Первичное зло

– Вас просят вернуться.

Гизат кивнул и пошел назад. «Наверняка кто-нибудь из районного начальства будет нагибать. Ну-ну, пусть попробуют», – усмехнулся он про себя.

В кабинете завмага в свободной позе сидел солидный казах в дорогом костюме. Он открывал бутылку коньяка.

– Давай знакомиться, – предложил незнакомец, – я преподаватель административного права Высшей школы МВД майор Ауелбаев. Понятно, Гизат, что я для тебя не только не начальник, но и вообще посторонний. Но я старше по возрасту и хотел бы поговорить без чинов, по-человечески. Видишь ли, это женщина, – он кивнул на Мохову, – которую я люблю. И вот у меня вопрос: ты можешь сегодня быть не ментом, но просто человеком?

Карагандинская школа милиции подчинялась не республике, а напрямую МВД СССР, поставляя офицерские кадры милиции и внутренней службы из числа своих слушателей не только для Казахстана, но и для всего Союза. Это позволяло школе иметь достаточно мощную учебную базу и хорошее финансирование из центра, но при этом она не имела отношения к местным органам внутренних дел… Тем не менее принадлежность к преподавательскому или административному составу школы считалась делом статусным.

Гизат, помедлив, ответил:

– Я при исполнении служебных обязанностей, вы – нет, но предлагаете мне вести разговор о моих обязанностях, как будто мы оба за их пределами?

– Ну вот, – укоризненно сказал Ауелбаев, – ты сейчас рассуждаешь как мент, а не как человек.

– Но я на своей ментовской работе в данную минуту.

– Ай-я-яй, Гизат, неужто трудно забыть об этом как раз на минуту? Мы же люди, не только менты в погонах… Да, вот именно, забыть про погоны, отдать мне акт, а взамен стать другом человеку, у которого хорошие связи среди твоего начальства.

– Ага, без чинов все-таки не обошлось, – сказал Гизат.

И ушел.

– Ну и что? – спросил Дастан. – Ну пусть скользкий мужик, много на себя берет и да – попытался отмазать свою любовницу. Но вряд ли в таком деле он стал бы врать про убийц.

– А может, не врет, но что-то недоговаривает… – предположил Гизат. – В каком кабаке он был в тот вечер?

– Ресторан «Казахстан». Это ведь тоже твоя зона обслуживания?

– Да. И у меня там есть агентура, которую я обязательно ориентирую. Может быть, драка была не случайной, и на Ауелбаева кто-то специально навел, именно с целью ограбления…

* * *

Нуржан Ауелбаев не недоговаривал. Он врал, врал от самого начала и до конца. И на это была причина, вечная как мир, – страх.

…Он шел по темной ночной аллее, той самой, по которой шел недавно Серик, только метров на двести ближе к центру. Перед этим он вместе с двумя слушателями школы МВД совсем неплохо посидел в ресторане. Наступала сессия, и если для сдачи зачета достаточно было поставить Ауелбаеву бутылку армянского или на худой конец грузинского коньяка, то для сдачи экзамена такого было мало. Это прекрасно понимали и двое ребят-курсантов с юга республики, поэтому и пригласили его в ресторан. После посиделок и хорошего ужина Нуржан вспомнил, что рядом живет его знакомая, и из ресторана отправился прямо к ней.

Он не заметил, как трое молодых мужчин, догнав сзади, поравнялись с ним, и вскрикнул от неожиданности, когда один из них резко схватил его за ворот пиджака и потащил к стене ближайшего дома, туда, где деревья закрывали обзор от дороги и тротуара.

– Тихо, сука! – напавший на Ауелбаева парень близко поднес к его глазам нож – тускло блеснуло в темноте длинное лезвие. – Деньги выкладывай.

Двое других стояли от Нуржана по бокам, крепко держа его за плечи.

– Нету, нет денег, – поспешно сказал Ауелбаев.

Он почему-то решил, что грабители, услышав это, быстро отстанут от него. Тот, который держал Нуржана за ворот, полез ему за пазуху, быстро обшарил внутренние карманы, вытащил бумажник и выгреб оттуда две десятки с мелочью.

– А это что, пид…рас вонючий? – спросил он угрожающе, но весело.

Так же тускло, как нож, блеснули белки его маленьких, глубоко сидящих глаз, когда он вплотную придвинулся к лицу Нуржана. Крепко сбитый, с круглой головой, переходящей в мощную шею, сильными и цепкими руками, он легко, как куклу, встряхивал тело Нуржана, который внешне выглядел даже крупнее грабителя.

– Простите, я забыл про них, – с трудом выдавил, почти прошептал Нуржан.

Ужас, бесконечный и безнадежный ужас переполнял его.

Главарь хохотнул:

– Ладно, будем наказывать за забывчивость… Раздевайся!

Они заставили Нуржана раздеться догола, снять даже носки и трусы.

– Смотри-ка, да это мент! – сказал другой грабитель, проверявший карманы одежды. – Целый майор.

Он перебросил главарю красное служебное удостоверение Нуржана с вытесненными на внешней стороне буквами «МВД СССР».

– Я не мент! – воскликнул Нуржан. – Почитайте внутри!

– Тихо, бл…дь! – прошипел главарь, раскрывая книжку. – Старший преподаватель… Вот что, «старший», становись на колени и целуй мне ботинок. Может, тогда пощажу.

Ему явно нравилось ощущать абсолютную власть над майором.

– Во-во, отпущу тебя. А чего? Запросто даже! Только, смотри, если расскажешь о нас, на куски порежу тебя и родню твою…

Нуржан медленно опустился на колени.

В это время третий нападавший, глядевший на дорогу, сказал:

– Сматываемся, кто-то идет.

Главарь выругался. Затем он коротко глянул на Нуржана, стоящего на коленях, и наискось воткнул ему нож в живот. И все трое быстро скрылись в ближайшем дворе, прихватив всю одежду жертвы…

Полежав немного, Нуржан сумел встать. Вокруг и у дороги никого не было. Держась одной рукой за стену, а другой, зажимая рану, он побрел в сторону дома своей знакомой. Совершенно голый и окровавленный появился он на пороге ее квартиры, молча проковылял к дивану в гостиной, лег навзничь и не двигался до приезда «скорой», не обращая внимания на хлопоты хозяйки и вызванных на подмогу соседей…

И сейчас на больничной кровати он не мог забыть жутких веселых глаз главаря… Да, он сознавал, что его ложь, скорее всего, вызовет новые жертвы, что, наверное, погибнут другие люди. В то время, как сам он остался жив и мог бы это предотвратить. Но ничто не могло заставить его рассказать правду. И не только угроза главаря страшила его. Ведь даже если того и поймают, это означает снова встретиться с ним глазами – на неизбежных очных ставках, суде… Нет, только не это! Лишь бы больше не увидеть этих страшных глаз.

* * *

Спецсообщение

27 мая текущего года дорожный патруль ГАИ в составе младшего лейтенанта Попова и сержанта Короткевич, следуя по пригородной карагандинской автотрассе №77/5 в сторону жилого массива Майкудук, заметили дым в районе лесопосадки рядом с ТЭЦ-3. Прибыв туда для проверки, они обнаружили обгоревший труп мужчины, который при установлении личности оказался водителем таксопарка №2 Карагандинского пассажирского автоуправления Ермагамбетовым. Предварительным осмотром на теле Ермагамбетова обнаружено не менее 25 ножевых ранений в области лица, шеи, рук, груди и живота. Также характер телесных повреждений показывает, что убитый еще до наступления смерти подвергался пыткам, а после нанесения смертельных ударов ножом его переехали колесами автомашины, затем тело облили техническим маслом и подожгли. Предпринятыми поисковыми мероприятиями автомашина ГАЗ-24, закрепленная за Ермагамбетовым, обнаружена с вертолета в ближайшем водоеме. На месте происшествия до настоящего времени продолжают работать следственно-оперативная группа, эксперты-криминалисты и специалисты судебно-медицинской экспертизы…

Дастан тщательно, не спеша, осматривал землю, постепенно удаляясь от поляны, где было обнаружено тело убитого. В воздухе, несмотря на ветерок, до сих пор висела сильная вонь паленого технического масла, но благодаря ей уже меньше чувствовался запах горелого мяса, от которого чуть не вывернуло инспекторов ГАИ, оказавшихся здесь первыми. Недалеко стоял Айбек, что-то обсуждавший с экспертом-криминалистом Пашей Завьяловым. Айбек повернулся в сторону Дастана и махнул ему рукой. Дастан, осторожно ступая, подошел к ним.

– Ищи бутылки, остатки еды и окурки. Видишь, они и пировали тут…

Он кивнул на осколки бутылок на земле, которые осторожно обрабатывал специальным химикатом, а затем собирал в отдельные пакетики Паша.

– А что там слышно с машиной убитого? – спросил Дастан. – Достали уже?

– Достать-то достали, да ничего не нашли внутри… Правда, вроде пальчики на ней кое-какие сохранились – может, и будет толк от них.

Освещая землю фонариком, хотя уже было довольно светло, Дастан пошел дальше. И возле кустов, окаймлявших поляну, на глинистой почве, не покрытой здесь травой, увидел следы ног.

– Давайте сюда! – крикнул он Айбеку и Паше.

– А вот это уже кое-что, – сказал Паша, нагибаясь и близко-близко осматривая глубоко вдавленные в землю и довольно отчетливые отпечатки от обуви. – Ну-ка, обратите внимание особо вот на этот след. Видите?

– Неужели… – начал Айбек удивленно.

– Да, – сказал Паша. – Женская туфля, совершенно точно. Остроносая, на низком каблуке. Примерно тридцать восьмой размер, если не ошибаюсь…

* * *

Директор станции техобслуживания ВАЗ Сысоев был очень нужным человеком в городе. Непосредственное начальство его ценило – план давал без всяких усилий, а городское руководство и вообще почти вся карагандинская элита просто лелеяли Сысоева – ведь он хорошо знал кому в первую очередь и без задержек надо починить машину, а кому – во вторую, и все равно будут довольны. Он был настолько незаменим, что не мог позволить себе уйти в отпуск. Кто будет тогда правильно регулировать поток обращений автолюбителей в городе – от рядовых и до самых влиятельных? Поэтому сегодня с утра он отправил семью на Черное море (причем добыть путевку в дом отдыха туда, да на летний сезон могли позволить себе очень немногие в области), а сам же остался нести свои не такие уж легкие, но такие необходимые всем обязанности. И потому этим вечером он пошел ужинать в кафе, а не домой – не готовить же там самому…

Плотно поев, он вышел на улицу, когда уже темнело, и, на ходу натягивая модную импортную кожаную куртку, направился к своим «жигулям» последней модели. Он уже сел за руль, когда у окошка машины с его стороны появилось лицо девушки:

– Извините, вы не подбросите меня, а то я опаздываю?

Сысоев повернулся и обомлел.

«Вот это красотка! – мысли заскакали вприпрыжку. – И, главное, как вовремя подвернулась. Как раз мои уехали. Просто везение».

– Конечно! – стараясь не выдать радости, сказал Сысоев и, нагнувшись к дверце рядом с правым сиденьем, распахнул ее. – Вам куда?

«Теперь надо придумать, как пригласить к себе. А может, сначала в ресторан?..»

– Ой, спасибо! Мне в Михайловку. Сможете подбросить?

Девушка, улыбаясь, села рядом. Неожиданно она повернулась назад и, вся изогнувшись стройным телом, открыла защелки на задних дверцах. И сразу в машину с обеих сторон сели трое парней.

– Это что такое? Так мы не договаривались! – возмутился Сысоев.

– Они со мной, – пленительно улыбаясь, сказала девушка. – Им совсем рядом, а я поеду дальше…

Сысоев заколебался. Но тревога, хотя еще и неясной тенью, уже начала теснить первоначальное возбуждение. Он был достаточно умен и обладал природным чутьем на людей, а от этих троих сзади определенно веяло опасностью.

– Нет, ребята, – решительно поворачиваясь, сказал он, – выходите из машины!

И осекся, увидев очень близко от своего лица острие ножа.

– Поехали, падла, – очень спокойно и от этого очень страшно сказал державший нож ладный широкоплечий парень с круглой стриженной головой.

Сидевший рядом с ним, высокий и белобрысый, нагло улыбался, вернее, даже беззвучно хохотал, глядя прямо в испуганные глаза Сысоева. Третий с дальнего края, смуглый и черноволосый, ростом поменьше, но коренастый, почти квадратный, тоже улыбался, да как-то смутно – нечеловечьей, звероватой улыбкой, так, пожалуй, скалится волк, подходя к загнанному в угол проломанной им кошары барану.

– Не вздумай выпрыгнуть – я раньше наколоть тебя успею, – так же спокойно продолжал круглоголовый.

Сысоев тронулся с места.

«Неужели те самые убийцы-бандиты? – пронзила ужасная догадка. – Может, все-таки не они? Может, отпустят?»

– Да ты не ссы, мужик, – словно читая его мысли, сказал круглоголовый. – Довезешь, и отпустим. Нам просто очень надо, а ты какой-то нервный попался.

– Вот сюда, теперь сюда, – командовал он, – а теперь глуши мотор.

Сысоев остановил машину, выключил двигатель и сказал:

– Ребята, берите все – бумажник, куртку, машину…

И сразу захрипел, пытаясь пальцами схватить веревочную удавку, которую накинули ему сзади на шею.

– Клёво, Волчок! А то бы такую куртку кровью испортили… – успел услышать он и в последней отчаянной попытке попытался оттолкнуть душившие его руки, но страшный удар в голову сбоку погрузил его во тьму.

* * *

– Травма головы с переломом костей черепа. – Врач повернулся к Айбеку: – Я такое видел – обычно причиняется металлическим предметом – кастетом, монтировкой, гаечным ключом…

– Он будет жить?

– Трудно сказать, шансы очень малы. У нас есть результаты рентгена, но мы еще не знаем, насколько серьезны для мозга последствия повреждений. Предстоит операция. Он даже пришел в сознание, но вряд ли надолго.

– В сознание?! Доктор, нам непременно надо с ним поговорить!

– Да вы что? И речи быть не может!

– Послушайте, Шарип Сакенович, дорогой, вы же знаете, что творится в городе. Люди в панике, банда вовсю бесчинствует. А у нас никаких зацепок – только вам это говорю, между нами. Может быть, это единственный шанс…

* * *

– Девушка, – очень тихо, почти шепотом сказал Сысоев. – Очень красивая блондинка.

Лицо его было бледным. Доктор стоял рядом и внимательно следил за ним, время от времени проверяя пульс.

– А приметы? Пожалуйста, вспомните: были ли какие-нибудь особые приметы? – настаивал Айбек. – И кто с ней был? Сколько их было? Их приметы?!

– Все, уходите, – сказал врач. – Вы что, не видите? Он опять без сознания. Марш отсюда. – И повернулся к медсестре: – Зовите реаниматолога. Начинаем операцию прямо сейчас.

– Подождите, доктор! – закричал Айбек. – Может быть, он придет в себя.

– Он не придет в себя. У него кома, – сказал доктор. Он вглядывался в лицо Сысоева, одной рукой открывая его веко, а другой – держа пальцы на пульсе.

– А когда он из нее выйдет?

– Может быть, уже никогда.

* * *

– Пошли, Дастан, доложимся шефу, – сказал Айбек, когда они приехали в управление.

– Ладно, – хмуро согласился Гавриленко. – Может, все-таки выживет, но рассчитывать на это не будем… Теперь вот что. Во-первых, гаишники обнаружили машину Сысоева на выезде из Нового города в сторону Юго-Востока. Бандиты, как всегда, покатались-покуражились и бросили. Поедете сейчас туда, следователь и эксперт уже там. Посмотрите – может, еще чего найдете… Во-вторых, удалось связаться с женой Сысоева в Сочи, где она отдыхает с детьми. Так вот, она сообщила, что у него помимо кожаной куртки, были часы «Командирские», подаренные начальником карагандинского военного гарнизона, и обручальное золотое кольцо. Это вещи заметные. Не какие-то авторучки или расчески, как у других ограбленных. Придется тебе, Дастан, сразу с утра заняться комиссионками…

– Капец, – зло сказал Айбек, выходя с Дастаном из кабинета. – Сегодня будет большой разнос у большого начальства. Достанется Гавриленко… Один за другим водил у нас валят. А результатов пока ноль.

К Дастану подошел и тронул за руку старшина – дежурный по специальной группе.

– Тебе тут звонил этот опер из ОБХСС, Сексенов. Просил передать, что у него есть данные о девушке.

– Какой девушке?

– Девушке, будто бы причастной к нападениям.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– У нас последнее время одна девица часто трется, – сказала Сексенову официантка Наталья на условленной встрече. – Так вот, на днях я невзначай услышала, как она понтуется: мол, захочу – по моему приказу любого мужика тут замочат.

– Ната, судя по вашей изысканной внешности и утонченной натуре, я всегда думал, что ваша прабабушка была графиней, ну, как минимум, столбовой дворянкой. А вы: «понтуемся», «замочат»… – укоризненно и серьезно сказал Гизат.

Он всегда говорил «вы» не только женщинам-агентам, но и всем женщинам вообще, кроме родственниц младше его по возрасту и девушек, с которыми отношения переступили порог первого поцелуя.

Круглое миловидное личико Наты расплылось от комплимента в довольной улыбке. Но для порядка она все же слегка обиделась:

– А вы покрутитесь каждый день среди пьяной публики – и не так запоете.

– Не спорю, работа у вас тяжелая, – опять серьезно сказал Гизат. – Кстати, вам сейчас на вечернюю смену? Сможете мне показать эту девицу незаметно?

– Конечно, – сказала Ната, – она почти каждый день у нас. И мужики с ней только те, кто побогаче…

– Ах вот как, – задумчиво протянул Гизат и пошел звонить Дастану в городской УВД, где базировалась специальная группа.

* * *

Ресторан «Казахстан» и расположенный совсем рядом ресторан «Орбита» были относительно новыми, построенными по особым современным архитектурным проектам и считались главными ресторанами центра Караганды, который все называли Новым городом. Мест в этих выдающихся заведениях советского карагандинского общепита по вечерам обычно не было. И посидеть здесь считалось престижно.

Гизат поднялся на второй этаж, где находился большой зал ресторана «Казахстан». Он решил не откладывать намеченное, хотя с Дастаном переговорить не удалось – того не оказалось на месте, но дежурный по группе обещал передать ему все, что сказал Гизат.

Конечно, его узнали. Метрдотель сразу подбежала к нему навстречу. Это было неслыханно – куратор-обэхэсэсник, да еще тот, от которого стонам стонала последние пять лет вся пищевая госторговля района, неподкупный инквизитор и монах-бессребреник, пришел открыто посидеть в ресторане, который он достал бесконечными проверками… Но реакция ресторанного персонала мало волновала Гизата: он мог прийти поужинать за свой счет в свободное вечернее время – и только, а обслуга и администрация заведения могли домысливать все, что им заблагорассудится, – он действовал сейчас не по линии своей работы.

Свободных мест, конечно, не было, но из подсобки немедленно принесли запасной столик и поставили в углу зала. Гизат сел, заказал ужин и бутылку лимонада. Оглядел зал и увидел Нату, обслуживающую столики ближе к эстраде и танцполу. Теперь он старался не выпускать ее из поля зрения, незаметно следя краем глаза и делая вид, что слушает музыку, которую исполнял ресторанный вокально-инструментальный ансамбль, или сокращенно ВИА.

Вот Ната прошла мимо него, поправляя белую наколку на голове. Это был знак, что та девушка здесь. Затем подошла к одному из своих столов, что-то спросила у клиента и, возвращаясь, приостановилась возле бокового столика у окна, нагнулась и подтянула задник туфли, а потом, выпрямившись и стоя очень близко к женщине-блондинке, сидящей спиной к Гизату, поправила передник. После чего спокойно удалилась в направлении буфета.

Блондинка (это все, что Гизат мог разглядеть со своего места) была одна. Подойти к ней поближе, не привлекая внимания, Гизат не мог, хотя у него начал зреть план – не откладывая, попытаться познакомиться с ней. Тогда он смог бы разглядеть ее поближе или даже осторожно выяснить больше…

– Салам, братишка! – услышал Гизат и поднял глаза на высокую и широкоплечую фигуру перед ним.

Напротив его столика стоял Саша Хван, друг детства, насмешливо щуря глаза так, как это мог делать только он и никто другой.

Гизат быстро встал, и они обнялись.

– А я прихожу на работу и глазам не верю: в кои веки ты наплевал на принципы, явился прямо сюда посидеть-побухать со мной, но не предупредил.

Саша был известным в городе рок-музыкантом, работал руководителем и соло-гитаристом ВИА в ресторане «Казахстан»… Гизат почти блаженно вслушивался, как тот знакомо растягивает слова, и улыбался: он очень рад был видеть друга.

– Давай выпьем, – сказал Саша, садясь за столик.

Он махнул рукой официанту, обслуживающему Гизата, и заказал графин водки.

– Конечно, брат, – продолжал улыбаться Гизат, – но ты же на работе.

– А-а-а, перетерпят, – небрежно бросил Саша. – Директрисе главное, чтобы я качественную музыку давал до конца вечера. И гости ее получают.

Саша и вправду был настоящим талантом и наверняка мог бы сделать карьеру на всесоюзном уровне, не уступая игрой на гитаре и голосом московским звездам… если бы ему не было наплевать на карабканье к музыкальному олимпу, ну и, конечно, если бы он не любил выпить. А еще он любил этот город, любил друзей, которых у него было здесь множество, и они любили его тоже. И этого ему было достаточно.

И тут Гизата осенило.

– Слушай, Саня, ты мог бы мне помочь?

– Да ты чё, на работе, что ли? – расстроился Саша. – А чего тогда в зале сидишь, а не в подсобке шаришь?

– Да я смежникам помогаю…

– Уголовке, что ли? Да ну их, чертей, – «Волчью стаю» поймать не могут.

– Какую еще «Волчью стаю»?

– Ну убийц таксистов так в городе называют…

– Ага, понятно… Так ты мне поможешь?

– Ну тебе-то – конечно. А я думал: посидим-побухаем…

– Завтра побухаем обязательно… Ты вон ту блондинку у окна знаешь?

– Майку, что ли? Ну знаю немного, она тут в последнее время пасется. Вернее, сама жирных гусей пасет, хе-хе…

– Мне с ней надо познакомиться. Хочу ей бутылку шампанского отправить. Но через официанта передать не могу, и сам подойти тоже – вдруг здесь кто-нибудь шепнет ей, откуда я.

– Ну так давай я передам и познакомлю. Тем более, я тут в авторитете среди постоянных гостей.

– О чем и речь – это мне и надо. Просто скажи, что хочешь познакомить с приятелем, который без ума от нее. И намекни, что «жирный гусь». Ну, например… Ага, вот! Частый командировочный гость из Алма-Аты, денег, заказывая песни, никогда не жалеет и вот теперь приглашает ее за свой столик… Буду ждать минут через десять, хорошо?

– Да не вопрос. Через десять минут приведу.

– И вот еще что, Саня: сам оплати за нее счет, чтобы я перед ее официантом не рисовался, а мы с тобой потом сочтемся.

…Десять минут понадобились Гизату, чтобы дозвониться, наконец, до Дастана, и когда Саша с девушкой подошли, он уже снова был за своим столиком.

Все, что оставалось сделать сейчас, это узнать побольше о личности девушки и, завязав контакт и вызвав на откровенность, попытаться разговорить ее в неформальный обстановке – такой оперативный опрос мог принести много нужной, иногда даже неожиданной информации.

У Майки была стройная фигура и хорошенькое, хотя и немного грубоватое лицо. Накрашена она была чуть больше, чем следовало, но это не портило ее, а придавало некую пикантность, что наверняка очень нравилось мужчинам – во всяком случае тем, кто любил проводить вечера в ресторане и уж тем более был «под градусом».

– О, симпатичный, – сказала она, увидев Гизата. – С ямочками! И как зовут такого красивого и молоденького?

– Гизат. А вас Майя?

– Ну зачем же на «вы»? – засмеялась она. – Я ведь тоже совсем не старая.

– К такой девушке обращаться надо только как к королеве, – тоже засмеялся Гизат. – Спасибо, Саша, что познакомил. Сам бы я никогда не осмелился подойти.

Саша хмыкнул:

– Не скромничай – у кого-кого, а у тебя всегда отбоя от девушек здесь нет. А вот мы сейчас исполним песню в честь твоего прибытия.

Свою партию он вел безукоризненно.

– Спасибо, Саша, – благосклонно сказал Гизат, доставая бумажник и передавая ему червонец. – А то я остановился в «Чайке» – там скучно и тихо. В ресторане вечером людей – раз-два и обчелся, да и те командировочные.

– О, вы живете в «Чайке»? – воскликнула Майя. – Разве такие молодые начальники бывают?

Гостиница «Чайка» была старейшей в городе и первоначально была построена еще в тридцатых годах. Затем ее перестроили заново в советских стандартах «люкс», после чего она стала предназначаться для партийного и прочего высокого начальства, а также для приема космонавтов, регулярно приземлявшихся с начала шестидесятых в карагандинской степи. Даже название «Чайка» было в честь радиопозывного первой женщины-космонавта Валентины Терешковой… Проживание в этой гостинице призвано было усилить статус Гизата, как «жирного гуся».

– Там не так весело, как здесь, Маечка, – сказал Гизат. – Танцев и музыки нет. И таких хорошеньких девочек, как вы.

– Ладно, ребята, мой трудовой вечер в разгаре, хорошо вам отдохнуть, – махнул рукой Саша и ушел.

– Слушай, миленький, давай на «ты», – сказала Майя. – А то как на собрании.

– Твое желание – закон, – согласился Гизат, пытаясь быстро подстроиться под ее тон.

Он налил шампанское в бокал Майи.

– А ты все мои желания готов выполнять? – засмеялась Майя.

– Все, которые в моих силах, – усмехнулся Гизат. – А что, все знакомые мужчины стараются выполнить твои желания?

– А как же, почти все, – сказала Майя, чокнувшись бокалом шампанского с Гизатом и быстро осушив его до дна.

– И не пытались ослушаться? – с улыбкой усомнился Гизат. – Или даже обидеть?

– Обидеть? – сказала Майя. – Да я сама кого хочешь обижу! Стоит шепнуть кое-кому – и любому, кто меня обидит, не поздоровится.

И Майя обвела рукой зал.

Гизат даже не ожидал, как легко сработает первая же нехитрая ловушка.

– Да ну, – сказал он осторожно, улыбаясь, но с легким вызовом. – Шутишь?

– Еще чего! – тоже с вызовом сказала Майя, отпивая шампанское. – Про «Волчью стаю» слышал? Так вот, у меня есть связи среди этих ребят.

– Но ты не бойся, – продолжала она, смеясь и глядя на Гизата. – Ты мне нравишься, миленький.

* * *

Дастан поднялся по лестнице, но на последних ступеньках задержался и, облокотившись на перила, внимательно оглядел весь зал. Зал был огромный, и, несмотря на то что Гизат описал местонахождение столика, Дастану пришлось войти и даже прогуляться вокруг будто в поисках знакомых. Заметив наконец Гизата, Дастан развернулся и направился назад в сторону лестницы. При этом он рассеянно копался в карманах пиджака, делая вид, словно забыл или потерял что-то внизу – в вестибюле с гардеробной. В то же время Гизата он незаметно держал в поле своего зрения. Гизат же, будто бы не замечавший Дастана, медленно снял очки и не торопясь протер их.

Дастан спустился вниз, вышел из ресторана и подошел к машине, стоявшей поодаль в тени домов.

– Просит подождать, – сказал он Айбеку, сидевшему внутри машины. – Видимо, хочет побольше вытянуть из нее, а может, что-то еще на уме.

– Что он затеял? – Айбек нервно выругался. – Неужто решил живцом поработать? Что еще за комбинации на нашу голову?

– Да ладно, брось. Он же нашу работу делает.

– Придется доложить ситуацию Виктору, – сказал Айбек.

* * *

Гизат понимал, что уже сейчас можно отправить Майю в милицию, где с учетом сказанного есть хорошие шансы добиться от нее признания или уж во всяком случае начать активно отрабатывать связи девушки. В конце концов, не его дело выполнять работу уголовного розыска – дальнейшим они могут заняться сами, а он и так оказал достаточно содействия. Однако он чувствовал, что не все еще варианты в текущем развитии событий исчерпаны, и решил продолжать. Что-то уж очень легко Майка хвасталась связью с убийцами…

– Ладно, – сказал он, подмигивая Майе и наливая шампанское в ее бокал. – Шутка это или правда – сейчас неважно. Важно, что нравлюсь тебе, а раз так – мы можем исполнять желания друг друга.

– А я никогда не бывала в «Чайке»! – воскликнула Майя. – И у меня есть желание ее посмотреть.

«Ого! – подумал Гизат. – Быстро же она берет быка за рога».

Все это время он и сам испытывал желание убраться из ресторана поскорее. Кто-нибудь из персонала заведения в любой момент мог бы запросто обмолвиться при девушке о его принадлежности к милиции, а среди этой многолюдной публики мог внезапно отыскаться знакомый, который полезет с приветствиями.

– Вот что, Маечка, – сказал он. – В «Чайку» я бы тебя пригласил с большим удовольствием. Но порядки там особо строгие, слыхала? Давай подумай теперь – куда мы могли бы пойти дальше отдохнуть. В другое место…

И снова подмигнул ей.

Вообще-то порядки во всех советских гостиницах были строгие. Вход посторонним, не проживающим там, запрещался обычно с девяти вечера. Таким образом власти старались сохранить надлежащий моральный облик постояльцев. Ведь все гостиницы были государственными… Понятно, что некоторые, а точнее, небедные гости легко обходили этот запрет – пятерка, сунутая коридорной, быстро решала вопрос. А значит, для «жирного гуся», каковым изображал себя Гизат, такой вариант вообще не являлся проблемой. Например, ресторан «Казахстан» примыкал к гостинице с одноименным названием. И если бы Гизат на самом деле был бы командировочным, ищущим девиц легкого поведения, он бы с легкостью «решил вопрос» – ведь по заявленной легенде деньги у него водились…

Однако гостиница «Чайка» была не просто номенклатурной – то есть для партийно-советских или министерских боссов из центра, но и местом первого пристанища на Земле космонавтов СССР. Среди персонала, в том числе коридорных, были осведомители КГБ. И даже самые именитые гости побаивались баловаться здесь «клубничкой».

Именно поэтому Гизат сказал Майке, что остановился в «Чайке» – не только для того, чтобы произвести на нее впечатление, но также иметь возможность для маневра и при необходимости уклониться от приглашения ее к себе в номер.

Похоже, Майя и вправду была не прочь провести ночь с Гизатом в гостинице. Но если она являлась наводчицей, то он теперь как бы подталкивал ее к другому варианту действий…

– Хорошо, миленький, – поразмыслив, сказала Майя. – Давай пойдем ко мне в гости. Только еще шампанского с собой взять не забудь. Полусладкого.

Тут Майка встала и, обворожительно улыбнувшись, добавила:

– А я пока сбегаю – носик припудрю.

«Ага, – подумал Гизат, – выход в туалет может быть поводом для звонка подельникам. Или нет. В любом случае надо довести эту встречу до дверей дома Майи…»

…Когда Гизат и Майя вышли из ресторана, на улице совсем стемнело.

В этот момент двери сзади снова открылись и оттуда вышла директор ресторана Калинина, очень представительная дама сорока лет. Она была в красивом деловом костюме из тонкого голубого панбархата. Респектабельность вместе с ароматом дорогих импортных духов исходили от нее ощутимой волной.

При виде Гизата на ее холеном лице появилась удивленная улыбка, и она вежливо кивнула, мельком взглянув на его спутницу.

«Черт ее дернул идти через главный, а не служебный вход», – ругнулся про себя Гизат.

Однако появление директрисы сыграло неожиданно положительную роль.

– Ого, да ты никак торговое начальство? Из министерства, небось, – протянула Майка.

– Ну, Маечка, должен признать: твоя проницательность соперничает с внешностью, – с внутренним облегчением сказал Гизат.