Зеро Варош: Первый виток спирали

– Э-эй! – окликнула она незнакомца, прекрасно понимая, что это может быть весьма неразумным поступком. Но что-то в его внешности вызывало гораздо больше сострадания, чем страха. Мари вдруг пришло в голову, что она и сама постепенно станет здесь черно-белой и будет также скитаться вокруг в отчаянных и безуспешных поисках помощи.

Парень поднял на нее взгляд и неожиданно расцвел радостной, почти счастливой улыбкой. Глядя на нее, можно было подумать, что он увидел вовсе не Мари, а кого-то из своих родных или близких. Он быстро вскинул руку и приветливо помахал. И только сейчас, когда незнакомец полностью развернулся, она заметила, что во второй руке его зажат целлофановый пакет с чем-то разноцветным внутри, издали похожим на фантики конфет.

– Привет. – помахала Мари в ответ. – Это ты тут ночью ходил?

Он поспешно подошел ближе и встал внизу, запрокинув голову, продолжая смотреть на Мари с таким открытым и неподдельным счастьем, что сердце болезненно сжималось от нахлынувшей волны жалости и сочувствия.

– Да, это был я. – произнес он звонким, мелодичным голосом. – Я лишь пытался разыскать своего друга Уильяма. К моему глубокому сожалению, я потерял его и до сих пор не могу найти…

– Я никого тут не видела, извини. – пробормотала Мари, пытаясь быть хоть чем-то ему полезной. Тем не менее, все еще продолжая размышлять, стоит ли ей спускаться.

– Это ничего. – понимающе закивал он. – Но, простите меня, я вам не представился.. Меня зовут Дэвид. Прошу извинить за то, что я вам ночью, по-видимому, помешал. Видит Бог, я сделал это не со зла.

Его вычурная манера излишне четко выговаривать слова и то, как он строил предложения показались Мари старомодными. Да и одежда собеседника выглядела далеко не современной. Поэтому целлофановый пакетик смотрелся в его руках как-то неуместно и странно.

– А я Мари. – ответила она, проворно выбравшись на карниз. – Подожди, я сейчас к тебе спущусь.

Дэвид кивнул, немного отошел в сторону и присел на кованую скамью, заплетенную вьющимся темно-серым растением. Вчера, в сгущающейся тьме, Мари ее даже не заметила.

Спустившись на землю, она осторожно подошла к сидящему и остановилась в нескольких шагах напротив. Сесть рядом она пока не сочла слишком уж разумной идеей. Заметив, что она не собирается садиться, Дэвид тут же поспешно вскочил, чтобы не сидеть в присутствии стоящей рядом леди.

«Странный он, все же. – отметила про себя Мари. – Никогда не встречала человека с настолько хорошими манерами»

Пакетик со сладостями остался лежать на скамье.

– А что случилось с твоей головой, Дэвид? – участливо спросила она. – У тебя кровь идет…

В ответ на это, он растерянно прикоснулся пальцами ко лбу и печально улыбнулся.

– Оно теперь так всегда… – как-то непонятно объяснил он. – Прошу простить меня за это…

– Да ничего. Просто подумала, что тебе больно. – извиняющимся тоном пробормотала она. – Выглядит так, будто рана совсем свежая. Кровь все еще сочится.

– Могу я попросить вас кое о чем, Мари? – невозмутимо спросил он.

Она с готовностью кивнула. Дэвид казался на редкость приятным парнем. Несмотря на то, что с ним, как и с окружающим миром, явно что-то не так, ей все же захотелось хоть чем-то ему помочь.

– Не могли бы вы поесть со мной, Мари? – он поспешно поднял со скамейки пакетик и по-детски открыто протянул его ей. – Это, конечно, весьма скромная трапеза, но со мной уже так давно никто не ел. Честно говоря, от этого бывает невероятно одиноко.

Он выглядел сконфуженным от своей просьбы и расстроенным одновременно. Мари участливо заглянула в протянутый пакет. Там действительно оказались конфеты в цветных фантиках и печенье, но фантики оказались заметно потертыми, а печенье, так и вовсе, тронуто плесенью. Глядя на это, она также заметила, что рука Дэвида, в которой он держит пакет, заметно дрожит и выглядит слишком уж белой, точно принадлежит мраморной статуе.

Внезапно Мари почувствовала волну леденящего страха, смешанного с душащим состраданием, поскольку осознала, что Дэвид давно мертв, а эти конфеты и печенье ему когда-то принесли на могилу родственники. Неожиданная и страшная догадка повергла ее в состояние шока, а на глазах невольно выступили слезы. Стараясь подавить озноб, она бережно достала из протянутого пакета пару конфет и одну печеньку и попыталась максимально ласково, при этом, Дэвиду улыбнуться.

– Спасибо тебе. – сказала она тихо, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться. – Мне кажется, что ты хороший парень, Дэвид. И я правда надеюсь, что ты найдешь своего друга. Прости, пожалуйста, что ночью я не впустила тебя в дом…

Он с откровенной благодарностью улыбнулся, тоже достал из пакета печенье и начал, беззвучно расплакавшись, его есть. Собравшись с духом, Мари взяла его за руку и потянула к скамье, приглашая сесть и присаживаясь рядом. Рука, как и следовало ожидать, была очень холодной и словно восковой на ощупь. Стараясь не думать об этом, Мари развернула конфету и упрямо откусила. Она была засохшей, но Мари продолжила жевать, превозмогая ощущение легкой тошноты. Просто ее эмпатия к Дэвиду была гораздо сильнее, чем чувство страха и естественного отторжения организма. Она никогда раньше особо не задумывалась над тем, что ждет людей после смерти. Однако сейчас всем сердцем почувствовала, как важно для Дэвида то, что кто-то просто сидит тут и ест с ним, поминая его таким образом. Ведь разделяя с ним эту незатейливую трапезу, она позволяла ему почувствовать себя живым, как раньше.

Дэвид, тем временем, продолжал есть и беззвучно плакать, и Мари сочувственно положила ему руку на плечо. Несмотря на осознание, что он мертв, она была рада тому, что, впервые после аварии, смогла встретить в этом больном мире хоть кого-то разумного и даже, в каком-то смысле, живого.

– Это означает: «С чем покончено, к тому не возвращайся» – немного успокоившись, произнес он. – Я о надписи на клинке. Простите меня, пожалуйста, за дерзость. Просто я подумал, что вы, возможно, не знаете латыни…

Мари вздрогнула и, прикоснувшись к оружию, покраснела. Так как клинок кортика все это время оставался в ножнах, Дэвид попросту не мог его разглядеть. А это означало лишь то, что он уже видел упомянутую надпись раньше.

– Это ты меня прости! – она поспешно попыталась снять кортик с ремня. – Я просто не знала, что он твой!

Дэвид мягко остановил ее, прикоснувшись к руке и покачав головой.

– Пожалуйста, Мари, оставьте кортик себе. – воодушевленно попросил он. – На память обо мне… Только если вы этого хотите, конечно…

Не зная, что ответить, она порывисто его обняла. Она не только была растрогана его поступком, но также не хотела, чтобы он заметил нахлынувшие на ее глаза слезы.

– Я сохраню его, Дэвид, обещаю! – горячо заверила она, неожиданно ощутив какое-то давящее на грудь предчувствие. – Спасибо тебе, правда! Это такой бесценный подарок просто…

Как ни странно, но обнимая этого почти незнакомого, давно умершего парня, она почувствовала настойчивое дежавю, словно призрачное родство их душ, возможно когда-то, в иных жизнях, хорошо знавших друг друга. Но возвышенность момента внезапно нарушил странный звук, заставивший обоих болезненно вздрогнуть.

«Цвырк, цвырк, цвырк…» – отчетливо услышали они.

По тропинке между деревьев, практически бесшумно, за исключением зловещих цвыркающих звуков, плавно передвигались, будто плыли, не касаясь земли, две абсолютно одинаковые долговязые фигуры, облаченные в черные плащи-дождевики.

– Черт! – выругалась Мари, поспешно вскочив. – Я уже встречала раньше одного из этих типов. – объяснила она Дэвиду, который встал вслед за ней. – И вел он себя тогда, мягко говоря, недружелюбно.

Парень растерянно кивнул, слегка отстранено разглядывая приближающиеся темные субтильные фигуры. А Мари, тем временем, заметила, что оба незнакомца выглядят на одно лицо. И лицо это было той же самой противной физиономией земноводного, которую она видела в книжном магазине. Через пару секунд оба пришельца, будто подчиняясь беззвучной команде, одновременно расплылись в кривых идиотских улыбочках.

«Цвырк, цвырк, цвырк…» – навязчивый звук неумолимо приближался.

– Надо уходить. – настойчиво потянула Мари Дэвида за рукав. – Эти ребята совсем не кажутся мне дружественно настроенными…

Но Дэвид повернулся и, с извиняющейся улыбкой, отрицательно покачал головой.

– Вы идите, – ответил он. – а я останусь. Но вы не беспокойтесь. Со мной все будет в порядке.

– Ты просто не понимаешь, Дэвид! – горячо возразила Мари. – Только посмотри на них! А вдруг эти пародии на человека опасны? Идем скорей, спрячемся где-нибудь!

– Я не могу уйти отсюда, простите. – виновато прошептал он. – Здесь мой дом… И я к нему привязан. – он с отчаянием махнул рукой в сторону трех, стоящих особняком, деревьев с раскидистыми кронами. И Мари заметила среди них старый, покосившийся от времени могильный камень.

– Ох! – против воли сорвалось с ее губ. «Так вот где его могила…» – подумала она про себя.

– Ай-яй-яй, хулиганка! – в один голос окликнули ее неспешно приближающиеся люди-плащи. – А ведь я тебя предупреждал!

«Цвырк, цвырк, цвырк, цвырк…»

От их фальшивых, недочеловеческих интонаций, Мари едва не подпрыгнула на месте. Сильный испуг полоснул по нервам невидимой бритвой.

Она порывисто обняла новоиспеченного приятеля.

– Прощай, Дэвид! Береги себя. – шепнула она и бросилась в противоположную от незнакомцев сторону, с быстротой вспугнутой в лесной глуши лани.

– Спасибо вам за все! – крикнул ей вдогонку Дэвид.

Но Мари уже бежала прочь, не оборачиваясь и перепрыгивая через поваленные деревья и старые растрескавшиеся пни.

«Возможно, для него они и не опасны. – с надеждой думала она на бегу. – Ведь он давно мертв, а я пока нет…»

И она страстно желала, чтобы это «пока» продлилось как можно дольше.

Мари бежала так быстро, что парк вскорости кончился, и она выскочила на узкую кривую улочку, мощеную старой, разбитой местами, каменной плиткой. В последний момент, она запнулась о подло притаившуюся на границе плитки корягу и начала падать, но все же успела поймать равновесие. Чудом удержавшись на ногах, она на секунду остановилась, прислушиваясь. Не похоже, что кто-то гонится за ней, поскольку звуков погони не слышно. Зловещие цвырканья остались далеко позади, бесследно растворившись в тумане.

Тем не менее, едва восстановив дыхание, Мари вновь бросилась бежать, и бежала еще долго, не останавливаясь ни на секунду, пока не оказалась на одной из широких улиц. И только там, свернув в боковой переулок, утомленно присела на асфальт, прижавшись к холодной кирпичной стене спиною.

«Пару минут… – подумала она, чувствуя пылающий пожар в легких. – Всего лишь пару минут…»

Вокруг стояла гробовая тишина, и не было видно ни души. Однако сейчас это обстоятельство не могло ни радовать. Уж лучше чувствовать себя странником на кладбище, чем дичью на охоте. Ведь пока только Дэвид оказался единственным существом в этом мире, которое проявило к ней самое, что ни на есть, обычное человеческое дружелюбие.

***

Мари бесплодно пробродила по пустынному городу несколько часов. Мало того, что она не нашла ничего похожего на телефон и не встретила никого, кто хотя бы отдаленно напоминал обычного, живого человека, так еще и начала подозревать, что окончательно заблудилась. А это было невероятно, учитывая что местный городишко казался весьма небольшим. Тем не менее, ее преследовало странное чувство, что она не может вернуться ни на одну из улиц, по которой проходила раньше. Казалось, что они постоянно меняют направление и внешний вид. По крайней мере, когда она попыталась выйти по одной из центральных улиц обратно к городской площади, то не узнала, в итоге, не только саму улицу, но даже площадь. И если первое еще можно было бы объяснить случайностью выбора маршрута, то второе вводило в замешательство. Так как площадь выглядела похожей на ту, что она видела раньше, но все же оказалось совсем иной площадью. С другой планировкой, другими домами вокруг и другим, хотя и тоже разбитым, фонтаном.

На сей раз, к своей радости, Мари не встретила здесь никого из местных жителей. Прогулявшись по окрестностям вокруг центра, она изучила некоторые из заброшенных магазинчиков и ресторанчиков, и с нарастающей тревогой начала понимать, что не может найти не только ничего похожего на еду, но даже на питьевую воду. Нет, воду как таковую, можно, конечно, зачерпнуть из окрестных луж, но Мари не была уверена, что эта сероватая, маслянистая жидкость безопасна для здоровья и жизни. А значит, у нее осталось лишь несколько глотков воды на дне пластиковой бутылки.

«Прекрасно… – присев на одну из уличных скамеек, подумала она. – Нет, паниковать, конечно, не вариант, но я уже начинаю серьезно нервничать»

Так как улицы города постоянно менялись и ориентироваться по ним было попросту бесполезно, Мари начала сомневаться и в том, что сможет найти дорогу обратно за город, к припрятанному на обочине мотоциклу, а это значит, что она оказалась запертой в странном городе, как в замысловатой ловушке.

«Если я сплю или нахожусь в коме, – размышляя она. – то почему никак не могу проснуться? А если умерла, то чем тогда все должно закончиться? Неужто лишь тем, что я начну сходить здесь с ума от жажды и голода?»

– Что мне там говорил этот мистер Тритон? – пробубнила она вслух. – Что мне здесь не место, и я должна срочно куда-то убраться? Сказал бы тогда, что ли, куда именно я должна пойти…

И тут она услышала сбоку странный, захлебывающийся звук. Мари резко повернулась и увидела в конце улицы безобразную, наполовину скелетированную собаку, с тела которой свисали рваные клочья черной облезшей шкуры. Глаза животного представляли сплошное бельмо, а агрессивный оскал, из-за частичного отсутствия щек и губ, казался особенно зловещим.

Стараясь не делать резких движений, Мари встала со скамейки и попятилась в противоположную от зомбиобразной собаки сторону. Но пока она это проворачивала, к жуткой твари присоединилась вторая, вырулив, ковыляя, из-за ближайшего поворота.

– Черт!! – выругалась Мари, беспомощно озираясь по сторонам и доставая кортик из ножен. Его клинок, по крайней мере, гораздо длинней, чем лезвие ножа.

Она заметила неподалеку переулок, заканчивающийся полуразрушенной кирпичной стеной. Если удастся добежать до туда, то можно будет с легкостью вскарабкаться подальше от гнилых пастей милых собачек. Конечно, при условии, что мерзкие твари не умеют каким-нибудь невероятным образом лазать с помощью своих культяпых лап по стенам.

Не успела Мари толком обдумать план отступления, как к своим зомби-сородичам выскочила еще одна тварь, у которой сохранилось лишь три лапы. Но, похоже, она оказалась вожаком, так как с рваным хрипом бросилась прямиком к Мари, а остальные кинулись следом.

Мари вскрикнула и с максимальной скоростью бросилась в намеченный переулок. Она никогда не бегала настолько быстро, хоть и вела весьма активный образ жизни. Однако когда до цели оставались считанные метры, одна из собак все же нагнала ее и попыталась схватить за ногу. От острых клыков спасли, в итоге, лишь кожаные брюки, в штанине которых увязла кровожадная пасть. Развернувшись на ходу, Мари с силой полоснула собаку клинком по морде. Та болезненно дернулась и отцепила челюсти, но сама Мари потеряла равновесие и грохнулась с размаху на асфальт.

В запале она даже не поняла, ударилась или нет, как сердце болезненно сжал ужас. Еще секунда, и…

Но тут, внезапно, словно в каком-то глупом героическом фильме, из пролома в ближайшей стене выскочила фигура в черном пальто с синим платком на лице. В руках незнакомца виднелся легкий меч-катана. За долю секунды подскочив к собаке, которую Мари полоснула по морде, он одним сильным и точным ударом отсек ей голову напрочь. Остальные собаки, бежавшие следом, тут же бросились на незнакомца, преградившего им путь к Мари. Однако скорость атаки лишь ускорила почти моментальное разделение их туш на отдельные зомбостейки, а до девушки долетела лишь отрубленная голова одной из этих агрессивных зверюшек. Упав рядом, она продолжала в слепой ярости клацать пастью.

Таким образом, стычка закончилась настолько быстро, что Мари едва успела ее осознать. Она приторможено села и потерла ушибленный локоть, ощущая легкий ступор. Незнакомец же привычным и выверенным движением стряхнул черную кровь собак с лезвия меча и, развернувшись к ней, сдернул платок с лица. Его одежда оказалась элегантной и чистой, а полу-длинные темно-каштановые волосы тщательно зачесанными назад. Поэтому он совершенно не создавал впечатления потерянного скитальца. Приблизившись, он вежливо подал Мари руку, облаченную в коричневую перчатку с обрезанными пальцами.

– Ты как? В порядке? Они тебя не искусали? – его низкий голос вернул ее обратно в реальность, а большие голубые глаза смотрели с вниманием и беспокойством. Они казались слишком уж яркими на фоне темно-серого неба.

– Я… я в норме… – пробормотала Мари, сама не зная почему чувствуя смущение.

Взяв его руку и слегка поморщившись от боли, она быстро поднялась на ноги. Оказавшись, при этом, с неожиданным спасителем лицом к лицу, она торопливо опустила взгляд и застенчиво заправила выбившуюся из хвостика прядь волос за ухо. И тут ее мозг пронзило немного запоздалой из-за ступора вспышкой:

«Че-е-ерт!! Так ведь этот парень тоже не черно-белый!»

– Ты-ы… Почему ты – такой же, как я?! – пораженно воскликнула она и сконфуженно добавила. – В смысле… Весь мир вокруг. С ним явно что-то не то. Он черно-белый, не так ли? Только не говори, пожалуйста, что это только я его так вижу…

Незнакомец улыбнулся и ободряюще кивнул.

– Вовсе нет. Ты права. Он и вправду черно-белый. Но… – произнес он, зачем-то снимая перчатку и протягивая ей руку вновь. – Думаю, нам стоит поторопиться. Чтобы найти какое-нибудь безопасное место, пока не легла тьма…

Мари с тревогой огляделась по сторонам. Вокруг действительно начинало смеркаться, если только можно сказать так о стремительно уплотняющемся тумане. Все еще чувствуя себя смущенной, она неуверенно взяла протянутую руку. Прохладная, но теплая изнутри ладонь, дружественно сжавшая ее пальцы, неожиданно подарила непривычное и какое-то щемящее чувство защищенности. Почему-то захотелось плакать, однако она лишь еле слышно шмыгнула носом, чувствуя как незнакомец увлекает ее куда-то вдаль.

Затем они просто шли, поспешно пробираясь сквозь рваные клочья сгущающегося тумана. Мари слегка прихрамывала на ушибленную ногу, однако упрямо старалась не подавать вида, что ей больно. Ей не хотелось, чтобы новый знакомый подумал, что она какая-то там плакса. Мари понятия не имела куда ее ведут, но ей было уже почти все равно. Почему-то верилось, что теперь все будет в порядке, ведь она больше не одна в этом безумном кошмаре. Теперь рядом тот, кто не даст в обиду, и, хочется верить, не обидит сам.

«Как это глупо. – размышляла она. – Так слепо доверять ему. Ведь я о нем совсем ничего не знаю. Наверное, я просто устала бродить здесь одна. Еще чуть-чуть, и у меня точно съедет крыша…»

Вообще-то, Мари никогда не считала себя доверчивой. Наоборот, общение с другими людьми ей обычно давалось с трудом. Вовсе не потому, что она какой-то конченый социофоб, однако доверять кому-то, чаще всего, совсем не спешила.

«Животные гораздо лучше людей. – всегда считала она. – Большинство людей лживы и норовят предать, а животные нет. Они если уж любят, то любят… И им все равно кто ты, как выглядишь или чем занимаешься. А вот людям обычно верить нельзя. Никому, кроме моей Энни…»

Тем временем, ее случайный компаньон так резко остановился, что задумавшаяся Мари едва не вписалась в него с размаху.

– Что?! – взволнованно спросила она.

Он повернулся и, загадочно улыбнувшись, кивнул головой куда-то в сторону и вверх.

Мари недоуменно подняла туда взгляд. Неподалеку, в стремительно сгущавшемся тумане, словно гигантский темный скелет, высился старый, ржавый кран, уходящий своей громадой так далеко ввысь, что она так и не смогла, как ни пыталась, разглядеть вершины.

– Вот. – ответил незнакомец. – Если заберемся в кабину, то будем там в безопасности, пока тьма вновь не рассосется…

– А ты, прости… прям видишь его кабину? – неуверенно пробормотала Мари. – И, действительно, настолько уверен, что она все еще цела?

– Да, я уверен. – проигнорировав ее подколку, ответил он и решительно шагнул к крану. – Поверь, я превосходно вижу в темноте. Идем…

Мари послушно зашагала следом, однако у самого подножия крана ее внезапно охватило чувство сильной тревоги. Просто эти узкие и ржавые, скользкие от влаги и кажущиеся бесконечными ступеньки, теряющиеся в темной вышине, вызывали острое головокружение и страх.

– П-подожди… – она неосознанно присела на корточки. – Я… я, вообще-то, боюсь такой большой высоты…

– Не бойся. – ободряюще улыбнулся он. – Ты сможешь это сделать. Разве мы не должны преодолевать свои страхи, чтобы избавиться от них? У тебя все получится. Я в тебя верю!

«Ты в меня веришь? Да неужели?! – раздраженно подумала Мари, пытаясь справиться с подкатывающим комком тошноты. – А я вот в себя как-то не очень… Да ну, блин, к черту! Это же форменное безумие! Я не хочу туда лезть! И ни за что не полезу! Я точно брякнусь оттуда, вот точно…»

Страх сдавливал горло, мешая дышать, а сердце отчаянно колотилось, словно пытаясь вырваться из грудной клетки наружу.

– Пожалуйста. – с по-детски откровенным отчаяньем прошептала она. – Я не могу… В смысле, я не смогу. Давай придумаем что-нибудь другое.

Будто издеваясь над ее отчаяньем, неподалеку раздалось утробное рычание очередной неведомой твари, а сгущавшаяся тьма все больше и больше расползалась вокруг своими черными осьминожьими щупальцами.

– Идем. – парень уверенно поднял Мари, обхватив ее руками за плечи. – Ты справишься, я верю! Просто поднимайся первая, а я подстрахую, если вдруг поскользнешься. Главное не смотри вниз. Только вверх. И ни о чем не думай. У тебя все получится, вот увидишь.

«Ну да, конечно. Легко тебе говорить…» – почти плакала в душе Мари. Но присущая ей упрямая гордость заставила щеки вспыхнуть от смущения. Никто никогда не должен видеть ее слабой. Или даже видеть ее страх. Никто! И этот парень вовсе не исключение!

Выдохнув так, точно собиралась залпом выпить стакан алкоголя, она решительно поставила ногу на первую ступеньку лестницы.

«Он несомненно прав в одном. – пытаясь хоть как-то себя взбодрить, размышляла она. – Сейчас нам особо некогда думать. Время уходит, а значит нужно действовать. Поэтому я справлюсь, я смогу. Я просто обязана! Я должна!»

Поначалу эти мысли действительно помогали, и подъем ее стартовал успешно. Но чем выше она поднималась, тем более скользкими казались холодные ступеньки. Мари даже готова была поклясться, что они, к тому же, постепенно становятся мягкими, ненадежными и готовыми оборваться под ногой в силу какой-нибудь невероятной причины. И вот, резко соскользнувший ботинок заставил ее испуганно вскрикнуть, но подошву тотчас надежно сжала снизу крепкая рука. Мари, конечно, прекрасно понимала, что если она действительно начнет падать, то напарник вряд ли сможет удержать ее. Тем не менее, его мгновенная и чуткая подстраховка дала свежий глоток уверенности в собственных силах.

«Просто не думай, не думай, не думай ни о чем… – мысленно повторяла она, словно читая какую-то магическую мантру. – Не думай, просто не думай, просто продолжай…»

Несмотря на крайнюю степень сосредоточенности, остаток долгого и мучительного пути наверх она, в итоге, почти не запомнила. Пришла же Мари в себя, лишь сидя на пыльном полу кабины, сжавшись в маленький беззащитный комок и шумно дыша. Незнакомец сидел рядом, заботливо положив ладонь ей на спину.

– Эй, ты как? В порядке? Хочешь воды? – его спокойный голос медленно возвращал ее сознание в реальность. Уже второй раз за последние пару часов.

– Меня тошнит. – честно призналась Мари, принимая из его рук запечатанную бутылку.

– Но ты просто молодец! – похвалил он. – Ведь ты уже здесь, наверху. Так? И ты действительно прекрасно справилась!

«И почему его голос, да и, вообще, одно лишь присутствие так сильно успокаивают? – с долей раздражения подумала она. – Откуда только он весь такой взялся?!»

Она не хотела, чтобы кто-то видел ее слабой. И вовсе не просила, чтобы кто-то заботился о ней. Тем более парень. Тем более такой…

«Красивый. – подумала она с болезненным отчаяньем. – Слишком уж красивый. Даже бесит…»

Неожиданно захотелось буркнуть ему какую-нибудь гадость или грубость, что-то вроде: «Отвали от меня, отстань». Дернуться, стряхнуть со спины руку. Однако она не стала этого делать, лишь со сосредоточенным упорством уставившись на бутылку воды в собственной руке. Но, словно прочтя ее мысли, незнакомец сам убрал ладонь и, слегка переместившись, устроился на полу напротив. Теснота кабины заставила их колени почти соприкоснуться. Усаживаясь, он снял со спины меч и положил на пол рядом.

Все еще было довольно светло, особенно здесь, на внушительной высоте от земли, поэтому, оторвав взгляд от бутылки, Мари, впервые внимательно оглядела его лицо. Тонкие и правильные черты, большие голубые глаза, взгляд которых почему-то казался отрешенным, будто незнакомец постоянно смотрел внутрь себя. Этот взгляд, который люди часто описывают как «не от мира сего», делал его лицо одновременно мечтательным и зловещим. Мари готова была поклясться, что не смогла бы угадать его возраст. Широко-распахнутые глаза и слегка курносый нос делали его лицо немного детским, однако заостренные черты и хищные скулы, низкий бархатистый голос и таящаяся в глубине взгляда опасность подсказывали, что лет ему наверняка больше, чем кажется.

– Кто ты такой? – спросила она, стараясь чтобы голос прозвучал максимально бесстрастно.

– Джесс. А ты?

– Мари. – представилась она.

Не совсем такого ответа она ждала, конечно. Но ведь они, действительно, еще даже не имели шанса представиться друг другу.

– Спасибо тебе, Джесс. – добавила она. – Ты спас меня. А я даже не успела тебя поблагодарить.

– Любой поступил бы так на моем месте… – улыбнувшись, ответил он. Улыбка его тоже была по-детски открытой и лучистой. Она напоминала солнце, выглянувшее из-за туч.

– Ну, я бы так не сказала. – буркнула она, почему-то снова начиная смущаться. – Вряд ли уж прям любой. Большинство людей на свете, вообще-то, эгоистичные придурки. Если ты вдруг не знал…

Услышав такое, он заливисто засмеялся. И смех этот был настолько заразительным, что у самой Мари следом начала невольно расплываться улыбка.

– А у тебя красивая улыбка. – неожиданно посерьезнев, сказал он. Его взгляд стал задумчивым и словно еще больше углубился внутрь себя.

– Да уж, конечно… – раздраженно буркнула Мари, поспешно прикладываясь к бутылке с водой. – А у тебя глаз один слегка косит!

Честно говоря, она сама толком не поняла, как фраза вырвалась у нее изо рта. Просто этот Джесс был слишком уж добрым и красивым, чем чрезмерно смущал и раздражал. Но Мари сразу пожалела о сказанном. Ведь это прозвучало действительно грубо и совершенно неблагодарно.

Однако Джесс неожиданно вновь рассмеялся, причем даже громче, чем раньше.

– Я знаю. – сквозь смех ответил он. – Думаешь, не знаю?

Мари виновато потупила взгляд в пол. Такой добродушной реакции на свои грубые слова она не ожидала. Ей вновь стало стыдно за фразу, непонятно как вырвавшуюся изо рта.

– А ты на ежика похожа. – пошутил Джесс. – Когда смущена.

– Чего-о? – беззлобно огрызнулась она. – Сам ты – ежик!

Продолжая улыбаться, он дружелюбно протянул ей руку:

– Рад знакомству, Мари.

Она поспешно, горячо и даже как-то по-мальчишески задорно ее пожала:

– Я тоже очень рада этому, Джесс!

***

У Джесса в сумке оказались орехи и банановые чипсы, поэтому им удалось немного перекусить. Пока они с аппетитом грызли орешки, мир за грязным, толстым стеклом кабины полностью погрузился во тьму. И Мари вновь показалось, что тьма эта вполне осязаема, словно плотная черная жидкость, заполнившая собою весь свет. Даже звуки в кабине начали звучать так, будто раздаются внутри подводной лодки. Из-за чего возникло трудно преодолимое желание вести себя как можно тише.

Включив небольшой, но яркий фонарь, также извлеченный из недр сумки, Джесс пошутил, что кабина теперь выглядит снаружи словно маяк в ночи. Однако Мари не нашла его шутку веселой. Она вынула из рюкзака свечи, захваченные из паркового домика, и предложила взамен зажечь их, чтобы не слишком сильно привлекать внимание с улицы и сберечь заряд батарей фонарика. Она еще помнила, как все аккумуляторы и батареи после аварии неожиданно оказались разряженными.

– Этот мир похож на липкий кошмар. – еле слышным шепотом промолвила она. – Мне до сих пор кажется, что я просто сплю и никак не могу проснуться…

– Может, ты и права. – также тихо ответил Джесс. – А ты помнишь, как сюда попала, Мари?

– Я очнулась на трассе рядом с дорожным указателем. Похоже, я попала в аварию на мотоцикле. Наверное, не справилась с управлением на повороте или что-то в этом роде… Странно, что я почти не пострадала, однако совсем не помню, что было со мной перед инцидентом. Будто этот фрагмент кто-то попросту удалил из памяти. – болезненно поморщившись, она легонько потерла пальцем висок. – Может, конечно, я просто сильно стукнулась головой…

– Попробуй вспомнить хоть что-то. – предложил Джесс. – Возможно, что одни твои воспоминания спровоцируют другие, и ты, в итоге, вспомнишь гораздо больше.

– А как ты сюда попал? – в свою очередь спросила Мари. – Ты помнишь?

– Помню. Но я-то, слава Богу, не попадал при этом в аварию. Возможно, у тебя, действительно, серьезная травма мозга. Попробуй для начала вспомнить что-нибудь из прошлого. Может это даст тебе какую-нибудь зацепку.

Мари глубоко задумалась над его словами. Все попытки вспомнить утраченную часть заставляли голову гудеть от боли. Однако в сознании начали мелькать какие-то смутные картинки, выглядевшие как короткие, невнятные вспышки. Сначала они были слишком быстрыми и размытыми, но затем начали понемногу замедляться, становиться ярче и отчетливей. Пока Мари пыталась уловить их внутри разума, чтобы хоть как-то разглядеть и осмыслить, она совершенно утратила чувство времени.

Очевидно заметив, что погруженная в собственные мысли девушка периодически поеживается от холода, Джесс снял пальто и, усевшись рядом, заботливо укутал ее им. Мари вздрогнула и подняла на него взгляд. Шелковистая рубашка приятного золотистого цвета совсем не выглядела теплой.

– Ты совсем продрогла. – пояснил он свои действия.

– Но я-то, хотя бы, в кожаной куртке, а вот ты теперь, в своей легкой рубашке, точно замерзнешь. – возразила Мари и попыталась было вернуть пальто, однако Джесс мягко, но настойчиво ее остановил.