– Ну, это не самый плохой вариант, если учесть, что мы должны были вариться в огромном котле и изнывать от боли. Правильно говорю, Гретта?
– Ты полон оптимизма, старик… – нехотя отвечала Гретта.
– Тебе бы тоже не помешало его поднабраться. Выглядишь словно тощая задница.
– Тощая значит? – на лице Гретты промелькнула улыбка. – Давно хотела кое в чём признаться тебе…
– Внимательно слушаю.
– Я не верю, что такой человек как ты мог причинять боль детям.
– Это… – взгляд Мигеля стал пронзительно печальным. – Это действительно не то что могло показаться вам на первый взгляд, ребята. Когда мне было совсем мало лет, меня тянуло к таким же, как и я молодым парням. Но потом я понял, что всё это неправильно. Я женился, но мы с женой не были счастливы в браке. Так бывает. Мы просто не любили друг друга. Вскоре она и вовсе покинула меня. В худшем смысле. Это был рак кожи. Когда она умирала, по её лицу казалось будто ей есть что терять. Будто я имел для неё какое-то значение, но всё это было лишь жадной попыткой ухватиться за остатки существования. Инстинкт самосохранения, если хотите. Он заставил её думать, что наши с ней отношения имели какую-то ценность. Но это не так. А если так, то мне безмерно жаль эту женщину, – Мигель поднял глаза к рубиновому небу ада и по его щекам потекли слёзы. – К счастью, здесь мы её точно не встретим.
– Мне очень жаль… – еле сдерживая слёзы отвечала Гретта.
– Да… В общем, время шло, а я старел. Однажды ко мне в дом пришёл молодой юноша по имени Лоуренс. Он жил по соседству и помогал мне с уборкой по дому. Потом мы вместе рыбачили, и я обучал его поэзии. Однажды мне стало понятно, что мы с Лоуренсом не такие уж разные. Он сам сказал мне об этом. А ещё о том, что он хочет признаться родителям. Я всячески отговаривал его, понимая, чем это может обернуться, но он был настроен решительно, – Мигель сделал длинную паузу. – В итоге, родители не приняли такого сына. Все друзья и знакомые тоже. Я думал, что мне удастся успокоить его, предложив переехать куда-нибудь далеко, но к тому моменту уже было поздно. Он повесился. А через несколько дней я последовал за ним.
Какое-то время мы шли молча и каждый думал о чём-то своём. Не знаю сколько мы так прошагали, но я не удивлюсь, если прошла целая неделя.
Все только недавно начали терять последнюю надежду. Интересно, почему именно сейчас, ведь и раньше не было никакого намёка на возможность спастись. Может быть человеку достаточно месяца и одной недели, чтобы окончательно потерять веру во что-то? У меня было достаточно времени для обсуждения данной идеи с моей печальной компанией. Мы успели обсудить протяжённость ада и тот факт, что на пути нам не встретился ни один человек, но в какой-то момент разговоры резко прекратились. На нашем пути возник ангел.
– Поверить не могу… Неужели это… Ангел? – Гретта смотрела на нас в ожидании услышать утвердительное согласие.
– Добрый знак. Выходит, мы не далеко от рая. – воодушевился Мигель.
Ангел презрительно оценивал нас взглядом. Похоже у него было повреждено крыло, поэтому он лежал на земле и почти не двигался. Глядя на него ко мне в голову пришла чудесная мысль.
– Ты прав, старик, это чертовски добрый знак. Я бы даже сказал счастливый билет…
– Что за безумная идея опять пришла тебе в голову, Фигаро? Отрезать ему крылья и улететь?
– Примерно.
Я подошёл к ангелу, демонстративно размахивая ножом.
– Вижу ты поранился? Ну ничего, травма несерьёзная. Слушай, приятель, план такой. Когда твоё крыло восстановится, ты хватаешь нас и отвозишь к себе на родину, а там дальше как-нибудь сочтёмся. Идёт?