Синица в руках

Серега пошел домой, глупо улыбаясь, пряча глаза от встречных прохожих.

– Ты чего такая веселая? – спросила Ольга дочку, когда та, танцуя, вошла домой.

– Ничего, просто настроение хорошее, – распевно ответила Женя, снимая куртку.

– У тебя тройка по математике.

– Ну и что, бывает, – махнула рукой Женя и побежала мыть руки.

– Женя, тройка – это плохо. Мне стоит опять за тебя взяться? – Ольга грозно встала на пороге ванной.

– Не надо, мама. Я ее исправлю. Сначала это была двойка!

– Двойка? – Ольга схватилась за сердце. – Папина порода!

– Да, я папина дочка! Мама, я все исправлю, не переживай!

– Легко тебе сказать. Сын вырос балбесом, спасибо папочке, теперь и ты туда же, – заворчала Ольга.

– Мама я хочу есть! – Женя поцеловала маму и побежала на кухню. – А что у нас есть?

– Иди, переоденься, сначала.

Пока Женька переодевалась, мама подогрела ей суп и поставила греться котлеты с пюре.

– Жень, у тебя телефон пищит, – крикнула она ей.

Женька бросилась к своей куртке и вытащила светящийся телефон. Серега прислал ей несколько фото с проспекта, летящие на скорости машины сливались в одну большую световую волну, освещая темное небо. Она села за стол и вся ушла в телефон.

– Кто пишет? – спросила ее мама, ставя перед ней горячую тарелку.

– Что? – Женя вся покраснела и спрятала телефон от ее глаз. – Да так, ничего.

– Ничего, – Ольга  улыбнулась. – Как его зовут?

– Но мама! – возмутилась Женя.

– Что, мама? – Ольга села рядом с ней и заговорщицки улыбнулась. – Ну. Как его зовут?

– Это Сережа, – Женя спрятала глаза в тарелку, ожидая недовольства матери, которой, как ей казалось, он не нравился.

– Я так и думала, – улыбалась Ольга.

– Ты не злишься? – с надеждой спросила Женя.

– Я? А почему я должна злиться? Знаешь, мне мама Сережи уже не раз задавала вопрос о тебе, но ты же у нас партизанка.

– Но мама! Я не партизанка, просто…

– Ничего не просто, не просто, – Ольга погладила ее по голове. – Еще узнаешь. Ты ешь, остынет.

– Значит ты не против?

– А я могу быть против? Вы, разве, меня слушать будете?

– Не будем.

– Ах ты, зараза! – Ольга легонько хлопнула ее полотенцем по спине, Женя выпрямилась, горделиво, как их учили в танцевальной школе, посмотрев на мать.

– Я уже взрослая.

– Ешь, взрослая, – засмеялась Ольга.

Десять разгоряченных парней плавили снег на школьном поле, борясь за мяч, который блуждал между двумя воротами, не решаясь влететь ни в одни ворота. Нападающие скользили, нетвердо попадая по мячу, но и защитники были не лучше, отправляя мяч то в аут, то своему же вратарю, яростно кричавшему на игроков, требуя скорее отвести мяч подальше от него. Завязалась возня, несмотря на то, что каждая команда была одета в разные жилеты, одна была в белых, другая в оранжевых, было сложно определить, кто сейчас владеет мячом. Защитник растянулся на прокатанной ледяной дорожке, повалив за собой других игроков, и, улучив момент, нападающий пробил.

– Гол! – неистово заорал он, прыгая на месте. – 6:3! Вы продуваете, как последние лохи!

Парень гордо прошелся возле кучи-малы, медленно поднимавшейся с поля. Вратарь, не сумевший угадать удара, нервно пенал ворота, отпуская угрозы в сторону защиты своей команды.

– А где ваш очкарик? – к забившему гол подбежал другой парень, насмешливо глядя на поднявшихся игроков. – Где ваша защита?

– Серега не смог прийти, – Рома стряхивал с себя налипший снег, тело болело от тяжести навалившихся на него игроков.

– У него есть дела поважнее, – ответил другой парень в таком же белом жилете, как и Рома.

– Пропал пацан.

– Заткнись, – устало бросил ему Ромка.

– Это он с твоей сестрой, что ли загулял? – расхохотался парень, забивший гол. – Я бы тоже не отказался ей пару раз забить.

– Ты рот свой закрой, – зло блеснул глазами Рома, видя, как этот парень стал двигать тазом, гнусно постанывая.

– А чего? Я могу научить, как надо забивать, – не унимался он.

Рома бросился на него с кулаками, повалив на землю. Парень был крупнее него и старше на год. Завязалась драка, в которой никто пока не мог получить преимущество. Их с трудом разняли, дерущиеся бросали друг на друга яростные взгляды, тяжело дыша.

– Да бросьте вы, чего драться? – успокаивали их ребята. – Ну, пошутили и ладно.

– Нечего оскорблять мою сестру, – процедил сквозь зубы Рома.

– А что, я тебя должен спрашивать? – выкрикнул ему  ответ его оппонент.

– Да брось ты его, он же конченный, – похлопал по плечу Рому их вратарь, сняв мокрую шапку, из-под которой вырвались мокрые взлохмаченные волосы. – О, сворачиваемся. Ребята.

Он увидел, как к ним бежит завуч, размахивая руками. Команды разошлись, не желая общаться с ней. На пустое поле влетела крупная женщина в больших очках, по виду она напоминала недовольную сову.

– Так! Куда это вы? – заорала она на спешно расходившихся игроков.

– Уроки делать! – крикнул ей Ромка, почти бегом подходя к выходу из школьного двора.

– Титов! Иди сюда! – закричала она, но он сделал вид, что ее не услышал, и скрылся за гаражами.

Ребята расстались на перекрестке, и Рома в одиночестве побрел домой. Он был весь мокрый, в спешке они не переоделись, ветер задувал на спину, холодя тело. Он решил пробежаться, чувствуя, что замерзает. Забегая во двор, он едва не влетел в выезжавшую оттуда машину, водитель смотрел в телефон, выбирая маршрут.

– Козел! – крикнул ему Ромка.

– Э, слышь? – водитель открыл окно, строя гримасу, но никого уже рядом не было.

Дома, как всегда, была мама, она возилась на кухне, отшлифовывая и без того начищенную плиту.

– Мама, привет, – сказал он, сбрасывая с себя мокрую одежду в коридоре.

– Ты чего такой мокрый? – забеспокоилась она, поднимая разбросанные вещи. – Почему не переоделся? Заболеешь же.

– Да ладно, все нормально, – отмахнулся он, убегая в свою комнату.

– Рома, – позвала она, складывая мокрую одежду в ванной.

– Сейчас, – крикнул он и вернулся, переодевшись.

– Так, а что это у тебя?  Опять подрался? – она дотронулась до уже наметившейся шишке на лбу, под левой скулой проявлялся синяк.

– ДА нет, просто упал лицом на землю, – весело ответил он, принявшись умываться. – А Женька где?

– Она пошла на конкурс. Ей пригласительные дали в танцевальной школе.

– Какой конкурс?

– Я точно не помню, – задумалась Ольга. – Танцевальный, конечно же. Вроде современный танец.

– А, понятно. Скукотища, – сказал он.

– А Сережа так не думает, – заметила Ольга.

– Ну. Сережа. У него теперь и выбора нет, думать иначе.

– Зачем ты так говоришь? Женя сказала, что ему это нравится.

– Ну-ну, – тоном знатока жизни ответил ей Ромка.

– Что это ты из себя строишь, а? – Она потрепала его светло-русые волосы, торчащие в разные стороны.

– Да так, есть примеры, – усмехнулся он, выскальзывая из рук матери.

– Уж не на нас ли с папой ты намекаешь?

– И вовсе не намекаю, – ответил он, гремя кастрюлями на кухне.

– Ромка, не наглей.

– Слушаюсь, мам!

Она подошла к нему и, таинственно улыбаясь, спросила, – А может ты с Дашей куда-нибудь сходишь?

– С Дашей? – удивился он. – А с чего вдруг?

–Ну, не знаю, – она отошла к холодильнику и бросила на него заговорщицкий взгляд. – Надумаешь, скажи, могу денег подкинуть.

– Вот еще, – надулся он, садясь за стол. – Должен я еще…

– Не ворчи. А ты с Наташей не общаешься?

– С Наташкой? Это которая с Женькой на танцы ходит?

– Ну да. Знаешь, какая она красивая стала, настоящая леди.

– А мне то что, – пожал плечами Ромка.

– ДА так, ничего, – рассмеялась Ольга, видя, как он покраснел и надулся. – Но Дашка лучше.

– Лучше, – быстро ответил он, тут же замолчав, понимая, что мать его подловила.

– Ну, я так и думала, – усмехнулась Ольга, ставя перед ним еду.

– Мама, вы же сами мне говорили, что учеба в первую очередь? Ты что, хочешь, чтобы я женился? – ехидно спросил он.

– Учеба в первую очередь, – строго ответила она. – Не валяй дурака, все ты понимаешь.

– Не понимаю, ничего не понимаю, – ответил он с наигранным дебиловатым акцентом, за что получил больно ложкой в лоб.

20.

Даша сидела за столом в своей комнате, склонившись над учебником. Губы ее были плотно сжаты, брови то хмурились, то вскидывались вверх. На ее кровати сидела Женя и осторожно гладила кота, пребывающего в полудреме.

– Даш, давай помогу, – в очередной раз предложила Женя.

– Нет, я хочу сама разобраться, – упрямо ответила Даша, повернувшись к ней.

– Ларсик, ты не спишь?

Она с радостью сорвалась с места и села рядом с котом, вяло ответившим ей тихим «мяу». Она потрогала его бинт, он был сухой.

– Ветеринар сказал, что наш котик идет на поправку, – сказала Даша, показывая Жене на забинтованную спину. – Говорит, что он еще легко отделался. А так я два раза в день меняла повязку.

– Это сложно, да? – Женя удивленно раскрыла глаза.

– Да нет, только поначалу. А потом, когда несколько раз сделаешь, легко. Меня мама научила, она у нас сестринские курсы оканчивала.

– Но она же историк, верно?

– Да, историк. А на курсы пошла после школы, протест,  ха-ха-ха! – Даша прислушалась, к их комнате кто-то подошел. – Потом расскажу.

В комнату вошла Света и встала перед ними. Женя спрятала глаза, но густой румянец выдал ее.

– Так, Даша, ты к школе подготовилась? – строго спросила Света, подходя к ее столу.

– Конечно, мама. Но, я думаю, что для Ларсика необходимо, чтобы кто-нибудь был дома, – сказала Даша, пародируя вкрадчивую речь ветеринара из клиники, где Ларсу делали операцию.

– Ничего, Виктор Андреевич сказал,

что он уже вполне неплох, выкарабкается сам. У него же девять жизней, одной меньше, ничего страшного. Тем более что дома пока будет твой папа, а ты пойдешь в школу, – Света улыбнулась и кивнула дочери на стол. – Давай, доделывай.

– Но мама, школа может подождать, – заупрямилась Даша, Света очень выразительно на нее посмотрела, и Даша со вздохом села на место, Женька залилась громким смехом, пряча лицо в ладонях. – А ты чего смеешься?

– Ничего, просто, – замотала головой Женя.

– Я разве не права, как думаешь, Жень? – спросила ее Света.

– Вы правы, тетя Света, – ответила Женя.

– Предательница! – прошипела Даша.

– Девочки, не ссорьтесь. Даша, ты на следующей неделе должна выйти, пока Женя здесь, не теряй времени, спрашивай ее, она тебе подскажет, не правда ли?

– Конечно, я ей предлагаю, но она хочет все сама, – Женя выпрямилась, готовая сесть рядом с Дашей.

– А я хочу сама! – воскликнула Даша. – Мне надо самой разобраться.

– Так никто за тебя делать то не будет. Ты спроси, что непонятно, – Света поманила Женю, придвигая стул к столу, Даша заворчала. – Не злись, давайте все вместе посмотрим.

– Хорошо, – буркнула Даша. – Вот, это я не понимаю.

Она открыла учебник, ткнув пальцем в абзац.

– О, давай объясню. Мне это Вадим Вячеславович раз пять объяснял, только потом я поняла, – загорелась Женя.

– Вот и отлично, – сказала Света, выходя из комнаты. – Жень, ты с нами поужинаешь?

– С радостью, но меня может мама домой позвать, – засомневалась Женя, взглянув на огромный будильник, стоявший на подоконнике, часы продвигались к 7 вечера.

– Твою маму я беру на себя. Я ей сейчас позвоню и договорюсь. Ужинать будем через двадцать минут. – Света вышла, а Даша крикнула ей вдогонку.

– А папа когда придет?

– Скоро, он уже едет, – ответила ей Света из кухни.

Женя толкнула Дашу в бок и стала писать в тетрадке формулы, Даша быстро потеряла нить и замотала головой, чтобы она остановилась.

– Давай медленнее, я не успеваю!

Дима пришел домой тогда, когда все уже сидели за столом после ужина. Даша разложила на нем учебник и тетради, а мама с Женей пытались найти ошибку, ход решения был вроде верным, но ответ не получался.

– О, вот кто нам поможет, – сказала Света, маня мужа к себе. – Дим, подойди, а то мы уже голову сломали.

– Привет, – он вошел на кухню, схватив с тарелки еще теплый оладушек с картошкой.

– Давно сидите?

– Уже почти час, – сокрушенно сказала Даша. – Женьку уже дома заждались.

– Ничего, я еще с Джессикой погулять хочу, пойдешь со мной? – спросила Женя, почему-то глядя на Диму, он подмигнул ей и взял со стола тетрадь с решением, пристроившись около тарелки с оладьями.

– Ты бы хоть переоделся, – возмутилась Света.

– Ничего страшного, все свои, – отмахнулся он. – Так, а какой ответ?

– 34! – хором выкрикнули Даши и Женя.

– А, понятно. Даш, дайка ручку, – Даша быстро протянула ему карандаш, и он что-то начеркал в тетради, отдавая ей все. – Теперь правильно.

Девчонки склонились над тетрадью, вполголоса обсуждая. Наконец, Даша посмотрела на отца и спросила.

– А разве так можно?

– Можно, этот метод называется аналитическим, – ответил он, наливая себе чай. – Но, если вы мне покажете, что проходите, я могу решить и вашим методом.

– нет, научите нас этому, – попросила Женя.

– Давай листок, – сказал он, не желая отходить от тарелки с оладьями.

Предложенный им метод был короче и на первый взгляд проще, но требовал большого числа предварительных знаний. Девчонки почти поняли его, путаясь в непонятных пока для них алгоритмах, но он успокоил их, что это они пройдут в следующем году.

– Так можно было и раньше решать? – удивилась Женя. – А почему нас сразу не научили этому, ведь это проще и быстрее?

– Не знаю, для меня всегда учебный план был загадкой, надо у Светы спросить, она должна знать. А, Свет?

– Я ничего не могу сказать про математику, – ответила она, заставляя Диму сесть за стол, – но могу предположить, что обучение должно быть ступенчатым.

– В смысле? – спросила Даша.

– Она сейчас будет мучить нас методологической терминологией, – пояснил Дима.

– Методолог… – попыталась повторить Женя, но запнулась.

– Я тоже долго учил, зато у нее это как от зубов, не зря кандидат наук, – сказал Дима.

– Очень смешно, – скривила лицо в ухмылке Света. – Обычно делают так, чтобы новые знания ложились на прочный фундамент базовых понятий.

– Да, нам это рассказывали, помнишь, по физике? – сказала Даша.

– Да, помню, – согласилась Женя. – Что-то там про дом, который не может быть без фундамента и первого этажа. Я тогда не вдумывалась в это, так, забавно рассказывали.

– Их по ходу всех одинаково учат, – сказал Дима, тут же получив втык от жены.

– Тетя Света, а вы правда будете докторскую писать? – спросила Женя, Света удивленно вскинула брови.

– Это я сказала, – созналась Даша.

– Не знаю, пока не собиралась, – пожала плечами Света. – Жень, это не так просто. Надо сначала понять для себя тему, а если нет темы, то и писать не о чем. Это же не реферат писать.

– А что там реферат, – фыркнула Даша, – взял и скачал, уже же все написано давно.

– А я сама писала, – гордо сказала Женя. – Даже в библиотеку ходила.

– Вот ты молодец. А Дашку разве выгонишь в библиотеку, только под страхом смерти, – сказала Света.

– Не, ни за что! – воскликнула Даша. – Можно я пойду погулять?

– А не поздно? – удивился Дима.

– Да мы с Джессикой, – сказала Женя.

– А, тогда да. Но не долго, завтра нам в суд, помнишь, Даш? – сказал Дима.

– Да, папа, помню. Мы ушли!

Девчонки побежали в прихожую и уже через пару минут выбежали за дверь. Света села рядом с мужем, прижавшись к его плечу и обхватив руками его локоть.

– Дим, а Дашка справится?

– Конечно, справится, она у нас умница.

– Я так боюсь, ты не представляешь.

– Не надо бояться, все пройдет хорошо.

– Правда?

– Правда, я обещаю.

– Хорошо. А можно, – она замялась, он недоуменно взглянул ей в глаза, заметив несвойственное ей смущение.

– Так, что ты еще удумала, говори, давай.

– Ничего, просто… я не знаю, это наверно глупо, – она спрятала глаза. – Дим, у меня задержка.

– Ого, сколько дней?

– Ну, сам посчитай, – ответила она.

– Понятно.

– Что, понятно? – забеспокоилась она.

– Понятно, почему ты стала такой нервной. Плавали, знаем.

– Это только начало, – она блеснула глазами и сжала его локоть. – Что думаешь?

– Думаю, что пора мне работу искать, на тебя больше надежды нет!

Она обиженно оттолкнула его, громко рассмеявшись. Дима притянул ее к себе и долго целовал, останавливаясь, чтобы тонуть в ее счастливых черных  глазах.

Во дворе гулял Рома с Джессикой. Они барахтались на снегу. Собака выигрывала, заставляя хозяина все чаще падать снег.

– Она тебя побила! –  радостно закричала Женя, подманивая разыгравшуюся собаку к себе, вместе с Дашей они на силу утихомирили ее, не желавшую заканчивать игру.

– Я поддавался, – гордо ответил Рамка, вставая с земли.

– Ой, опять костюм порвал, – Женя показала ему на начавшийся разъезжаться шов на брюках лыжного костюма.

– Да ладно, он уже старый, – сказал он.

– Мама тебя убьет, – сказала Женя.

– Сам зашью, она не узнает.

– Сам? Не смеши меня, – скривила лицо Женя. – Ты сам-то ничего сделать не можешь.

– Я умею, – сказала Даша, меня тетя Наташа, сестра папы, научила.

– И охота тебе, – поморщилась Женя. – Я бы ему не помогала.

– О, какие мы стали высокомерные, ваше Величество, – неуклюже раскланялся Ромка. – Где ваш принц Сергий?

– Он у репетитора, – Женя вытащила язык. – Он же хочет поступить в университет, не то, что некоторые.

– Больно надо, – обиженно сказал Ромка, пристегивая поводок к Джессике.

– Ну чего вы ссоритесь? – непонимающе воскликнула Даша.

– А ничего! Он считает, что я выбила пацана из команды, вот так! – Женя вся покраснела, гневно смотря на брата.

– Она его захомутала, поработила, – сказал он печальным голосом. – Пропал парень, пропал.

– И вовсе не пропал! – начала спорить Женя. – Он может делать все, что хочет!

– Ну, конечно. А хочет он только то, что хочешь ты, – ответил ей Ромка. – Даш, представляешь, он ее даже с танцевальной школы теперь встречает, прикинь?

– О, какой молодец, – мечтательно сказала Даша.

– Тьфу, и ты туда же, – Ромка вскинул руки и пошел с собакой в сторону бульвара. Девчонки побежали за ним.

– Ром, ну ты что, обиделся? – спросила его Женя, схватив за руку.

– Ну, мы же пошутили, – сказала Даша, слегка толкнув его в плечо. – Ну, ты же мужик, чего ты.

– Да я не обиделся, просто надо с собакой погулять, – буркнул он.

– Я вот тоже не прочь, чтобы меня встречали после секции, – сказала Даша.

– Уж больно это опасно, – заметил Ромка.

– Ну, я же пошутила!

– Даш, а ты еще будешь ходить? – спросил ее Ромка.

– Да, скоро опять начну. Я, правда, боюсь. Как подумаю об оружии, страшно становится. Одно дело по мишеням стрелять, другое, – она нахмурилась, отгоняя воспоминания.

–Я хочу, но не знаю, возьмут ли обратно, много пропустила, опять на разряд пересдавать придется.

– Если хочешь, я могу тебя с Джессикой встречать, – предложил Рома. – Только придется полчаса подождать, я раньше не успею.

– Даша, соглашайся, – Женя взяла ее за руку, кивая на брата. – Бери его, пока он тепленький.

Ромка громко расхохотался, тыча в сестру пальцем. Женя грозно посмотрела на него, не понимая этой выходки.

– Ты чего ржешь? – раздраженно спросила Женя.

– Да так, видела бы ты свое лицо, вылитая наша мама! – хохотал Рома.

– Да Жень, действительно, похоже, – засмеялась Даша.

– Да ну вас! – обиделась Женя, вырвав поводок из рук брата.

– Джессика, пойдем от этих придурков.

– Ну вот, обиделась,– сказал Рома. – А что плохого быть похожей на свою мать, не понимаю.

– Ну, я бы не хотела быть похожей на вашу маму, – ответила ему Даша.

– А на свою?

– Смотря в чем, – Даша хитро улыбнулась. – А так да, мне кажется, что я очень на нее похожа.

– Похожа, – кивнул Ромка, долго посмотрев ей в глаза. Даша смущенно отвернулась. – Пойдем, а то вон куда усвистала.

Женька уже дошла до бульвара, нетерпеливо маша им рукой. Несколько прохожих обошли ее стороной, разглядев скромно сидевшую рядом собаку. Они подбежали к ней, Даша запыхалась, не выдержав заданный Ромкой темп.

– Ребят, меня Наташка, ну помните, мы вместе в балетную школу ходим? – начала Женька.

– А, Наташка, – мечтательно проговорил Ромка, подметив, как надулась от его слов Даша. – Помню-помню.

– Расслабься, у нее есть парень, – отрезала Женя. – Короче, у нее есть шесть пригласительных, и она зовет нас на балет «Дон Кихот».

– У-у, – протянул Ромка. – Я бы лучше на них сходил.

Он показал на большой постер с «Black Star». Женя скривила лицо, изображая рвотные позывы.

– Фу, какое Г! – воскликнула она, держа два пальца у рта.

– А мне нравится, – сказала Даша. – Я бы тоже сходила.

– Давай сходим, – предложил Ромка.

– Ну, не знаю. Ну, я не знаю! – топнула ногой Даша, не определившись, что следует делать, ей подумалось, что соглашаться сразу не стоило, хотя она и не понимала, почему.

– Потом сходите, – властно сказала Женя, – но сначала на балет. Вам разве неинтересно, чем я занимаюсь?

– Но тебя же не взяли? – удивился Рома.

– Спасибо, что напомнил! – Женя толкнула брата. – Гад!

– Я думал, что ты рада, – удивился он.

– Нет! – крикнула она и вдруг хитро улыбнулась. – Наташку тоже не взяли, от этого мне легче. Короче, я соглашаюсь!

– А Сережа идет? – язвительно спросил Ромка.

– Конечно, конечно идет, – Женя не сразу поняла его насмешки и, догадавшись, попыталась еще раз толкнуть его, чтобы он упал в снег, но Ромка ловко отскочил назад, предугадав ее выпад.

– А я никогда не была на балете, – сказала Даша. – Нет, была, но я тогда была совсем маленькая. Мы ходили с родителями на, эм, «Жизель», вроде. Не помню о чем, но мне понравилось.

– Тебе обязательно понравится! – у Жени горели глаза от возбуждения. – И даже если мой брат, балбес, не пойдет, то найдем тебе пару. У нас в балетной школе такие мальчики занимаются, не то, что этот неандерталец.

– Не-не! – запротестовал Ромка. – Я пойду.

Собака громко пролаяла, желая, чтобы на нее обратили внимание. Пока Женька отстегивала ее, Ромка незаметно шепнул Дашке на ухо: «А потом пойдем на «Black Star», без этих».

Даша взглянула на него сужеными темно-карими глазами, казавшимися в темноте черными, как у мамы, и слегка кивнула. Этому она научилась у мамы, всегда принимавшей приглашения с едва заметным снисхождением.

Джессика, гулять, – Женя отпустила собаку, та радостно побежала к деревьям, прячась за невысокими сугробами. – Да, Ром, придется надеть костюм.

– Ну, вот еще! – возмутился он.

– И галстук! – забила последний гвоздь сестра.

21.

С утра стоял плотный снежный туман, видимость была низкая, и машины плелись друг за другом нерешительной змейкой. Даша сидела рядом с отцом на переднем сиденье, напряженно  вглядываясь вперед. У нее было бледное лицо, а руки подрагивали, с силой сжимая колени.

– Не волнуйся, все продлится недолго, – Дима дотронулся до ее плеча, несильно сжав.

– Все нормально.

– Папа, я боюсь, – она повернулась к нему, в широко раскрытых от страха глазах светился нездоровый огонек.

– А ты не бойся, ты же у нас смелая, – приободрил он ее, Даша слабо улыбнулась.

– Нет, пап, я трусиха. У меня все внутри трясется от страха. А если они меня посадят, что я буду делать?

– Никто тебя не посадит, это невозможно, – отрицательно покачал он головой, съезжая с улицы к серому зданию суда.

– А тебя они тоже не посадят? Разве мы сделали что-то плохое? – заволновалась Даша.

– Нет, ничего плохого мы не сделали. Запомни это, и не обращай внимания на то, что тебе могут говорить эти люди, они по-своему несчастные, их стоит пожалеть.

– Но почему я должна жалеть каких-то уродов? – воскликнула Даша, глаза ее загорелись открытым гневом. – Ведь всем понятно, как все было! Почему мы должны оправдываться?

– Это называется – правовое государство, – Дима криво усмехнулся, не сдержавшись. – Жаль, что тебе так рано пришлось с ним столкнуться.

– Но почему все так? А дальше будет то же самое?

– Что будет дальше, я не знаю. Но, я уверен, что вряд ли что-то сильно изменится. К сожалению, Дашенька, это так.

– Но нам в школе рассказывали совсем другое. Там было что-то про главенство права и, не помню, что-то еще. А, да, что наши права защищает Конституция, эм, Гражданский кодекс, вроде так, да?

– Все верно. Но она защищает и права наших противников, – Дима припарковался на свободном месте, в столь ранний час парковка была почти свободна. – Понимаешь, тут система такая: кто раньше подал, у того и право первого хода.

– А еще выигрывает тот, у кого большие связи! – горячо добавила Даша.

– А это кто тебе сказал?

– Тетя Оля. Разве она не права?

– Только отчасти, слава богу, – вздохнул Дима. – Не волнуйся, у нас все получится.

Они вышли  из машины, до начала заседания было еще больше получаса. Даша долго копошилась у машины, не желая идти в здание, но вскоре, понурив голову, пошла за отцом, еле волоча ноги.

– Тебе что, плохо?

– Не выспалась, – ответила она, помотав головой. – Я хочу пить.

Они вошли в здание суда, свободно пройдя мимо охранников, которые не обратили на них  никакого внимания. Зал заседаний находился на третьем этаже. По пути Дима остановился у кофейного автомата и взял какао для Даши, ему самому ничего не хотелось, от нервного напряжения его слегка подташнивало. Поднявшись на этаж, они сели у двери, сложив одежду рядом с собой.

– Пап, – протянула Даша.

– Чего?

– А мы больше не будем делать операции Ларсику?

– Нет, ветеринар сказал, что больше не требуется.

– Это хорошо, а то он после последней совсем ослабел, – сказала Даша, делая маленькие глотки какао, сладкий напиток взбодрил ее, придав лицу естественный румянец.

– Ну почему же, он же ходить начал.

– Да, он молодец. Мне его так жалко, а я не знаю, как ему помочь.

– Ты и так ему помогаешь, остальное он должен сделать сам, понимаешь?

– Да, но я хочу, чтобы он быстрее выздоровел.

– Мы все этого хотим, я уверен, что Ларсик в первую очередь.

– А я его вчера нормально покормила, – гордо сказала Даша, отдавая ему пустой стаканчик.

– молодец, раз у него появился аппетит, значит все идет хорошо.

– Мама тоже так сказала. Она сказала, что в нем проснулся обжора, значит выздоровел.

– Мама права.

На этаже гулко застучали тяжелые ботинки, и к залу подошел истец в сопровождении своего адвоката. Даша вся сжалась, глядя на то, как этот здоровенный мужчина посмотрел на Диму, ткнув в него пальцем. Дима спокойно выдержал взгляд, не выразив лицом никаких эмоций, лишь стали снова болеть синяки от побоев, с трудом заживающие на его лице.

– Вы же понимаете, что вам не на что рассчитывать? – спросил Диму адвокат, расплываясь в елейной улыбке. Дима ничего не ответил.

Истец с адвокатом вошли в зал заседания, из которого сразу донесся голос истца, подчеркнуто вежливо произносивший фразу «Ваша честь», но они быстро вышли, вытолканные секретарем суда.

– Заседание начнется через двадцать минут, – скомандовал секретарь. – До этого времени заходить в зал суда запрещено.

Она захлопнула дверь, послышался скрежет замка.

– Ну что ж, подождем, – сказал истец, усаживаясь на диване с другой стороны двери. Истец принялся подчеркнуто громко обсуждать с адвокатом перспективы дела. Даша слушала это все, все больше округляя глаза.

– Это называется – психическая атака, – шепнул Дима Даше на ухо. – Когда хотят деморализовать противника, то прибегают к подобным словесным интервенциям.

Даша задумалась, переводя слова отца. И переспросила, что такое словесная интервенция, он объяснил. Она улыбнулась и хитро прищурилась.

– Пап, а это же наше последнее заседание, больше же нам сюда не надо приходить? – спросила она, нарочно повышая голос.

– Да, конечно, – поддержал ее Дима, мужчины на другом конце замолкли, не ожидая такой наглости.

– Это решит суд, – заметил адвокат, обращаясь к Диме.

– Но судья же умный, да, пап? – громко спросила Даша.

– Конечно, он рассудит все по совести, – подтвердил Дима.

– По совести? – взревел истец. – Да вас надо всех сажать, вы опасны для общества, вы…

– Тише, тише, – забеспокоился Адвокат.

– Вы хотите нас оскорбить? – спросил его Дима, глядя ему прямо в глаза.

– Да вас убить мало! – крикнул Истец.

Из зала суда вышла секретарь, приглашая всех войти. Она долго смотрела на истца и сказала адвокату.

– Ведите себя нормально, а то можете получить обвинение в неуважении к суду.

– Я? – возмутился истец. – Я уважаю суд, но вы же понимаете, они убили нашего члена семьи, вероломно и жестоко!

– Прекратите! – жестко сказал секретарь, – Все ваши доводы вы можете изложить в ходе судебного заседания.

Дима с Дашей вошли последними, ожидая, пока войдут истец с адвокатом. Зал был совсем крохотный, по главе стола уже сидел хмурый судья, быстро листая материалы дела. Они сели за стол слева от судьи и стали ждать. Через пять минут пришел следователь и передал судье свое заключение. Судья ознакомился с ним и кивнул. Следователь сел на свое место.

Дальше все происходило в нереальном мире. От потока слов, непонятных фраз, которые Даша не могла полностью понять, у нее закружилась голова, вводя ее в полусонное состояние. Ей хотелось быстрее проснуться, чтобы не видеть этого тянущего на дно кошмара. Она ерзала на стуле, вертя головой. Когда судья вызвал ее для дачи показаний, она старалась не смотреть на истца, запинаясь после его выкриков с места, что она врет, что все было не так и т.п. Судья несколько раз останавливал его, пока не вынес предупреждение, после чего тот заткнулся, громким шепотом возмущаясь своему адвокату.

Даша села  на место и схватилась за руку отца, он сжал ее ладонь, кивнув, что все в порядке. Время текло медленно, будто бы остановившись. Она не соображала, что происходит дальше, пропустив объяснения папы, почему он сначала дал ложные показания. Так незаметно пролетело два часа. Уже сидя в коридоре, ожидая решения суда, к ним подошел следователь и пожал руку Диме, подмигнув Даше.

– Ну, вот и все, – сказал он, искоса поглядев на красного как рак истца. – Конечно, дело неприятное, и вам, Дмитрий, будет вынесено предупреждение, до реального наказания вряд ли дойдет, но вы должны понимать, что все закончилось. Скорее всего ваше ружье будет конфисковано.

– Да и черт с ним, – ответил Дима. – Пусть лучше его больше никогда не будет.

– Вот это правильно, – согласился следователь. – Все, желаю удачи, до свидания.

Он пожал руку Дмитрию и Даше и ушел. Даша радостно взглянула на отца.

– Мы можем идти домой? – спросила она.

– Еще немного потерпи и пойдем. Сейчас судья закончит, и тогда все.

– Скорее бы.  А то кушать хочется.

– Погоди, мама тут собрала нам, – он порылся в сумке, вытаскивая пакетик с бутербродами.

– Ура – Даша накинулась на них, забрав весь пакет. – Ты будешь?

– Нет, я не хочу. Ты и сама справишься.

– Папа, надо есть. Ты же не завтракал, – серьезно сказала Даша, сунув ему  в руку бутерброд с ветчиной и сыром.

– Уговорила.

Через десять минут судья вызвал всех, скороговоркой прочитав вынесенное решение. Адвокат заявил, что они будут его обжаловать, на что судья заметил, что на его клиента уже начато дело, и им стоит лучше позаботиться об этом.  Не желая выслушивать возражения, судья удалился.

– Ты кому звонишь? – спросил Дима, когда они уже вышли из суда.