Отель «Монти Дад»

Старик все так же стоял на месте, похожий на каменное изваяние, не в силах вымолвить и слова.

– Этот разговор еще не окончен, – наконец выпалил Вильям.

– Я сказал все, что хотел, – пожал плечами Палмер. – Не держите на меня зла, сэр Вильям. Помните, я лишь отребье. Но… – он замолчал, и Вильям снова навострил слух. – Хотя, впрочем, не важно.

Палмер же огляделся, остановив свой взгляд на единственном человеке в этом зале, с которым он еще не успел пообщаться утром. Это был Дормер. Мужчина сидел за столом, пил чай и внимательно читал газету, которую привез из города Патрик. Одет он был с иголочки – дорогой клетчатый костюм, отглаженная рубашка, шелковый галстук. Борода его была аккуратно расчесана, волосы блестели от нанесенного геля. Палмер улыбнулся, проследовал к его столу, оставив Вильяма стоять в одиночестве.

– Кажется, я не давал разрешения на это, – не отрываясь от чтения, вымолвил Дормер, когда Палмер уселся рядом.

– Кажется, я его и не спрашивал, – пожал плечами Палмер.

Дормер отвел глаза от газеты, свернул ее и убрал в сторону. Лоб его был наморщен, всем видом он говорил, что компания Палмера ему неприятна. Патрик вел Вильяма под руку в сторону лестницы. Старик в очередной раз злобно покосился на Палмера.

– Знаете, я здесь первый год, в этом месте, – совершенно спокойным тоном сказал Дормер. – Я не понимал, за что ценится «Монти Дад» в кругах аристократов до того момента, пока сюда не прибыли вы. Своими хамскими манерами вы превращаете этот остров спокойствия и безмятежности в змеиное логово. Хоть я здесь и случайный гость, всем этим джентльменам я не позавидую. Вы можете издать пособие «Как за один день нажить дюжину врагов».

Палмер улыбнулся и кивнул.

– Уж я точно не аристократ, но выигрывать я умею, в отличие от вас, господин Дормер. К тому же я не считаю вас врагом. Вы – человек честный и говорите правду, чего нельзя сказать о всех этих напыщенных мужах. Я неприятен вам, о господи, да я неприятен почти всем, даже моей жене. Кстати, как она там?

– Что вы имеете в виду?

– Бросьте, я знаю, что она проводила ночь у вас, – махнул рукой Палмер. – Это нормальная практика для пары, которая поженилась в Вегасе после нескольких часов знакомства. Я не против этого, зачем препятствовать? Тем более что мы разойдемся, как только адвокаты решат вопрос о разделе имущества. Богатому развестись гораздо сложнее, чем мужику, у которого имеется гараж да старый шевроле. Сейчас же нам просто скучно, и мы развлекаемся как можем.

– Странные вы люди, – покачал головой Дормер. – Чего вы хотите от жизни, господин Палмер? – вдруг спросил он, и в вопросе этом послышались нотки настоящего любопытства.

– Я хочу интересной игры, – ответил он.

– Поясните.

– Жизнь для меня – это игровое поле. Каждый день – продолжение партии. Каждый этап – новая игра. Каждая победа – очередное достижение. Каждое поражение – бесценный опыт. По-другому мне неинтересно, скучно. Смерть дяди изменила многое, ведь я даже подумывал о суициде всего лишь полгода назад. Знаете, почему? Потому что скучно! Сначала от скуки меня спасали женщины и алкоголь, потом азартные игры и наркотики. Но и этого было недостаточно. Скуку развеяли большие деньги и связи, свалившиеся на мою голову. Эти деньги существенно расширили игровое поле, открыли, так сказать, новые локации. Сейчас я углубился в дела фирмы, возглавляемой дядей Теодором, и понял, что жизнь – это весьма интересно. Банально, да, но самый сок в том, что, имея достаточные ресурсы, я могу менять правила игры, и я уже вкусил это чувство. Знаете, Дормер, я полюбил жизнь.

– Подход студента, который с головой окунается в обучение, а когда устраивается на работу, с печалью осознает, что вся теория совершенно отличается от того, что есть на самом деле, – ответил Дормер. – Самый яркий огонь быстрее всего тухнет.

– Чем вы зарабатываете на жизнь? – вдруг спросил Палмер, игнорируя высказывания собеседника. – Нет, серьезно. Вы настолько отличаетесь от всех этих снобов, что мне впервые здесь интересно узнать об этом.

– Я делаю свое дело хорошо. И за это получаю неплохие деньги. К тому же, удовлетворение есть не только в деньгах, но и в процессе, а это дорого стоит.

– Значит, вы тоже игрок?

– Разве это было не ясно еще вчера? Или мой долг в полмиллиона не говорит об этом?

– И все же для меня не совсем ясно, кто вы такой, – поморщился Палмер. – Вот, смотрите: мистер Эрикссон – он юрист, это понятно. Наверное, владелец юридического бюро или что-то вроде этого. Бьорн – бывший спортсмен, возможно, делает свой капитал на спорте или телевидении. Вильям – магнат в сфере недвижимости. Но кто вы, Дормер? Вы достаточно молоды, закрыты, азартны, но как будто озлоблены на что-то. У вас очень много комплексов. Чем вы все же занимаетесь?

– Простите, но я предпочитаю не разглашать эту информацию. К тому же, меня радует тот факт, что вы не удовлетворены результатами нашей беседы.

– Я узнаю в любом случае, – развел руками Палмер. – Алиса скажет мне, так или иначе. Думаю, вчера ночью вы долго рассказывали ей о своих достижениях. Знаю это, потому что этим занимался я сам, когда мы оказались в номере одного из отелей в Вегасе.

– Возможно, именно так и будет, а может и нет, кто знает? Вы же игрок, вот и играйте.

Палмер в ответ лишь ухмыльнулся.

– Кстати, – внезапно вставил Дормер. – Вы всегда играете по правилам?

– Не всегда, – ответил Палмер. – Если есть возможность их нарушить, я нарушаю.

Часть пятая
Белый плен

– Странный у тебя муж, – говорил Дормер, выпуская из ноздрей дым. На груди его рассыпались пепельные волосы Алисы. Голова ее поднималась при каждом его вздохе и опускалась при выдохе. – Я никак не могу его раскусить.

– Зачем тебе это? – спросила она. – Зачем кого-то раскусывать? Нужно просто жить и радоваться. Не поддавайся на провокацию. Палмер всегда хочет зацепить кого-то, разве не ясно? Разве ты не проиграл ему кучу денег?

– Я думаю, что он жульничал, – сказал Дормер. – Выиграл обманом, и это меня бесит даже больше, чем потеря пятисот тысяч.

– Как потерял, так и найдешь, – спокойно проговорила Алиса.

– Он знает, что мы спали, – внезапно вымолвил Дормер. – Меня удивило, что он совершенно не разозлился.

– Почему это должно было его разозлить?

– Вы ведь муж и жена, – пожал плечами он. – Вы приехали сюда вместе, живете вместе. Разве это нормально, что ты уходишь в номер к другому?

– Мы не испытываем чувств друг к другу, – ответила Алиса. – У нас так мало общего с ним, хотя я и уважаю его, если быть честной. Он человек нестандартный, не такой, как многие. Он никогда не обращался со мной плохо, хотя порой я чувствовала себя невидимой. Уж не знаю, что лучше.

– А что общего у нас с тобой? – спросил Дормер.

– Возможно, у нас еще меньше общего. Почем мне знать? Это ведь интрижка, каких бывает множество.

Она встала с кровати, подошла к окну и раскрыла плотные темные шторы. Комната заполнилась белым светом, который разрезал серые клубы дыма и парящие частички пыли. Дормер уселся на край кровати, разглядывая ее на фоне белизны за окном. Немолодая, но с хорошей фигурой – упругая грудь, живота почти нет, миловидное лицо. Алиса, абсолютно голая, без толики смущения смотрела в окно, пытаясь разглядеть хоть что-то среди плотной стены из белых хлопьев. Наверное, такое чувство возникает редко, лишь в моменты полной безмятежности, и Дормер это прекрасно осознавал. Он ценил каждую минуту, наслаждался мгновением, старался растянуть эти моменты.

– У меня было много мужчин, – вдруг сказала она. – Богатые, бедные, старые и молодые, спортсмены и профессора. Большой жизненный опыт, так сказать. Но сейчас я ловлю себя на мысли, что если бы мне дали шанс быть только с тобой и забыть все, что было раньше, я бы непременно этим шансом воспользовалась. Я чувствую, что есть мост, который переведет нас с простой интрижки к чему-то настоящему.

– И у кого нужно спрашивать разрешения на этот шанс?

– Как минимум у тебя, – она рассмеялась и бросилась к нему в объятья.

Он выронил сигарету на простыню, ойкнул, подскочил и тут же затушил дымящийся окурок, успевший прожечь простыню.

– Черт, теперь придется заплатить за это, – покачал головой он.

– Не думаю, что тебе нужна такая, как я, – встала Алиса, как будто ничего не произошло. – Ты весь такой размеренный, степенный, все у тебя расписано по минутам, распланировано. Прежде чем что-то сделать, подумаешь семь раз. Скрытный, мать твою! Бесишь, честное слово, но это даже возбуждает. Вдруг ты какой-нибудь маньяк? Или еще чего хуже?

Он улыбнулся, достал из пачки очередную сигарету, и комната вновь наполнилась дымом.

– Возможно, я жил неправильно, – вымолвил Дормер. – Возможно, я однажды выбрал не тот путь. Я осознаю это теперь. Эта поездка изменила мое сознание.

– Так ты расскажешь про себя? – усевшись напротив, спросила Алиса. – Все-таки ты побывал во всех моих местах, где только можно было. Даже Палмер не забирался так далеко. Пора уже и мне что-то узнать.

Он медленно поднялся с кровати, подошел к окну и затушил сигарету в пепельнице. Затем, натянув трусы, Дормер прошелся по комнате, как будто актер театра, репетирующий про себя роль. Он был строен, подтянут. На плече и спине виднелись мелкие шрамы. Мышцы его были тверды, осанка пряма, в свете лучей проявлялись кубики пресса. Да, он выглядел опасным, но в то же время казался надежным.

– Я сотрудник английских спецслужб, – тут же ответил он. – Здесь я оказался не случайно, у меня задание.

Алиса с подозрением оглядела Дормера, наморщила лоб.

– Это шутка такая? – спросила она. – Ты служишь Британской короне?

– Я говорю серьезно, – ответил он. – Я агент контрразведки Великобритании, присланный в вашу страну с заданием.

– И что это за задание? – улыбнулась она, как будто сомневаясь в сказанном.

– Не могу ответить, – развел руками Дормер. – Однако тот факт, что я раскрылся тебе, говорит о многом. За это я могу попрощаться с жизнью.

– О чем же это говорит?

– Я готов поменять свою жизнь. Поменять прямо сейчас. Мы можем исчезнуть где-нибудь на краю земли. Давай уедем вдвоем, в Таиланд или в Новую Зеландию? Я брошу все, к черту брошу. Моя размеренная жизнь убивает меня, ты полностью права. Я всю жизнь скрываюсь, всю жизнь делаю то, от чего меня тошнит. Я прошел полную подготовку, я умею убивать, я умею подслушивать и подсматривать, выслеживать и искать. Но я умею и скрываться. Меня тошнит от всего этого. Честное слово, меня уже тошнит от всего этого, Алиса. Держусь из последних сил.

Он достал из пачки очередную сигарету и подкурил.

– Неужели это я тебя так взбаламутила? – испуганно спросила Алиса. – Мы знакомы-то пару дней.

– Знаешь, не хочу тебя обидеть, но это была не ты, – пожал плечами Дормер. – Это Палмер всему виной. Да, я смотрю на него, и меня прямо распирает. С одной стороны, от ненависти к нему – простой неудачник, на голову которого свалилось богатство. Плюс еще этот проигрыш… Наверное, на каком-то подсознательном уровне я его ненавижу за это. С другой стороны… Этот засранец мотивирует меня. Трудно признаться, но он мне нравится. Я проиграл ему, а значит, он лучше меня, черт возьми. Неудачник лучше меня, тогда кто я сам?

– Да уж, – покачала головой Алиса. – Странные вы, мужчины. Порой напоминаете мне самцов каких-нибудь павианов. Палмер тот еще хитрец. Не ты один так реагируешь на его выходки.

– Хитрец? – прыснул Дормер. – Я – сотрудник спецслужб! Я убивал людей, я выполнял задания, от которых зависела судьба моей страны. Господи, ты говоришь, что он хитрец?

– И все-таки он не так прост, как может показаться, – вставила она. – Он прирожденный провокатор, никто не знает, что у него на уме. Он складно говорит, но думает совсем иначе. Даже его дядя Теодор знал это. Он знакомил племянника с такими значимыми людьми, что трудно поверить. Дядя знал, что тот однажды станет богаче его самого. Вот какой он, мой муж.

– Мне не хочется, чтобы ты все время нас сравнивала, – сказал Дормер. – Нет, я не обижаюсь, и вы женаты все-таки, но я бы не хотел всех этих сравнений, понимаешь? Ведь я и сам все время сравниваю нас в голове, и от этого мне хочется просто придушить его. Я никогда не буду таким, как он. Но и он не станет мной.

– Конечно, я все понимаю, – улыбнулась Алиса и мечтательно закатила глаза. – Мы и вправду могли бы уехать куда-нибудь. Знаешь, я вот подумала о том, что мы могли бы купить дом где-нибудь в южной стране. Купались бы в бассейне, пили коктейли, курили, веселились бы. Возможно, детей завели бы… Весьма даже заманчиво.

– Для такой жизни нужны деньги, – сказал Дормер. – Моих сбережений при таком размахе едва хватит на пару месяцев. У меня и полмиллиона-то нет, чтобы долг отдать. Да, я тут треплюсь про настоящего джентльмена, а сам не в состоянии вернуть свой проигрыш.

– Палмер должен мне приличную сумму, – невозмутимо ответила Алиса. – Мы поженились за день до того, как имущество его покойного дяди было оформлено надлежащим образом, так что ровно половина от всех его богатств официально моя. Неплохо, когда знаешь наизусть несколько песен «Металлики», верно?

– Да уж, – усмехнулся Дормер. – Думаешь, он позволит тебе забрать свою часть?

– Мы часто обсуждаем условия раздела. Неделю назад он предлагал мне двадцать миллионов наличными и по тридцать тысяч каждый месяц в течение десяти лет.

– Неплохие условия, – покачал головой Дормер.

– Неплохие, – кивнула Алиса. – Но не идеальные. Я согласилась на шесть отелей. Это куда более перспективная сделка для меня. Даже мой юрист сказал то же самое.

– И что же он?

– Привез меня сюда, – пожала плечами она. – Обдумывает действия, хочет снизить стоимость своей ошибки в Вегасе. Что ж, я не сделаю ни шагу назад, пока не будут удовлетворены мои условия. В конце концов, это моя жизнь, и такой шанс выпадает нечасто.

– Это не злит его?

– Конечно, нет, – рассмеялась она. – Это его забавляет! Он тащится с каждого вызова, чертов псих! Кайф получает от того, что в один миг может потерять половину своего состояния.

Дормер задумался на какое-то время, уставился в окно и замолчал.

– Знаешь, – после паузы сказал он. – Мы ведь можем забрать себе все.

– Что ты имеешь в виду? – насупилась Алиса.

– Мы можем стать обладателями всего состояния Палмера.

– Каким образом?

– Я убью его, – хладнокровно ответил Дормер. – Это идеальное место, лучше и не придумаешь. Никаких свидетелей, никаких доказательств. Избавлюсь от него, и ты завладеешь многомиллионным состоянием. Мы поженимся и воплотим мечту в реальность, как тебе?

Алиса замерла. На лице читался испуг, который медленно переходил в какой-то таинственный интерес. Вероятно, картина трупа мужа в голове сменялась цифрами с банковских счетов и счастливой жизнью на каком-нибудь острове.

– Ты реально на это пойдешь? – спросила она.

– Я лишал людей жизни и без столь внушительного гонорара, – ответил Дормер. – У меня есть план, как это сделать. Но я должен быть уверен, что ты готова к этому. Если ты скажешь, мы забудем про эту идею и притворимся, что все сказанное ранее было лишь проделками нашего воображения.

– Я бы хотела для начала поговорить с Палмером, – сказала Алиса.

– О чем вам говорить?

– От его ответов будет зависеть его собственная судьба. Сейчас я представила это, и у меня по коже пробежали мурашки. Как же это приятно – чувствовать власть над чьей-то жизнью.

– Даже не знаю, что меня пугает больше: мое желание убивать ради тебя, или та легкость, с которой ты готова к убийству собственного мужа. У меня складывается впечатление, что это все часть сна, в котором мы сейчас с тобой вдвоем.

– Ты не первый, кто мне это говорит, – улыбнулась Алиса. – А теперь представь, насколько богатыми мы можем быть, сделав всего один шаг.

Часть шестая
Джокер

К вечеру метель резко усилилась. Палмер стоял на крыльце у главного входа в отель «Монти Дад» и всматривался вдаль, где вырисовывалось искаженное изображение подъемника, ведущего к подножию горы. Это был единственный способ покинуть это место, но теперь и он стал недоступен – канаты заледенели, кабинки намертво замерзли и болтались, вздрагивающие от порывов ветра. Холодный пар вырывался у него изо рта вместе с запахом дорогого виски. Уже зажглись вечерние фонари, подсвечивающие старое здание, а в холл стали медленно спускаться постояльцы, чтобы начать очередной вечер. Все повторялось вновь и вновь, как будто пластинка в граммофоне заканчивала свою игру, но кто-то снова возвращал иглу на место.

– Тихо здесь, – послышался голос со спины, и Палмер улыбнулся. Это был Дормер, облаченный в ярко-желтый лыжный костюм. Суровый и решительный голос разбавляли едва проскальзывающие нотки нервозности.

– Я хотел прогуляться, – ответил Палмер. – Говорят, здесь есть обрыв, с которого открывается чудный вид. Пока тьма совсем не заволокла местность, не хотите составить компанию?

Дормер сделал паузу.

– С удовольствием, – наконец выпалил он.

Ветер не давал двигаться спокойно, то и дело налетая резкими порывами, но мужчины упорно шли вперед и даже успевали перекинуться некоторыми фразами. Палмер, словно первопроходец, двигался впереди, расчищая путь к цели, Дормер двигался по его следам, прикрывая лицо ладонью от порций мокрого снега.

– Когда планируете отъезд? – вдруг спросил Палмер. Он говорил громко, но до собеседника долетали лишь обрывки фраз.

– Как распогодится, – ответил Дормер. – Разве может кто-либо здесь решать такие вопросы? Мы в плену стихии, и лишь она одна диктует нам правила.

– Как романтично, – закатил глаза Палмер, – кстати, о романтике – как вам моя жена? Уже полюбили ее?

Дормер остановился. Палмер замедлил ход, услышав, что шаги за спиной прекратились.

– Пойдемте, – сказал он. – Тут немного осталось.

Они вышли на небольшую площадку, занесенную снегом. Окружал ее десяток облупившихся балясин, кое-где треснувших. Только лишь они были преградой между равниной и отвесным обрывом, уходившим далеко вниз, в неизвестность. Видимость была плохая, но бесконечная глубина ощущалась даже отсюда.

– Наверное, в хорошую погоду здесь открывается чудный вид, – проговорил Палмер, стараясь усмотреть вдали нечто величественное.

– Не могу этого утверждать, но и спорить не имею права, – сухо ответил Дормер. – Интересно, если здесь случится что-то плохое, как быстро отреагируют спасатели?

– Думаю, никак, – спокойно ответил Палмер. – Сюда приезжают, не задумываясь об этом, и полиция, да и спасатели прекрасно это понимают. Это место хранит много тайн. Так что там Алиса? Сумела пробудить в вас чувства?

– Я предпочел бы не разговаривать об этом, – сухо ответил Дормер. – По крайней мере, с ее супругом.

– Здесь больше нет людей, с которыми можно поговорить на эту тему, – развел руками Палмер. – Но воля ваша.

Дормер молчал, глядя на Палмера исподлобья. Кулаки его были сжаты, желваки на щеках судорожно играли. Он дышал носом, и даже сквозь пронзающий ветер было слышно сопение его ноздрей.

– Знаете, перед ответственными моментами люди все одинаковые, – проговорил Палмер помедлив. – В непринужденной обстановке, в безопасности все играют свои роли. Уверенные в себе, вовсе не такие, какие они есть на самом деле. Но вот накануне, прямо перед самым ответственным делом, они открывают свою суть. И вот в чем интерес – вы все одинаковые. Все вы – сплошное разочарование, сплошное клише, мать вашу! Играть с вами неинтересно, слишком скучно. И я жалуюсь сейчас вам, потому что отдал бы много за соперника, который стоит хотя бы чего-то. Но нет, господин Дормер. Вы возомнили себя игроком, но вы – это лишь обычная карта, которую может побить карта более высокой масти.

Дормер усмехнулся.

– А вы, господин Палмер, должно быть, козырный туз?

– О, нет, – покачал головой Палмер. – Вы снова ошиблись. Я – джокер, ни много ни мало. У меня в рукаве всегда есть то, чем я могу побить врага, даже если тот начал заранее праздновать победу. Кстати, так было, когда мы играли на бильярде. Вы начали праздновать еще до того, как победили, знаете, как велосипедист, поднимающий руки до заветной ленты. Но вдруг что-то идет не так, и велосипедист падает, его объезжают остальные. Вперед вырываются даже самые слабые соперники, навыки которых не годятся чемпиону в подметки. Сам же чемпион довольствуется последним местом и вечным позором. Давайте снимем маски и сыграем в открытую, Дормер. Я говорил с Алисой, и мне стало многое ясно. Прежде чем вы решитесь совершить ошибку, к которой вас подтолкнула моя жена, я бы хотел, чтобы вы прочитали это.

Дормер замер и внимательно уставился на Палмера. Тот засунул руку во внутренний карман куртки и извлек оттуда конверт.

– Что это? – удивленно спросил Дормер.

– Здесь копии двух документов, – ответил Палмер. – Первый – это мое завещание, в котором говорится, что в случае моей внезапной смерти все мое имущество и счета уходят в траст, а далее становятся собственностью президента Соединенных Штатов Америки. Такая шутка, знаете ли. Но я буду рад, если президент после моей смерти станет немного богаче. Второй – это письмо в службу 911, полицию штата и на три федеральных телеканала, где говорится, что если я не выйду на связь в течение трех дней, в пропаже моей следует винить людей, с которыми я проводил эти дни. Список людей с полными данными я отправил в СМС моему юристу. Не спрашивайте, откуда у меня эти данные, я проделал тут большую работу. Связь здесь не ловит, но СМС рано или поздно дойдет до адресата, когда телефон попадет в зону действия сети. Поэтому я спешу вас разочаровать, ведь в убийстве моем нет никакого проку, хотя, если вами движет инстинкт соперничества, прошу с этим не медлить. Смею отметить, что в этом случае удовлетворение вы вряд ли получите.

Дормер разорвал конверт и два раза перечитал содержимое писем. Всем письмам был присвоен номер, а подтверждены они были нотариальной печатью.

– Неужели вы настолько примитивны, что поддались на провокации женщины? – спросил Палмер. – Вы ведь едва знакомы. Не думаю, что благоразумно ставить крест на своей жизни ради сомнительной наживы. Я сейчас не пытаюсь вас уколоть. Мной движет лишь любопытство.

– Инициатором был я, – ответил Дормер.

– Это вряд ли, – покачал головой Палмер. – Вам так лишь кажется. Вы заглотили наживку, почуяв куш. Но куша здесь нет и не предвидится. По крайней мере, не в моем случае.

– Ловкий ход, – выдавил Дормер. – И что дальше?

– Дальше, как водится, у меня есть для вас более выгодное предложение, – ответил Палмер. – На горизонте снова появляется заветный куш!

– О, только не думайте, что я поведусь на ваши песни, – развел руками Дормер. – Доверять вам – значит продать душу самому дьяволу.

– Не переживайте, вы продали ее, когда прыгнули в постель к Алисе, – улыбнулся Палмер. – Так же как и я, впрочем, когда-то. Сейчас вы идете по дороге, которую протоптал я, а до меня еще с десяток таких же авантюристов. Но вот в чем суть дела – вы вместе с Алисой решили, что, убив меня, вам достанется все богатство. К вашему сожалению, это вовсе не так. Богатство досталось бы лишь Алисе, не предприми я несколько шагов за пару дней до поездки сюда. А вы – вы лишь годитесь на роль убийцы и персоны, которая будет отвечать перед законом и Богом, если угодно. Вы для нее – это руки, которые нажмут на спусковой крючок, а потом избавятся от трупа. Как быстро вы бы надоели друг другу? Какие гарантии, что, разозлившись однажды или разочаровавшись, она просто не соберет вещи и не уедет, как делала много раз? Или почему бы ей не использовать свое влияние, которое она получит благодаря моим деньгам, чтобы избавиться от вас в будущем? Нет, друг мой, в деле, где замешаны большие деньги, на доверии и обещаниях долго не протянешь. Поэтому, возвращаясь к нашему разговору, я не прошу вашего доверия, я предлагаю партнерство.

– Избавьте меня от этого, – покачал головой Дормер. – Я сыт по горло необдуманными поступками. Этими письмами вы защитили себя от смерти, но не зареклись союзом со мной. Так что не нужно бравировать, господин Палмер, на меня ваши чары не подействуют.

– Что ж, – пожал плечами Палмер, – тогда оставайтесь лишь пешкой в этой игре. Я разглядел в вас человека, который жаждет играть по-крупному. Но если не рисковать, всегда будешь довольствоваться крошками со стола. – Палмер сделал паузу. – Но, если позволите, я хотел бы дать пару рекомендаций, прежде чем мы расстанемся.

Дормер молчал, с презрением глядя на собеседника.

– Первое, – поднял палец Палмер. – Единственный здесь человек, который может вас обогатить – это я. Держите эту мысль у себя в голове, раз уж вы оказались столь охочим до денег. Второе – я буду благодарен за любую помощь в любое время. И это пускай остается у вас в голове и днем, и ночью. И третье – не обязательно меня любить, чтобы сотрудничать. Я тоже не в восторге от вас, но всегда готов поработать вместе. Это первое правило бизнеса, и пускай оно поможет вам в будущем. Пожалуйста, подумайте на досуге об этом разговоре, взвесьте все как следует и присмотритесь к тем, с кем вы проводите время. Оказавшись здесь, мы вынуждены принимать чью-то сторону, а ведь война еще даже не началась. Настоящий бизнесмен должен обладать гибкостью, господин Дормер. Удачи!