Вильгельм оставил короткое сообщение Эмме, не желая будить её в столь ранний час. Он соберёт вещи, бросится за ней в самое логово зверя, чтобы больше никогда не появиться в этом городе. Её отец сделает всё возможное для объявления Вильгельма врагом народа – или это будет звучать менее поэтично в его устах. Проверять не хотелось.
Забросив всё самое необходимое в одну большую сумку, Вильгельм осторожно подошёл к входной двери. Его встретила тишина и последующее облегчение: они ушли. В руке завибрировал телефон, оповещая о долгожданном звонке.
– Уилл, я ничего не понимаю, что произошло? – раздался заспанный, но уже настороженный голос Эммы.
– Дорогая, нам нужно срочно встретиться. Собери вещи, я приеду за тобой, – и только произнеся эту фразу вслух, Вильгельм осознал, что сам лез на рожон. Где, как не в своем доме, прапорщик оставит достаточное количество военных. Он всё продумал.
– Зачем? Что-то случилось? – успела спросить Эмма во время наступившей тишины.
– Мне нужно с тобой поговорить. Не по телефону. Ты сможешь уйти из дома так, чтобы твой отец не заметил? Я встречу тебя в паре кварталов от твоего дома. Пожалуйста, не задавай вопросов сейчас, – Вильгельм боялся остановиться даже на секунду. Боялся, что Эмма перестанет его слушать, что их разговор прервут, что он упустит что-то важное. Поэтому продолжал как скороговоркой: – Возьми с собой документы, деньги, предметы первой необходимости. Все в порядке, просто нам стоит торопиться.
– Хорошо, – коротко ответила Эмма и положила трубку. Холодный тон её голоса испугал Вильгельма, заставляя рисовать в голове самые неприятные картины. «Она всего лишь шокирована этим неожиданным разговором», – постарался успокоиться писатель. Ему стоило отправляться в путь.
Дорога до злосчастного дома заняла чуть меньше получаса. Укрывшись за стеной, Вильгельм видел всё происходящее в небольшом дворике перед крыльцом. Ему посчастливилось, и уже через несколько минут по ступенькам легко сбежала Эмма. Она неуверенно посмотрела по сторонам и торопливо перешла через дорогу. Сектор частных домов посреди города прерывался многоэтажками так же неожиданно, как и появлялся среди них. Вильгельм подождал, пока Эмма отойдёт дальше от своего дома, скрывшись от него за углом, а после побежал за ней.
– Эмма! – крикнул Вильгельм, приблизившись к ней. Он едва не сбил девушку с ног, с улыбкой обнимая её за плечи. – Ты не представляешь, как я рад тебя видеть.
– Я видела новости, Уилл, – вместо приветствия сухо произнесла Эмма. – Ты собираешься сбежать?
– Мы. Мы собираемся сбежать, – сохраняя внешнее спокойствие, ответил Вильгельм, хотя прекрасно понимал: эта битва проиграна, она останется с отцом. И почему он сразу не заметил, что она вышла без сумки?.. – Я понимаю, всё слишком быстро, но так складываются обстоятельства. У нас будет достаточно денег на первое время, через пару дней я продам повесть. Если надо будет, найду временную работу.
– Ты убегаешь, – Эмма горько усмехнулась и отодвинулась от Вильгельма. Он так явно почувствовал холод между ними, словно кто-то одновременно распахнул форточку и входную дверь, создавая сильнейший сквозняк. – Почему ты не хочешь пойти на войну?
– В мире есть тысячи причин, по которым я не хочу в ней участвовать, начиная от страха за свою собственную жизнь, заканчивая общечеловеческой гуманностью, – Вильгельм покачал головой. – Неужели ты не понимаешь, Эмма. Я создан для других вещей. Я напишу о войне. Напишу так, чтобы меньшему количеству людей пришлось умирать в бессмысленных сражениях, чтобы политическая элита не использовала простых людей как пушечное мясо. Я не хочу убегать от проблем, я просто знаю, что намного больше пользы от меня будет не на поле боя.
– Я не думала, что ты окажешься таким трусом. Папа был прав, – даже в тот злополучный момент, когда Эмма избегала не только прикосновения, но и взгляда на Вильгельма, ему больше всего на свете хотелось увидеть её пронзительные карие глаза. Увидеть, как их цвет меняется в непостоянном освещении, как сияюще ярки они на рассвете, как глубоки ночью. Как печальны сейчас. Или печаль была лишь отражением души самого Уилла? Теперь он не мог с уверенностью сказать, где заканчивались его фантазии.
– Пожалуйста, Эмма, ты нужна мне, – голос Вильгельма мгновенно охрип. Он сам не до конца понимал, зачем сказал ей это, если видел дальнейший поворот событий. Она не поблагодарит его за проведённое время вместе, не попрощается, даже не извинится за то, что молча развернётся и оставит его одного. Она вернётся к отцу, к своим вечным тренировкам и строгому режиму жизни. А когда закончится война, начнёт встречаться с каким-нибудь военным, которого будет уважать отец. Она даже выйдет за него замуж, у них появятся дети и совместный быт. Она вычеркнет годы отношений с Вильгельмом из своей памяти, чтобы мысленно не повторять «Боже, как я была глупа и наивна!».
И несмотря на всё это, Вильгельм произнёс эту фразу. Достал её из глубины своего сердца, обвязал бантиком и бросил под ноги Эммы, чтобы убедиться в своей правоте. Ещё несколько минут ступора, пока она вдавливала в грязь самую светлую его часть, и…
Всё закончилось.
Вильгельм сидит в скором поезде, который уносит его подальше от привычных мест. За окнами пролетают густые леса, редкие деревни и лазурное небо. Вид как с картинки. Слишком идеальный, слишком приторный. Но пусть он лучше запомнит его чересчур хорошим, чем будет медленно наблюдать за угасанием.
– Цель Вашей поездки? – спрашивает его пограничница, скептически переводя взгляд с паспорта. Она прекрасно знает, по какой причине резко увеличивается количество покидающих страну мужчин.
– Работа, – с обезоруживающей улыбкой отвечает Вильгельм. Она не может ничего ему предъявить. Он чист и имеет право на свободу передвижения.
– Хорошего пути, – девушка едва заметно улыбается.
За сожжёнными мостами его ждут новые горизонты. Для вдохновения поэта нет ничего лучше небольшого бродяжничества и безнадёжно разбитого сердца. Он обошёлся малой кровью.