кинул свой дневник через костер.

– Н–да, ну и почерк. Такое ощущение, что его придумали немцы после взлома Энигмы. Но мысль интересная, полуголые философы оценят. Ну так чего, вопросы задавать будем или нет? Кстати, эта ситуация напоминала мне один случай из моей жизни: пару лет назад из–за эпидемии очередной болезни все мероприятия были переведены на дистанционный формат и был я на одной бесполезной конференции по смене климата. Разумеется, моё присутствие было номинальным, и я не вслушивался в этот бред, а просто пялил свою секретаршу. В это время одна умалишённая малолетка, я серьезно – у неё даже справка есть, грустным–грустным голосом просит ей задавать вопросы. В этот момент я осознал – какая же я мразь. Понимаете, она тоже могла заниматься непотребствами, но выбрала меня, но я не выбрал её. Такие дела. Ну так что, какие у вас будут вопросы?

– То, что вы говорите – невозможно, – скрестивши руки на груди, заявил Ганс.

– Что именно?

– Всё. Не может быть, чтобы целый мир сидел на диване и молча смотрел за страданиями других. Не может быть, чтобы люди спокойно смотрели на убийства или подкупные войны. Это немыслимо!

– Да неужели? Не ты ли сам живешь в таком мире? Думаешь, от века за окном человек вдруг изменился? – нет. Человек ровно такой же венец творения природы, как и самая плохая её шутка. Сейчас я тебе расскажу, как мы к этому вообще пришли: в шестьдесят пятом году группа предпринимателей терпит крах при попытке запустить реалити–шоу, людям хотелось видеть что–то новое. Спустя три года эти же ребята устанавливают скрытое видеонаблюдение в африканском племени Чертей. Была придумана функция заказа событий – за определенную плату можно было заказать поджог дома или угон скота. Данное мероприятие имело успех, но в том году те дикари напали на гуманитарную миссию ООН, и янки тут же принесли им демократию в виде карательной операции. Успех шоу и тупость людей позволили моим предшественникам продолжить свои дела: были подкуплены СМИ, политики, чтобы они молчали, а также во все времена подкупаемые артисты, так называемые лидеры мнений. Так называемые, потому что какой вообще смысл прислушиваться к певцу, когда из своего рта он не изрыгает песни? Я уже молчу что вся современная музыка – редкостное дерьмо. Слушать артиста по общественно значимому поводу также абсурдно, как рассуждать с сантехником на тему квантовой физики. Но я отвлекся – пока Запад и Союз вгрызались друг другу в глотки, мои предшественники начали строить Долину в Сибири. В одна тысяча девятьсот шестьдесят девятом году мы завезли первых людей в Долину – маньяки, ублюдки, насильники, душевно больные, адепты плоской земли и прочий сброд –наш маленький косплей Австралии, хе–хе. Потом мы уже придумали добавить религию и Культ вознесения, возвели арену Норанейта, добавили несколько государств, стали завозить людей из самых разных стран – и тут стоит сделать важное замечание: мои предшественники хоть и перевезли их в чужеродную среду, стали ими прямо и косвенно манипулировать, но их дурь из головы никто не выбивал – их культуру и их традиции никто не забирал – люди в Эмирате все так же любят резать головы, а люди во Френии все также бредят демократией. Влияние культуры на человека слишком велико, традиции, особенно вкупе с религией позволяют не только управлять обществом, но и навязывать ему откровенно вредительские установки в промышленных масштабах. Традиции –полное безумие, ибо они воспитывают в человеке мысль, что он и его друзья по интересам, чаще всего это народ – лучше всех прочих. Индивидуализация этноса, его культуры и безумных традиций провоцирует агрессию по отношению к остальным народам, по отношению ко всему человечеству. Поэтому дети мои, мыслите головой, а не традицией. Пока что вы меня разочаровываете, ведь нам противостоит огромная людоедская капиталистическая система, которая хоть и может дать тебе все блага мира, но может также с легкостью их забрать. Чисто по приколу. Но проект «Полигон» должен быть закрыт. Это зашло слишком далеко. Кроме того, это вопрос слишком личный. Ты, мой мальчик, даже не представляешь насколько он личный для нас обоих.

Ганс задумался. Его не покидало чувство, что где–то он уже видел этого человека, но так и не мог понять где именно. Будто бы этот человек напоминал ему о прошлом, и он же тесно ассоциировался у него с воспоминаниями о матери.

– Если вы такой же Бог, то вы, как и прочие Боги повинны в наших страданиях, то что мне мешает перерезать вам глотку? Хотя нет – это слишком быстро. Что мне мешает искупать вас в Озере облысения, дабы вы страдали всю оставшуюся жизнь?

– Ха! Наконец–то хоть что–то существенное. Во–первых, наличие у меня, вами называемого "оружия богов» и умения им пользоваться. Вот, смотрите. Это пистолет. Во–вторых, в рамках этого диалога вы знаете уже слишком много, следовательно, вас убьют мои коллеги. Я – ваш последний шанс на спасение. А что до Озера облысения… Оно образовалось после катастрофы на ЧАЭС в восемьдесят шестом году, радиоактивные осадки в огромном количестве выпали аккурат в то место, что отныне представляет смертельную опасность для всех людей, но я не об этом – завязывай ты со своим садизмом, ничего путного из этого не выйдет.

– Как мне отомстить?

– Правильная постановка вопроса вполовину даёт ответ на сам вопрос. Тебе – никак, а вот нам… у нас ведь сформировалась удивительная команда, просто посмотрите! Я делаю нашу команду технически прогрессивной и идеологически подстегнутой, двое черномазых – мультикультурной, мы как офис любой современной крупной американской компании, нам только геев не хватает! Хотя стоп, точно… – сказал Роуч и ехидно взглянул на Ганса с Сайлесом. Они лишь недоумевающе переглянулись, – ну да ладно. Наскучили мне ваши глупые вопросы. Итак, злобному плану по переделку рынка – быть! – сказал Роуч и скрестив руки за спиной стал вальяжно шагать вокруг костра, – друзья мои средневековые, что вы знаете о Норанейтских играх?

Глава 8

Утро выдалось напряженным: после недолгой ночи, рано на рассвете отряд быстрым маршем вышел на запад, в сторону города воров Каракаса, что по словам Роуча, носил имя на языке давно вымершего народа. Эта часть леса была менее плотной и куда более дружелюбной, здесь не было той гнетущей атмосферы, которая, опять же, по словам Роуча – была следствием прорастающих растений, дающих очень странные пары, которые он, не являясь химиком, не смог внятно объяснить их свойства.

– Если там никогда никого не было из жителей Долины, то почему разлом изображен на карте? – Роуч сделал тяжёлый вздох и поправил очки, убрал левую руку за спину, а правую согнул в локте и поднял.

– Милый Ганс, карта не для тебя, а для зрителя. Ты – он показал пальцем на Ганса, ц– живёшь своей жизнью. А зритель желает на всё это смотреть. Мы даём ему картину практически по всех уголках Долины: от маленьких деревушек до совета короля. Благо недавнее новшество в виде талисманов Богов, имеемых в каждом доме очень помогает. На деле – такая же маленькая камера, как и у меня. Камера – инструмент для… фиксации изображения; того что видишь, понимаешь? Вчера вечером ты видел её действие в моём смартфоне. Впрочем, от многого пришлось отказаться, например, историческая достоверность. В ваше грязное средневековье многих понятий просто не существовало, но какая разница если не самый умный зритель желает видеть, то что он хочет? И это далеко не плохо, сия практика применяется повсюду. Что нам история, великая наука о прошлом, если тренды диктуют иначе? Нам даже пришлось ввести современные понятия в средневековый обиход – женщины тоже люди, вы обучены грамоте, у вас есть какая–никакая правовая система, дабы не вызвать диссонанс у наших дорогих зрителей. Не говоря уже о том, что большая часть всех событий, явлений и даже отдельных людей – имеет свой прообраз на большой земле, ну это так, награда для самых внимательных. Большая часть наших зрителей наши отсылки не понимает, но это исключительно от их скудоумия, а не нашего неясного повествования. Хватит ликвидации безграмотности. Стоять! – Роуч высоко поднял руку вверх и на одной ноге развернулся к отряду, – за этим бугром стоит ещё действующий перевалочный пункт. Идём по–тихому. Пробираемся внутрь, и забираем автомобиль. Даже не спрашивайте, что это. Просто делайте как сказано, –группа растянулось длинной цепью, пригнувшись и неспеша, под отборную ругань Роуча стала продвигаться. Ганс, выученный ещё в Ангейте, медленными шажками ступал на землю, предварительно нащупывая твёрдое место, дабы не тревожить огромное количество листвы. Он медленно посмотрел по сторонам и обратил внимание на то, что отряд издает довольно много шума. Но к его удивлению, Роуча среди них не было: он стоял за отрядом и кротко ступал за ними.

– Вот же сукин сын.

Ганс ухмыльнулся и пошёл подниматься дальше. За бугром их встретила разрушенная мельница с ведущей от неё уже заросшей проселочной дорогой. Здесь кончался Великий лес, надежно хранящий свои тайны, и тайны своих хозяев. Демоны леса уже не могли идти за ними миновав всякую угрозу, Роуч быстро вырвался вперед строя и побежал к мельнице, все и побежали за ним. Роуч подбежал к стене мельницы и упал на землю, достав из кармана заранее подходивший ключ, вставил ключ, пару раз провернул, открыл люк и не спеша встал на лестницу. Рукой подозвал Ганса и сиганул вниз, парой жестов дав указание остальным стоять на месте. Ганс следом за ним проскользил по железной лестнице, он огляделся: вокруг было помещение с грубыми бетонными стенами, сваленными в одну кучу деревянными ящиками с надписями на языке, ему неизвестном, парой столов с оружием богов и деревянные кровати с сваленными на них спальными принадлежностями, его спутник проследовал в смежную тёмную комнату, освещаю путь светом из своего смартфона. «А ведь крайне полезная штука» – подумал Ганс, – «эдакий маленький помощник, который всегда под рукой.» Мистер Роуч подозвал Ганса к себе, Тот прошёл в соседнюю комнату и под слабым светом устройства Роуча, он увидел тот автомобиль, о котором говорил этот Бог. Он был очень похож на большую крытую телегу, стоявшую на четырёх чёрных колёсах из неизвестного Гансу материала Ганс, был окружен тёмными стёклами и производил серьёзное впечатление на любого человека. Автомобиль была направлена в стену, что образовывалась из плавного спуска, переходящего из пола в потолок. На лежащих возле неё ящиках Ганс увидел потрепанный планшет с несколькими листами бумаги. «Отчет о выходе из строя установки по отуплению людей BMM–01061980» прочитал Ганс и несколько удивился как развитости людей за пределами Долины, так и их цинизму.

– Что это? Можно рукотворно отуплять людей, но… но как это возможно? – спросил Ганс.

– Наивный мальчишка. Самое страшное не то, что люди не понимают очевидных вещей, а тот факт, что таких людей большая часть населения Земли. Но и это меркнет по сравнению с тем, что будучи круглым идиотом, по уровню интеллекта мало чем отличаясь от обезьяны, человек представляет стратегическое значение для рыночной экономики. Видишь ли, экономика является движущей силой для любого прогресса. Не будь у нас этих круглых идиотов, корпорация не смогла бы изобрести десятки передовых лекарственных препаратов, и уж точно не смогла бы столь тесно приблизиться к созданию лекарства от рака. Парадоксальная ситуация! Чтобы продвинуть человечество в развитии в общем, людей нужно опустить в своём развитии в частности! – посмеялся Роуч, – я заведу генератор. Когда включится свет, открой ворота – вон вентиль – и указал на круглый металлический круг на стене, – После того как я выведу машину, во всё горло зовёшь своих напарников, и мы рвём когти, понял?!

– П–понял. – Роуч приспустился на колени и отворил маленькую дверку, затянул руку и пару раз дёрнул. Из–за дверки послышались дьявольские звуки, Ганс, как и любой человек из его общества, испугался нового устрашающего звука. В потолке резко хлынул белый холодный свет, и он закрыл руками глаза, едва ли не выронив свой меч. Роуч выругался и Ганс рысью подбежал к вентилю. на вентиле были нарисованы стрелки и две надписи: «закр» и «откр». Он силой навалился на вентиль и стал крутить его в правую сторону. Резкий лязг металла и из–за спины показался дневной свет, пробирающийся сквозь открывающийся потолок. Ганс навалился ещё и ещё, сотни мыслей о том, что здесь происходит, и как ему было любопытно, если бы не немногословный Роуч, дающий знать, по большей части, только то, что положено. Наконец, потолок открылся и звуки, которые он услышал от генератора (и вообще, что такое этот генератор?), послышались от этой железной кареты, названной Роучем автомобилем. Ганс обернулся, огромная железная карета издавала дым сзади и спереди, под тёмными стёклами, за которых нельзя было увидеть ничего кроме своего отражения, два маленьких круглых стеклянных шара давали мягкий тёплый свет. Роуч каким–то образом спустил стекло сбоку.

– Открой дверь с другой стороны, быстрее! – Ганс резко подбежал к другой стороне и дернул необычную горизонтальную расположенную ручку, открыл дверь, небрежно стукнув по стене и осыпав себя пылью, отчего Роуч просто сделал недовольное лицо. Ганс сел на мягкое кожаное кресло и закрыл дверь, после чего Роуч, держа руки на каком–то круге, сделал пару движений ногами, и карета поехала, – это, Ганс, автомобиль! Шедевр русского машиностроения, чертова буханка была создана исключительно для мест, где нет дорог, – автомобиль резко выехал из–под земли и Роуч громко прокричал всем остальным, чтоб садились, как перед его лицом пронёсся поток воздуха, резкий свист, с бешеной скоростью пронёсся на заднее сиденье и разорвал его в нескольких местах. Это были пули. Роуч резко занырнул вперед и достал из–за пазухи пистолет, и не вылезая дал пару выстрелов в поле, напрочь оглушив Ганса.

– Быстрее, идиоты сутулые! – Прокричал он и снова сделал пару выстрелов в сторону неприятеля, – открывайте двери и запрыгивайте! Ну же!

Сутулые идиоты, инстинктивно упавшие на землю при выстрелах нашедших их врагов, вбежали и повалившись друг на друга залезли в автомобиль. Роуч резко навалил ноги и передёрнул рычаг между сидениями. В автомобиль всё ещё прилетали пули от их преследователей.

– О, это бойцы моих коллег по цеху. Оперативники – гордо называют себя они. По сути же – наемники, убийцы, маньяки, и выходцы из различных военных и полувоенных организаций. Однозначно нас кто–то сдал. Приглядывайте друг за другом, ребята, – Роуч вцепился в круг и вёл этот автомобиль дальше, – для вновь прибывших – это автомобиль. Движение осуществляется за счёт…ах. В общем, горючее горит – автомобиль едет, понятно? Это руль, его надо крутить и управлять автомобилем, – он сделал резкое движение влево и автомобиль поехал туда. Удобная вещь – снова сделал для себя вывод Ганс – знать бы ещё как она работает, – так, колхозники, вы видите взрывчатку?

– Что это такое? – спросил его Йослихт.

– Это… штука, которая разрывает всё. Видишь зеленый ящик?

– Здесь есть ящик, – Айварес открыл ящик и приподнял брови, – здесь какие–то цилиндры с нитками, – он открыл ящик и взял один цилиндр в руки, после чего его уронил. Весь отряд замер в оцепенении.

– Не переживай, ты показываешь такой же уровень подготовки, как и солдаты срочной службы практически любой армии мира. Что ещё там есть? – Айварес стал судорожно смотреть по сторонам и обнаружил, что все они сели на жилеты, разбросанные по всем сидениям. Он взял один такой и примерил на себя. С удивлением посмотрел на то, что здесь нет пуговиц, а лишь есть какие–то… липучки? Он интуитивно понял, как их застегнуть и натянул на себя жилет.

– Здесь есть какие–то тяжелые жилеты и ящики с… – он протянул руку под сидение и вытянул пару винтовок, заглянул ниже, там были ещё ящики, – и оружие Богов.

– Это называется – штурмовые винтовки, они стреляют пулями – свинцовая хрень со скоростью восемьсот метров в секунду. Это очень больно. И смертельно. А жилеты – это бронежилеты, они останавливают эти пули. Правда ребра потом в труху, но это так, издержки производства. Хорошо! Берем прямой курс на Норанейт. Там у нас припасено пару ракет, которыми мы когда–то разнесли Ангейт и безобидную деревушку. И ими мы нахрен разнесем это чертово осиное гнездо! После, конечно же вы получите все блага цивилизации, но не смейте отрываться от дела! Как там… наше дело правое, победа будет за нами!

Ганс уселся за сидением Роуча в причудливом устройстве, что несло их по полю и обратил внимание, что плечо Роуча было в крови.

– Мистер Роуч, вы ранены!

– А? Это–то? Не беспокой меня по этой мелочи.

– Мелочью? У вас рана на плече, вы истекаете кровью.

– Пресвятая мать–заступница… – Роуч хлопнул рукой по плечу, – пуля прошла по касательной, задев только мягкие ткани – ну хоть от жира избавлюсь, хе–хе. Но сейчас не об этом. Начнем с другого: ещё даже не проснувшись, я могу умереть от инфаркта или того хуже – от инсульта. Вставая с кровати, я могу неудачно поставить ногу, упасть, и нахрен свернуть себе шею. Попивая кофе, я могу захлебнуться. Спускаясь на лифте со своего пентхауса он может упасть, и плевать что там говорит гарантия производителя. Этот список можно было бы продолжать до бесконечности, но вероятность умереть остается всегда. Здесь речь и не о списке вещей, что могут оборвать жизнь человека, а об отношении к смерти. Человек настолько невластен над своей жизнью, что и думать о такой посредственности весьма и весьма опрометчиво. Любите вы, люди, выдумывать себе дурацкие социальные условности и жить по ним. Вы что–нибудь поняли, колхозники?

– Нет ничего неотвратимого? – неуверенно спросил Сайлес.

– Именно. Пусть я в судьбу не верю, ибо кто вообще может верить в такой бред, но…

– Вы врёте, мистер Роуч. Полагаю, вам очень больно, но об этом вы никогда не скажете, ведь… – перебил его Август.

– Ведь сказав о своей боли вслух, никто тебя не воспримет всерьез. Ох уж эти условности. Видать и на меня действуют социальные условности, паршиво, чёрт возьми! – отрезал Роуч, – для представителя средневековья ты необычайно умен. Я бы взял тебя в подмастерья. Н–да, ну и запах в этой колымаге. Никогда они не научатся делать нормальные машины, ну вот никогда! Эх, это не мой Астон Мартин, который можно с гордостью назвать автомобилем. И да, запомните на всю свою оставшуюся жизнь – если человек покупает дешевую дерьмовую машину и с полной серьезностью называет её «хорошей машиной», то знайте – он обманывает сам себя, ведь он не хочет признать очевидное. Ибо не может здравомыслящий мужчина между английской принцессой и… неанглийской принцессой выбрать второе, – с нотками печали произнёс Роуч, – лучше настройтесь на битье плохих парней. Сегодня будет жарко. А сейчас я вам расскажу, как пользоваться огнестрельным оружием…

***

Пустынные поля, редко проплывающие мимо удивленные путники, резкие потоки ветра, уступающие дорогу проносящемуся мимо невиданному для здешних мест автомобилю. По словам Роуча – для их общества это вполне обычное и уже обыденное явление от которого есть и свои проблемы.

Как же быстро они добрались от окраины Великого леса до самого легендарного места в Долине – торговый город Норанейт, чьи купцы ведут свой бизнес везде, и были они настолько богаты, что могли содержать у себя на службе лучших воинов всей Долины, вооружать их оружием Богов, и только поэтому до сих пор были независимы от всех – и от Бренейской экспансии с юга, и от эмирата с запада, и даже от огромной воинственной Империи на севере. Но главной достопримечательностью Норанейта, была огромная арена, построенная посреди острова в Великом море и занимающая большую его часть. Раз в год, по высшему учению Культа, лучшие воины со всей Долины едут проливать кровь за Богов. Победители удостаиваются лучшего оружия мира – оружия Богов, которое впоследствии и распространяется по Долине. Проигравшие же – предаются вознесению. Та же смерть, только с обещанием лучшей жизни в загробном мире и во имя Богов.