Андрей стоял, опершись на косяк дверного проема кухни, устало смотря на Настю. Она же, ничуть не смущаясь, пила чай, с найденными в холодильнике крохотными пирожными из кондитерской напротив, которые он купил сегодня к приезду Лены.

Заскрежетал ключ в замке, Андрей дернулся, как от оцепенения, и бросился в прихожую.

– Привет, нормально долетела? – он взял ее чемодан и поставил в сторону.

– Да, все хорошо, – она говорила медленно и очень тихо, лицо было бледным, а руки подрагивали как при лихорадке. – Андрей, я не понимаю?

Она испытующе посмотрела на него, ища ответа, но он стыдливо отвернулся.

– О, Ленусь, привет, моя дорогая, – Настя вышла в прихожую, держа в одной руке чашку с чаем, в другой пирожное. – А мы как раз чай пьем.

– Что ты тут делаешь? – гневно прошептала Елена.

– А ты как думаешь? – Настя насмешливо посмотрела на нее. – Ты знаешь, а ведь в этом ты сама виновата. Я же тебя предупреждала, но что об этом говорить теперь? Нас с тобой столько связывает, а теперь еще и общий мужчина.

Она запила остатки пирожного и властно погладила Андрея по плечу.

– Я тебя не понимаю! Уходи, уходи немедленно! – крикнула Елена, толкнув ее в грудь.

– Ну-ну, милая, – Настя стряхнула воду со своей блузки. – Блузку только мне испортила, а ведь она недешевая.

– Андрей! Скажи, что она врет, ну скажи, скажи! – взмолилась Елена, глядя на мужа.

– Я был пьян, но это меня не оправдывает, – торопливо начал он, попытавшись взять ее за руку, но она стала пятиться назад, мотая головой, как бы желая стряхнуть с себя что-то, что мешало ей.

– Он такой горячий, ты не представляешь. Ум, у вас тоже так? Тогда понимаю, почему ты его выбрала, – Настя громко рассмеялась, удовлетворенная произведенным эффектом.

Лена бросилась к двери, но Андрей схватил ее.

– Отстань! Отстань от меня! – закричала Елена, вырвавшись из его рук и с яростью, вложив весь свой вес, ударила его в лицо.

– Лена! – крикнул он ей вслед, приходя в себя после нокдауна.

– Вот это да! А я-то думала, что наша девочка не такая нервная, а тут такие нервы, у-ух, прям мурашки по коже. Ну что ты так переживаешь? Вернется, погуляет, остынет. Хочешь, я пока тебя утешу, а то я уже завелась.

– Пошла вон! – закричал он ей в лицо и с силой вышвырнул за дверь.

Настя грохнулась на бетонный пол, покрытый яркой плиткой, недоуменно глядя на него. Он выкинул за дверь ее вещи и, накинув на себя куртку, побежал лестницу. Настя еще долго собирала рассыпанные из сумки мелочи по полу, нервно смеясь.

Лена выбежала из подъезда и бросилась вперед к палисаднику. Она не знала, куда и зачем бежит, ей просто хотелось убежать, убежать куда-нибудь подальше. В кармане пропел брелок от пульта, сигнализируя о приближении к ее мазде. Повинуясь импульсу, она бросилась к ней, машина радостно запищала, опознав хозяйскую метку. Холодная машина долго не заводилась, Елена неистово дергала стартер, лихорадочно нажимая на кнопку запуска. Наконец машина завелась, и она резко стартанула с места, едва не задев припаркованную впереди ауди. Шлагбаум уже начинал закрываться после выезда жильца, Елена прибавила газу и пролетела под ним. Не разбирая дороги, она вылетела на проспект и погнала машину вперед.

Андрей выбежал из подъезда и встал на месте, пытаясь понять, куда могла убежать Лена. Краем глаза он уловил бордовое пятно, пронесшееся под закрывающимся шлагбаумом.

– Твою мать, Лена! – бросился он в гараж.

Долгие три минуты, пока он выезжал из подземной парковки и ждал, пока шлагбаум поднимется. Он выехал со двора и остановился. Перед ним было минимум две возможности, куда могла она уехать, дорога уводила на проспект в центр и на разворот по эстакаде.

– Куда ты поехала, куда? – спрашивал он себя, медленно двигаясь по проспекту. Он боялся не успеть, в прошлый раз нервный приступ закончился аварией, когда она на лету въехала в сломанный автобус, чудом оставшись в живых. Он решил довериться чутью и погнал пикап вперед по проспекту в центр, ему казалось, что он знает, куда она поедет. С трудом подавляя желание втопить сильнее, он внимательно осматривал дорогу, выискивая следы ее машины, боясь увидеть красную мазду на обочине, влетевшую в столб или перевернувшуюся на бок. Город был пуст, машина скользила на липком снегу, система контроля выла, скрипела, но все же отрабатывала, не смотря на желание водителя вывести машину из равновесия, закружив ее в опасном круговороте. Лена ехала, не разбирая дороги, теряя свою полосу, опасно маневрируя. Слезы застилали глаза, машина вязла в снегу, и ей казалось, что она стоит на месте, буксуя на скользкой дороге, нога все сильнее давила на газ, руки вцепились в руль. Она не замечала ни светофоров, ни редких встречных машин, одаривавших ее громкими трелями клаксонов. Каким-то образом она съехала с проспекта, двигаясь теперь перпендикулярно по Минской улице. Позади оставались красные светофоры и пронзительный гул автомобилей. Пересекая Ленинский проспект, Лена дернула руль влево и, чудом не уйдя в занос, понеслась вперед.

Через несколько минут за ней несся автомобиль ДПС, требуя остановится, но она не слышала его, перед глазами было самодовольное лицо Насти и виноватый Андрей, сердце бешено колотилось, дыхание прерывалось вырвавшимся наружу рыданием. Машину резко развернуло, и Лена, не понимая, что происходит, бросила руль, закрыв лицо руками. Мазда закружилась и влетела в большой сугроб, у обочины. На нее осуждающе смотрел взмывавший ввысь человек на стеле, наклонив голову к подбородку.

– Откройте! Немедленно откройте! – требовал инспектор, стуча дубинкой в стекло. Он дернул за дверь, и она открылась. – Выходите из машины!

Елена смотрела на него невидящим взглядом и повторяла еле слышно, – Почему? Что я не так сделала? Что я сделала?

– Выходите из машины, немедленно! – рявкнул он.

– Что там? – спросил подошедший второй инспектор.

– Да не знаю, обколотая, что ли, – развел руками первый. – Вот и что делать? Не силой же ее вытаскивать.

– Что я не так сделала? Что я не так сделала? – повторяла Елена, ища у них ответа.

– Что вы сделали? Да вы неслись как ненормальная через перекрестки! Вы не понимаете, что вы натворили?

– Почему? Почему? – взмолилась она, не понимая с кем разговаривает. Ее всю трясло, руки яростно сжимали руль, передавая дрожь на него.

– Надо скорую вызывать, – сказал второй и пошел к машине.

– Эй! Эй! – крикнул первый, видя как пикап со встречной полосы несется прямо к ним.

Андрей бросил машину поперек дороги и подбежал к ней.

– Лена! Лена! Лена! – тряс он ее за плечи, пытался выдернуть ремень, но тот почему-то заклинил. – Ты не ранена, с тобой все хорошо?

– Так, гражданин! – оттолкнул его инспектор. – Вы что себе позволяете? Предъявите ваши документы!

– Вызови скорою, вызови! Будь человеком! Потом меня заберешь, все подпишу, все! – закричал он, бросившись обратно к жене. На этот раз ремень поддался, и Андрей вытащил ее, взяв на руки. – Давай на твоей машине отвезем, не видишь, плохо ей, плохо!

– А что с ней? – спросил второй инспектор, подходя к ним, на линии у него была скорая помощь.

– Я не знаю, как это называется. Психоз, как-то так. У нее уже такое было, ну не тяни, не тяни! Куда нести, куда?

– Положи пока на заднее сиденье, – скомандовал первый инспектор, пока второй объяснял скорой причину.

– Как зовут? – спросил второй инспектор.

– Лена, черт, Афанасьева Елена Николаевна.

– Сколько лет?

– Сорок лет.

– А вы кто будете?

– Муж, Шитов Андрей Александрович.

– Ну что, Андрей Александрович, документы Ваши предъявите, – потребовал первый инспектор, успокоившись.

– Нет у меня документов, дома, все дома. Я как был за ней выбежал, – Андрей бережно положил ее на заднее сиденье. Лена вцепилась в его руку, что-то шепча.

– Вижу, – сказал первый инспектор, осматривая его намокшие от снега домашние трикотажные штаны. – Сядьте в машину, а то замерзнете. Да, ключи дайте, ваш пикап переставлю, а то бросили поперек дороги.

Андрей протянул ключи и сел рядом с Леной, положив ее голову себе на колени. Лена больно вцепилась ему в руку, продолжая что-то бормотать, медленно успокаиваясь.

* * *

В палате было тихо, пахло больничным бельем и сладковатым привкусом старости. Она была одна в палате. Все ее соседки сбежали в холл смотреть очередной сериал. Кровать была жесткая и нещадно скрипела, на тумбочке рядом с ней стояла простая стеклянная ваза, в которой стояли красные и розовые тюльпаны, склонившись к ней под тяжестью свежих бутонов. Она смотрела на них и улыбалась, глухо вибрировал спрятанный в ящике телефон, время после обеда тянулось медленно и сонно. Вечером должен прийти Андрей, он чудом передал ей утром букет через медсестру, где он их только смог достать? Она погладила бутоны, представляя себе встревоженный любящий взгляд мужа, так сильно изменившегося за эти дни.

Две недели прошли незаметно, она не сильно вдавалась в то, как ее лечат, ей просто было хорошо. Ее все норовили перевести в отдельную палату, даже приезжал страховой агент, но она отказывалась, меньше всего ей сейчас хотелось оставаться одной. А здесь ее все любили и жалели, называли девочкой. Давали советы, пускай даже и слегка назойливо, но по-доброму.

Телефон вновь заставил вибрировать тумбочку, Лена, наконец, вытащила его.

– Алло.

– Лена, привет! Это Антон. Ну как ты, как дела?

– Да все хорошо, – ответила она. – А чего ты звонишь?

– Ну как чего? Я же волнуюсь! Я тебе столько раз звонил, писал, а ты не отвечаешь! – волновался на другом конце Антон.

– Ну что ты так волнуешься, все в порядке.

– Когда тебя выпускают?

– Через неделю.

– Нам надо встретиться.

– Зачем?

– Поговорить.

– О чем?

– Поговорить о нас.

– Ох, Антон. Ты сам-то в это веришь?

– Верю. Да я люблю тебя! Разве ты не понимаешь? И ты меня любишь!

– Антон, я тебя не люблю.

– Я тебе не верю – ты врешь сама себе!

– Антон, – она говорила с ним медленно, тщательно выговаривая каждый слог. – А что же ты не приехал?

– Я не могу, я в командировке. Как только вернусь, так сразу к тебе! – в трубке раздался ролик известного ей торгового центра и она громко рассмеялась.

– Тебе надо о Люде заботиться. Все-таки ей скоро рожать. Кстати, кого ждете?

– Откуда? – он поперхнулся. – Откуда ты знаешь?

– Ну, я же не совсем дура, твоя жена ведет инстаграм, так-то, – она ухмыльнулась, вспоминая, как Алена за пару минут нашла ей инстаграм его жены. – Давай Антон, не стоит больше звонить.

– Значит все? Так просто?

– Да, так просто. Тем более что ничего и не было. А про тот случай можешь забыть, ну или вспоминай. Дело твое, но только это ничего не значит, переспали и все.

– А ты стала циничной, раньше ты такой не была.

– Видишь, взрослею. Прощай, – она положила трубку, подумала и удалила его контакт.

За окном мела метель, последняя в этом году, Лена вновь посмотрела на цветы и улыбнулась. Она больше не злилась на Андрея, зная, как он бывает неадекватен, когда переберет со спиртным. «Квиты, – сказала она про себя, вспомнив, как это вырвалось у Алены, когда она прибежала к ней в больницу, а Елена, заколотая успокоительным, все ей рассказала. Хорошо, что никого не убила, машину ей было жаль, но там, как сказал Андрей, всего лишь пару царапин.

Через час пришла Алена, запыхавшаяся. Лене показалось, что у нее стал явно проглядываться живот через платье.

– Привет, – Лена встала и обняла ее. – Ну что ты так себя мучаешь, пошла бы домой, отдохнула.

– Привет! – задыхаясь, ответила она. – Да я не устала. Я же по делу пришла, меня отправили с тобой пару вопросов решить.

– Да чего со мной решать, я же заявление тебе передала. Они его приняли?

– Неа, Борис Иванович его положил к себе в стол и сказал, что ты должна сначала выйти на работу.

– Борис Иванович? Не понимаю.

– А, так я тебе не рассказала! Ой, забыла совсем, – Алена достала бутылку и стала жадно пить.

– Ты не торопись, садись, – Елена погладила ее по животу. – Чувствуешь?

– Мне кажется, да. Все время хочется есть и пить. И еще, – она побежала в туалет, расположенный в палате. Вернувшись, Алена села рядом с Еленой. – Так вот, Бориса Ивановича поставили ВРИО вместо Дмитрия Павловича.

– Ого, а его куда дели?

– Уволили, – пожала плечами Алена. – Я на прошлой неделе прихожу, а мне говорят, что его уволили. И почему я тебе ничего не рассказала, дура что ли.

– Ничего страшного. Ты, я надеюсь, заявление еще не написала?

– Нет, я хочу нормально уйти в декрет. Мне теперь на все плевать, могу расплакаться и убежать, беременная же. Очень удобно.

– Ага, а пробовала уже пару раз?

– Ха, регулярно. Меня теперь не трогают, лишь бы не плакала! – засмеялась Алена.

– Ну, ты и лиса!

– У меня был хороший учитель, – улыбнулась Алена. – Да, да, девчонки тебе гостинцы передали. Вот, это пирог от Оли, а это от Юльки, а это от меня!

Алена вытащила контейнер с пирогом с яблоками и контейнер с запеченной рыбой. Видя, как она жадно посмотрела на гостинцы, Елена взяла тарелку с тумбочки и выложила пирог и рыбу на нее.

– Я сейчас чай поставлю и мы поедим, хорошо? – Елена пошла ставить чайник, Алена только открыла рот, но Елена погрозила ей пальцем. – Ты же знаешь, меня нельзя расстраивать, да?

– Хорошо, но ты должна съесть больше меня!

– Ну, уж нет! Я как ты не смогу! – рассмеялась Елена.

– Не могу больше, такая вкуснятина! – Алена схватила кусок пирога и с жадностью голодного человека откусила большой кусок. – Так вкусно!

– Ты не торопись, а то я с трудом понимаю, что ты говоришь, – Елена достала из холодильника мясо, приготовленное Андреем, и положила перед ней контейнер с тонко порезанной слабосоленой свининой. – Ешь-ешь, я все равно все не смогу осилить. Андрей почти каждый день приходит, то продуктов понатащит, то цветы принесет.

– Ой, как я люблю тюльпаны! – заулыбалась Алена. – Мне Димка как-то нарвал их с городской клумбы, я его тогда чуть не убила! Но было очень приятно.

– Дима приезжал?

– Да, они с моим братом Пашкой на выходных заезжали. Они так волнуются, не разрешали мне ничего делать, а я и не против. Квартиру зато всю вычистили.

– Вы когда поженитесь то?

– Как на декрет уйду, так сразу и поженимся. Мы решили не праздновать сильно, лучше денег подкопить.

– И это правильно.

– Ай, вот, совсем забыла. Это Юлька просила передать, – Алена протянула пакет, в котором лежал большой фотоальбом.

– Ух, ты, это мне, а?

– Да, Юлька все волновалась, понравится ли тебе.

Елена открыла альбом и стало заворожено листать страницы, рассматривая сделанные еще тогда фотографии их прогулки по Можайску. Фотографии были крупные, яркие, совсем не такие, как на экране планшета, здесь все выглядело более живым, настоящим.

– Потрясающе, ой, а это ты, такая красивая. Ну-ка, – Елена посмотрела на смутившуюся Алену. – У тебя лицо стало покруглее.

– Что, разнесло уже?

– Да ну, какие глупости! Тебе это очень идет.

– А мне кажется, что стала толстой, – Алена подергала себя за бока, но не удержалась, и схватила еще один кусок мяса с рыбой. – Пускай другие завидуют!

– Верно! – Елена задержалась на своем портрете, вглядываясь в себя, пойманную фотографом в момент задумчивости.

– А о чем ты тут думала?

– Я? Да не помню.

– Помнишь, уверена, что помнишь.

– Да не думала, просто вспоминала, как мы с мужем познакомились. Он меня тогда часто возил по всяким усадьбам, паркам.

– Рожать тебе пора.

– Не наглей.

– А я не наглею, пора-пора.

– Поздно уже, поздно.

– Да ну брось ты! Сейчас и в шестьдесят рожают.

– Ну, я не такая старая.

– Так вот и я о том же. Давай–давай.

– Ты прямо как Андрей говоришь.

В палату быстрым шагом вошел Андрей, неся в руках пакеты с продуктами.

– Так, что тут про меня говорили?

– О, привет! – поздоровалась Алена, не до конца прожевав.

– Привет, Аленка. Хорошо выглядишь, – он поцеловал жену и сел рядом с ней.

– Я вам тут не помешал?

– Нет, мы уже закончили тебя обсуждать, – улыбнулась ему Елена. – Опять натащил всего. Ты как, пешком?

– Да, пешком. Мне через пару месяцев права вернут. Ничего, так даже веселее. Так, ну-ка, есть тарелки?

– Да ну, зачем? – запротестовала Елена.

– Ну, ты не будешь, а Аленка-то точно будет, верно?

– Буду! – воскликнула Алена.

Он достал из тумбочки, принесенные им неделю назад фарфоровые тарелки, и пошел в ванную с большим пакетом.

– Врач сказал, что мне нужны положительные эмоции, вот он и решил меня закормить, – кивнула ему вслед Елена.

– Здорово!

– Здорово, что я растолстею?

– Опять ты за старое! – махнула на нее рукой Алена. – На, держи пирог.

Она протянула ей кусок пирога и строго посмотрела на Лену.

– Так, – Андрей вернулся, расставляя на тумбочке тарелки с деликатесами. Он легко приподнял ее и поставил перед девушками. – Налетай!

– Ух, ты! Откуда ты это достал? – Алена схватила большую клубнику с тарелки, зацепив большое облако сливок.

Елена сунула ему половину куска пирога, он не стал возражать.

– Аленка, ты испекла?

– Нет, это Оля, она у нас кулинар.

– Ну что, не как у Ленки, конечно, но очень даже неплохо, – похвалил Андрей, придвигая к жене ближе тарелку со слабосоленой рыбой. – Ты ешь, давай.

– Ну, мне то, что есть, это Аленке надо на усиленный рацион переходить, – запротестовала Елена.

– Аленка и сама все знает, верно?

– Угу! – ответила Аленка, комбинируя себе бутерброд из мяса, рыбы, сыра и пирога.

– Ален, а что ты там по работе хотела обсудить? – спросила ее Елена, но та только замотала головой.

– Да ничего, сама все решу, – не прожевав, ответила она. – Ты же мне доверяешь?

– Видишь, какая стала? – кивнула на нее Елена.

– Какая? Как ты, – пожал плечами Андрей. – Вы же сестры.

Елена посмотрела на Алену, и они обе громко рассмеялись.

– Чего смешного? – непонимающе смотрел на них Андрей.

– Ничего, все хорошо, милый, – Елена погладила его по руке.

– Давай еще кусок пирога, а?

– Елена Николаевна, у вас все готово? – Борис Иванович по-молодецки подбежал к ней, неторопливо переминаясь с ноги на ногу.

– Да, мы с Катей уже все подготовили, – Елена посмотрела на него широко открытыми глазами, слегка улыбаясь в уголках губ.

– Отлично! Мы завтра едем защищать проект. Все. До завтра! – он энергично махнул рукой и убежал дальше, останавливаясь возле руководителей подразделений и давая короткие ЦУ.

– Слышала? – спросила Лена, сидевшую рядом Катю, обложившуюся кипой бумаг.

– А, да. Желаю удачи, – Катя подула на съезжавшую на глаза челку и вновь погрузилась в чтение договоров.

– Ха-ха, решила тут отсидеться, – Лена встала и подошла к ней, забирая бумаги. – Не выйдет. Завтра поедешь вместе со мной.

– Но Елена Николаевна! – запротестовала Катя, потянувшись обратно к своим бумагам.

– Никаких Елена Николаевна! – Я тебе что говорила? – она подошла к ней поближе и прошептала на ухо. – Будешь меня так называть, придушу.

– Ой, не пугайте, – Катя забрала свои бумаги и положила их на стол.

– И в кого ты такая дерзкая?

–Так у вас же учусь.

– Катя! – Лена погрозила ей пальцем.

– А мы с вами на брудершафт не пили, – огрызнулась Катя. – И вообще, я свято чту корпоративную этику.

– Будешь мне огрызаться, отправлю работать в карцер! – Лена показала на свой бывший кабинет, из которого она с большим удовольствием переехала на свое любимое место, теперь там было место для приходящих сотрудников или налоговой.

– Ничего. Отсижу! – Катя рассмеялась.

– Ладно, завтра выпьем на брудершафт, а пока иди домой. Я за тобой заеду в половине восьмого.

– Но мне надо еще просмотреть это, – Катя показала на толстую пачку бумаг.

– Ты что это, перечишь руководителю? Я сказала марш домой!

– Вы не генеральный, – усмехнулась Катя.

– Да, а кто же я, по-твоему?

– Вы золото! – хором ответили сидевшие рядом девчонки.

– А ну-ка все по домам! – Лена топнула ногой. Уже шесть вечера, чтобы никого здесь через пять минут не было!

Через десять минут openspace опустел, раздавался только мерный стук клавиш из бухгалтерии, да несколько парней из техотдела вяло водили мышкой по чертежу на огромном мониторе. Этот мерный стук скоро убаюкал ее, и она уснула, прислонив голову к спинке кресла.

Сон обволакивал ее, имитируя реальность. В пустом офисе она увидела Алену, слегка сгорбившуюся под тяжестью папок, которые она тащила в стену. Алена остановилась и оглянулась, улыбнувшись ей, а потом исчезла. Как из тумана появился Виталий, как всегда недовольный, а за ним плелся Дмитрий Павлович. Все они скрылись в том же тумане. Странно, но не было ни Антона, ни… офис медленно растворялся в сизом тумане, осталась только пустая комната, не имеющая ни начала, ни конца, и она, стоявшая в центре. Не было уже и ее стола, стула, Лена как бы повисла в воздухе, застыла, не решаясь пошевелить головой, чтобы узнать, что находится позади нее. Холодная струя сковала грудь, медленно обволакивая, опутывая все ее тело.

Она очнулась, сидя в своем кресле, на часах уже была половина девятого вечера. Лена потерла виски, они были горячие, в голове стучало.

– Я так и знал, что ты здесь! – воскликнул Андрей, появившись в начале офиса. – Ты почему еще не собралась?

Он подбежал к ней и взял ее белую руку. Взгляд его снова стал тревожным, как три месяца назад в больнице.

– Не знаю, просто задремала. Я же не нарочно, – оправдывалась она, нервничая под его взглядом, чувствуя свою вину за то, что заставила его волноваться.

– Ты себя хорошо чувствуешь?

– Хорошо, только спать хочу. Поедем домой?

– Ты опять ничего не ела, да? – Андрей сокрушенно покачал головой. – Тебе же врач запретил голодать.

– Ой, я что-то так заработалась, что не успела.

– Нет, я поговорю с Борисом, пускай он тебя принудительно отправляет на обед!

– Ну не волнуйся, все же нормально.

– А я буду беспокоиться! – Он встал перед ней на колено и приложил голову к животу. Он улыбался, а Лена гладила его по голове. – Все получилось, наш первый месяц.

– Уже? Правда? – она поцеловала его в лоб.

– Да, а ты мне не верила, что получится.

– Ну, ты же знаешь, что я всегда во всем сомневаюсь, а тем более операция.

– Да какая там операция! – возмутился Андрей. – Не смеши меня.

– Да, я все время забываю, что ты почти врач.

– Я не медик, я инженер.

– А для меня ты самый лучший врач.

–– Поедем домой?

– Да, конечно, – он энергично встал и потащил ее за руку к выходу.

Когда машина уже выехала на проспект, Лена достала свой телефон и еще раз перечитала письмо.

– Ты читал сегодня нашу почту?

– Нет, не было времени. А что там пришло?

– Нам одобрили усыновление, – она улыбалась, смотря на фото десятилетней девочки с озорными веснушками, большими глубокими глазами и слегка лопоухими ушами, выбивающимися из тонких рыжих волос.

– Правда? Черт возьми!

– Ты что, не рад?

– Я? Да я счастлив! – он сжал ее ладонь. – Просто как-то странно – теперь все получается и сразу!

– А может так и должно быть?

– Хочется верить, что да, – он быстро посмотрел на нее, глаза его горели счастьем. – Ты рада?

– Счастлива, особенно за Лизу. Как ты думаешь, ей у нас понравится? Мы сможем быть ей хорошими родителями?

– Да, если только не избалуем.

– Ну, это скорее к тебе, у меня не забалуешь.

– А я и не спорю. Черт! Ну, надо же!

Он вел машину плавно, но от нетерпения подпрыгивал на сиденье, Лена сжимала его руку и все глядела на фото девочки, которая, казалось, уже смотрела не испуганно, а счастливо, видя сквозь толщину кристаллов экрана, через бездушные байты фото свою маму, сделавшую эту фотографию на прошлой неделе.

Алена стояла на мосту ожидая, пока Юля закончит свою работу. На ней было красивое белое платье, скрывавшее от невнимательного взгляда ее большой живот, а на голове красовалась маленькая шляпка с тонкой вуалью, давая понять окружающим, кто здесь сегодня невеста. Юля сделала последний снимок и побежала к мужчинам, уже начавшим строиться для группового фото.

Лена подошла к Алене, ведя за руку высокую рыжую девчонку, которая и так не хотела далеко отходить от нее, прижимаясь худеньким телом к Лене. Они вместе смотрели, как неугомонная Юля носится вокруг мужчин, заставляя их принять нужное ей положение, как стыдливо порой задиралось ее голубое платье на тонких ногах, срываемое то ветром, то резким движением экспрессивного художника фотосъемки.

– С нее так платье слетит, – сказала Алена.

– Не слетит. А она всегда такая?

– Нет, она вообще-то, довольно стыдливая, просто она пока не замечает, – Алена достала телефон и сделала снимок в тот момент, когда ветер почти полностью обнажил стройные ноги Юли, когда она вся погрузилась в объектив своего фотоаппарата. – Мужики замечают.

– Ага, вон те аж рот разинули, – Лена показала на остановившихся чуть поодаль мужиков, с интересом глядевших на Юлю.

– Она красивая, – тихо сказала девочка, стесняясь своих слов.

– Да, Лизочка, Юля красивая, и Оля красивая, – Лена погладила ее по голове.

– И вы красивая, очень красивая, – расхрабрилась Лиза, глядя на Алену.

– Спасибо, а что тебе во мне больше нравится?

– Шляпка! – уверенно ответила Лиза.

– Ты знаешь, мне тоже, – улыбнулась Алена. – Ты, кстати, тоже ничего.

– Ой, ну спасибо, а я-то думала, не заметишь, – картинно повозмущалась Лена. – Представляешь, полдня убили, чтобы найти то, что мне понравится. Кошмар какой-то, а самое смешное, что это был соседний ТРЦ, прямо рядом с нами. Андрей тогда силой меня затащил, чтобы я уже хоть на что-то решилась.

– А мне оно очень нравится, такой мягкий зеленый цвет. Мне такое тоже бы пошло, – сказала Алена.

– Ну, какие платья, твое дело – это пеленки и соски.

– Твое тоже, – усмехнулась Алена. – А почему не захотели сами попробовать?

– Я тоже об этом думала. Все как-то быстро получилось, Андрей не любит подолгу размусоливать. Так, наверное, правильнее.

– Главное результат.

– Точно, – Лена сильнее прижала Лизу к себе.

Они стояли и долго смотрели на своих мужчин. Юля уже сняла их, и теперь они что-то обсуждали, активно жестикулируя.

– А может это все нам тоже кажется? Помнишь, ты рассказывала про два миража? – Елена пыталась понять, о чем ее Андрей так эмоционально говорит с ее Димой и братом Пашей.

– Ты про фата-моргану? Я, кстати, это с отцом недавно обсуждала.

– Ну, и к чему пришли?

– А ни к чему. Может, это и неплохо, ведь кто знает, будет ли жизнь лучше без своих миражей. Отец сказал, что реальность может убить желание жить.

– Ну и как тебе наши миражи? – Лена помахала рукой Андрею.

– Они прекрасны! Особенно мой, твой, правда, тоже ничего, – засмеялась Алена.

– А как тебе Артем? – Лена показала на молодого парня, невозмутимо таскавшего Юлькину сумку с огромными объективами.

– Он интересный, совсем непохожий на нас. Юлька так и не колется, где с ним познакомилась, один раз правда проговорилась, что на даче.

– Да, необычный парень. У него очень знакомое лицо, а взгляд такой, аж мурашки по коже.

– И все-таки я первая! – довольно улыбнулась Алена. – Первая, первая!

– Ой, а где Оля? Я ее потеряла, – забеспокоилась Лена.

– Сейчас придет, шляется где-то, как всегда, – Алена огляделась. – А, вон она!

Вдалеке показалась Оля, уже державшая в руках какие-то буклеты.

– Опять набрала что-то, – Алена покачала головой. – Она ни одного музея пропустить не может.

К ним подбежала Юля и тут же застыла, сделав несколько снимков.

– Ну, Юля! – возмутилась Алена. – Я же тебя просила!

– Так-так! – радостно восклицала Юля, продолжая отщелкивать кадры. – А теперь втроем посмотрите на меня!

Они застыли, ожидая, когда фотограф угомонится.

– А ты не передумала? – шепотом спросила Алену Лена.

– Я нет, – Алена хитро улыбнулась. – Димку скоро переведут в Москву, так что ты от меня не отделаешься.

– А ты от меня.

Они посмотрели друг другу в глаза и хором сказали: – Фата-моргана!

– Что – переспросила Юля, отлипая от объектива.

– Фата-моргана! – звонко повторила Лиза.

– Что еще за хрень? – удивилась Юля.

– Я тебе потом расскажу, сказал ей Артем, поправляя задравшееся от ветра легкое платье.

01.07.2017г.

Сбой системы

Магнитное поле начало постепенно ослабевать, и поезд замедлил ход. За окном уже не так стремительно менялся пейзаж, и Сергей смог подробнее рассмотреть пролетавшие мимо здания, приветливо улыбающиеся ему светлыми фасадами.

Он глубоко вздохнул. Дышать стало легче, с головы будто сняли тяжелый мешок, давивший его позвоночник последние шесть месяцев.

Сидевший рядом пожилой мужчина в старомодном пиджаке одобрительно кивнул.

– Дома дышится легче, – задумчиво проговорил он, вглядываясь как и Сергей в далекие отблески морской глади. – Я понимаю, что у нас тут своя атмосфера, воздухоподготовка, но все же каждый раз возвращаясь домой начинаешь дышать полной грудью.

– Я командировочный, – ответил ему Сергей, подумал пару минут и тихо добавил с легкой горечью, – да и семьи у меня нет.

– Ну это дело молодое, скоро будет, можешь мне поверить, – мужчина заговорщически подмигнул ему и довольный широко заулыбался.

– От меня мало что зависит в этом вопросе, сортинг определит лучше.

– Сортинг веешь хорошая, спорить не буду, сам отдал ему большую часть жизни. Но послушайте совет, точнее сказать житейскую мудрость – все зависит только от Вас, и только от Вас. Сортинг всего лишь инструмент, а руки Ваши, Вы меня как инженер должны понимать.

– Понимаю, но откуда Вы знаете, что я инженер?

– сорок лет в Сортинге, это стаж! – мужчина поднял палец вверх, многозначительно сдвинув брови и тут же честно рассмеялся.

Сергей не смог долго сопротивляться и громко рассмеялся в ответ, отчего несколько недовольных голов повернулись в их сторону.

– не обращайте на них внимания, – махнул рукой мужчина, – они слишком зажаты в себе. Мы уже подъезжаем, простите старческую суету, побегу. Но мы с Вами еще увидимся меня зовут Павел Николаевич, – мужчина встал и протянул Сергею сухощавую руку.

– Сергей, – смущенно ответил он, привстав ответив осторожным рукопожатием на протянутую руку.

– Не грустите, Вы приехали в лучший город на свете, будьте здоровы.

Мужчина похлопал его по плечу и, подхватив небольшую шляпу с крючка, немного неуклюже потащил антикварный саквояж по узкому коридору между рядами сидений.

Сергей долго провожал его взглядом, пока смешно покачивающаяся фигура не скрылась за прозрачной дверью вагона.

Поезд начал сильнее замедляться, пассажиры соскочили с мест и начали, толкая друг друга, снимать с полок багаж. Сергей сел на место, вернувшись к видам за окном. Теперь уже он смог различить вывески на домах, небольшие группы людей, по южному вальяжно бредущих куда-то. Яркое солнце игриво отражалось в молодых лужах майского дождя.

За ухом легонько прожужжало, и браслет на руке легонько сжался, помигивая радужным огоньком. Сергей не глядя ткнул в браслет, и за ухом милым голосом пропел робот, что его около первого подъезда ожидает такси. Продиктовав номер машины, робот добавил, что в любом случае машина его узнает, подсказывая путь. Он поморщил нос, недобро ухмыльнувшись в усы. Несмотря на то, что он сам был инженером, подобные помощники в лице машин его всегда настораживали. В такие моменты он всегда вспоминал слова преподавателя квантовой физики: «Раньше люди управляли машинами, теперь мы с вами живем в эру, когда машины управляют людьми, а люди лишь то необходимое, чтобы машина не померла со скуки на этом свете». Сергей долго не мог понять абсурдность этой фразы, но взрослея все больше приходил к выводу, что профессор был прав. Ему было неуютно, что он сам является лишь материалом для деятельности машин.