– «Акула» на семь часов!
– Занять круговую оборону, прикрывать всадников! – крикнул Герман, собираясь перевести второй щит за спины борющихся со стеной товарищей. Но, пытаясь поймать очередную пулю перед грудью Вождя, он не успел среагировать на пущенную вертолетом ракету.
Следующая секунда, казалось, замерла в диком потоке звуков: стонах оглушенного взрывом Германа, отброшенного на землю взрывной волной; выстрелах солдат; крике Комара, пытающегося привести в чувство Охотника, в шее которого застрял тот пресловутый обрывок егозы, порвав часть щеки; шорохе травы, гнущейся под напором падающих комьев земли. Трое из группы, в тот момент находившиеся за правым щитом, погибли, буквально разорванные на части прямым попаданием ракеты.
Герман, преодолевая навалившуюся наковальней усталость, встал на ноги и взревел, увидев изуродованное тело Чарли, из которого, окутывая по кругу потоки крови, в землю просачивались ленты синего марева. Глаза человеканалились кровью, он выхватил пистолет и, не целясь, прострелил голову одному из солдат, продолжая жадно искать глазами вертолет, пустивший ракету.
– Олаф, успокой его! – крикнул Комар, водружая хрипящего Охотника на спину Бобика.
Олаф тут же кинулся к Герману и аккуратно схватил его зубами за ногу. Герман обернулся и кинул выжигающий взгляд на рыжего волка. Но тот в ответ настойчиво взглянул в глаза человека.
– Ты прав, проход открыт, – он опустил руку на шею Олафа и крикнул в сторону выживших: – Уходим!
Закинув еще одного раненого товарища на спину рыжего волка, командир вырвал из пасти мертвого Чарли два клыка и, что-то шепнув ему на ухо, попятился к углу периметра, развороченному ракетой. Когда последний человек из группы исчез в дыре бывшего забора, Герман направил мощный кинетический удар в место, где лежали тела его почивших товарищей, тем самым аннигилируя их и тратя последние остатки энергии, полученной им от Чарли. Конечно, он мог восполнить запасы от Бобика или Олафа, но энергии всадника и именно его волка всегда взаимодействовали лучше.
– Хер тебе, а не Чарли, ублюдок, – тихо произнес Герман и выпрыгнул в темноту болот.
Через несколько часов погони группе все-таки удалось немного оторваться от настойчивого преследования. Они стояли на краю города, покрытого редким светом в окнах. Клим, медик в прошлом, перевязывал шею Охотника, приговаривая что-то о выздоровлении и свадьбе, чтобы тот успокоился. Комар по-своему возвращал людей к дееспособному состоянию: при помощи Олафа стягивал пулевые ранения и снимал результаты сотрясений, но был не в состоянии устранить последствия рваной раны связок и горла.
– Что дальше, Герман? – спросил Комар, закончив лечение товарищей.
– Как и условились, с одним небольшим изменением: ты с Олафом и оставшимися людьми пойдешь в сторону лесов – туда они не сунутся. Через пять дней встречаемся у бункера. Будем надеяться, что разведка у Демичева работает хуже пропаганды.
– А вы куда пойдете? – спросил Комар, пожимая руку командира.
– Мы задержимся в городе, отведем их вглубь, подальше от жилых домов, и выиграем для вас время. Если не найдете нас на месте, занимайте бункер и не смейте соваться в город, лучше оставшихся людей сохрани. Ясно?
– Да, командир, я за ними присмотрю.
Герман и Охотник, коротко кивнув остальным, двинулись в сторону центра города. Бобик шел рядом, через протянутую напарником руку передавал силу, позволяющую тому не упасть в обморок и понемногу регенерировать. Ржавые автомобили, полуразрушенные травой тротуары и выбитые витрины магазинов не добавляли приятных эмоций. Кроме того, идущие посреди улицы люди и волк в свете утреннего зарева могли раньше времени привлечь людей Демичева. Среди местных в то время еще оставались недалекие личности, верящие, что их не покинули, так что они выдали бы незваных гостей при первой же возможности. Троица ускорила шаг, не используя силу, дабы не привлекать внимания оптики военных спутников.
– В парке, в центре города, должна быть часовня, из нее удобно будет выставлять щиты, плюс можно попробовать использовать растительность.
Охотник молча кивнул. Он понимал, что шансов на счастливый конец у них мало. В попытках вернуть свое главное оружие и апогей сил, природу которых пытался постичь Демичев, он мог зайти настолько далеко, насколько ему позволят законы физики. Тот день должен был стать последним для троицы, но первым для группы, в будущем получившей свое знаменитое прозвище.
Солнце поднималось все выше, кидая мрачные тени от искалеченных внеземной энергией лысых деревьев. Вороны, видимо понимая, что скоро их ожидает сытный обед, сидели черной тучей на ветвях величественного дуба, расположенного у входа в парк. Когда люди и волк проходили в нескольких метрах от него, вороны молчали, провожая жадным взглядом потенциальную еду. Посреди небольшого болота, что прежде было озером, плавал, опустив глаза, одинокий лебедь, будто пытаясь что-то найти под толщей мутно-зеленой воды. Он на появление людей вообще никак не отреагировал. Бывшие аллеи были усыпаны листвой и останками скамеек, отчегобольше напоминали свалку. Обойдя пруд, Охотник на мгновение остановился, глядя на памятник Александру Сергеевичу Пушкину.
– Охотник, сейчас не время для поэзии, – произнес Герман спокойно, но властно.
Всадник в ответ, не поворачиваясь, указал рукой на небольшое кирпичное здание, стоявшее в пятнадцати метрах за памятником. Размером оно было с трансформаторную будку, стены выполнены из красного кирпича с облезшей известью, а позеленевшая от мха деревянная крыша, казалось, только и ждала команды, чтобы рухнуть. В боковых от входа стенах виднелись небольшие окна без рам.
– Бобик, побудь возле памятника. Охотник, пойдем внутрь, осмотрим позицию.
Потолка у часовни не было, его заменял конус крыши, а прогнившие доски полов лежали на земле. Герман вошел первым и бегло оглядел помещение.
– Не бункер, конечно, но для выставки щитов и маскировки в первые минуты боя пойдет. Ну что, позовем гостей?
Охотник коротко прохрипел, пытаясь позвать Бобика: под воздействием анальгетиков, вколотых Климом, он забыл про свою рану, о чем тут же пожалел. Бинт, опоясывающий шею, побагровел. Но волк услышал и уже через мгновение нырнул под опущенную руку всадника, дав тому возможность зачерпнуть силы. Охотник приложил свободную руку к шее, пытаясь усмирить кровотечение.
– Ты что творишь? Клим сказал не трогать! Онеметь хочешь?
Охотник, останавливая словесный поток командира, выставил окровавленную руку перед собой, а затем направил ее вверх, испустив невероятно яркий луч, пробивший крышу.
***
– Внимание! Разгерметизация шлюза номер один, разгерметизация шлюза номер один.
Мусумэ тряхнул головой, пытаясь отогнать фантомные боли, сдавившие горло. Или то была горечь, вставшая комом? Он поднес внутреннюю сторону запястья к маске и взглянул на маленький экран, закрепленный там.
– Система, связь, постовой.
– Да, мастер?
– Что у вас там происходит? Там еще с утра должен был быть Петр.
– Да, он приходил. Ушел минут сорок назад, да, видимо, опять чего напортачил. Сейчас исправим.
– Сам шлюз проверяли?
– Нет, сейчас вышлем ребят. Вас скоро ждать?
– Нет, буду вечером, времени у вас должно хватить. И да, не забудь про экраны.
– Это всего-то раз было, и то на пару минут, что ж вы мне теперь до второго пришествия напоминать будете?
– Если ты не помнишь, этого хватило. Ладно, конец связи.
– Пустой дороги, мастер.
Охотник тяжело вздохнул и, отряхнув от земли руки, достал из сумки на спине Бобика вместительную флягу. Сев на небольшой каменный блок и наскоро смыв остатки грязи, он сделал пару глотков сам и налил немного в пасть Бобика.
– Полоть ты, значит, не можешь, а водичку пить «за здрасте»?
Волк провел массивной лапой по краю грядки, впустив на несколько сантиметров когти в землю, и с тоской посмотрел человеку в глаза.
– Да, да, да. Лапки у него, – Мусумэ дал еще немного воды товарищу, потрепал его за загривок и убрал флягу обратно.– Ладно, остальное завтра дополем.
Он приподнял крышку продолговатого ящика, что стоял за блоком, убрал инструмент и направился к грядкам с морковью и луком. Огородзанимал здание животноводческой фермы, где Охотник заменил старую крышу на купол из арматуры и стекла, когда количество жителей бункера превысило двадцать человек. Популяция животных в округе разрасталась без вмешательства людей, но количество пищи для самих травоядных после последней волны осталось скудным. Запасы мяса могли быстро закончиться, но, мало того, была необходимость более или менее сбалансировать рацион. Благо, некоторые из местных сумели сохранить семена овощей и взяли их с собой при эвакуации. Местные жители, будучи бедными в мирной жизни, в военное время становилисьочень богатыми из-за почти генетической потребности не только хранить всякий хлам дома, но таскать его за собой при каждом удобном и неудобном случае. Так происходило и девять лет назад, во время сбора ополчения.
* * *
Охотник стоял около окна второго этажа обветшалого дома офицеров, бесцельно всматриваясь вдаль простирающейся пустыни, что раньше была небольшим поселком. С первого этажа раздавались крики, в основном Германа и Комара. Охотник не вмешивался в дискуссию – в душе он поддерживал командира, но и не мог отрицать правильность выводов второго брата-всадника. Как бы неправильно с его стороны, как одного из всадников, это ни было, он сохранял нейтралитет и пошел бы за тем, чьи доводы ему показались бы весомей. Но иногда в моменты таких споров он чувствовал ответственность за судьбу «свечей». Местные теперь называли их именно так.
Вся соль в том, что буквально за несколько часов до побега всадников с территории базы, под командование Демичева поступил особый отряд десанта под командованием капитана Корнилова. Ценность этого отряда была в особых навыках бойцов и операциях, которые они выполняли. Когда нужно было сделать что-то грязное, причём тихо, вызывали этих ребят. В узких кругах их называли «мотыльками», мол, и летают, и красиво, но погибают стремительно, и чаще всего, ни за что. Видимо, полковник не хотел использовать Охотника и его товарищей в операциях по зачистке, а обычные солдаты его гарнизона могли попрощаться с жизнью еще на подходе к местам обитания «зараженных», встретившись с измененной и вконец одичавшей фауной Земли Демичева. Этих десантников мало того, что было труднее отправить к праотцам, так ещё и относились к ним, как мясу, очень способному, конечно, но легко заменяемому, учитывая уголовное прошлое многих представителей отряда. Узнав об их прибытии, Герман и не думал отменять побег, даже наоборот: перепланировал действия группы так, чтобы совершить его на несколько дней раньше, в ближайшую ночь.
Ожидаемо, в погоню за Охотником и Германом послали именно этих десантников. Но Демичев не учел того,что он видел людей Германа в деле лишь при отражении нападений местных на базу, а они при этом не использовали и десяти процентов своей мощи. Да, на базе стояли генераторы блокирующего поля, сдерживающие силу всадников, но сделать хотя бы один переносной прототип у его людей, тем более когда всадники покинули полковника, вряд ли вообще выйдет. Мотыльков ждала предсказуемая смерть. Герман, Охотник и Бобик уничтожили противников в считанные минуты, отделавшись легкими ранениями.
За несколько дней, которые понадобились изнуренной троице, чтобы найти Комара, тот успел предпринять несколько безуспешных попыток прорваться через периметр, по сути, жертвуя местными. Он не относился к их жизням пренебрежительно, как могло показаться, он хотел вывести их на свободу. Герман пытался его отговорить от дальнейших попыток, но тот и слушать не стал. Тогда «свечки» и раскололись. Охотник и Бобик остались с командиром, остальные пошли за Комаром. Уже пару лет Герман и Охотник диверсионными методами пытались остановить полковника, а Комар, нередко пользуясь этим, собирал местных в убежище, устроенном на местном заводе. Но раз в несколько месяцев группа собиралась вместе и все-таки пыталась прийти к соглашению.
Рядом с Охотником возникла темная фигура.
– Ты как? – спросил Клим, опираясь спиной на запыленную стену.
Охотник покрутил раскрытой ладонью вдоль своей оси туда-сюда.
– Ну да, согласен. Но! – Клим достал из кармана маленький бумажный сверток и протянул собеседнику. – Вот держи, один из местных инженером оказался, второй программистом, собрали из чего было. Примерь-ка.
Охотник протянул руку, развернул сверток и извлек из него небольшой ремешок, на середине которого была закреплена плоская пластиковая коробочка.
– Да, это скорее ошейник, но…
Всадник остановил его речь, подняв ладонь вверх, и медленно надел ошейник, прижав коробочку к поврежденному горлу.
– Бо… Кх. Бобик? – будто бы боясь собственных действий, всадник не торопился повышать голос, но в ответ призыв волк вышел из тени дальнего угла, подошел к нему и улегся у ног.
– Я понимаю – на твой или на вообще чей-либо человеческий голос это не особо похоже, но для операций сгодится.
– Спасибо, Клим. Это много для меня значит.
Товарищи пожали руки, и только в этот момент Охотник понял, что споры внизу утихли.
– Думаешь, все решили? – доктор, усмехнувшись, искоса посмотрел на собеседника.
– Лучше пойдем, посмотрим, – всадник поправил голосовой модуль и встряхнул рукой.– Придется привыкать.
В просторном холле первого этажа вокруг старого дубового стола собралась вся группа. Комар и Герман жали руки, глядя друг другу в глаза. Молча, напряженно, чуть ли не враждебно. К согласию снова прийти не удалось. Заметив, что в комнате прибавилось людей, Комар опустил руку и повернулся к вошедшим.
– Уходим, – пропустив всех, кто стоял у стола, вперед, он повернулся к Охотнику. – Будь осторожней, он сам пропадет и тебя за собой потянет.
Клим на мгновение положил руку на плечо Охотника и двинулся к выходу. Скрип и грохот закрывающейся двери эхом разнеслись по пустому помещению. Герман тяжело опустился на стул, стоящий перед столом, положил руку перед собой и упер лоб в ладони, перебирая волосы.
– Упрямый дурак! – неожиданно крикнул он, ударив кулаком по столу.
Охотник медленно подошел к командиру и встал рядом, глядя на карту.
– А у меня небольшой сюрприз, – тихо произнес он.
– Твой голос. Это замечательная новость! – Герман на мгновение сжал предплечье напарника. – Хоть что-то хорошее за последний месяц. Надеюсь, помощь Комара не ограничится этим в будущем.
– Мы же не пробовали вместе, может, он прав, и мы сможем с двумя волками вырваться за Периметр?
– Охотник, я был в группе исследований волн, само наше ДНК привязано к этому месту. Пусть не все из местных успели пропитаться, но: во-первых, мы не знаем, кто именно, во-вторых, половина из них поляжет у Башни до того, как пройдет. Как вы не понимаете?
– А ты что предлагаешь? Руки сложить? Не проще ли сразу к Демичеву на поклон прийти? Сколько его техники, сооружений, ресурсов мы уже извели? Что-нибудь изменилось? Понятно, чего ты хочешь, но не понятно как.
– Во всяком случае, не ломиться с толпой полуживых людей на убой, а именно это и хочет сделать Комар, баран упрямый!
– Успокойся, – Охотник сел за стол напротив командира, – У тебя есть план? Что мы будем делать?
– Тот заброшенный бункер, что мы видели во время последней охоты. Мы его все-таки восстановим.
– Из чего? Да еще и вдвоем.
Из угла тихо проскулил волк.
– Втроем, родной, втроем. Ладно, с чего начнем?
– Материалы. Завалы – это дело пяти минут, учитывая, что с нами Бобик. А вот электроника и охранные системы нам пригодятся.
– Ворвемся на склад?
– Неразумно. На свободе мы прибавили в силе и умении, но идти в логово не готовы. Вспомни, какой ценой мы выбрались в прошлый раз. Части оборонительных конструкций Демичеву доставляют с Большой земли по запросу.
– И нам осталось спровоцировать эти поставки?
– Это должно быть красочно…
* * *
Темно-алая водонапорная башня, окруженная высокими желтыми сорняками, и волк, устроившийся в этой самой траве, освещенные растущей луной, навевали ощущение готики. Волк статично наблюдал за неспешным движением облаков, изредка отвлекаясь на пролетающих комаров и заблудших лягушек, которые, наткнувшись на огромные лапы, спешили ретироваться. По лестнице, закрепленной вдоль внешней стены, к верхней точке башни поднимались две фигуры, ловко перебирая руками. Охотник, проверив прочность пола кинетическим ударом, взобрался внутрь верхнего отдела башни. За ним поднялся Герман. Они быстро разложили снаряжение вокруг себя и сели по разные стороны от окна, опираясь спинами на стены.
– С чего ты взял, что это сработает? – первым заговорил Охотник.
– Ты про поставки? Демичев трус и не захочет надолго оставлять дыру в стене и неисправную электронику охранной системы. Вот увидишь – скоро появится самолет.
– Главное, чтобы они не изменили маршрут.
– Не бойся, я не впервые на этой башне. Мы не можем пропустить эту ночь, не факт, что при следующей диверсии нам повезет так же, плюс мы должны закончить ремонт раньше, чем силы перезарядятся и Комар уговорит людей на штурм. Ладно, можем отдохнуть, думаю, пара часов у нас есть.
Герман достал охотничий нож, небольшой кусок кожи, платок и принялся полировать клинок. Охотник откинул голову к стене и стал рассуждать. Местные, или «зараженные», как их называла агитация Демичева, представляли информационную опасность для полковника. Если бы это был один человек, в это бы никто не поверил, назвав его сумасшедшим. Но если сотня людей даст показания о военных преступлениях и тех экспериментах, которые здесь проводили, жизнь Демичева рухнет, зацепив первые чины государства. Исходя из этого, можно сделать простой вывод: узнав о массовом скоплении потенциальных информаторов, Демичев попытается их уничтожить одним ударом, не считаясь с собственными потерями.
Охотник тяжело вздохнул. Альтернативой смерти для гражданских было добровольное заточение на территории Периметра. Всадники успокаивали себя мыслью о том, что природа человека позволяет ему приспособиться ко всему разнообразию сурового мира. Выбор не был очевиден, но сохранить чью-то жизнь, тем более невинную, всегда казалось лучше, чем поставить ее на кон.
– Слышишь? – Герман высунул голову по уровню глаз в окно.
– Да, километра четыре, заходит на посадку.– Охотник взял стоящую у стены снайперскую винтовку, модифицированную под стрельбу энергией волка.– Огонь из «Миранды»?
– Почти. Мы не Демичев, люди должны выжить. На вот, – командир вынул из широкой сумки гарпунное ружье и подал товарищу.– Заберешься внутрь и скидывай все, что увидишь, кроме людей.
Охотник, положив винтовку, достал из своего рюкзака тонкий металлический трос и карабином прикрепил один из его концов к своему поясу, а другой – к кольцу гарпуна.
– Я наверх.
Охотник отошел к противоположной окну стене, разбежался, схватился за верхнюю балку, описал в воздухе круг и мягко приземлился на крышу. Герман перехватил гарпунное ружье и навел его в пустоту. Сквозь гомон земноводных, что населяли заброшенное село, стал просачиваться звук турбины самолёта. В темноте на фоне звезд появились габаритные огни.
– Готовность пять секунд, – прошептал Герман, вычисляя необходимую траекторию полета снаряда.– Удачного полета, Охотник.
Снаряд с шипением метнулся в сторону самолета, таща за собой трос. Темная фигура на крыше башни напряглась, отставила одну ногу назад и, будто бы от удара, сорвалась в сторону самолета. Герман откинул ружье на пол и спрыгнул с башни, смягчив падение силовым щитом: их в любом случае уже засекли, посему скрываться не было нужды. Охотник стабилизировал полет тела и рывками взобрался на крыло самолета. Подтянув трос, он на секунду подпрыгнул, отчего его отбросило назад по отношению к судну, и схватился за задний стабилизатор самолета. Достав пистолет, он пробил небольшую дыру на стыке трапа с фюзеляжем, пролез внутрь и отцепил трос.
Охотник осмотрелся: заставленный деревянными ящиками отсек освещал красный свет аварийных ламп. На выбор определенных ящиков не было времени, нужно было скинуть все, лишним точно не будет. Две пули пролетели непростительно близко к маске. Перекат вперед и вбок– поднял с пола какой-то болт– бросок – минус один.
– Охотник, ты как? – произнес Герман в небо.
– Двое охранников, ПМ, – шепотом ответил Охотник.
– У нас две минуты до конца окна, заканчивай.
Кинетический удар сбил с ног одного охранника и обрушил массивный деревянный контейнер на второго. Пытающийся встать охранник тут же был отправлен обратно на пол резким ударом ладони в лоб. Охотник, откинув оружие военных в сторону, привязал их к напольному карабину остатком троса, державшего ящики, и направился к пульту управления трапом. Как только трап опустился наполовину, высекая искры из места пробития, дверь в кабину пилота распахнулась, и оттуда показалось дуло автомата. Второй пилот, не целясь, выпустил целый магазин в грузовое отделение. Впрочем, большая часть пуль была остановлена щитом, который Охотник выставил вокруг двери.
– Герман, принимай. Шестнадцать ящиков, первый через три секунды.
– Готов.
Не убирая щита, который пилот пытался пробить топором, Охотник пнул ближайший к выходу ящик. Тяжелый контейнер камнем рухнул вниз, разрывая воздух. Практически у самой земли он сбросил скорость и мягко опустился, окутанный синей дымкой. Так же приземлились и остальные. Герман ловил один груз за другим, оттаскивал их на противоположную военной базе сторону поселка и соединял между собой массивным канатом. Охотник, из последних сил удерживая рассвирепевшего пилота, прыгнул на последний ящик, убрал щит и остатками энергии ударил в кабину, отчего вылетел за борт.