7. Аллегра
Смотрю, как на него вешается эта девица и становится тошно. Не понимаю, как он вообще это терпит? Она же… ну, яркая представительница тупых фиф, у которых на уме нет ничего путного. Я даже сомневаюсь по поводу того, а есть ли там вообще ум? Кто бы что ни говорил, а один красивым телом сыт не будешь. Парням тоже иногда хочется поговорить и не важно, о тачках или о том, какой трудный выдался день. По крайней мере, я надеюсь, что такой вид парней еще не вымер на нашей планете. И уж тем более мне казалось, что я не ошиблась на счет своего выбора. Мне казалось, что не смотря на наше весьма неудачное первое знакомство, между нами явно проскочила капелька химии. Вот только наличие этой барышни у него на коленях теперь не очень впечатляло. Неужели он занят?
Черт.
Судя по тому, как в него вцепилась эта девица, то да. И, получается, все мои планы летят туда же, где уже находятся мечты о прекрасном будущем. В жопу.
Окей, судьба – злодейка. Я уже намереваюсь развернуться на выход, как меня замечают. Сначала бариста, но я не придаю этому никакого значения. Правда, он делает то, чего я от него совсем не ожидала.
– Эй, шеф, это вот та девчонка, которая оставила резюме. – С этими словами он машет рукой в мою сторону и объект моих наблюдений резко поворачивается ко мне лицом.
Мать твою.
Парень прищуривается и не сводит с меня своих глаз. Сразу же возникает ощущение, будто я стала подопытной под микроскопом серого взгляда. Не смотря на протесты своей спутницы, он пересаживает ее на свободный стул рядом и поднимается со своего места. Между нами всего десять шагов, которые он преодолевает за считанные секунды. На губах все та же ухмылка, в глазах – нескрываемый интерес.
– Ну, привет, Аллегра, – парень склоняет голову на бок и скользит взглядом по мне, – принесла мою вещь?
Вздыхаю. Классическое попадалово. Интересно, это только я такая фартовая или на этой планете живет еще бедолага, которая из всей возможной срани вляпывается в самую глобальную из всех?
– Даже если и планировала это сделать когда-нибудь, то сейчас передумала. – Скрещиваю руки на груди. – Ты явно можешь позволить себе с десяток таких кардиганов.
– Но я хочу именно тот, который ты заляпала. Он был моим любимым.
– Ага, – закатываю глаза, – какого цвета?
– Что «какого цвета»? – непонимающе переспрашивает он.
– Я про цвет твоего кардигана. Раз уж он твой самый любимый, то ты должен знать о нем все вплоть до единой дырки.
– На моих вещах никогда не бывает ни дырок, – парень фыркает, – и если бы кто-то не постарался, не было бы и пятен. Черный кардиган с серыми полосами, слева есть нашивка в виде золотистой подковы. Довольна?
Ответить нечего. Этот гад оказался весьма наблюдательным парнем.
– Чистого кардигана я не вижу,– он засовывает руки в карманы брюк, – зачем пришла?
Затем, что у меня на тебя были грандиозные планы. Но, с каждой секундой я жалею, что вообще сюда пришла.
– По поводу работы, – скрываю все истинные мысли за почти правдоподобным ответом. – Но, увидев начальника, передумала.
– И чем этот начальник плох? – На лице парня расцветает улыбка. – Слишком хорош собой?
– Слишком похож на напыщенного индюка. – Морщусь. – Не сработаемся.
– Ну, претендентка тоже не блещет ангельскими чертами.
– Рада, что мы выяснили это так быстро, – выдавливаю улыбку, – пожалуй, мне стоит выдвигаться на выход.
И да, я реально разворачиваюсь к нему спиной. Но при этом нарочно двигаюсь не сильно быстро.
– Стажировка завтра в четыре, – слышится позади меня и я едва могу сдержаться от победной улыбки. – Не опаздывай.
– Ага.
– И верни мой кардиган.
– Всенепременно, – отвечаю ему, но при этом даже не поворачиваюсь.
И вот, выйдя на улицу к машине, я с уверенностью могла сказать, что день вышел весьма неплохим. Во-первых, сегодня меня позвали на вечеринку. Именинника знать не знаю, да и какая разница? Думаю, там половина придет чисто побухать на халяву при этом, не зная даже по какому поводу. Во-вторых, объект моего внимание не только был свободен, но и сам с удовольствием вступил в игру. Конечно то, что он – мой будущий шеф, немного омрачало мои планы. Но… я же и не замуж за него собиралась, верно? И пусть все моралисты просто помолчат в сторонке. Да, поведение вообще не вписывается ни в одни рамки, которые этот мир придумал для девушек. Но у меня нет времени ждать, когда случится чудо. Я хочу чудить сама.
Единственное, что конкретно так тормозило мое счастье, так это предстоящий разговор с мамой. Вот ведь как задницей чувствовала, что нужно брать группу поддержки в виде отца.
– Работа? Какая еще работа? – Недоуменно смотрит на меня родительница.
– Обычная,– пожимаю плечами, – в кофейне за баром.
– Ах, это еще и кофейня.
– Мам, не начинай. Такое чувство, будто я устроилась на панель.
– Уж не знаю, какой из этих вариантов лучше, – следует язвительный ответ.
– Лина, ты как всегда утрируешь ситуацию, – вступает в разговор папа, – работа не сложная и Аллегра справится с ней.
– Я не говорю сейчас о том, что не справится. Любая работа – это физические нагрузки в той или иной степени. А ей это категорически противопоказано.
– Какая там нагрузка? Нажать на кнопку кофе машины? – Стискиваю зубы.
– А кофе? Там же кофе повсюду!
– Издеваешься? – начинаю закипать, но папа предупредительно кладет ладонь мне на плечо.
–Давай, устрой истерику и выстави меня монстром,– не остается в долгу мама, – но я хочу напомнить, что я и так разрешила вам купить машину. А это на секундочку, громадный риск!
– Бегать за опаздывающим автобусом – вот где риск. Идти длительные дистанции – еще больше. А переставлять чашки на расстоянии полуметра – нет. И вообще, с учетом моего возраста, я имею полное право принимать решения самостоятельно. И сообщила я вам эту новость лишь потому, что надеялась на вашу поддержку. Я думала, вы… ты порадуешься…А у тебя на уме одни лишь риски. Господи, мама, да я один сплошной риск с головы до ног. Думаешь, я не понимаю это?! Дай мне хотя бы мизерный шанс почувствовать себя, хотя отдаленно похожей на своих сверстников!
После моей тирады на кухне воцаряется гнетущая тишина. Папа сцепил ладони в замок и угрюмо их гипнотизирует. Мама гневно натирает столовые приборы после ужина да с такой силой, что мне кажется, она сейчас погнет ложки к чертовой матери.
– Ты меня никогда не поймешь, – грустно произносит она в итоге. – Или поймешь лишь тогда, когда сама станешь матерью. Позволить тебе еще одну прихоть – слишком большая роскошь. У меня нет запасного ребенка…да и не важно сколько бы у нас было бы еще детей помимо тебя, я все равно не могу и не хочу идти у тебя на поводу. Так что прости, но я запрещаю тебе эту работу.
– Ну и ладно, – цежу сквозь зубы и соскальзываю со стула.
– Аллегра… – слышится позади папин голос.
– Не стоит, Стив, пусть идет, – обрывает его на полуслове мама, – перебесится и все поймет.
Ошибаешься, мам, не пойму. Не хочу этого понимать и не буду. Режим «бунтарки» во мне успешно активирован.
8. Аллегра
Естественно, рассказывать или даже упоминать о вечеринке не было смысла. Если мама так отреагировала на новость о работе, то сборище пьяных студентов ее тем более бы не обрадовало.
– Ай-яй, Аллегра, там же рассадник алкоголя и непонятных веществ, – копируя мамин тон, бухчу себе под нос, – тебе там не то, что стоять нельзя, тебе вообще о таких местах мечтать противопоказано. А я ей такая, мол, конечно, дорогая мамочка, у меня же нет собственных мозгов и я обязательно буду бухать из каждого стаканчика. Аррррр!
С головой ныряю под плед и зажмуриваюсь. Как же меня достала эта опека! Хочется взять и сбежать подальше от вечных «нельзя» и « не стоит». Как будто я из человека превратилась в хрустальную вазу, которую нужно поместить в шкаф и запереть. А то ж, мало ли что! Вдруг кто-то посмеет рядом с ней чихнуть или не дай-то бог коснуться.
– Дочка, можно? – слышится голос папы и я выныриваю из своего укрытия.
– Входи. – Разрешаю ему и страиваюсь на подушках. – Мама еще что-то попросила передать? Или ты по собственной воле?
– Аллегра, милая, я понимаю тебя, – он присаживается на край постели, – тебя достали эти ограничения. Но прошу тебя, потерпи немного и не принимай в штыки то, что говорит мама. Скажи, тебе нужно больше денег? Давай я прибавлю тебе на карманные расходы.
– Дело не в деньгах, пап. Дело в том, что я… устала с ней бороться и выгрызать себе то, что у других считается нормой.
– А ты не борись, – он накрывает своей ладонью мою, – просто будь умнее, уступай маме. Или хотя бы делай вид, что собираешься это сделать. Она очень переживает за тебя, поверь. Просто не знает, как еще это до тебя донести.
– Папа, ты говоришь о терпении, – в моем голосе прорезается грусть, – а сколько терпеть, не подскажешь?
– Ну… прогнозы не плохие…
– Нет, это не тот ответ, который я хочу услышать. Мне нужны четкие сроки.
– Алли, я же не врач.
– В том-то и дело, дорогой папуля, что даже врачи разводят руками и уповают на мой организм. – Поворачиваю голову к окну и не свожу взгляда с вечернего неба. – Окей, я потерплю. Снова позволю заточить меня в рамки, как в прошлом году. Как и в позапрошлом году. Но вы же делаете это в большей степени, чтобы успокоить свою совесть. Чтобы в случае чего, вы могли бы с уверенностью сказать, что вы сделали все возможное.
– Это слишком жестоко, не находишь?
– Нет, не нахожу. – Снова перевожу взгляд на отца. – Пап, скажи, а что ты помнишь о прошлогоднем лете?
– Ты была в больнице, – меняется он в лице, потому что прекрасно понимает, куда я клоню.
– А прошлое? Оно чем-то отличилось от предыдущего? – Криво усмехаюсь. – Ах, да, в нем было что-то другое. Наверное, количество посещений больницы поменялось да названия капельниц. Если ты еще не понял, я до панических атак боюсь, что мне кроме этого больше нечего будет вспомнить. По крайней мере, вы как будто стремитесь сделать так, отбирая у меня то, что есть у других ребят. Я никуда не выезжаю, у меня всего одна подруга, машину выбила с боем и то, благодаря тому, что врач сам советовал уменьшить нагрузку и меньше ходить. Я ничего не посещаю, кроме колледжа, у меня под запретом любые вечеринки, а теперь в эту категорию попала и работа. И не говори, что вы понимаете меня. Потому что если бы это было так, вы бы не усложняли мою и так нелегкую жизнь. А теперь, пап, прости, но я хочу отдохнуть. И передай маме, что ей вовсе не обязательно подслушивать под дверью.
На что отец лишь коротко кивает и уходит прочь из комнаты.
Жестко? Возможно. Но иногда мне так хочется встряхнуть их, чтобы они очнулись и поняли, что планета не остановилась на месте. И что мир не рухнул из-за диагноза. Почему… почему же нельзя просто жить дальше и брать от этой жизни по максимуму? И этот вопрос так и остается без ответа.
Я знаю, что еще около часа родители бодрствуют. Поэтому просто втыкаю в телефон и бесцельно просматриваю новости в Инстаграм. Не знаю, почему я его до сих пор не удалила? Зачем он мне сейчас? Раньше вела его, как все. Фотки постила, цитатки всякие писала и совершенно не сравнила свой аккаунт с другими. А сейчас, когда листаю ленту новостей, чувствую толику зависти и обреченности. Я словно какой-то садомазохист наблюдаю за жизнями чужих мне людей и не понимаю, отчего же у них все есть, а у меня большинство обычных вещей попросту исчезло. Нет, спасибо, конечно и за родителей, и за крышу над головой, и за полный холодильник каждый день. У многих и этого нет, так что я должна быть счастлива. Но и у этого счастья какой-то странный привкус неполноценности. Я как тот пазл, у которого потерялась деталька. Да, ее можно вырезать из другого материала, но подойдет ли она? И будет ли с ней картина выглядеть полной? Не знаете? Вот и я не знаю.
Вообщем, когда весь дом погружается в блаженную тишину, настроение у меня так себе для вечеринки. Но наперекор самой себе все же заставляю свою задницу подняться с постели и облачиться в заранее подготовленный наряд, состоящий из джинсов и легкой полосатой блузы, которая благодаря своему ассиметричному вырезу скрывала от посторонних взглядов мой шрам на груди. Легкий мейк, кеды и распущенные волосы – вот и весь образ.
– Мда, старовата я уже для такого, – едва слышно произношу у открытого окна. Но все же делаю первый шаг за пределы комнаты и даже немного кривлюсь от хруста в колене. Да по мне постелька с грелкой плачет, а не вот эти ночные рандеву. Цепляюсь за крупную ветвь и перебираюсь на ствол дерева, а по нему скольжу вниз к земле. Выводить тачку из гаража слишком шумная затея, поэтому приходится топать пешком. Но и это недолго, потому что мимо проносится сначала одна машина набитая студентами, а вторую я торможу сама. К счастью, она набита девчонками в очень вызывающих нарядах. Настолько, что по сравнению с ними, я вылитая монашка.
– Вы в «Дельту Каппа»? – подхожу ближе и, девочки в ответ довольно гудят. – Подбросите?
– Залезай, малышка, – мигом отзывается уже порядком поднабравшаяся «подруга» и двигается в сторону. – Я – Зои. Впереди Рори и Стелла, а рядом со мной рядом Мэг.
– Очень приятно, – киваю всем, когда оказываюсь внутри машины и хлопаю дверью. – Готовы повеселиться?
– Да мы уже веселимся, – пьяно отвечает Рори с переднего сиденья и протягивает мне бутылку с янтарной жидкостью. – Присоединяйся.
– Да нет, спасибо, – передаю бутылку Зои.
– А че так?
– Да я на колесах, – шучу. – Поэтому не мешаю, чтоб не поймать серьезный приход.
– Ооо, девочка, да ты крута, – хихикает Зои и делает глоток. – Так, Стелла, харе там спать за рулем, помчали! А то всех красавчиков разберут еще до нашего приезда.
Хорошо, что в машине темно и никто не видит, как я с облегчением вздыхаю. Шутка про таблетки почти всегда срабатывает и лишь всего один процент людей догадывается уточнить, что именно я пью и для чего. Хорошо, что таких людей я встречаю все реже и реже. Я хоть и не делаю тайну из своего состояния, но и лишний раз просто так не говорю. Это не та тема для разговора, которую можно поднять на тусовках. Да и многие попросту не поймут что это такое.
Спутницы, не смотря на то, что умудрились накачаться еще больше за время поездки, оказались весьма милыми. Даже угрюмая Стелла, которой сегодня не повезло и ей выпало честь быть водилой. И соответственно, она была трезва, как стекло.
– Честное слово, больше в жизни с ними не буду спорить, – она с силой хлопает дверью и нажимает на брелок сигнализации. – И тебе не советую.
– Жульничают? – усмехаюсь, когда мы вместе шагает по газону к дому, который светился огнями и гремел музыкой, которую было слышно еще за квартал до точки прибытия.
– Особенно, Зои, – кивает она на впереди идущих подруг. – Так что с ней будь осторожней.
– Спасибо за наводку.
– Да не за что. – Стелла отмахивается. – Ну, как такая, как ты, здесь оказалась?
– Меня пригласил сокурсник. – Пропускаю мимо ушей основу вопроса.
Ну да, выбиваюсь из пьяной толпы полуголых девиц и парней. И это нормально, что следует такой вопрос. Я и сама чувствую себя слегка неловко в этой шумной обстановке. Отвыкла, хотя раньше мы с Леей частенько куда-то выбирались. Но то было словно в какой-то иной жизни и как будто не со мной.
– И кто тебя решился закадрить?
– Эмм…– честно пытаюсь вспомнить имя. – Кажется его зовут Микки или Майк.
– Бэнсон? – приподнимается ее бровь. – Майк Бэнсон? Такой высокий качок, темненький, вечно натирает свои кроссы и приглаживает патлы?
– Какое точное описание, – не сдерживаюсь от смеха.
– Тогда вот тебе еще один совет, – внезапно лицо Стеллы становится серьезным, – держись подальше от него и от его дружка Аллена.
Возможно, она бы еще что-то сказала, но подружки утягивают ее в другом направлении. И тем самым, оставляя меня в недоумении. Я, конечно, сама догадывалась, что Майк далеко не блещет ни умом, ни другими приличными моральными качествами. Но почему она приплела Аллена? Аарона я видела несколько раз и он явно не походил на злодея. Бывший титулованный красавец своего потока, которого жестоко сбили с пьедестала. И который отчаянно хотел казаться нормальным. Да, от меня такие вещи не скроешь. Потому что я с ним в этом была очень похожа.
9. Аарон
– Привет, братец.
Только этого мне не хватало.
Разворачиваюсь в сторону арки гостиной и натянуто улыбаюсь.
– Привет. Давно ты здесь?
– Около недели. – Брат проходит в комнату и усаживается на кожаный диван.– Нужно было уладить рабочие моменты. Только матери не говори об этом, иначе…
– Естественно она обидится, – хмыкаю. – Или закатит грандиозный обед в честь приезда своего любимого сынули.
– И как ты сам знаешь, оба варианта мне не по душе. – Джейсон запрокидывает одну ногу на другую. – Как сам? Больше не сводишь счеты с жизнью?
– Передумал, – тянусь за стаканом с колой. – Тебя интересует только это?
– Ага, хочу быстрого раздела имущества и твое отсутствие значительно облегчило бы эту процедуру.
Как для двух родных братьев, наш диалог минимум выглядит странным. Фразы рваные, в каждом слове – яд. В глазах едва скрываемая неприязнь. Уже и не верится, что раньше было все иначе. Мы были дружными, часто проводили время в одной компании, не смотря на небольшую разницу в возрасте. Классические отношения родственников, когда друг за друга горой. Да, так и было. Родители не могли нарадоваться, пророчили нам успешное будущее в семейном деле. А потом младший сын, то бишь я, встал на кривую дорожку и в один прекрасный вечер с нее же и оступился. Второй брат превратился в героя с орденами на груди. Джейсон был одним из тех, кто упорно таскался в больницу и на ком я без зазрения совести срывал всю свою злость. Он же и подоспел в тот момент, когда я решился на последний шаг, чтобы оборвать свои мучения. С тех пор, я возненавидел его еще больше. Хваленная храбрость старшего брата вознесла его в ранг святых, а мне… мне продлили муки, которых я не просил.
– До сих пор злишься? – читает мои мысли Джейсон.
– Пошел в жопу. – Разворачиваю коляску на выход.
– Тряпка, – цедит он сквозь зубы. – Ты все такая же тряпка, Аарон. Сказал бы лучше спасибо хоть раз за то, что ты все еще жив.
– А я хотел этого?! – взрываюсь в ответ. – Тебя вообще никто не просил вмешиваться, герой хренов! За что мне тебя благодарить? За это?
С этими словами машу рукой на обездвиженные ноги и коляску. Джейсон лишь крепче стискивает зубы в ответ.
– Я даже не могу передать словами, как это «прекрасно» чувствовать себя ущербным каждый день. Да, братец, спасибо тебе за это.
– О, это наверно так удобно винить всех вокруг в том, в чем ты сам виноват. – Глаза Джейсона сужаются. – Аарон, ты же оказался в коляске по своей вине. Пора бы это признать и не мотать всем нервы. Ты посмотри на него, мученик! Тебя кто-то насильно заставил тогда быть под кайфом? Тебя так же насильно заставили сесть за руль? Что такое? Не нравится, когда тебе напоминают об этом? Ты угробил жизнь другого человека и чуть не угробился сам лишь потому, что беспечно отнесся к очень важным вещам.
Брат на мгновение замолкает, набирая больше воздуха в грудь. А потом продолжает, но уже без былого запала:
– Очнись, Аарон, вокруг тебя полно людей с увечьями, но они живут и радуются каждому дню. Они работают, достигают определенных успехов, заводят семьи. Что тебе мешает это сделать? Ах, точно, тебе же удобно просто ныть о том, что все херово. И знаешь, в следующий раз, когда решишься снова свести счеты с жизнью, ты набери меня. И я сделаю все возможное, чтобы у тебя все получилось. А знаешь почему? Потому что ты откровенно за*бал, мой дорогой брат. Всех и вся вокруг.
С этими словами, он отталкивает меня в сторону и уходит прочь.
Обожаю семейные разговоры. Они у нас в последнее время выходят очень душевными.
От дальнейших ненужных мыслей, которые были навеяны словами Джейсона, меня спасает звонок Майка. И мозг тут же начинает работать в другом направлении. А именно, меня очень волнует:
А) Как реабилитировать себя в глазах Аллегры после выходки Рут.
Б) Как устранить друга из борьбы и при этом самому больше не облажаться.
В) Как выглядеть более презентабельно в условиях такой конкуренции.
И мне определенно нужна помощь. Поэтому я набираю Эйпа и прошу подъехать сегодня пораньше. Да, тот не в восторге от моей затеи с поездкой на вечеринку. Причем не скрывает этого и вид его мрачной физиономии вообще не способствует поднятию настроения.
– Да ладно тебе, буду дома в двенадцать, – усмехаюсь, когда он помогает натянуть джинсы, – как Золушка. Ну не бурчи, Эйп. Так уж и быть, разрешу провести твои любимые экзекуции с моими ногами на пять минут дольше.
– Десять, – торгуется парень, – и еще десять потратишь на свои нелюбимые тренажеры.
– Воу, чувак, полегче, – застегиваю ремешок часов на запястье. – Ну и запросы у тебя. Я же еду туда не на всю ночь, а всего на пару часов.
– И что? – Эйп остается невозмутимым даже тогда, когда подает мне кеды. – В жизни всегда нужно идти на компромиссы. Не вижу ничего страшного в том, что ты пойдешь мне на встречу и будешь более ответственней относиться к собственной реабилитации.
– Ой, вот только не включай сейчас маму, – кряхчу, когда сгибаюсь в три погибели, чтобы засунуть ступню в обувь. – И вообще, ты собираешься мне помогать? Или вы все сегодня превратились в оху*нных психологов?
– Джейсон приехал? – догадывается об истинной причине моего паршивого настроения Эйп.
– Какая проницательность.
– То-то ты стал похож на перевернутую улитку, которая из-за отсутствия ручек-ножек не может вернуться в исходное положение.
– Издеваешься? – рыкаю в ответ.
– Что ты, всего лишь рассуждаю. – Помощник пожимает плечами и открывает дверь настежь, дожидаясь пока я проеду в холл. – И не забудь, завтра в шесть я приеду по твою душу.
– Проваливай туда же, куда я отправил и своего драгоценного братишку, – нажимаю на кнопку подъемного механизма, – к черту.
Эйп усмехается и спускается вниз по лестнице. И когда я через минуту оказываюсь там же, он уже перекидывается словами с Майком.
– Поехали, – бросаю через плечо другу, – пока злая крестная не превратила тебя в коня.
– Смотрю, настроение у тебя боевое, – Майк реально ржет, как конь. – Но я не прочь побыть молниеносным мустангом. Особенно, когда дело касается красивых барышень. Аллен, ты готов проспорить?
– Не дождешься, – толкаю его кулаком в плечо. – Сейчас папочка покажет, как нужно работать с цыпочками.