Ноги оторвать оказалось куда тяжелее. Они отказывались двигаться и поддаваться моим усилиям. И лишь когда существо было столь близко, что я уже чувствовал исходящее от него гнилостное зловоние, мне удалось обрести невиданную силу, пропитанную страхом. Плоть моих икр отделилась от ног. Я чувствовал, как мясо на них свисало как кусок оборванной ткани. Эта боль была еще хуже прежней, и я понимал, что последнее – мою голову и застрявшие в слизи волосы, мне ни за что не оторвать. Ощутить муку уже дважды пережитую мной за эти минуты, казавшиеся вечностью, в третий раз мне было не под силам, и я подумал, что сдаться отродью, ползущему ко мне, будет куда лучше.
Рыдая от боли и от осознания своей посмертной участи, я приготовился к поглощению. Быть может, так оно и должно быть? Стать частью огромного куска из плоти и обитать в желудке среди других мертвецов. Ведь это закон, а все должны подчиняться закону…
Но ведь это так дико – существовать в столь тесном пространстве! Месте, где тебе не спрятаться и не уединиться. Где тебе не будут слышны собственные мысли! Эта теснота, где не протолкнуться от прочих душ, где не сыщется жалкого пятачка для покоя. Плач и крик пленников утробы там наверняка считаются нормой, а тишина, подлинная тишина наверняка всего лишь миф.
Чтобы избежать такой участи я, пронзительно закричав, медленно начал поднимать голову. Скальп вместе с волосами тянули меня назад, но я не сдавался и тянул до тех пор, пока не оголилась верхушка черепа. Все это произошло, когда существо своими усиками уже коснулась моего лица, но в тот миг я уже отдалялся далеко-далеко в пучину космоса, слыша позади отчаянный писк твари, упустившей свою добычу.