Радиоэлектронный шпионаж

К концу 1958 года окружающие начали отмечать существенные изменения в воззрениях Мартина и Митчелла. Оба открыто выражали антиамериканские настроения. В университете Мартина видели в обществе людей с прокоммунистическими взглядами. К 1959 году Мартин и Митчелл стали еще смелее в своей критике. Больше всего их раздражал тот факт, что самолеты Соединенных Штатов совершают полеты над территорией СССР с целью сбора шпионских данных. Эти самолеты, известные в шпионском сообществе США как самолеты-сыщики, начинялись электронным оборудованием для обнаружения и перехвата сигналов советских сетей связи и радаров.

В феврале 1959 года Мартин отправился из Урбаны в Вашингтон, чтобы вместе с Митчеллом нанести визит Хейесу, конгрессмену-демократу от штата Огайо, и поведать о полетах самолетов-сыщиков. Через несколько лет Хейес припомнил это посещение. Правда, он почему-то считал их сотрудниками ЦРУ и напрочь забыл имена. Конгрессмен подал запрос о самолетах-сыщиках в комитет по вооруженным силам при палате представителей конгресса США и, занявшись более неотложными делами, больше не вспомнил о нем. Позже, когда на вечеринке собравшиеся позволили себе посмеяться над инцидентом с самолетом У-2, произошедшим незадолго до этого, присутствовавший на ней Мартин пришел в сильное волнение и с чувством сказал: «Как вы можете быть настолько легкомысленными, когда Эйзенхауэр все еще находится у власти?!»

На Кубе

Первое известное дисциплинарное нарушение было допущено Мартином и Митчеллом в декабре 1959 года, когда, вопреки распоряжениям руководства АНБ и Министерства обороны, они посетили столицу Кубы Гавану. Неизвестной осталась истинная причина этой поездки. Возможно, они хотели просто попрактиковаться в русском языке.

Так это было или совсем иначе, но по возвращении с острова Свободы Митчелл, обычно сдержанный, с бьющим через край энтузиазмом поведал своим приятелям о предпринятом им путешествии. Он говорил об отлично проведенном времени и о невероятно низких ценах, с которыми столкнулся на Кубе. Мартин же проявил большую сдержанность и ничего о поездке не рассказывал.

С наступлением 1960 года Мартин возвратился в Иллинойский университет, с тем чтобы провести там второй год за счет АНБ. Такая щедрость агентства была беспрецедентной. Митчелл также не остался без внимания: он получил стипендию для обучения в Вашингтонском университете.

У психиатра

Ко времени поездки на Кубу относится полный крах отношений Митчелла с женщиной, в которую он был влюблен. Она вернулась к мужу, чего и следовало ожидать: стабильные отношения для любой женщины всегда предпочтительнее, чем любовная связь с неизвестным исходом. Сломленный и потерянный, Митчелл решил обратиться к психиатру. Психиатр, которого выбрал Митчелл, изредка консультировал служащих АНБ. Хотя формальным поводом для визита к врачу послужил неудачный роман, уже первое посещение Митчелла показало, что его проблемы значительно серьезнее. Доктор сразу пришел к убеждению, что новый пациент о многом умалчивает. В ходе беседы Митчелл даже поинтересовался, не установлены ли в кабинете подслушивающие устройства.

В дальнейшем Митчелл часто пространно рассказывал доктору о своей жизни, стараясь при этом произвести на него впечатление своими познаниями из области психиатрии и блеснуть медицинской терминологией. Митчелл признался, что чувствует свое превосходство над другими людьми, что для него законы не писаны. Далее он поведал, что безо всяких затруднений вступал в близкие отношения как с мужчинами, так и с женщинами. По словам Митчелла, это свидетельствовало о его врожденных преимуществах перед другими человеческими особями. В беседах с психиатром Митчелл отказывался касаться политических проблем и событий мирового значения. Он никогда не упоминал Мартина. А во время третьей встречи загадочно сказал врачу: «Возможно, я вижу вас в последний раз, а может, и нет».

Вспоминая впоследствии Митчелла, психиатр отмечал, что во внешности его пациента не было ничего, что свидетельствовало бы о сексуальных отклонениях. Он имел атлетическое сложение, плавал, играл в теннис, занимался штангой. Высокого роста, худой, темноволосый, с правильными чертами лица. Роговые очки нисколько не портили его мужественный вид. То, что пациент состоял на секретной государственной службе, ничуть не смущало доктора: он лечил одновременно полдюжины других государственных служащих, включая одного сержанта. Поэтому психиатр не видел причин сообщать в АНБ об откровениях Митчелла.

Отъезд

24 июня 1960 года, уходя в очередной отпуск, Мартин позвонил матери. Он был очень расстроен и явно искал утешения. Мать посоветовала ему не отчаиваться и обещала молиться за него. Уильям взорвался: «Почему бы тебе не сделать что-нибудь чисто по-человечески, вместо того чтобы молиться!» Это был их последний разговор.

Официальная версия гласила, что двое служащих АНБ, взяв отпуска, отбыли из Вашингтона навестить своих родственников. Месяц спустя, когда они не вернулись к положенному сроку на работу, выяснилось, что, вместо того чтобы уехать на автомобиле, как это первоначально планировалось, в полдень 25 июня вышеупомянутые служащие улетели из Вашингтона в Мехико рейсом авиакомпании «Истерн». Оттуда, проведя ночь в гостинице, они совершили перелет в Гавану. Когда месяц спустя эти двое объявились на пресс-конференции в Москве, все пришли к одному мнению: водную часть пути от Гаваны до Москвы сбежавшие проделали на советском рыболовном траулере.

Трактовка событий официальными лицами была подозрительно простой. В ней отсутствовали детали и мотивы поступка. Известно, что Мартин и Митчелл покинули США и через месяц прибыли в Москву. И все. При более внимательном изучении известных фактов, связанных с делом Мартина и Митчелла, сразу бросалась в глаза внезапность их отъезда. По существу, это был не отъезд, а побег. Мартин и Митчелл сказали своим начальникам и приятелям, что собираются путешествовать на автомобиле. В телефонном разговоре с матерью 24 июня Мартин ни словом не намекнул, что у него изменились планы. Позднее на стоянке была обнаружена машина, на которой парочка друзей собиралась ехать к своим родителям, со всеми вещами, аккуратно уложенными в чемоданы.

Возможно, что когда-нибудь правительство США предаст гласности подробности, касающиеся отъезда Мартина и Митчелла. А до тех пор наиболее убедительной будет, скорее всего, выглядеть версия, в соответствии с которой лаконичность американского официального сообщения об этом событии объяснялась как нежеланием открывать действительную степень своей осведомленности о деятельности Мартина и Митчелла, так и боязнью вызвать осложнения, связанные с тем, что не были приняты своевременные меры по пресечению этой деятельности.

Есть основания полагать, что за Мартином и Митчеллом было установлено наблюдение. Во-первых, не могла не вызвать подозрений их поездка на Кубу в 1959 году и восторженные отзывы о ней Митчелла. Во-вторых, оба получили стипендии для продолжения своего обучения в университетах, а Мартин удостоился этой чести дважды, что само по себе беспрецедентно. Возможно, такая неслыханная щедрость объяснялась желанием держать их подальше от секретов АНБ. В-третьих, Мартин и Митчелл открыто критиковали США за шпионские полеты самолетов над территорией СССР и даже попытались открыть глаза конгрессмену Хейесу на опасность такого рода действий. В-четвертых, обучаясь в Иллинойском университете, Мартин поддерживал отношения с членами коммунистических группировок.

Вероятно, 24 июня Мартин и Митчелл узнали о том, что за ними велось наблюдение. Причиной могло послужить что угодно – низкая квалификация соглядатаев, изменение отношения руководства, ограничение допуска к секретным документам, неосторожное замечание коллеги по службе или предупреждение информированного сообщника. Последовало поспешное бегство по маршруту Вашингтон – Мехико – Гавана – Москва, черту под которым подвела пресс-конференция в его конечном пункте.

Пресс-конференция

6 сентября 1960 года в Центральном Доме журналиста в Москве собрались более двухсот советских и зарубежных журналистов. На ярко освещенной сцене огромного зала находились четыре человека – Митчелл, Мартин и два переводчика. На столе, покрытом зеленым сукном, перед американцами были установлены не менее одиннадцати микрофонов. Облаченные в костюмы американского производства, Мартин и Митчелл сидели рядом. Они держались уверенно. Невооруженному глазу было заметно, что оба пребывают в добром здравии и хорошем настроении… Мартин неподвижно обозревал толпу журналистов, собравшихся в зале. Митчелл, напротив, постоянно моргал глазами, спрятанными за стеклами очков в роговой оправе, и вел себя более оживленно. Время от времени один из них поворачивался к другому, они обменивались ободряющими улыбками и перебрасывались несколькими словами, произнесенными приглушенным тоном.

Пресс-конференция открылась почти торжественно. Со вступительным словом выступил заведующий отделом печати МИД СССР Харламов. Он объявил, что присутствующие в зале граждане Соединенных Штатов попросили политического убежища в Советском Союзе. Их просьба удовлетворена, и теперь они стали советскими гражданами. После этого пришла очередь высказаться бывшим американцам.

Первым начал Митчелл. Он зачитал копию прощального письма американскому народу, которое он и Мартин оставили в депозитном сейфе банка города Лорел, штат Мэриленд. Это письмо, по словам Митчелла, свидетельствовало о том, что решение уехать в СССР было принято без всякого внешнего давления. Ниже приводится дословный текст перевода послания перебежчиков. Оно заслуживает того, чтобы быть процитированным в полном объеме, без изъятий и сокращений. Имеющиеся в письме шероховатости стиля следует отнести на счет авторов.

«Мы надеемся дать объяснение нашим родственникам, друзьям и другим лицам, которые проявляют интерес к причинам, побудившим нас добиваться советского гражданства.

С момента поступления на работу в Агентство национальной безопасности летом 1957 года мы узнали, что правительство Соединенных Штатов сознательно делает фальшивые и вводящие в заблуждение заявления, касающиеся как оправдания своих действий, так и осуждения действий других стран. Мы также узнали, что правительство Соединенных Штатов иногда проводит тайные манипуляции с деньгами и военным снаряжением, пытаясь свергнуть правительства, которые считаются недружественными по отношению к Соединенным Штатам.

В конце концов наше внимание привлек случай, когда правительство Соединенных Штатов заплатило деньги шифровальщику, работающему в посольстве одной дружественной страны в Вашингтоне, с тем чтобы получить информацию, которая помогла в дешифровании шифрсообщений этого союзника.

Такая деятельность для нас является свидетельством того, что правительство Соединенных Штатов само в такой же степени беспринципно, в какой в его обвинениях в адрес СССР изображается Советское правительство.

Большое количество служащих Министерства обороны и шпионских агентств при правительстве Соединенных Штатов знают истинность того, о чем мы заявили выше. Однако, если кто-нибудь задумает подтвердить хотя бы частичную подлинность этого без разрешения, он будет подвергнут суровому наказанию.

Недавний инцидент с У-2 не имеет никакого отношения к нашему решению дезертировать, ибо это решение было принято более года тому назад. Инцидент с У-2 явился всего лишь частным случаем, когда правда стала слишком очевидной, чтобы ее можно было сколь угодно долго замалчивать или переделать на свой лад.

Делая эти разоблачения, мы не ищем тем самым оправданий своим действиям. В Америке есть весьма находчивые и неподкупные личности, которые при возможности могут исправить неблагоприятные последствия катастрофических действий правительства Соединенных Штатов за последние годы.

Кроме разочарования и озабоченности, которые мы выражали относительно отдельных направлений во внешнеполитическом курсе Соединенных Штатов, были и другие обстоятельства, в значительной степени послужившие причиной нашего отъезда в Советский Союз.

В Советском Союзе наши основные ценности и интересы разделяет большее число людей. В результате мы ощущаем, что там сможем лучше социально адаптироваться и будем в состоянии лучше выполнять свои профессиональные обязанности.

Другой побудительной причиной стал тот факт, что в Советском Союзе способности женщин всячески поощряются и используются в значительно большей степени, чем в Соединенных Штатах. Мы считаем, что это обогащает все советское общество и делает советских женщин более желанными партнерами в любовных отношениях.

Каковы те важные спорные вопросы, которые вызывают разногласия между народами Соединенных Штатов и Советского Союза? Неубедительно звучит довод тех, кто утверждает, что «Советы» – это зло, потому что там извращается христианская мораль. Если большинство советских граждан не считают Иисуса Христа своим личным спасителем, это их дело.

Как мы полагаем, важные вопросы связаны с тем, какой политический и экономический порядок служит лучше всего интересам человечества.

Недостаток капиталистического общества состоит в том, что наука и техника являются причиной излишних человеческих страданий, внося свой вклад в безработицу. Неудивительно поэтому, что так много американцев отрицательно относятся к интеллектуальной и творческой деятельности. Мы надеемся стать научными работниками в Советском Союзе, и мы полагаем, что будем в состоянии заниматься там научными исследованиями, не опасаясь тем самым ухудшить экономическое положение других людей.

Некоторые противники коммунизма в Соединенных Штатах защищают идею превентивной войны против Советского Союза. Они стремятся достичь такой степени безопасности, которая подразумевает полное уничтожение людей со взглядами, противоположными их собственным.

Такая война в лучшем случае сделала бы их повелителями могилы человечества.

Чем затрачивать все больше энергии на развитие новых и мощных средств уничтожения, мы надеемся, что и Соединенные Штаты, и Советский Союз направят свои усилия на соревнование в области идеологии. Одним из средств достижения этого была бы широкая публикация в этих двух странах дебатов из области экономической и политической теории и практики в объеме, согласованном обеими сторонами, и в неотредактированном виде. Трудно составить мнение о собственной пропаганде без того, чтобы не прислушаться к пропаганде других.

В качестве средства укрепления взаимопонимания мы считаем, что имеющиеся на данный момент времени обмены культурными, научными и промышленными делегациями должны быть продолжены и расширены.

Данное заявление делается без предварительной консультации с правительством Советского Союза.

Основанием ему служит то, что мы чувствуем себя обязанными объяснить американскому народу причины своего поступка нашими собственными словами, и сделать это мы хотим таким образом, чтобы потом нельзя было истолковать его как пропагандистское и инспирированное правительством, к которому мы обратились с просьбой разрешить приютить нас.

Уильям Г. Мартин, Бернон Ф. Митчелл».

После зачтения письма советские журналисты задали Мартину и Митчеллу ряд вопросов. В ответ на один из них, поступивший от корреспондента «Известий», Мартин заявил, что АНБ занималось сбором сведений и дешифрованием шифрсообщений из линий связи Индонезии, Италии, ОАР, Турции, Уругвая, Франции и Югославии. Затем, немного подумав, он добавил: «Я думаю, этого достаточно, чтобы получить общее представление».

Далее пришла очередь Мартина, который зачитал длинное заявление, написанное им и Митчеллом уже после прибытия в Москву. Ниже приводится содержание этого своеобразного памятника своей эпохи с некоторыми сокращениями. Цензурированию подверглись устаревшие сведения о структуре АНБ, представляющие интерес разве что для специалиста по истории этого агентства, и информация, уже изложенная достаточно подробно выше. Пропуски отмечены многоточием в квадратных скобках. Уточнения и пояснения, не являющиеся частью заявления, выделены с помощью помещения их в квадратные скобки.

«Прежде чем покинуть Соединенные Штаты Америки в конце июня этого года, мы оставили зачитанное перед этим письмо в депозитном сейфе за номером 174, арендованном на имя Бернона Митчелла в банке в городе Лорел, штат Мэриленд.

На конверте, в который вложено это письмо, мы написали и подписали требование, чтобы его содержание было сделано достоянием общественности, так как мы хотели объяснить американскому народу, почему мы решили просить политического убежища в Советском Союзе.

Сообщения в американской прессе свидетельствуют, что власти в США получили доступ к сейфу и обнаружили наше послание. Но они не выполнили нашего требования опубликовать письмо. Мы это можем объяснить лишь тем обстоятельством, что администрация Эйзенхауэра – Никсона не желает, чтобы некоторые аспекты ее политики стали известны американскому народу.

На этой пресс-конференции, которая была организована по нашей просьбе, мы хотели бы объяснить, особенно американской общественности, по каким причинам мы оставили Соединенные Штаты.

Мы были сотрудниками чрезвычайно секретного Агентства национальной безопасности, которое собирает шпионскую информацию из каналов связи почти всех стран мира для использования правительством Соединенных Штатов. Однако тот простой факт, что США занимаются добыванием секретов других стран, не имеет ничего общего с нашим решением дезертировать.

В основном наше недовольство связано с некоторыми методами, которые Соединенные Штаты используют для получения шпионской информации. Мы обеспокоены взятым США курсом намеренного нарушения воздушного пространства других государств и практикуемой правительством Соединенных Штатов ложью в отношении таких нарушений с целью ввести в заблуждение общественное мнение.

Более того, мы разочарованы практикой организации правительством Соединенных Штатов перехвата и дешифрования криптограмм своих собственных союзников. В заключение мы выражаем протест против готовности правительства Соединенных Штатов вербовать агентов среди персонала своих союзников. Пример такой практики, касающийся выплаты вознаграждения шифровальщику союзной США страны, упоминался в письме.

А сейчас нам хотелось бы объяснить причины, по которым мы оставили Соединенные Штаты.

Перед тем как поступить на службу в военно-морские силы США, мы были очень уверены в честности правительства Соединенных Штатов и считали себя верными сторонниками американского образа жизни. Но упомянутые выше методы, которые последние годы практиковало правительство Соединенных Штатов, породили в наших умах серьезные сомнения в ценности того общего дела, ради которого они применяются.

Было трудно и мучительно покидать нашу родную страну, семьи, друзей. Однако мы осознавали, что правительству Соединенных Штатов, проводящему опасный для мира политический курс, не должно быть позволено опираться на эти эмоциональные привязанности с тем, чтобы обеспечить лояльность своих граждан.

В письме, которое мы оставили в Соединенных Штатах, мы выразили мнение, состоящее в том, что превентивная война была бы бесполезной. Должно быть очевидным, что те, кто обдумывает развязывание войны, представляют угрозу человечеству. При возникновении еще одной мировой войны, вероятно, уже не будет возможности строить коммунизм, капитализм или какое-либо другое общество.

Однако в Соединенных Штатах есть люди, которые имеют иное мнение по данному вопросу. Например, генерал Пауэр, главнокомандующий стратегическими воздушными силами Соединенных Штатов, сделал следующее заявление, давая показания в комитете по ассигнованиям палаты представителей во время дебатов по вопросу о военном бюджете на 1958–1959 годы.

Он сказал: «Мне хотелось бы на время забыть о стратегии сдерживания и поговорить о философской системе порождения войны и о громадных преимуществах, которые приобретает человек, ее начавший. У вас всегда должна быть возможность первому нанести удар, так как совершенно очевидно, что если эти люди (то есть враги США] полагали бы, что мы никогда войны не начнем, то они могли бы отнимать у нас этот мир часть за частью, потому что они бы знали, что, пока они не нападают на нас, мы ничего против этого не сделаем».

Заявление генерала Пауэра основано на опасном предположении, что Соединенные Штаты господствуют над миром, и подразумевает, что соревнование с Советским Союзом означает, будто последний отбирает что-то у Соединенных Штатов. Его предложение нанести удар первыми, с тем чтобы предотвратить тенденцию сползания к социализму, звучит больше как самоубийство, чем эффективный политический курс.

Сенатор Голдуотер, председатель республиканского сенатского комитета по предвыборной кампании, произнес речь в Чикаго в преддверии национального съезда Республиканской партии, в которой сказал: «Мы не должны соглашаться ни на дальнейшее запрещение испытаний ядерного оружия, ни на разоружение в ближайшем будущем».

В той же речи, которая навечно покроет нашу нацию позором, он сказал, что «среди нас есть такие, кто предпочтет приползти в Москву на коленях, чем стойко переносить возможность атомной войны».

Мы немедля присоединяемся к компании людей, упомянутых в речи сенатора Голдуотера. На самом деле мы бы попытались приползти [на коленях] на Луну, если бы мы считали, что это уменьшит угрозу ядерной войны.

Генерал Пауэр и сенатор Голдуотер занимают важные посты в американском обществе, но мы не считаем, что они отражают взгляды большинства американского народа.

После инцидента с У-2 правительство Соединенных Штатов признало, что намеренно взяло курс на нарушение воздушного пространства СССР. Официальные лица в США, особенно вице-президент Никсон, пытались оправдать эту политику, провозгласив ее единственно возможным путем предотвратить неожиданное нападение со стороны СССР. Вице-президент Никсон не упомянул о том, что информация, полученная во время этих полетов, могла бы оказаться полезной только в случае попытки проникновения сквозь оборонительную систему Советского Союза.

В связи с этим заявления генерала Пауэра приобретают зловещий характер. Они могли бы свидетельствовать, что в Соединенных Штатах имеются планы предупредить нападение со стороны Советского Союза путем нанесения удара первыми. Советскому Союзу и другим странам очень трудно предположить, что генерал Пауэр всего лишь выражал свое личное мнение, давая показания перед американским конгрессом.

В дополнение к попыткам сдерживания коммунизма в Восточном полушарии Соединенные Штаты недавно провозгласили, что они не потерпят коммунистического влияния в Западном полушарии. Возможно, враждебность Соединенных Штатов к коммунизму проистекает из чувства ненадежности, вызванного достижениями коммунистов в науке, культуре и промышленности. Если это верно, то такие чувства ненадежности являются плохим оправданием для угрозы миру во всем мире.

Кольцо военных баз США, окружающих Советский Союз, означает, что правительство Соединенных Штатов полагает, будто сможет успешно противостоять коммунистическим идеям с помощью военных средств.

Если бы Соединенные Штаты и Советский Союз собрались улучшить общение между своими народами, вероятно, не было бы взаимного антагонизма [между ними] в таких больших количествах и могли бы быть созданы условия, при которых стало бы возможным крупномасштабное перераспределение военных средств на мирные нужды. […]

Кроме вышесказанного, среди других причин нашего дезертирства были утаивание информации, ограничения на свободу слова и политической деятельности и дискриминация против атеистов в Соединенных Штатах. […]

В штате Мэриленд, где мы проживали, чтобы занять любой пост в правительстве штата, было необходимо дать клятву, которая фактически означала, что человек, ее дающий, не атеист.

Люди, чьи политические убеждения непопулярны среди власть имущих в Соединенных Штатах, зачастую осыпаются проклятиями, когда они предстают перед (разного рода) комитетами по расследованию, они подвергаются преследованию, их штрафуют, сажают в тюрьмы, лишают работы.

Путем отказа в выдаче паспортов Государственный департамент Соединенных Штатов пытается не выпускать за границу своих граждан, чьи политические взгляды не приветствуются. Жертвы этой практики выиграли несколько дел в суде, но Государственный департамент оказывает постоянное давление на конгресс с целью принятия им нового законодательства для ужесточения процедуры выдачи паспортов.

Соответствует ли эта практика тому открытому и свободному обществу, которое официальные лица в Соединенных Штатах так часто провозглашают воплощенным на практике в США? Мы так не думаем.

В заключение мы хотели бы сказать несколько слов о том положении, в котором оказались мы лично. Конечно, мы отказались от американского гражданства. Мы обратились с просьбой к Советскому правительству предоставить нам советское гражданство и помощь в изучении русского языка. Обе эти просьбы были встречены согласием, и дополнительно Советское правительство предложило нам самим выбрать место постоянного проживания. Более того, нам предложили продолжить наше образование и содействие в поиске работы в соответствии с нашими способностями в математике при зарплатах, приблизительно совпадающих с теми, которые мы получали в Соединенных Штатах.

Недавно мы совершили поездку по Советскому Союзу с посещением ряда городов, заводов, колхозов, культурных центров, университетов, выставок и санаториев. Мы познакомились с советским образом жизни, достижениями советских людей и стоящими перед ними проблемами.

Мы будем рады получить письма от родственников или друзей, которые захотят нам написать или навестить нас, и мы окажем им радушный прием».

Вопросы

После того как Мартин закончил зачитывать вышеизложенное заявление, он и Митчелл опять приступили к ответам на вопросы присутствовавших в зале. Герои дня сразу наотрез отказались останавливаться на теме сравнения масштабов разведывательно-шпионской деятельности обеих сверхдержав.

Когда Мартина попросили прокомментировать дело полковника Рудольфа Ивановича Абеля, предположительно являвшегося советским разведчиком, которого незадолго до этого арестовало ФБР, тот заявил, что против чего возражали и он и Мартин, так это против шпионских полетов над территорией Советского Союза, и еще добавил: «Не думаю, что Советский Союз занимается аналогичными провокациями против Соединенных Штатов», В ответ на вопрос другого корреспондента: «Насколько успешно АНБ удавалось вскрывать советские шифры?» – Мартин посоветовал обратиться за разъяснениями непосредственно в АНБ.

На некоторые вопросы ответы даны не были. Когда был задан вопрос о том, как они добрались до Советского Союза, Митчелл ответил: «Это наше личное дело». Такая же участь постигла вопрос о том, где они собираются жить в Москве. На него последовал ответный вопрос: «А зачем вам знать?» Корреспондент напомнил Мартину, что тот ждет вестей от родных и друзей, которые не будут знать, куда ему написать. Мартин ответил: «Конечно, мы были бы счастливы встретиться с нашими прежними друзьями, но такие посещения должны организовываться Советским правительством».

Мартин и Митчелл отказались назвать точную дату своего прибытия в Советский Союз и раскрыть детали путешествия из Вашингтона в Москву. Они сказали только, что изучают русский язык и готовятся к поступлению в Московский государственный университет, чтобы продолжить свое образование и исследования в математике. На следующий день после пресс-конференции советская газета «Красная звезда» поместила карикатуру, на которой несколько отвратительного вида субъектов со шпионскими принадлежностями и символами «$» в качестве опознавательных знаков на одежде пытались высвободить свои части тела, прилипшие к листку бумаги, озаглавленному «Заявление Бернона Митчелла и Уильяма Мартина». Лаконичная подпись под карикатурой гласила: «Влипли». На карикатуре более всего обращал на себя внимание один безобразный человечек, из-за спины которого торчал самолетный хвост, а руки были раскинуты в разные стороны на манер крыльев. На рукавах его сюртука красовалась надпись: «Нац. агентство безопасности». После того как новости о пресс-конференции достигли Вашингтона, Министерство обороны США обнародовало несколько заявлений. В первом из них оно строго осудило утверждения, сделанные Мартином и Митчеллом о том, что Соединенные Штаты одинаково шпионят как за противниками, так и за союзниками. «Их замечания о якобы ведущейся шпионской деятельности правительства Соединенных Штатов в отношении их союзников и других правительств свободного мира полностью лживы и могут послужить только цели коммунистов посеять раздор среди свободных народов», – говорилось в нем.

Во втором заявлении, выпущенном вскоре после первого, Министерство обороны США обвинило Советский Союз в «использовании любой возможности для извлечения пользы из бегства двух перебежчиков, которые стали инструментом советской пропаганды, и в попытках заставить весь мир поверить фальшивым заявлениям, которые они сделали в Москве». Это же заявление объявило одного из них душевнобольным (не уточнив, кого именно) и обоих – предавшими все, что так дорого американцам и другим гражданам «свободного мира». Представитель Министерства обороны продолжал настаивать, что Мартин и Митчелл работали в АНБ в качестве «младших математиков» и не имели доступа к информации, разглашение которой представляло бы угрозу безопасности Соединенных Штатов.

Однако авторитет США после пресс-конференции Мартина и Митчелла оказался сильно подорванным. Кроме того, было ясно, что без серьезной компрометации своей деятельности в области сбора радиошпионской информации Соединенные Штаты имели мало шансов хоть сколько-нибудь поправить свой пошатнувшийся авторитет. Им оставалось только упрямо отрицать обвинения, выдвинутые Мартином и Митчеллом.

Письмо и заявление Мартина с Митчеллом содержали довольно мало конкретных фактов и доказательств. Возможно, причиной послужило нежелание Советского Союза демонстрировать своим противникам, насколько подробно в СССР осведомлены о размахе их радиошпионской деятельности. Но вне зависимости от правдивости и полноты сведений, приведенных в этих двух документах, Мартин и Митчелл представляли собой ценнейшее приобретение для советской пропаганды. В конечном счете в огромном выигрыше оказался Советский Союз, который не только приобрел источник ценной информации, но и одержал тактическую победу в пропагандистской войне за умы и сердца людей.