Атомная лопата: Достучаться до небес

– Точно не оставлять тут, – категорично заявила Светка.

– Это-то понятно, – согласился я. – А делать-то что?

– Жора, я понимаю, что тебя стукнуло, – сочувственно покивала рыжая. – Тогда поясняю: поднимаем Солнышко на настил. Тащим в Вездетанк. Там отпусти его, не держи в руках! И подумаем, а что с ним делать. Твоя моя понимай?

– Пока ты по-русски говорила – понимай, – буркнул я. – Ладно, давай тебя сначала поднимем.

В общем, дотягали мы ЭВМ до Вездетанка, а там сели и стали ломать голову – а что с этим свалившимся на голову в прямом смысле слова прибором делать-то?

Глава 3. Прощальный ледоход

Несмотря на комичность (И болезненность, чёрт побери! Достало меня всякое барахло по башке стучать!) появления обучающего ЭВМ, задача перед нами со Светкой встала нетривиальная. Солнышко Знаний, по нынешним временам… Ну даже не знаю, какого уровня ценность. То есть, по сути – основа цивилизации, краеугольный камень любого поселения. Без Солнышек люди скатились бы в беспросветное дикарство, а, скорее всего, просто вымерли, сожранные агрессивной фауной и безмозглыми мутантами.

Впрочем, дифирамбы Солнышку можно петь долго, и они будут правдивы. Но это нас никак не приближает к ответу: а что с ним делать-то?

Продать? Вот большего бреда и не придумаешь! Мы, по сути, направляемся в один конец. Ну ладно, предположим, столкнулись мы в Нижневартовске с препятствием непреодолимой силы. Таких не бывает, и со всем справимся, но как теоретическая возможность. И вот, возвращаемся мы к цивилизации, где жопы имеют ценность. Сквозь Сибирь, в которой если даже и выживем на обратном пути, то точно сможем найти что-то достаточно ценное, чтобы стоить гораздо больше жетонов, в соотношении вес-объём. В общем, эти жопы просто не стоят того места в Вездетанке, которое занимают. А нам ещё и продавать архиважную и архинужную вещь, за нафиг не нужные жетоны? Ну просто уникальный, единственный и неповторимый аттракцион идиотической и бессмысленной жадности выйдет.

Отдать? Ну это… да правильно выходит, по-комсомольски. Отдать нужную людям вещь, от которой тебе – никакого проку. Вот только…

– Жора, я, в принципе, твой подход разделяю, хоть меня двумя центнерами по голове не стучало, – стервозничала Светка. – Кроме того, не забывай про законсервированный завод. Даже если орбитальный лифт окажется недоступен – цель в Сибири есть, относительно неподалёку. И жопы будут не нужны. Только твоя, – ущипнула она меня за соответствующую деталь. – Ты с ней поосторожнее, Жора. Чай, не голова комсомольская, – совсем уж ехидно захихикала язва.

– Да понятно, что разделяешь, – вернул я щипок щипательнице, не без удовольствия. – И твоя тоже пригодится, – уточнил я. – Значит – отдаём, решено…

– Решено-то решено, Жора, – уже серьёзно кивнула Света. – Остаётся главный вопрос: кому?

А вопрос-то на самом деле и главный, и ОЧЕНЬ неоднозначный. У нас десяток дней до отплытия. Ну, может, чуть больше, от ледохода зависит: Дмитрич намеревался отчаливать на третий день ледохода, а пока намёков на него не наблюдается, даже температура выше нуля всего пару часов в день, не каждый день и весьма условно.

Ну да ладно, пусть даже три недели. И если отдавать нуждающимся – надо этих нуждающихся найти, убедиться, что они не дрянные люди, может, ещё чем помочь… В общем, времени на это у нас банально нет, а наша цель – важнее, как ни крути.

Просто отдать Сталедару? А кому? Я Сталедар не просто так махновщиной называл, под пристмотром островных. Группы влияния, причём не самые приятные, если уж совсем начистоту. И немцы-перцы противные, и парткомовцы клоунские – одежду нацепили, а самое главное пролюбили! Не все, конечно, но очень и очень многие. Островитянам? Так тоже сволочи, если разобраться. Сидят на своём острове, не вылазят, никого не пускают.

Нет, сказать, что Сталедар – такое уж совсем дерьмовое место, не выйдет. Нормальное место, а по нынешним временам – и неплохое даже. Особенно на фоне всего нами виденного. Не в последнюю очередь, кстати, за счёт этих самых Солнышек. Но отдать обучающий ЭВМ любой группе – значит просто её усилить, довольно сильно. А с учётом того, что симпатий не вызывает ни одна, вопрос “кому” становится ОЧЕНЬ сложным.

В общем, ни черта не понятно, но что-то делать надо. Просто оставлять не то, что не по-советски, но даже не по-человечески. Но вопрос… хотя, кажется, я нашёл решение двух, даже трёх вопросов!

– Ты чего это радостный такой, Жора? – задумчиво поинтересовалась Светка, встряхнулась и взглянула на меня уже заинтересованно. – Придумал?

– Мне кажется – да, – скромно погордился я, – Слушай… – и озвучил свою идею.

– Это… По-жоровски, – выдала, выслушав, Света. – Вообще – идея неплохая. Вот только Жора, нужен надёжный человек, который этим будет заниматься.

– Ну я думал про Шнипперсона…

– Жора, он на кухне пашет по шестнадцать часов в день! Каждый день.

– Я знаю, Света.

– И деньги любит!

– Но честный! – нашёл аргумент я.

– Нууу… Ладно, честный, – признала рыжая.

– И понятно, что сам заниматься не будет. Но присматривать – почему нет?

– Если согласится.

– Давай узнаем, – развёл я руками. – По самому варианту у тебя возражения есть?

– Да нет, в общем-то. Тупо копить для того, чтобы было… Я, возможно, уже и не совсем советский андроид. Но не настолько!

Ну это Света на себя, конечно, наговаривает. Стервозна, конечно, да и к людям в общем не очень хорошо относится. Но она – советский андроид, однозначно!

Так что направились мы в “Таки Покушать”, где Сруль, за деловитой разделкой всякого таки покушать, нас выслушал.

– Таки я вас внимательно выслушал, Жора. И могу таки вам сказать – вы таки редкостный молодец! – торжественно заявил повар.

– А вы займётесь? Ну, или хотя бы подскажете человека? – перешёл к конкретному вопросу я.

– Таки займусь. И человека найду, Жора. Те же мутанты – скажу вам, как на духу, есть среди них местами приличные люди! Я вам таки это ответственно говорю словами, потому что многое из продуктов они мне и приносят, – покивал Шнипперсон.

– Мутанты – ладно, – кивнул я. – Но и дети жителей Торгового Района. Да и других, а то завели моду – за учёбу деньги брать!

А идея была такова: у нас сейчас есть Солнышко, куча жоп, да и оборудования совсем не нужного, только место занимающего – немало. А в Сталедаре за экзамен, да и за учёбные программы по программе Солнышка Знания, брали жопы, причём немалые! Не говоря о том, что мутантам вообще доступ не давали, да и их детям. Я сам, как нормальный советский человек, мутантов недолюбливаю. Но лишать образования – хуже, чем апартеид! Да и в торговом квартале куча народу без образования, многие даже читать не умеют: “картинки узнают” на вывесках, запомнив, как выглядят нужные слова.

– А вот тут я вам, Жора, скажу за жопы. Учить людей без жоп нельзя, – покачал головой жадный Сруль.

– Да вы, Сруль Изральевич… – начал раздражаться я, прикидывая, в какую часть частнособственнического и единоличного организма Шнипперсона мне смачно плюнуть.

– А вы таки не сердитесь, Жора, а послушайте старого Шнипперсона. Я вам скажу, как на духу: не будут ребятёнки учиться сами. Будут, но не все, – поправился он. – Играть будут, прогуливать, лениться. А таки если бесплатно – то и родители за этим смотреть не будут. Тоже не все, но вот готов об заклад с вами биться, Жора, что половина всех детишек на второе занятие не придёт!

– Так уж и половина, – усомнился я.

– Таки чуть больше, чуть меньше – две совсем небольшие разницы. Главное, Жора, надо, чтоб родители за учёбу таки платили. И таки не смотрите на меня так страшно, вы пугаете старого Шнипперсона! Если они заплатят жопу за обучение и жопу за экзамен – это таки никого не разорит. Для многих – деньги и впрямь немалые. Потратив жопы, родители будут гонять своих отпрысков учиться! И проверять, чтоб учились! – веско покивал Сруль.

– Да? – задумался я, на что мне покивал не только повар, но и, подумав, Светка. – Ну ладно, может, и так. Две жопы себе даже самый небогатый позволить сможет, пусть и не без труда. Но сирот…

– Таки сирот – бесплатно. Вот вы, Жора, думаете, старый Сруль – жадина с жопой вместо сердца. А я вам скажу – я сирот кормлю! И ни жопы за это не беру на пощупать!

А после стали обсуждать, как бы нам распродажу устроить. А то барахла навалом, а для нового учебного заведения лишние жопы – не лишние. Ну и времени немного, но знающих всех и вся Шнипперсон посулил всех, кого надо, оповестить.

Правда, Светка около него задержалась, пошушукала, на что Сруль покивал, и подскочила ко мне.

– Это чего это ты? – резонно заинтересовался я.

– Да, – махнула рукой подруга, – попросила, по возможности, немцев в известность не ставить.

– Это правильно, не фиг цеховикам средневековым наше барахло отдавать. Недорого же продавать будем, – покивал я.

– И ещё без аукциона, – покивала Света.

В общем, Сруль занялся организацией, а мы начали перетряхивать наше барахло, которое “может пригодится”. Как у Плюшкиных оказалось, честное слово! Набрали барахла, самому неудобно. Причём с учётом маршрута на Вездетанке – большую часть придётся оставить. Ну никак не лезет, даже если нам втроём закуток два на метр оставлять. Тот же малый ионообменник, старые башенки, огнемёт… в общем – барахла куча, и всё ненужное. Тот же огнемёт, возможно, и пригодился бы – так он топливо жрёт, как свинья народное достояние! В общем – всё на продажу!

Правда перетряхивая плюшкинские запасы, я вспомнил про САПА, Снайперский Атомный Пускатель Автоматический, который. Ещё во Владимирской области на неё глаз положил, думал тогдашнему Автобусу как артиллерия будет, но не сложилось.

А САПА, вообще-то – вещь. Станковая дальнобойная снайперская разгонная винтовка. И в ряде технических моментов уверенно делает немецкие, да и мои поделки. Промпроизводство Союза: качество, надёжность. Не говоря про замечательную оптику, которой сейчас днём с огнём не найдёшь. И без огня тоже.

И вот, казалось бы, а на кой мне, избавляющемуся от кучи барахла, САПА? А дело в двух вещах: станки в Вездетанке, позволяющие изготовить высокоточные патроны для сапы. И ОПБК – я из неё смогу с рук стрелять. А по мощности сапа наши башенные рельсы уверенно делает, при том, что ручная выйдет. В общем – небесполезная вещь, много места не займёт, а пригодиться на самом деле может.

Так что, таская всякую технику на распродажу, прошвырнулись мы, на обратном пути, по магазинам. И нашли, причём не одну – сапы использовали, как я изначально предполагал, как лёгкую высокоточную артиллерию на технике. Причём, хоть даже неудобно немного, почувствовал немалое удовольствие, придирчиво разглядывая образцы, находя мелкие недочёты (или не мелкие) и отказываясь покупать. Буржуйство какое-то, хоть и приятно.

В итоге, приобрёл себе новенькую, ещё в оружейном масле. Снял опоры, сгонял по-быстрому за Сталедар – испытать. Ну и вещь замечательная, хотя отдачей меня, несмотря на ОБПК и прочее, сдвигало. Не получалось всю отдачу погасить, несмотря на то, что половина энергии в момент выстрела шла не на разгонные катушки, а на гасители и компенсаторы. Но всё равно – вещь!

А так – перевезли распродажное барахло в арендованный склад. Даже наёмникам противным за охрану заплатили – я не хотел, но Сруль и Светка настояли. Да и правильно вообще-то, не должны личные симпатии и антипатии влиять на дело, маленькое или большое.

После – проехались ещё разок по магазинам Сталедара. Не за какими-то там капитальными закупками, а ну мало ли, может, что полезное найдётся в плане запчастей. И нашлось, хоть и немного. Не зря ездили.

Ну и открыли мы распродажу, в полдень третьего дня. Сруль привёл четверых парней, за честность их “старый Сруль ручается головой, Жора! И даже своей!” Эти парни встали вдоль столов с ассортиментом, продавать. А мы со Светкой расположились на платформе-возвышении в конце ангара. И присмотреть, да и просто посмотреть интересно, народ послушать.

Покупателей в самом начале было немного. Заходили, присматривались, цены узнавали. Но через часок прорвало, даже потасовки локальные, растаскиваемые наёмниками, образовались.

– Гражданин Верхазов!!! – вдруг раздался вопль души от дверей в ангар, с характерным акцентом.

– Здравствуйте граждане! – ответно прокричал я, помахав рукой.

А перед входом в ангар, копошась, подпрыгивая, заламывая руки и ими помахивая. суетилась десятка немцев. Внутрь их толпа покупателей не пускала, даже вопли слышались: “В очередь, свинские дети! В очередь!”

– Прекратите! Остановитесь! – верещала немчура, бодро подпрыгивая в своих меховых шубах и весело помахивая ушами меховых ушанок.

– Так я и так стою! – ехидно указал я на факт, данный в ощущениях.

– Инженерная Гильдия готова скупить у вас всё продаваемое за полуторную цену! – надрывались занятые спортивными прыжками на месте немцы.

– Так скупайте, – щедро предложил я, обводя рукой ангар. – Берите, покупайте, лишние жопы на столик положите, найду применение. Если доберётесь, – дополнил честный я.

Толпа, притихшая и слушающая эти “переговоры”, грохнула хохотом и вернулась к закупкам. Немчура страдала, но подпрыгивать не перестала. Хотя не такие уж и убытки… В общем, чёрт их немецкое нутро знает – как-то уж совсем раздухарились.

– Вы продаёте свои поделки! – завопил один из немцев.

– Продаю, – подтвердил я.

И КАГи переделанные были, да почти всё продаваемое так или иначе доводилось мной до ума. А часть – вообще делал с нуля, но не пригодится, как выяснилось сейчас.

– Господа! – заверещал всё тот же немец, обращаясь к толпе. – Эта техника не прошла проверки! Не имеет стандарта НеСТ!

Уж не знаю, на что рассчитывал немчура. Но чтоб чего-то добиться, надо было это кричать СНАЧАЛА. Потому что не успел я ему ответить, как из толпы раздался ехидный голос:

– НеСТа у Свинобоя нет. И, значит, эту непроверенную технику вы скупать по полуторной цене собрались, – просто сочился сарказмом голос. – Нам и самим пригодится! – подытожил он, поддержанный гулом толпы.

А немцы сгрудились вокруг крикуна нестовского. Что делали – толком не разглядеть, но судя по резким движениям выражали коллективное неудовольствие. Необдуманным заявлением, с занесением в личное тело.

В общем – настроение мне немчуры подняли напоследок. А то “орднунг” и прочие неприличные херы.

Барахло наше раскупилось, жоп принесло немало, ну и направились с этими жопами к Шнипперсону. Выгребли все жетоны, оставили Солнышко. Пугать и требовать не стали, да и глупо. Ну а если мы в человеке так ошиблись, что он рвачом-жадюгой окажется… Да и чёрт с ним. Со временем, из Нитронска, раздадим. Землю – колхозам, заводы – профсоюзам. Рвачам – по пейсам. Ну не Срулю, конечно, не Срулю. Какой он рвач? Он Сруль. Наш, родной, почти советский!

Перекусили напоследок, да и направились к Хариусу, сытые и довольные. Я задумался напоследок – не осталось ли в Сталедаре дел каких, и даже у Светки полюбопытствовал на тему – не подзабыл ли я что.

– Ну, с Дылдой нашим ты прощаться вряд ли хочешь, – рассудительно ответила Светка, обозначив нашим “внутренним” прозвищем хозяина лодочной мастерской Поликарпыча.

– Он уже “попрощался”, – хмыкнул я. – Толкался у рядов, руки свои длинновязые заламывал, торговаться пытался, – хмыкнул я.

– Вот жадина, – хихикнула Света. – Мы же за гроши продавали.

– Но не бесплатно! – важно ответил я. – А ведь и приплатить стоило! – похихикали, Светка ещё подумала.

– Никто в голову не приходит, Жора. Разве что Носик сносным человеком оказался, но…

– Именно, что “но”. Нечего бедолаге на нервы действовать нашими с тобой персонами. Нормальный участковый, пусть служит, – подытожил я.

На этом мы и решили, что в общем дела сделали: посмотрели на Сталедар от пристани, прощаясь, по сути. Ну, без особых сожалений, но и с некоторой ностальгией, всё-таки.

И тут за спинами раздалась буквально артиллерийская канонада. Бейго к земле припал, скалясь и рыча, мы оружие выхватили… И тут же опустили.

– Ледоход, – констатировала Света. – Символично вышло.

– Символично, – согласился я. – Но так и поседеть не долго!

– Я, Жора, передам твоё недовольство в небесную погодную канцелярию при первой же возможности, – съехидствовала Светка.

– Вот и передай. При возможности, – хмыкнул я.

Забрались мы на Хариус, да и завалились отдыхать. И отдыхали три дня, до самого отплытия. Нам не помешает, да и делать толком нечего было. А мы уже чёрт знает сколько времени не то, что без санаторного отпуска, а без выходных!

Глава 4. Боцманский загиб

В общем, отплыл Хариус без каких-то торжественных речей и проводов. Печора от льда практически освободилась, ну и об отплытии мы узнали только по бодрому матерку Петровича и покачиванию судна. Выбрались, конечно: интересно всё же. Посмотрели на исчезающей Сталедар, ну и вообще окрестностями полюбовались. Я было активировал электрозрение, и зашипел, чудом не матом.

– Ты чего, Жора? – удивилась Светка, да и Бейго тявкнул вопросительно.

– Да ничего страшного, просто электромагнитные поля вокруг нас в страшном напряжении. Практически ослепили: так-то и нестрашно, но не ожидал, – ответил я.

– Понятно, – кивнула Света.

– Интересно, – уже всерьёз заинтересовался я, – А что это у них тут такое?

– Так давай спросим, – пожала плечами подруга.

Прикинули мы и решили у Петровича просветиться. Он хоть и матерщинник, но в корабельной машинерии разбирается. Должность у него такая.

– Это, б…дь, е…учие проекторы ЭМ-поля, – любезно сообщил нам старший техник. – Мощности реактора жрут – пи…дец сколько!

– А зачем они тогда? – озадачился я.

– Ты мудак, Верхазов? – поинтересовался Петрович.

– От мудака слышу! – возмутился я. – Ты, Петрович, в край охренел! Ну материшься – ладно, чёрт с тобой. Но на вопрос отвечай, сволочь некультурная!

– Справедливо, бл…дь, – признал Петрович. – Эта х…йня распугивает большую часть е..учей живности. Сейчас она нам нах…й не сдалась – в Печоре особо опасных нам х…есосов нет. Но проверить, бл…дь, надо. Может, поправить что. Да и пусть не опасные, но просто ху…есосы тут водятся.

– Так мы просто доплывём без столкновений с фауной? – озадачилась Света.

– Х…й тебе!

– Так, Петрович, – нахмурился я.

– За…бали! Его х..й – тебе! – обратился он к Светке, тыкая пальцем в меня.

– Ты, Петрович, отвали от нашей личной жизни, – буркнул я под Светкины кивки. – Сами разберёмся: что, чей, кому и куда! И ответь по-человечески… ну хоть по-петровичевски, – смерил я ругателя взглядом.

– Точно за…бали, – вздохнул техник. – Так: большая часть е…учих х..есосов в реке, из тех, о которых мы знаем, от ЭМ-поля съё…ывают и не приближаются. Доступно?

– Доступно, – кивнул я.

– Но не все, бл…дь. Части ху…есосов речных даже тут— пох..й. А в Оби е…учий пи…дец! И х…й знает, что там будет! И какого х…я вы до меня дое…ались – не е…у! Сами же выпрямители для этого е…учего генератора доставали! Всё, пиз…уйте, не мешайте с техникой мудохаться!

По криптовербальному разбору речей Петровича, мы со Светой пришли к таким выводам: немцы сотворили то ли сами (что очень с их орднунгом вряд ли), то ли по планам кого-то из команды Хариуса мощнейшую ЭМ-пугалку. Данное порождение гения переменной сумрачности не портило жизнь обитателям Хариуса и оборудованию судна, а выходило на рабочую мощность этакой сферой-овалом вокруг корабля. Генераторы и трансформаторы, добытые нами в Пожне, пошли на этот самый пугатель. Большую часть речной фауны Печоры фигулина отпугивала, но не всю, а что будет в Оби – Петрович достоверно не знает. Но при всём при этом фигня небесполезная, а сейчас гоняется в тестовом режиме для проверки на текущих обитателях реки и выявления недоделок. Нагружая при этом корабельный реактор и вызывая у Петровича приступ петровичизма в острой фазе.

Придя к этим выводам, мы умеренно погордились своей проницательностью и направились на палубу, любоваться округами.

Вообще, полюбоваться было чем: и серая Печора, несущая остатки льдин, и прибрежные пейзажи, когда не ожидаешь, что какая-то сволочь тебя сцапает, оказались приглядны, несмотря на ранюю весну. А ближе к вечеру разразилось северное сияние, действительно потрясающее в своей красоте, отражённое в реке – казалось, Хариус плывёт по реке разноцветного огня. На это зрелище на палубу, почти весь день пустынную, высыпал практически весь не занятый на вахте экипаж, а машины Хариуса, до того мерно, но тихо гудящие, замолчали.

– ТО, – догадался я.

– Похоже на то, – не стала спорить Светка.

– Именно, молодые люди, – подал голос оказавшийся неподалёку Дмитрич. – Но ночью техосмотр и обслуживание, да ещё на ходу, мы будем проводить только этот и пару ближайших дней, не больше. Потом будем вставать на днёвки.

– Ночью и без хода опасно?

– Ещё не слишком, но надо переходить на походный режим, – пожал плечами капитан.

А я тем временем нацелился на промелькнувшего неподалёку Василия. Дело в том, что мне не помешало бы потренироваться-попрактиковаться, чтоб “не заржаветь”. А у наёмников были стрельбища, тренировочные. Но Василий мои планы завернул:

– Сви…кхм, Георгий. Если ты про спарринги, то с тобой, тягачом таким, мои люди не выйдут. Ни на кулачках, ни на тренировочном оружии. На стрельбище приходи, не вопрос, но терять людей на пустом месте я не хочу, – отрезал он.

Я пытался объяснить, что я “аккуратно”, но нарвался на отказ. Да и сам понимал, вообще-то, что с моим чистым геномом, оптимизациями и химеризациями это будет не слишком эффективно, да и для людей опасно.

– А где мне тренироваться-то, Василий? Не то, чтоб критически нужно, но не помешает, а то в самый неподходящий момент что-то не то сделаю, – озвучил я.

Ну и не стал говорить, но фактор того, что ОБПК у меня толком не опробован, в плане со спиной-рёбрами. Голову то мне Солнышко Знаний опробовало, как и позвоночный столб. Это мы со Светкой предположили, а БАППХ на сеансе подтвердил. А то фигня выходила – ну не мог я после этого ящика без последствий на несуразицу окружающего ругаться.

В общем, попробовать новые возможности в условно-боевой обстановке, до перевала через Урал, очень не помешает. Не говоря о том, что у меня ОБПК ноги перестраивает потихоньку, и в обозримом будущем перестроит. Правда, там демонстрировать окружающим ряд позиций не стоит, типа выворачивающихся в разные стороны суставов и прочего.

Но Василий прав, кроме стрельбища, мне на тренировочных площадках наёмников ловить нечего. Но ОЧЕНЬ не помешало бы ведь!

– Знаешь, Георгий, – после раздумий озвучил Василий. – Мы через пару дней на днёвки будем вставать. Где у поселений, а где у островов Печоры. Поохоться там на местную живность, не думаю, что тебе это сложно, Свинобой, – всё-таки обозвался он. – Вот тебе и тренировка. Больше ничего предложить не могу, – пожал он плечами.

– А вы высаживаться не будете? – уточнил я.

– Нет, – покачал головой Василий. – Лишний и бессмысленный риск. Я бы и тебе не предлагал, но…

– Я сам спросил, – кивнул я.

– Ну да.

В общем, продолжили мы пока наш отдых, я – перечитывая книжки, “спаррингуя” с Бейго. Кстати небесполезно, несмотря ни на что. Ловкий и быстрый у меня пёс. Правда, аккуратным приходилось быть: я ударом кулака и вправду мог броню гнуть.

А Светка – с народом общаясь и на нас любуясь, ценные замечания отвешивая. Ну, вообще – ехидные такие и бестолковые, но у неё характер такой, так что мы не обижались, только огрызались, каждый по-своему.

Хариус плыл себе дальше, ежедневно, пока на плаву, останавливая машины. Поселения какие-то на берегах мы изредка проплывали, но то ли время неурочное выходило, то ли что-то не слишком хорошее о них корабельные знали. В общем, проплывали без остановок, пока, наконец, Хариус не бросил якорь на вытянутый такой, скалистый остров.

– Раков у него нет, очень обрывистый берег, раньше скала была, – ответил на вопросы один из наёмников-дежурных на орудийной башне. Но Свинобой, вы сами смотрите – якорь не в воду брошен, – указал он.

Что было именно так – разлапистая рогулька якоря, удерживающая Хариус на натянутой цепи, заякорилась за кривые разлапистые кусты-лозы на берегу. Несмотря на раннюю весну – вполне себе зелёные, болотно-салатовые такие.

– А отплывать будем – лапы сомкнутся, на якоре механизм есть. И поплывём дальше, – непрошенно, но уместно пояснил он.

– Стоим же тут долго? – уточнил я. – И что за живность на острове водится?

– Стоим, думаю, часов восемь – первая стоянка, – рассудительно озвучил наёмник. – Живность тут – гуси и лебеди, остров даже называется – Лебединый, – продолжил он. – Поохотиться хотите, Свинобой?

– Что-то типа того, – признал я.

– Это вам к боцману надо, – проконсультировал любезный наёмник.

И потопала наша троица в боцманскую, где боцмана не оказалось. А потом ловили неуловимого Игоря на палубе, но отловили, мы упорные.

Кстати, вопреки всеобщему представлению, что на каждое слово боцман непременно должен желать якорей в задницу, себе и окружающим, Игорь, парень тридцати биолет, был человеком вежливым, с тихим голосом.

Правда, широкие плечи и крепкие кулаки, украшенные татуировками якорей, переплетающимися с набухшими венами, прямо указывали, что для поддержания порядка Игорю орать и материться не нужно. Ну и матросы, занятые какими-то матросными делами, и вправду ловили каждое его негромкое слово.

– Игорь, здравствуйте, – поздоровался я.

– Доброго вам дня, Георгий, и вам, Светлана, – аж слегка поклонился вежливый детина.

Ну как, детина – метр восемьдесят где-то ростом. Но по современным тенденциям – здоровяк, почти великан. А я и без “почти” выхожу, мысленно хмыкнул я. Впрочем, носитею БАППХ вообще себя с простым человеком сравнивать не совсем честно, так что на мысли я эти мысленно махнул рукой.

– Нам бы на остров высадиться, поохотиться-потренироваться, – озвучил я.

– Отчего нет, – пожал плечами Игорь. – Шлюп спустим, высадим, радио… Ой, незадача, – растерянно уставился он на меня.

Я чуть не фыркнул – боцман, тыща якорей ему в задницу, в месте беседы, где самый вежливый человек сказал бы “фигня” – говорит “ой, незадача!” А уж с его внешним видом опытного костолома – совсем забавно смотрится. Но фыркать я не стал – нечего не по делу хорошего человека обижать. А просто поинтересовался, что за “ой, незадача”.

– Да понимаете, Георгий, у нас же экспериментальные проекторы ЭМ-поля, – ответил Игорь, после чего я всё понял. – На время вашей высадки мы даже пару отключим, это не сложно. Но в целом – система проекторов работает, и отключать её не стоит, – развёл руками он.

– И связи с Хариусом не будет, – озвучила Света.

– Именно так, Светлана. Но может, рукой помашете, когда вас забирать? Я наблюдателя поставлю.

– Нечего людей от дела отвлекать, Игорь, – отрезал я. – Давайте просто на время договоримся, а если нам совсем невмоготу станет – я камушками в Хариус покидаю.

– Камушками?

– Или деревяшками. Вы услышите, – посулил я.

– Верю, что услышим, Георгий, – смерил он меня взглядом. – Отправляетесь?

– Через полчаса, – переглянулся я со Светой. – Снарядиться надо.

– Понимаю, как вам угодно, – кивнул вежливый боцман.

Ну а мы направились в ангар к Вездетанку. Обитали мы в нём, столовались, как понятно, на корабельной кухне. Там обитала и новая, переделанная из брони штурмовых частей Красной Армии, броня.

Мы её из Сосногорска захватили, и я задолбался, то есть немного устал её переделывать. Ну, себе – без проблем, просто добавил биофибры и несколько бронепластин. Вес мне не критичен, а конструкторы просто не предусмотрели сволочных тварей, обитающих сейчас на просторах Союза!

И был в целом – доволен. Это, конечно, не эклюзивные, непонятно где спёртые кооперативщиками разработки, без преувеличений выдерживающие артиллерийский выстрел. Но очень достойно, и выстрел из той же сапы я переживу, да и не только.

Но вот с броней для спутников пришлось валандаться, и недоваландался я толком. Например, броня под Светку подогналась, но у неё начался конфликт с интегрированным в шлем вычислителем. Управление лёгкими синтомышцами брони (себе я их вообще на биофибру поменял), прицел УПЧК, дальномеры. Вычислитель маломощный, но нужный и эффективный. Вот только завязанный на красноармейский идентификатор, вдобавок – интегрированный в сталепластик шлема. То есть, может, он где-то в шлеме и был, но электрозрение показывало, что этот вычислитель и шлем – по сути, одно целое. И этот болван кибернетический верещал благим матом, что Светка – не красноармеец, саботажничал и вредительствовал и вообще вёл себя безобразно.

Ну ладно, с помощью прямых рук, светлого ума, и шёпотом поминаемой технической матери, замкнул я большую часть машинерии доспеха на небольшой вычислитель от полевого автохирурга. В принципе – справлялся, да и Мопс мне определённую консультационную помощь в протоколах работы военной техники оказал. Но Светка шлем, несмотря на его высокие защитные свойства, носить отказывалась категорически, мотивируя это: “надписи дурацкие, безвкусного цвета и гундёж этого киберидиота мне, Жора, мешают больше, чем шлем защищает!”

И ведь права она, признавал я, долго пытаясь паразита локализовать и извести. Но паразит полностью соответствовал своему определению, не локализовался и не изводился.

Так что Светка носила старый шлем, в общем-то – тоже неплохой, но явно похуже. И его-то носила не всегда, красуясь или, как она выражалась, любуясь округой своими глазами. Была у меня надежда, что товарищ Радужная это в мирной обстановке делает, потому как в боевой – это саботаж буквально. Ну посмотрим, конечно – боёв-то у нас с Сосногорска и не было.

А с бронёй Бейго – вообще смех сквозь слёзы, поменял металлические защитные бронепластины на отодранные сталепластовые. С бронёй пса вообще тягомотины было изначально больше всего, с учётом и неантропоморфности, и в то же время – частичной антропоморфности прямохождения.

В общем, обмундировались, я прихватил весь свой арсенал, чувствуя себя довольно глупо, обвешанный различными стволами и коробами с боеприпасами. Но опробовать “в поле”, а не на тренировке пострелять – надо было всё. Так что с видом “очень опасного комсомольца”, как съехидствовала Светка, я смирился.

И направились к Игорю, он, как и обещал, выделил пару матросов, спустили шлюп и доставили нас на Лебединый. Сам остров был всего в полкилометра шириной, плюс-минус пара метров, но почти два длиной. И полностью зарос этими зелёными кустами-не кустами, травой-не травой, перепутанными и в целом – непонятными. Я долго пытался понять, что это за фигня, как и Светка. Благо никакой живности в округе, согласно показаний датчиков брони, не было. Да и электрозрение, пусть и экранированное шлемом, но при поднятом забрале это подтверждало.