О России между будущим и прошлым. Избранные статьи

Дальнейшей вехой стало возвращение А.Д. Сахарова из шестилетней ссылки в Горьком и последовавшая в феврале 1987 г. «горбачевская амнистия». Коснувшаяся поначалу лишь ⅕ всех политзэков, она сняла страх ареста и способствовала быстрой самоорганизации общества. Создаются клубы «Перестройка», группы общества «Мемориал», Народные фронты.

С весны 1988 г. начинаются политические митинги против КПСС в Москве и Ленинграде, 7 октября 1988 г. на стадионе «Локомотив» при участии членов НТС впервые поднят российский трехцветный флаг.

В июне 1989 г. на выборах Съезда народных депутатов СССР складывается «межрегиональная группа» под председательством Б.Н. Ельцина, ЕХ. Попова, Ю.Н. Афанасьева и А.Д. Сахарова. С сентября по декабрь рушатся коммунистические диктатуры в Польше, Венгрии, Восточной Германии, Чехословакии, Болгарии и Румынии.

4 февраля по призыву демократических организаций Москвы несколько сот тысяч человек выходят на грандиозную демонстрацию «Долой партийную монополию на власть», «Долой КГБ». В марте пленум ЦК КПСС соглашается отменить 6-ю статью конституции о «направляющей и руководящей» роли КПСС. Начинается формирование некоммунистических партий, в октябре возникает «Демократическая Россия».

На выборах 12 июня 1991 г. на новоучрежденный пост президента РСФСР избран Б.Н. Ельцин. 19 августа он отказывается подчиниться пытающемуся сместить Горбачева ГКЧП, встречает поддержку народных митингов в Москве, Ленинграде и других городах. 21 августа Верховный Совет РСФСР поддерживает Ельцина, армия не вмешивается в конфликт, 22 августа радостная толпа перед зданием КГБ наблюдает снос памятника Дзержинскому, а 23-го в Верховном Совете Ельцин подписывает указ о роспуске КПСС.

За 13 лет до этих событий НТС писал: «Конструктивные силы в правящем слое не смогут провести необходимые реформы, если они не будут искать поддержки независимой общественности и подпольного политического движения; последние не достигнут своих целей, если не окажут поддержку конструктивным силам в правящем слое. Во взаимодействии этих сил – ключ к освобождению и сохранению России».

В августе 1991 г. такое именно взаимодействие состоялось. Но пришедшая к власти группа правящего слоя не пожелала дальше его развивать, пошла на компромиссы с силами прошлого, затормозила реформы, допустила попытку вооруженного переворота 3–4 октября 1993 г. и перешла к непоследовательной политике «согласия и примирения».

За 70 лет утвердившимся в России коммунистам удалось подчинить себе треть человечества. Демонтаж этого чудовища занял семь лет – без войн и насилия, – что действительно беспрецедентно в истории. Несмотря на все огрехи, это делает честь

и «конструктивным силам в правящем слое», и «независимой общественности». В них воплотился тот дух сопротивления, который безуспешно питал предыдущие три поколения. Так будем же ценить этот дух, чтить память тех, кто шел до нас, но не дошел, от генерала Корнилова до академика Сахарова, и на этой основе, а не на попытках оправдать советское прошлое, строить будущее России.

От двуглавого орла к… двуглавому орлу

Выступление на пленарном заседании II Международной конференции ИНИОН РАН «Россия: тенденции и перспективы развития» в Москве 13 декабря 2001 г.

(Посев. 2002. № 1, январь)

Августовская революция 1991 г. – одно из самых судьбоносных мировых событий XX в., того же ранга, как Октябрьская революция 1917 г., которую она отменила. Август 1991 г. сделал возможным завершение 88-летнего революционного цикла в России. Цикла, который начался с введения конституционной монархии в ходе революции 1905 г. и закончился принятием нашей нынешней конституции в декабре 1993 г.

Почти два века тому назад через подобный цикл – от конституционной монархии к анархии, террору, к убийству монарха и диктатуре, затем к мобилизации всех сил страны на рывок к мировому господству – прошла Франция. Только во Франции он занял не 88, а 26 лет и был закончен в 1815 г. интервенцией мировых держав – России, Пруссии, Австрии и Англии. Интервенция мировых держав понадобилась и в 1939–1945 гг., чтобы прекратить другой рывок к мировому господству – гитлеровский. Причем в нашем случае СССР подошел ближе к цели мирового господства, чем предыдущие претенденты. «Лагерь социализма» охватил уже треть человечества – в тот момент, когда мы от этой цели отреклись. Причем отреклись сознательно, сами, без всякой интервенции. В этом – уникальность событий 1987–1993 гг.

Тем более удивительно, что 10-летие такого события обратило на себя так мало внимания. Мы думали посвятить этой дате большую конференцию «Посева», но из-за недостатка интереса ограничились семинаром о социальной и психологической динамике Августа 1991 на нынешней конференции ИНИОН РАН «Россия: тенденции и перспективы развития».

Удивительным для меня, когда я переехал в Россию в 1992 г., было и то, что Август 1991 был здесь неожиданным для многих. Мы свыклись уже с тем, что большинство политологов на Западе полагали, что коммунизм – это навеки. Но в России?

Между тем НТС в зарубежье занимался разработкой сценариев Национальной революции с 1931 г., когда стало ясно, что никакого возврата к прошлому не будет.

Ранний сценарий в связи с предстоящей войной предполагал появление гипотетического КОМКОРА СИДОРЧУКА, который повернет свои войска против Сталина. Именно его увидели во Власове, ставшем, конечно же, не пособником, а жертвой нацизма.

После войны, когда борьба с тоталитаризмом казалась безнадежной, В.Д. Поремский разработал МОЛЕКУЛЯРНУЮ ТЕОРИЮ революции в условиях тоталитарного строя, позволяющую общественности «организоваться без организации».

Конец строго тоталитарному строю положил XX съезд КПСС в 1956 г., после которого возникла концепция умеренных и радикальных реформистов в правящем слое, гипотеза РЕВОЛЮЦИИ ИЗ КАБИНЕТА СЕКРЕТАРЯ ОБКОМА. Наконец, в феврале 1978 г. НТС заявил о необходимости ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ «конструктивных сил в правящем слое» и «независимой общественности».

В 1987–1991 гг. такое именно взаимодействие состоялось и привело к долгожданному успеху. Революция получилась не вполне национальной, а скорее номенклатурно-народной, но она состоялась.

Однако она не была доведена до конца, а была остановлена на полпути. Не было декоммунизации, как в других странах советского блока, не были сразу проведены новые выборы (что привело к конфликту в октябре 1993 г.), а по принятии конституции было объявлено «согласие и примирение» в принципе несовместимых начал.

Но наша государственность не может черпать силы из совмещения несовместимого.

Она может черпать силы из возвращения России на свой исторический путь, с которого она сошла в октябре 1917 г., она может черпать силы из преемственности от 74 лет сопротивления коммунистическому режиму.

О механизмах, которые сделали революцию 1991 г. незаконченной, пойдет речь на нашем семинаре. А в завершение незавершенного тогда на путях предстоящих еще реформ и лежит основная перспектива развития России.

Эмиграция и революция

Доклад на конференции «Русское зарубежье» в Новом гуманитарном университете Н. Нестеровой в Москве в январе 2002 г.

(Посев. 2002. № 8, август)

Когда «черные списки» КГБ утратили силу и я в марте 1992 г. приехал в Россию из эмиграции, меня более всего поразило, сколь многие Августовскую революцию 1991 г. восприняли как неожиданность. «Как же, – недоумевал я, – самое долгожданное событие XX века, и вдруг – неожиданно?»

Чтобы объяснить слова «самое долгожданное событие XX века», надо мысленно вернуться в эмиграцию 1920-хгг, жившую под впечатлением поражения в Гражданской войне, но чувствовавшую себя не побежденной, а лишь отступившей за рубеж. «Мы не в изгнании, мы в послании». Немногие эмигранты – около 16 % – согласились «вернуться на Родину» на советских условиях. Большинство сохранило непримиримость. Или пассивную, по совету Бунина: «Подождем, православные, когда Бог переменит орду», или активную, стремясь продолжать борьбу. Вопрос только – как? Ответ зависел от представления о том, каким образом рухнет коммунизм.

В 1920-х гг. было два таких представления. Левые круги эмиграции, от Милюкова до меньшевиков, делали ставку на «эволюцию» советской власти, на то, что должен же когда-то, по примеру французской революции, наступить Термидор! Справа им генерал Врангель возражал, что эта власть эволюционировать не способна, а может только загнивать. Врангель умер в 1928 г, возможно, не доведя свою мысль до конца. Но созданный им в 1924 г. Русский Общевоинский Союз – РОВС, насчитывавший до 40 тыс. членов в трех десятках стран, строился не как объединение ветеранов, а как армия в гражданской одежде в ожидании «весеннего похода». То есть, фактически, иностранной интервенции.

Но РОВС, кроме того, пробовал совершать террористические акты на территории СССР, чтобы развеять миф о всесилии ГПУ (один из них удался) и, по-видимому наводил контакты в высшем командовании Красной армии. Из-за советских контрмер эти действия развития не получали. Как известно, два (а быть может, и три, если учесть подозрительные обстоятельства смерти самого Врангеля) начальника РОВС были чекистами убиты. Фактически эмигрантам предлагалась только одна перспектива: сидеть на чемоданах и ждать. Ждать или эволюции советской власти, или новой войны.

Такая перспектива не увлекала активную, нетерпеливую молодежь. Она с презрением смотрела и на левых политиков старшего поколения, проигравших Россию большевикам в революцию, и на политически беспомощных белых офицеров, не сумевших сплотить народ в Гражданской войне. Выход на арену нового поколения эмиграции – тех, кому в 1917 г. было от пяти до двадцати лет, и потому не несших ответственности за происшедшую катастрофу, произошел около 1930 г. и совпал с двумя событиями в мире: с «великим переломом» в СССР и экономическим кризисом на Западе.

Коллективизация и индустриализация в СССР были последними революционными актами советской власти, которая с тех пор сделалась охранительной. Перемены же в стране зашли так далеко, что ни о какой реставрации, ни о каком возврате к прошлому речь уже идти не могла. Потому и логично стало говорить: не контрреволюция, а новая революция! И не назад к капитализму, поскольку кризис на Западе демонстрирует, куда ведет капитализм, а вперед, к какому-то новому строю, совмещающему положительные черты капитализма и социализма. И не назад к парламентской демократии, партийная грызня в которой ведет ее к самораспаду, а вперед, к какому-то новому строю, с беспартийным, деловым представительством.

Эти идеи были характерны для группировок нового поколения, известных как «пореволюционные», в отличие от дореволюционных, таких как меньшевики, эсеры, кадеты и монархисты. В пореволюционный спектр входили «новоградцы», «утвержденцы» (их можно назвать христианскими социалистами), младороссы (выдвинувшие лозунг «Царь и Советы»), члены Национально-Трудового Союза Нового Поколения (НТС), известные тогда как новопоколенцы, позже – как солидаристы, и, наконец, русские фашисты. Следует отметить, что русский фашизм того времени с лозунгом «Бог, нация, труд» был далек от изуверства гитлеризма и был в какой-то мере данью политической конъюнктуре. Общей для всех пореволюционных движений была идея национальной революции. Термин ведет свою русскую родословную из сборника «Вехи» 1909 г., где он противопоставлен революции социалистической. Такая революция означала свержение коммунистической власти внутренними силами народа, при идейной и организационной поддержке эмиграции.

После начала войны в 1941 г. в эмиграции на время вновь вспыхнула надежда на эволюцию советской власти, особенно когда Сталин восстановил и патриаршество, и погоны. Своеобразно воплотилась и мечта о «весеннем походе» в виде русского Охранного корпуса на Балканах. Через него прошло до 17 тыс. эмигрантов-добровольцев, но Гитлер их в Россию не пустил, а использовал в борьбе против партизан Тито в Югославии. Одновременно русская молодежь во Франции и других странах пополнила ряды Сопротивления, само название которого придумал 33-летний Борис Вильде, позже расстрелянный нацистами. Ураган Второй мировой вскоре смел с лица земли большинство русских политических организаций, как дореволюционных, так и пореволюционных.

Из последних уцелел один НТС, бросившийся в центр этого урагана, чтобы активно включиться в события на родине. Понеся серьезные потери от нацистов и от большевиков, НТС тем не менее вышел из войны значительно пополненный бывшими советскими гражданами. Но большинство из них не представляло себе возможности революции в тоталитарных условиях. К тому же II эмиграция в целом, подавленная сталинскими победами и насильственной репатриацией, ждавшая, что советские войска вот-вот двинутся к Ла-Маншу, была одержима идеей: скорее за океан! Можно в Марокко, но лучше в Канаду, Аргентину, Австралию…

В этих условиях НТС уже в 1948 г. двигает конспиративные группы навстречу Советской армии – в Берлин: распространяет там листовки, завязывает контакты. Чтобы преодолеть психологический барьер «невозможности» революции, В.Д. Поремский в 1948 г. пишет свою «молекулярную теорию» революции в условиях тоталитарного строя. Суть ее в том, что в тоталитарных условиях невозможна революционная организация традиционного типа, но возможна предельно упрощенная организация: множество малых групп по два-три человека. Они ни в коем случае не должны быть связаны между собой, но могут получать массовую, безадресную информацию от зарубежного центра по радио и в виде листовок и сигнализировать друг другу о своем существовании, тоже безадресно, условным знаком. Зарубежный центр разрушает монополию КПСС на информацию, а знак, рисуемый на стенах и вагонах, дает знать о наличии анонимных единомышленников, создает чувство локтя. Формируется обстановка «перенасыщенного раствора», в которой возможны взрывообразные явления.

Теория Поремского не осталась на бумаге – была создана стандартная листовка-«штамп», против чего, за что и как бороться, осенью 1950 г. начала передачи самодельная передвижная радиостанция «Свободная Россия», в 1951 г. была отработана система огромных воздушных шаров, сбрасывающих листовки. Их запуск был запрещен в 1956 г. американцами, опасавшимися за свои разведывательные самолеты, летавшие на той же высоте. Помимо анонимных «молекул», теория предусматривала и «каркас» из групп, находящихся в двусторонней связи с центром. Для этого НТС в 1952–1953 гг. забросил, с помощью американцев, 13 своих людей в СССР на парашютах. Четверо из них были расстреляны в Москве в мае 1953 г. Заброска была прекращена; остальных КГБ разыскивал до 1960 г.

Сохранились свидетельства о ряде групп НТС, возникших на основе передач «Свободной России» и листовок. Чтобы дать более ощутимый результат, «молекулярная теория», конечно, требовала технических средств в масштабах, в которых ни одно западное правительство их предоставить НТС не было готово. Вместо этого они стали развивать свои радиостанции: с 1947 г. начались русские передачи «Голоса Америки», с 1953 г. – радио «Освобождение» (позже «Свобода»), мощность которых неоднократно усиливалась. Их примеру следовали Би-би-си, «Немецкая волна» и другие. Политическое руководство этими передачами было в руках западных правительств, но в редакциях и дикторами работали русские эмигранты (в том числе многие члены НТС). Без них западные «голоса» едва ли приобрели бы в СССР ту популярность, которой они пользовались. Задачи свержения власти западные радиостанции себе не ставили, но их роль в размыве тоталитарной монополии на информацию огромна.

Смерть Сталина в 1953 г. и XX съезд КПСС в 1956 г. открыли более непосредственные пути преодоления «железного занавеса», чем воздушные шары и парашюты. Выезд советских делегаций на Запад сделал возможными личные встречи и передачу из рук в руки уже не листовок, а книг и журналов – таких как издававшиеся НТС «Наши Дни», «Грани», «Посев». Соответственно меняется и представление о революции. Это уже не обязательно вооруженное восстание – хотя именно эту форму приняли события в Восточной Германии в июне 1953 г, в Венгрии в октябре 1956 г. и в сталинских лагерях в послевоенное десятилетие. Возникает перспектива постепенного размыва тоталитарной диктатуры и бескровного ее конца. Совет НТС, собравшись в июле 1956 г. в Кидрихе-на-Рейне, в одной из своих наиболее дальновидных резолюций писал:

«Главное решение XX съезда – попытка опереться в борьбе за сохранение коммунистической диктатуры на правящий слой… Но правящий слой по мере привлечения его к соучастию во власти и по мере дальнейшего своего расширения сталкивается с проблемой ответственности, которая неизбежно расслоит его. Одна его часть будет… добиваться от власти еще больших гарантий и привилегий для себя, <…> другая часть будет добиваться реформ… [вплоть до] коренных, последовательных изменений, ведущих к правовому строю эволюционным путем. Это течение, по мере нарастания революционной ситуации, объективно станет союзником революционных сил в общей борьбе за единые конечные цели».

В свете новой обстановки обсуждались разные варианты событий, в частности, выдвинутая Е.Р. Островским мысль о «революции из кабинета секретаря обкома». Развивая эту мысль, я тогда писал:

«Противоречие между целями и практикой советского строя открывает единственные в своем роде возможности выступать против существующей практики во имя обещанных целей и этим подрывать диктатуру. [Налицо и] глубинное противоречие между принципом внешнего тоталитарного контроля и стихийностью творческих сил жизни. Усиление контроля приводит к застою контролируемых сфер жизни и грозит их параличом. Поскольку такой паралич не в интересах власти, сама же власть вынуждена в конце концов уступать требованиям жизни.

Таким образом <…> ревизионистская тактика оппозиции заложена в самой природе данной диктатуры, она естественно к ней подходит. <…> Ревизионист находится в аппарате власти. Он обладает долей власти, у него есть доступ к информации и средствам. У него есть возможности, которых нет у простого смертного, болезненно ощущающего тот факт, что у него голые руки. Он уже сидит в кабинете секретаря обкома, ему его не нужно захватывать, да еще захватывать без оружия и настоящей организации» (Посев. 1959. № 681, май).

Но до реализации всего этого оставалось еще три десятилетия. НТС же вслед за XX съездом КПСС предпринял три шага.

1. Осенью 1956 г. журнал «Грани» (№ 31) публикует Обращение издательства «Посев» «к деятелям литературы, искусства и науки порабощенной России, не могущим опубликовать свои труды из-за партийной цензуры». Обращение предлагало публиковать их за границей в «Посеве», сохраняя, если надо, тайну авторства, и указывало пути передачи. Обращение возымело действие не сразу, а примерно через четыре года, когда были налажены каналы передачи, но именно оно положило начало «тамиздату».

2. В апреле 1957 г. по инициативе НТС в Гааге собрался «Конгресс за права и свободу в России», интересный по форме и по существу. По форме, после неудачных попыток американцев объединить эмиграцию в начале 1950-х гг., он был ее последним совместным действом. Под эгидой НТС в нем участвовало восемь организаций. По существу, 130 выдвинутых им «частичных требований», каждое из которых в отдельности нельзя считать антисоветским, но выполнение их в совокупности означало бы конец советского режима. Конгресс предвосхитил тактику позднейшего правозащитного движения.

3. В январе 1958 г. в баварском городке Лоре Совет НТС принял так называемые Лорские решения: «Очередной задачей на ближайшие 2–3 года Совет Союза считает создание на территории России организационных предпосылок для открытых выступлений против власти под знаменем НТС». Как известно, открытые выступления начались лишь восемь лет спустя и не под знаменем НТС, но организационные предпосылки для связи зарубежья со страной созданы были. С 1960 г. начинаются регулярные поездки в СССР под видом туристов специально подготовленных курьеров НТС, так называемых орлов. Чтобы не вызывать подозрений КГБ, к этим поездкам привлекаются главным образом молодые иностранцы. Они были родом из 15 стран и даже не всегда знали русский язык. Эти молодые люди в своих странах создавали как бы «лобби» российского сопротивления, выступали в защиту политзаключенных, доказывали не только желательность, но и возможность крушения коммунизма. Главная же их заслуга в том, что они сделали «тамиздат» возможным, вывезя на себе за 30 лет около 2 000 рукописей и документов.

С 1963 по 1989 гг. «Посев» выпустил около 160 наименований книг авторов из России, в том числе собрание сочинений А.И. Солженицына (1973 г.), две книги А.Д. Сахарова, полный текст «Мастера и Маргариты» М.А. Булгакова с выделением фрагментов, опущенных цензурой, четыре книги Л.А. Бородина, три книги ГН. Владимова, произведения А.Т Гладилина, В.С. Гроссмана, А.В. Кузнецова, В.П. Некрасова, В.А. Сосноры, сборники стихотворений Беллы Ахмадулиной, Александра Галича, Наума Коржавина, Булата Окуджавы и других. Кроме того, множество произведений авторов из России появилось в «Гранях» и в специальных изданиях, посвященных самиздату, таких как «Вольное Слово». Публиковал «Посев» и «Хронику текущих событий», и рукописные журналы «Феникс», «Синтаксис». Со временем сбор и публикацию самиздата переняло радио «Свобода». Публикацией же книг не публикуемых в СССР авторов потом, по примеру «Посева», занялись и другие издательства: «ОР1» в Лондоне, «YMCA-Пресс» в Париже, «Фонд Герцена» в Амстердаме.

«Тамиздат» явочным порядком создавал некоторую долю свободы печати в СССР, и правозащитное движение призывало не к свержению, а к исправлению советского строя. Но, предупреждал Роман Редлих от имени НТС, если режим станет сам себя исправлять, он неизбежно рухнет: «к обвалу и надо готовиться».

Тем временем рост независимого общественного движения в СССР шел бурно. Контактировать со всеми НТС был не в силах и в 1972 г. передал ряд функций новосозданному Международному обществу прав человека, которое возглавил И.И. Агрузов, ранее ведавший отправкой курьеров НТС в Советский Союз. После подписания Хельсинкских соглашений в 1975 г. защита прав человека была поднята на правительственный уровень. НТС же сосредоточился на отстройке собственной подпольной организации в России. В заявлении «О согласовании усилий…» Совет НТС в 1978 г. писал: «Конструктивные силы в правящем слое не смогут провести необходимые реформы, если они не будут искать поддержки независимой общественности и подпольного политического движения. Независимая общественность и подпольное политическое движение не достигнут… своих целей, если не окажут поддержку конструктивным силам в правящем слое. Во взаимодействии этих сил – ключ к освобождению и сохранению России».

В который раз заявление предсказало развитие событий на годы вперед. Реформаторы в правительстве Горбачева и быстро возникшие общественные организации, «клубы перестройки», позже массовые народные демонстрации взаимно поддерживали друг друга. Ельцин был избран президентом РСФСР на волне народной поддержки, и та же волна удержала его у власти в дни путча ГКЧП. Одной из немногих, если не единственной, ходившей по рукам в толпе москвичей и среди военнослужащих в те дни, была листовка НТС «…Российского президента надо поддерживать во всех его начинаниях». Текст этой листовки передал по факсу из Франкфурта в Москву председатель НТС Е.Р. Островский во второй половине дня 19 августа; за ночь она была отпечатана в количестве 30 000 экземпляров на аппарате, который незадолго до того привез из Лондона Ю.Б. Миллер. В общей сложности из 20 городов СССР поступили сообщения об участии местных групп НТС в акциях протеста против ГКЧП, в поддержку президента. Совет НТС в сентябре 1991 г. писал:

«21 августа 1991 г. был вынесен окончательный приговор над 7 ноября 1917 г.: защитники Белого дома, отстояв российскую власть против узурпаторов, завершили победой подвиг защитников Зимнего дворца. Однако борьба против КПСС еще не закончена. Многим партаппаратчикам удалось сохранить важные посты, возглавив сепаратизм в ряде республик <…> Бывшая номенклатура стремится занять под маркой приватизации командные высоты рыночной экономики. <…> Победа еще не означает, что не будет новых попыток переворота <…> Только свободные выборы на всех уровнях власти могут обеспечить вытеснение номенклатуры из правящего слоя».

Однако, вопреки позиции НТС, вовремя – осенью 1991 г. – выборов проведено не было, суд над КПСС был превращен в фарс, декоммунизации проведено не было, союзный договор, сорванный ГКЧП, подписан не был. Вместо того, чтобы закрепить таким образом позиции, Ельцин отправился учиться играть в теннис, а независимая общественность была от участия в событиях быстро отключена, что и привело к «новой попытке переворота» в октябре 1993 г. Далеко не первый призыв НТС к президенту – распустить Верховный Совет – «Независимая газета» опубликовала за несколько часов до Указа 1400 об этом роспуске. После октябрьских событий в заявлении «Падение советской власти» НТС писал: «Президент много раз отступал и искал компромиссов <…> Оппозиция реформам сама себя разоблачила, предприняв попытку вооруженного переворота 3–4 октября. Лишь это вынудило президента принять решительные меры. <…> Мы приветствуем тот факт, что сделано это было без оглядки на советскую конституцию. Вести преемственность новой России от нее было бы абсурдом».

Декабрьскую конституцию 1993 г. НТС, естественно, поддержал. Что же касается начатых в январе 1992 г. реформ, то НТС еще осенью 1981 г. в Асиломаре, в Калифорнии, на ежегодной конференции Американской ассоциации поощрения славяноведения провел семинар по переходу от директивной к рыночной экономике. Его помог устроить возглавлявший тогда ассоциацию А.Д. Даллин, от НТС выступали Н.И. Елагин (покинувший СССР в 1977 г.),А.Н. Малышев из университета Колорадо и я. Увы, мало кого из «практичных» американцев этот «гипотетический» вопрос тогда заинтересовал. В апреле 1982 г. «Посев» опубликовал документ «Основы обновления народного хозяйства», доказывавший необходимость перехода к рыночным ценам и одновременного введения соответственных институтов – банковских, налоговых, правовых. Документ предупреждал и об опасности спада производства в ходе реформы. Через пять лет после Асиломара в августе 1986 г. состоялось совещание молодых экономистов-рыночников (Е. Гайдара, А. Чубайса и др.) на Змеиной горке под Ленинградом, но инициаторы этих двух начинаний ничего друг о друге не знали. Впрочем, реформы 1990-х гг. проводились не в рамках чьего-либо плана, а в обстановке обвала экономики и борьбы за собственность, что и наложило на них свой отпечаток.

Августовскую революцию 1991 г. позже стали называть номенклатурной и криминальной, и эти аспекты у нее были. Но была ли она и революцией национальной? Той, которую видела эмигрантская молодежь 1930-х гг.? Чтобы ответить на этот вопрос, возьмем документ НТС «Программные положения» 1938 г. Там сказано: «Национальная революция несет:

1. Свержение коммунистической власти, режима террора, произвола и нищеты.

2. Возвращение стране исторического имени «Россия».

3. Защиту территориального единства Российского Государства и неприкосновенности границ.

4. Свободу народов России и их право на национально-культурную самобытность.

5. Освобождение заключенных в концлагерях и тюрьмах.

6. Установление свободы вероисповедания, политических свобод, твердой законности и равенства всех граждан перед законом.

7. Установление права на труд, свободы труда и равенства возможностей для всех граждан.

8. Установление права частной собственности, но лишь оправданной трудом и ограниченной интересами Нации и Государства.

9. Установление Нового Строя, основанного на началах Трудового Солидаризма, делового сотрудничества трудовых групп под верховным водительством Российской Национальной Власти.

10. Недопущение проявления классовой борьбы».

Подводя итоги выполнения этих десяти пунктов, можно сказать: 1 – да; 2 – да; 3 – нет; 4 – да; 5 – да; 6 – да; 7 – отчасти; 8 – отчасти; 9 – нет; 10 – да.

Итак, получаем 6 «да», 2 «нет» и 2 «отчасти», или выполнение примерно на 70 %. Причем две отметки «отчасти» связаны как раз с номенклатурно-криминальными аспектами событий. Удивительнее всего, конечно, то, сколь мирно – по сравнению с первыми тремя – четвертая русская революция прошла. Кстати, в стране, уже на 74 % городской…

Что подводит нас к последней теме – месте этой революции в истории России и мира. Новое время было свидетелем по крайней мере трех «великих» революций – английской (1649 г.), французской (1789 г.) и серии русских (1905–1917 гг.). Каждая из них проходила своеобразно, отражая особенности времени и социального состава населения. Но есть и общие черты: во всех трех случаях был убит монарх, провозглашена республика и все три произошли, когда растущее городское население страны достигло 17–18 %. Можно предположить, что все были связаны с основным глобальным процессом последних четырех веков – урбанизацией. Кстати, о 20 %-ный порог урбанизации споткнулись и США в гражданской войне 1861–1865 гг. Но вернемся к революциям. Все три прошли через период террора разной интенсивности, а затем через мобилизацию всех сил страны на международную экспансию.

Англия за несколько столетий создала уникальную заморскую империю, но в XX в. спокойно от нее отказалась, поскольку развитие английской революции давно приняло демократические формы. Развитие же французской революции привело к диктатуре Наполеона и его порыву к мировому господству. Порыв был подавлен военной коалицией Англии, России, Пруссии и Австрии 1815 г. По их настоянию Франция приняла конституцию. Подобным же образом Англия, США и СССР подавили в 1945 г. порыв тоталитарной Германии к мировому господству. При иностранном содействии Германия приняла конституцию 1949 г.

Русская революция вторглась в ход мировой истории более чем на три четверти века. Она прошла фазы, подобные французской: отмену самодержавия в 1905 г., падение конституционной монархии в марте 1917 г., разгул анархии, убийство монарха, жесточайший террор и становление диктатуры, поднявшей страну на завоевание мира (вспомним брежневское о необратимой поступи социализма). Последствия «великого Октября» были действительно «всемирно-историческими»: Вторая мировая война, гонка ядерных вооружений, выход в космос и установление коммунистической диктатуры над третьей частью человечества. Но… Россия дала «лагерю мира и социализма» мирно рухнуть в 1988–1991 гг. и сама, после 76 лет, вернулась к конституционному строю в декабре 1993 г. В отличие от Франции, весь период «от конституции до конституции» занял не 26, а 88 лет. Зато Россия от тоталитарной диктатуры и порыва к мировому господству избавилась сама, без войны и оккупации. По сравнению с тем, что могло быть, многим видится здесь и чудо, и Божье благоволение.