Безусловный базовый доход и его метаморфозы
Человечество семимильными шагами движется к новой экономике – экономике роботизированной. Роботизация – это следующая ступень прогресса, новый этап автоматизации производства. О неизбежности социальных потрясений в условиях роботизации и во время становления новой общественно-экономической формации я написал статью6 и пришел к выводам, что технологическая безработица, которая является следствием высоких темпов роботизации производства, экономики (около 800 миллионов человек рискует потерять работу согласно прогнозам McKinsey Global Institute7) приведёт к радикализации, маргинализации (и в то же время чрезмерной олигархизации немногих лиц), криминализации ряда людей. Для смягчения или разрешения возможных последствий роботизации и технологической безработицы я предлагаю несколько мер. Основное понятие, которое связано с этими мерами, это безусловный базовый доход. Безусловный базовый доход (ББД) – это гарантированная выплата, производящаяся на регулярной основе каждому члену определённой социальной группы или всем членам общества со стороны государства. Именно безусловный базовый доход часто в экономических дискуссиях рассматривают как выход из технологической безработицы при высоком уровне развития робототехники. Но концепция имеет ряд аргументов против её реализации (в частности, например, введение ББД потребует ужесточения миграционной политики государства). В данной книге я привожу две формы безусловного базового дохода. Первая форма: государство выплачивает ББД малоимущей, отстающей от среднего класса части общества, но при этом данная часть общества должна выполнять несложный, не требующий определённых навыков труд (например, социальные работы, социальное обслуживание пожилых людей или своей семьи, т.е. выполнение домашних либо общественных работ, которые, безусловно, не будут выполняться на постоянной основе (за исключением домашних работ разве что), быть может, их периодичность будет составлять раз в одну или две недели, а также можно предложить и выполнение “мелкой” государственной, бюрократической работы, которая не требует хорошего образования или особенных знаний). Более того, государству нужно сохранять адресный подход и выплачивать только тем людям эти деньги, которые действительно нуждаются в них и которые столкнулись с проблемами, связанными, в том числе, и с возникновением новой общественно-экономической формации.
Вторая форма: фирмы выплачивают безусловный базовый доход людям за работу в некоммерческих общественных организациях и фондах. Подробнее об этом в главе “Корпоративный безусловный базовый доход”.
Теперь рассмотрим, как увеличить доходы государств, чтобы те могли выплачивать ББД. Для начала нужно сохранить уже существующие налоги (за исключением налога, описанного в главе “Минархистский принцип в малом и среднем бизнесе”), прогрессивное налогообложение доходов (опять же кроме налогов из главы, название которой в строчках выше), а также прибыли компаний крупного бизнеса. Но прогрессивное налогообложение на прибыль компаний крупного бизнеса будет зависеть не только от доходов этих компаний, но и от формы предприятий: являются ли они роботизированными или нет, а также являются ли они ресурсодобывающими (ресурсообрабатывающими) или нет. В последнем случае возможен и налог на экспорт между экономическими районами (подробнее об этой теории и о налогообложении ресурсодобывающих и ресурсообрабатывающих8 предприятий написано в главе “Социализация земельных недр”). В теории ограниченного рыночного социализма я отдельно выделяю экономию получателя государственного безусловного базового дохода благодаря рыночному социализму. Кроме того, мне кажется необходимым расширение списка товаров, считающихся роскошью и попадающих под налог на роскошь (в частности, добавить в эту категорию машины, вредящие экологии, или ювелирную продукцию). Еще следует ввести (или сохранить, если такой налог уже введен) налог на наследство, что поможет в ослаблении экономического неравенства в ряде стран. В главе “Демилитаризация” описаны возможности сокращения расходов государства от приостановки деятельности военно-промышленного комплекса, там же описаны реформы здравоохранения, образования, науки, которые тоже освободят средства, снизят нагрузку на государственный бюджет и будут способствовать активной социальной политике. И последняя мера, после которой я перейду к детальному описанию теорий, является добавление к старым акцизам еще и новых акцизов на услуги, которые не благоприятствуют, а вредят эндогенному росту, развитию образования и повышению культурного уровня людей (например, развлекательные услуги, телепередачи, всяческие ток-шоу, которые могут отрицательно сказываться при чрезмерном просмотре на уровне интеллекта зрителей).
Теория ограниченного рыночного социализма
При рыночном социализме средства производства сосредоточены в руках либо кооперативов, либо государства. В социалистическую экономику при сохранении элементов рынка должно, по идее рыночного социализма, органично вписываться рыночное ценообразование. В марксизме-ленинизме рыночный социализм рассматривается как переходное звено от “эксплуататорского” капитализма к будущему славному коммунизму, как временная мера. Так в СССР роль рыночного социализма выполняла новая экономическая политика (НЭП).
Ключевое отличие, которое характерно рыночному социализму в описанной ниже теории от рыночного социализма “марксистского толкования”, заключается в том, что я предлагаю вводить элементы рыночного социализма в экономику весьма ограниченно, а именно – переводить лишь небольшую часть (их количество находится в прямой зависимости от численности населения, получающих государственный ББД) предприятий пищевой промышленности, еще меньшую долю предприятий легкой промышленности (не более 5% от общего количества таких предприятий, так как спрос на эту продукцию зависит от большого набора факторов (в частности, от сезонного фактора), и гораздо проще снабдить единожды на определенный, среднесрочный период малоимущий слой населения одеждой, нежели обеспечивать его каждый день продовольствием). Для чего нужно предпринимать эти меры, требующие предварительной реквизиции, то есть национализации, при которой государство не силой изымает предприятия у их собственников, а приобретает их и выплачивает стоимость компаний владельцам? Меры предпринять нужно, потому что вероятная массовая технологическая безработица отбросит сокращенных сотрудников за черту бедности согласно худшему сценарию. Как мы выяснили в предыдущей главе, обнищание населения приведет к ряду негативных социальных явлений: маргинализации, радикализации, криминализации, – причем при усугубляющемся экономическом неравенстве эти явления обретут еще более масштабный характер. Процесс создания дополнительных рабочих мест на нероботизированных предприятиях крупного бизнеса, увеличение количества компаний малого и среднего бизнеса, развитие некрупного цифрового или информационного бизнеса в Интернете – все это займет больше времени, чем процесс роботизации производства и “процветания” безработицы. Для смягчения этих процессов государство обязано принимать срочные меры, к которым относится не только введение государственного ББД, но и поддержание фиксированных цен на товары первой необходимости, особенно на продовольственные товары.
Почему следует перевести на рельсы рыночного социализма лишь малую часть предприятий, производящих товары первой необходимости? Благами, производимыми фирмами рыночного социализма, будет пользоваться часть общества, столкнувшаяся с финансовыми проблемами вследствие технологической безработицы и иных причин. Люди, не имеющие финансовых проблем, являются более свободными в выборе благ и не должны сталкиваться с дефицитом, отсутствием разнообразия продукции пищевой и легкой промышленности. Показателен пример торгового дефицита в СССР, возникший из-за целого ряда обстоятельств, в том числе из-за перебоев в центральном планировании. Дефицит способствует росту социального недовольства. Разнообразие товаров, возможность экономического выбора – это те достоинства, которые имеет рынок. Лишать людей этих достоинств рынка нельзя, и экономическая история стран социалистического блока подтверждает сей тезис.
В предыдущем абзаце была упомянута важная проблема, с которой имел дело СССР. Это несовершенство центрального планирования. Огромные затраты Советского Союза приходились на бюрократический аппарат, в котором процветала коррупция, происходили сбои в распределении, имели место социальные диспропорции – так называемый “блат”. Современные компьютерные технологии мониторинга спроса и предложения могут усовершенствовать систему планирования: появится возможность грамотно и рационально организовать производство и распределение, снизятся затраты на государственный бюрократический аппарат ввиду отсутствия необходимости содержать огромное количество государственных служащих9. Применение цифровых технологий должно сделать систему прозрачнее и предотвратить коррупцию, во всяком случае сократить ее уровень. Итак, анализ потребности в товарах первой необходимости слоев общества, нуждающихся в социальной защите, и регулирование величины предложения в соответствии с полученными посредством мониторинга данными – это факторы, которые теоретически позволят перейти части “огосударствленных” предприятий к рыночному социализму. В данной книге современным технологиям, возможно, отдается слишком большая роль (эта роль, а также опора на технократический подход обоснована во первой главе книги), однако в контексте рыночного социализма их значение в действительности велико.
Что касается цен на продукцию фирм рыночного социализма, цены должны сохраняться на более низком уровне, чем у обычных частных компаний, и быть стабильными в долгосрочной перспективе. В ином случае потребность в столь сложных манипуляциях по реквизиции и переходу к рыночному социализму отпадает. Тем не менее, низкие цены не должны идти в ущерб качеству. Обязанность контролировать качество товаров и защищать права потребителей не только на государственных, но и на частных предприятиях ляжет на плечи некоммерческих общественных организаций и фондов, значение которых резко возрастет с введением корпоративного ББД – об этом будет подробно сказано позднее. Чистая прибыль предприятий рыночного социализма, по идее, должна равняться нулю, так как цены на их товары стабильны и низки, весь доход фирм идет на покрытие издержек. Если же каким-то образом компании извлекут чистую прибыль (допустим, после незначительного повышения спроса на товары рыночного социализма и при одновременном снижении себестоимости этих товаров), то одна часть средств будет распределена между сотрудниками предприятия, другая часть будет направлена обратно в государственный бюджет и затем конвертирована в социальные трансферты. Но первоочередная цель предприятий рыночного социализма, конечно же, вовсе не прибыль, а обеспечение той части населения, доходы которой ниже установленной государством “нормы среднего класса” (См. Главу “Среднеклассивизация”). Теории ограниченного рыночного социализма свойственен парадокс: почему при масштабной роботизации на предприятиях рыночного социализма будет сохраняться немалое количество рабочей силы, и почему малоимущая категория населения должна платить за товары первой необходимости, ведь можно не перечислять часть ББД в денежном эквиваленте, а направлять средства сразу в компании рыночного социализма и раздавать товары бесплатно?
Ответ на первый вопрос построен на мнении, что государственные предприятия будут гораздо дольше переходить на развитое автоматизированное (роботизированное) производство, так как у частных компаний больше финансовой свободы, возможностей и бОльшая заинтересованность в этом процессе. Государство вынуждено, обязано совершать длинный ряд функций, требующих колоссальных затрат из государственного бюджета, поэтому роботизация будет проходить медленными и неравномерными от места к месту темпами. Все же нужно учитывать, что крупные компании из частного сектора имеют достаточно средств на постепенный, но более ускоренный по сравнению с государством переход к новому типу производства, которое согласно закону α=r*β10 станет фактором роста доходности капитала (одновременно происходит рост производительности и снижение затрат на зарплаты рабочих из-за сокращения последних).
Второй вопрос заставляет нас искать ответ скорее в социальных причинах, нежели в экономических. Вероятно, не каждый человек, единственным источником дохода которого является государственный ББД, будет потреблять самые дешевые государственные товары первой необходимости. Во-первых, обществу свойственно недоверие к дешевой продукции, существуют определенные стереотипы (и часто они небеспочвенны) касательно прямой зависимости качества от цены. Хотя тут следует снова упомянуть, что контроль за качеством будет возложен на некоммерческие общественные (а не государственные) организации, также права потребителей, в том числе и возможных получателей государственного ББД, юридически закреплены уже сейчас и будут пересмотрены при необходимости. Во-вторых, одно их основных преимуществ рынка, о чем ужу говорилось ранее, это возможность выбора из разнообразия товаров и услуг, что предоставляет людям возможность выделяться на фоне остальных (если речь идет, например, об одежде), иметь своего фаворита среди производителей (“благо Гиффена”) и тому подобное. Если человек относится к числу людей, получающих государственный ББД, но хочет покупать более дорогие продукты и другие товары первой необходимости или одежду других производителей, а не государственных предприятий, то это его экономический выбор, ответственность за который несет он сам. Для государства главное – не допустить серьезных ошибок, просчетов при мониторинге спроса. В-третьих, основываясь на собственном опыте, я могу сказать, что если государство (или региональные власти) решит направлять средства не людям, а предприятиям и потом снабжать определенные категории населения товарами, то это будет непродуманным шагом. Ведь люди могут использовать половину, а то и меньшее количество из полученных товаров. Остальное отправится, в лучшем случае, на благотворительность, в худшем – на мусор. Полученная материальная продовольственная помощь семьям с детьми-льготниками от мэра Москвы в период пандемии была использована семьями весьма ограниченно, выборочно из-за их потребительских предпочтений.
Итак, эти три пункта, базирующиеся на, прежде всего, индивидуальных предпочтениях потребителей, явно указывают на необходимость принятия следующего алгоритма:
–Государство выделяет деньги в виде ББД и других социальных трансфертов той части населения, которая нуждается в этих средствах, так как находятся за пределами “нормы среднего класса”, не достигают ее;
–“огосударствленные” предприятия (таковыми они станут после реквизиции – о ней написано ниже) рыночного социализма, производящие товары первой необходимости и одежду, по фиксированным, стабильно низким ценам при контроле качества со стороны некоммерческих организаций выставляют на продажу товары, предварительно согласовав с властями количество товаров, которое нужно произвести, после мониторинга спроса на эти товары при помощи современных технологий;
–Нуждающиеся в произведенных предприятиями рыночного социализма товарах люди приобретают их по наиболее приемлемым ценам. Вариант, при котором данные товары будут раскуплены средним и состоятельным классами, отпадает ввиду существования рыночных механизмов, а также из-за стремления этих людей поддерживать свой социальный статус. В крайнем случае государство может вмешаться при нелогичном распределении или же предотвратить сбои благодаря технологиям мониторинга спроса и предложения;
–При возникновении чистой прибыли последняя должна быть частично распределена между работниками предприятий рыночного социализма, а остальные средства вернутся в государственный бюджет.
Теперь можно исследовать следующие два процесса, связанные с предприятиями рыночного социализма: реквизиция и коммунизация.
Реквизиция – это передача (хотя чаще – изъятие) собственности государству с выплатой собственнику стоимости переданного имущества. Реквизиция есть более мягкая форма национализации в отличие от конфискации. Разумеется, конфискация на нынешней стадии развития общества не будет выглядеть цивилизованным шагом. Это будет явным нарушением экономических свобод, чего нельзя сказать о реквизиции, которая будет проводиться только после переговоров между государством и предпринимателями с дальнейшей, поэтапной, среднесрочной выплатой государством стоимости предприятий с процентами (процентная ставка, естественно, тоже будет оговорена, кроме того, более вероятным вариантом кажется передача государству методом реквизиции нерентабельных предприятий или предприятий с владельцами, имеющих проблемы с финансами или какими-либо другими проблемами).
В истории России есть один пример национализации, а именно конфискации предприятий – “Красногвардейская атака на капитал”. Хаотичная и спонтанная национализация не только заставила капиталистов искать способы вывести капитал, но и привела к экономическому кризису и впоследствии к переходу к военному коммунизму. Помимо того, что построение нового экономического строя было стихийным процессом, так еще и рабочие не имели опыта ведения хозяйственных дел, что было причиной закрытия ряда предприятий. Следовательно, исторический опыт показывает, что насильственная национализация, конфискация – это не только грубое нарушение экономических свобод, но и зачастую фактор экономического кризиса. В этом контексте очевидно, что лишь реквизиция будет выглядеть адекватным решением, она не станет толчком к социальному недовольству и экономической нестабильности.
Впоследствии предприятия рыночного социализма могут стать в определенном смысле коммунистическими. Когда огосударствленные предприятия приблизятся к завершению перехода к роботизированному производству, появится возможность коммунизации, то есть признания (но признания с рядом условий) средств производства этих предприятий собственностью получателей государственного ББД, то есть формально средства производства огосударствленных фирм будут принадлежать этому слою населения, однако руководить процессом создания благ получатели государственного ББД не будут. Коммунизация лишь проявится в возможности приобретать товары первой необходимости бесплатно. Несмотря на то, что при расширении роботизации на государственном производстве часть сотрудников все равно останется (администрация, инженеры), продукцию было бы неплохо реализовывать бесплатно (эта мера не должна сказываться на размере самого государственного ББД), а зарплаты работников и прочие издержки в таком случае останутся в компетенции государства. Когда появится шанс перехода огосударствленных предприятий от ограниченного рыночного социализма к ограниченному коммунизму, категорию населения, имеющую право получать товары этих предприятий бесплатно, следует перевести на электронно-карточную систему, дабы позволять лишь этой льготной категории получать продукцию ограниченно коммунистических фирм бесплатно. Остальные люди, желающие сэкономить на товарах первой необходимости или на одежде, будут вынуждены платить фиксированную цену, которая была при ограниченном рыночном социализме до частичной коммунизации огосударствленных предприятий. Хотя сэкономить им вряд ли удастся, так как государство, скорее, сократит объемы производства так, что благ будет хватать лишь получателям государственного ББД, другим людям придется приобретать необходимые блага на капиталистическом рынке.
На мой взгляд, введение ограниченного рыночного социализма (при определенных удачных обстоятельствах – ограниченного коммунизма), позволяющего получать товары первой необходимости по фиксированным низким ценам (а то и бесплатно) является хорошей льготой для части населения, получающей ББД, а значит, не имеющих дохода величиной с “норму среднего класса”. К вышеописанной льготе остается прибавить заниженные тарифы на коммунальные услуги и на общественный транспорт, что уже применяется на практике в ряде стран, а также надбавку к государственному ББД по “социализации земельных недр”, о которой пойдет речь в следующей главе.