– Я бы его и так запомнила, – с нежной улыбкой сказала растроганная Марианна, – ведь я всегда хотела выйти за тебя замуж, и только за тебя!
– Я знаю, милая, – шепнул Робин, дотрагиваясь губами до ее лба. – Но мы с тобой столько времени провели в этой комнате – я в постели, а ты возле меня, – что оба заслужили праздник!
Они снова посмотрели в зеркало, в отражении которого встретились взглядами.
– А ты знаешь о том, что жених не должен видеть невесту в день свадьбы до тех пор, пока она не придет к нему, когда он ждет ее у алтаря? – с лукавой улыбкой спросила Марианна. – Ты нарушил очередное правило.
– Я только его нарушил? – не менее лукаво усмехнулся Робин. – А видеть невесту до дня венчания можно? – и, когда Марианна кивнула, уточнил: – Даже обнаженной и беременной?
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись безудержным веселым смехом.
– Ох, Моруэнн, Моруэнн, Моруэнн! – сказал Робин, заключая Марианну в объятия. – Как же я благодарен судьбе за то, что она привела меня к тебе в тот августовский вечер на берег реки! Я даже представить сейчас не могу свою жизнь без тебя, моя Светлая Дева!
Она ответила ему поцелуем и спросила:
– Куда мы поедем венчаться? В церковь к отцу Туку?
– Нет, милая. Конечно, было бы замечательно привезти тебя в церковь или даже в собор, украшенный в честь нашей свадьбы, порадовать прихожан возможностью хвастаться потом, как они случайно оказались свидетелями нашего бракосочетания, – усмехнулся Робин. – Но я не настолько тщеславен, чтобы рискнуть тобой, если даже в силу рокового совпадения в церкви объявятся ратники шерифа.
– Тогда где же? – и Марианна с веселым ожиданием посмотрела на Робина так, словно предвкушала получить от него очередной неожиданный подарок.
– Здесь, Мэри. Это же бывший монастырь! Пусть вся церковь не уцелела, но одна из ее боковых часовен сохранилась. Пока ты удерживала меня в постели, ее привели в порядок, а отец Тук даже пожертвовал кое-чем из своей церкви. Кажется, он надеется в будущем регулярно проводить службы в этой часовне, спасая наши заблудшие души. Пора идти, милая. Нас, наверное, заждались!
Марианна кивнула, почувствовав, как ее лицо зарумянилось от волнения. Робин посмотрел на ее голову и спросил:
– Будешь надевать подвенечную вуаль?
Глядя в его пронизанные золотыми искорками смеющиеся глаза, Марианна тоже рассмеялась:
– Кого я здесь обману этим символом невинности? Весь Шервуд знает, что наша первая ночь давно миновала!
– Хвалю за смелость и правдивость! – рассмеялся Робин и подал ей руку. – Идем, моя леди!
Они прошли по безлюдному коридору, вышли в трапезную, и, бросив взгляд по сторонам, Марианна даже ахнула. Трапезная приобрела необыкновенно праздничный вид. Пол, обычно застланный лапником, был намыт до блеска каменных плит. Длинные столы, накрытые к свадебному обеду, покрыты новыми льняными скатертями, края которых ниспадали складками до самого пола. Сине-зеленые ветки можжевельника в глиняных кувшинах во множестве украшали столы между расставленными блюдами и кубками. На стенах висели венки и гирлянды из того же можжевельника и сосновых веток, перевитых разноцветными лентами. Воздух был напоен смолистым ароматом хвои и сладковатым запахом ягод можжевельника. Вся зала была ярко залита светом многочисленных факелов.
В просторной трапезной было не протолкнуться от гостей, и над столами, за которыми пока никто не сидел, реял гул оживленных веселых голосов. При появлении Робина и Марианны все разом смолкли. Растолкав гостей, к Марианне пробрался Дэнис и, окинув ее восхищенным взглядом, громко прошептал:
– О леди Мэри! Какая же ты сегодня красивая! Настоящая королева!
Его восторженные слова были подхвачены громкими рукоплесканиями. Марианна, смеясь и сияя глазами, наклонилась и поцеловала Дэниса в лоб. Она тут же оказалась окружена гостями, которые, не дожидаясь венчания, приветствовали ее и Робина, поздравляя и желая им долгих лет в счастливом супружестве.
– Кэтти! – воскликнула Марианна, обмениваясь поцелуем с Кэтрин. – Когда вы успели так убрать трапезную?! Ведь еще вчера вечером она была самой обыкновенной!
– А! – протянула Кэтрин, лукаво блестя глазами. – Ты думаешь, я просто так принесла тебе завтрак в комнату? Мы все трудились до глубокой ночи вчера, едва ты уснула, и продолжили еще до рассвета. Джон строго наказал мне следить, чтобы ты не вышла сюда раньше времени! А отец Тук решил тебя вчера исповедовать просто из своего каприза?
– Настоящий заговор! – рассмеялась Марианна и оглянулась, ища глазами Робина.
Он подошел к ней вместе с высоким седым мужчиной и молоденькой светловолосой девушкой и, услышав возглас Марианны, ласково улыбнулся ей:
– Моя леди, позволь представить тебе моего наставника сэра Эдрика, который в бытность моего отца возглавлял ратников Веардруна, и его дочь Матильду.
Эдрик почтительно склонился над рукой Марианны.
– Леди Марианна, отныне и навек я и моя дочь – ваши преданные слуги!
– Леди Марианна! – присела в реверансе дочь Эдрика. – Могу ли я просить вас о милости называть меня Тиль, как называют меня мой отец и его светлость граф Робин?
– Вы за поздравлениями не забыли о венчании? – раздался за спиной Марианны насмешливый голос. – Отец Тук устал ждать вас в часовне!
Марианна обернулась: перед ней стоял Вилл, по обыкновению скрестив руки на груди. Как и на празднике прощания с летом, на нем был праздничный наряд, очень схожий с нарядом Робина, но из бархата медового цвета, оттенявшего янтарные глаза и темные волосы Вилла.
– О, как ты подросла и расцвела с тех пор, как я тебя видел в последний раз! – сказал Вилл, бросив взгляд на дочь Эдрика.
Марианна заметила, что Тиль смотрит на брата лорда Шервуда с нескрываемым восхищением, а Эдрик, напротив, с неодобрением. Поймав его взгляд, Вилл обозначил легкий поклон в сторону Эдрика и громко воскликнул:
– Рад видеть тебя в добром здравии, мой строгий наставник!
По его насмешливому тону Марианна поняла, что для Вилла не явилась неожиданностью неприязнь, так откровенно выраженная в строгих глазах Эдрика. Украдкой бросив взгляд на посуровевшее лицо Робина, Эдрик степенно ответил с едва заметной приветливостью:
– И я рад, лорд Уильям, что ты цел и невредим, – но, заметив, что глаза дочери по-прежнему прикованы к Виллу и светятся немым обожанием и восторгом, Эдрик не удержался и сердито прикрикнул: – Тиль, немедленно прекрати глазеть на него! А ты, лорд Уильям, только посмей сделать хотя бы шаг в сторону моей дочери!
Вилл возвел глаза к небу, словно просил послать ему терпения, и расхохотался. Скользнув мимолетным взглядом по нежному личику Тиль, которое после окрика отца залилось багровым румянцем, Вилл успокоил Эдрика:
– Не бойся, мой добрый Эдрик! Девочки, которые еще играют в куклы, вызывают у меня исключительно отцовские, но никак не другие чувства!
Робин увидел, как после слов Вилла в глазах Тиль засверкали слезы, и поспешил подать руку Марианне:
– Пора, милая!
В сопровождении гостей, среди которых все мужчины, кроме Эдрика, служили в шервудском воинстве, Робин под руку с Марианной вышел из трапезной, и оказалось, что снаружи собралось еще больше гостей, чем было внутри. Все они громко приветствовали лорда Шервуда и его невесту. Возле часовни, которая до этого дня всегда оставалась закрытой, стоял отец Тук в обществе Клэренс.
– Я уже было решил, что вы передумали! – ворчливо сказал он, увидев Робина и Марианну. – Неужели тебе, сын мой, понадобилось столько времени уговаривать ее принять твое предложение?
– Нет, святой отец! Время понадобилось Марианне, чтобы нарядиться подобающим образом, – с улыбкой ответил Робин.
– Оно того стоило! – воскликнул отец Тук, глядя на Марианну откровенно любующимся взглядом. – За всю свою жизнь я не видел невесты краше! Ступай к алтарю, сын мой, и жди свою нареченную.
Робин прикоснулся губами к лбу Марианны и вошел внутрь часовни, двери которой были широко распахнуты. Часовня была мала для того, чтобы вместить всех гостей, но увидеть обряд венчания хотели все. День выдался холодный, но ясный, и солнечные лучи насквозь пронизывали часовню, стены которой сияли свежей белизной.
– Леди Клэр предупредила меня сразу, что никому не уступит право быть твоей подружкой, – сказал отец Тук, шутливо дернув Клэренс за кончик белокурой косы, и окинул взглядом гостей. – А вот кто отведет невесту к алтарю и отдаст ее руку жениху?
Эдрик, степенно огладив усы, хотел было сделать шаг вперед и предложить Марианне свою руку, но Вилл его опередил, сказав:
– Окажи эту честь мне, Марианна!
Удивленная его предложением, она посмотрела в глаза Вилла и удивилась еще больше, заметив в их янтарной глубине затаенную непонятную грусть. Вилл настойчиво смотрел на Марианну, не обращая ни малейшего внимания на еле сдерживаемое недовольство Эдрика, и Марианна, молча склонив голову в знак согласия, положила руку поверх предложенной ей руки Вилла.
Воцарилась торжественная тишина, Вилл медленным шагом повел Марианну к Робину, а Клэренс шла за ними, поддерживая край длинного плаща Марианны. Перед тем как передать Робину руку Марианны, Вилл поднес к губам ее пальцы и задержал их на долю мгновения дольше, чем следовало. Марианна почувствовала, как дыхание Вилла опалило ее руку внезапным жаром, а губы дрогнули, отрываясь от ее пальцев. Выпрямившись и гордо вскинув голову, Вилл с бесстрастным лицом и взглядом вложил руку Марианны в ладонь Робина.
– Береги ее, брат, – негромко сказал он. – Она слишком красива, чтобы оставить безразличным кого бы то ни было, и всегда будет пробуждать как любовь, так и жажду обладания ею. Она – самый большой дар, который тебе сделала жизнь. Береги ее от темных сердец, которых манит ее светлая душа.
Робин молча слушал брата, и его глаза на миг затенила печаль. Марианна с искренним изумлением смотрела на Вилла, поразившись такому отзыву о ней. Строгий, иной раз суровый и всегда резкий и насмешливый – наверное, он все же сумел найти в душе теплое отношение к ней. Словно почувствовав, что она сейчас думает о нем, Вилл обернулся к ней и тихо сказал:
– И ты, Мэриан, – произнося ее имя, голос Вилла едва заметно дрогнул, но тут же окреп, – всегда помни, что я тебе говорил: никто и никогда не будет любить тебя так, как Робин. Храни своего Воина, Светлая Дева!
Он замолчал, бросил на нее последний мгновенный взгляд и слегка склонил голову в поклоне перед ней и Робином. Отвернувшись от Марианны, Вилл встал рядом с Робином, отступив на шаг назад, так же, как Клэренс стояла возле Марианны.
– Боже мой! Ну и сила воли у него! Мне иногда кажется, что душа Скарлета выкована из лучшей стали, – шепнул Алан стоявшему рядом с ним Статли. – Вот так, запросто вручить ее руку Робину и наблюдать, как она сейчас обвенчается с ним!
– Да! – Статли, который все это время не сводил глаз с Клэренс, услышав слова Алана, грустно вздохнул и бросил взгляд на высокий и гордый силуэт Вилла. – Это скальная порода и неодолимая воля – недаром он носит такое имя4! Не разрушится, не дрогнет и никогда не изменит себе.
Встав перед Робином и Марианной, отец Тук посмотрел на собравшихся и замерших в ожидании гостей и в полную мощь своих легких сказал:
– Дети мои! Мы все собрались сегодня здесь, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака! Если кто-то знает о препятствии их супружеству, пусть скажет сейчас!
Как и было заранее оговорено самим отцом Туком, Джон громко ответил:
– Святой отец, всем известно о том, что лорд Гесберт епископ Герефордский запретил совершать обряд венчания над ними обоими!
– Слышу, сын мой! – отозвался отец Тук и поднял высоко над головой пергамент, с которого свисала большая печать, – но не считаю более этот запрет препятствием. Ибо его милость лорд Уильям – епископ Илийский и легат святейшего папы Римского – благословил заключение этого брака и дал на него разрешение, отменив запрет епископа Гесберта. Есть ли другие препятствия?
Отец Тук обвел глазами гостей, но, конечно, больше никто не назвал никаких причин к тому, чтобы брак Робина и Марианны не мог быть заключен.
– Сам епископ Илийский! – шепнул пораженный Дикон на ухо Хьюберту. – Как только Робину удалось добраться до него?!
– Да уж, епископу Гесберту не потягаться с нашим лордом! – ухмыльнулся Хьюберт. – Против своего кузена, хоть тот и в изгнании, он и слова сказать не сможет! Епископу Гесберту, наверное, и в голову не могло прийти, что Робин так ловко его обыграет!
Дикон глубоко и печально вздохнул в ответ. Хьюберт повернул голову к другу и, удивленно вскинув брови, тихо спросил:
– Дик, ты что, неужели еще надеялся? Не получи они этого разрешения, то все равно бы не расстались. Ты только глянь, как они смотрят друг на друга! Словно кроме них двоих никого больше нет. Даже завидно! Хотел бы я, чтобы такая женщина так смотрела и на меня!
Тем временем отец Тук, прочитав молитву, обернулся к Робину:
– Сын мой, согласен ли ты взять в жены эту женщину и обвенчаться с ней по закону нашей матери-церкви?
– Согласен, святой отец! – сказал Робин, улыбнувшись Марианне.
– Дочь моя, а ты согласна взять в мужья этого мужчину?
– Согласна! – ответила Марианна, не сводя сияющих глаз с Робина.
– Тогда принесите друг другу брачные обеты! – провозгласил отец Тук и, понизив голос, шепнул: – Только без этих ваших имен!
Тихо рассмеявшись над его просьбой, Робин взял руки Марианны в свои и, не отрывая глаз от ее лица, стал произносить слова обета громким и размеренным голосом:
– Я, Роберт, беру тебя, Марианна, в законные жены, чтобы ты всегда была у моего очага и на моем ложе, чтобы быть вместе с тобой – в горе и в радости, здравии и болезни, красоте и убожестве, богатстве и бедности, пока не разлучит нас смерть. Обещаю почитать, оберегать тебя и хранить тебе верность.
Он смолк, и голос Марианны ответил ему звучным эхом:
– Я, Марианна, беру тебя, Роберт, в законные мужья, чтобы всегда быть у твоего очага и на твоем ложе вместе с тобой – в горе и в радости, здравии и болезни, красоте и убожестве, богатстве и бедности, пока не разлучит нас смерть. Клянусь почитать тебя, повиноваться во всем, быть тебе верной.
Отец Тук подал Робину обручальное кольцо для Марианны.
– Этим кольцом я скрепляю данный мной обет, – сказал Робин, надевая кольцо Марианне на палец. – Носи его как знак того, что моя любовь к тебе не остынет до конца моих дней.
– Властью, данной мне церковью, я благословляю и подтверждаю ваш брак! Объявляю вас мужем и женой во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! Аминь, – торжественно завершил церемонию отец Тук и обычным ворчливым голосом добавил: – Можете поцеловаться.
Робин привлек Марианну к себе, они посмотрели в глаза друг другу, улыбнулись, и их губы слились в долгом поцелуе под восторженные крики и рукоплескания гостей. Оборвав поцелуй, Робин несильно сжал скулы Марианны, сияющими глазами еще раз заглянул в ее такие же сияющие глаза и, подав Марианне руку, вышел из часовни. Остановившись за ее порогом, Робин громко сказал:
– Представляю вам всем мою законную супругу леди Марианну Рочестер!
Джон вынул из ножен свой меч, преклонил колено, низко опустил голову перед Марианной и склонил меч к ее ногам. Остальные стрелки и Эдрик последовали его примеру.
– Леди Марианна! – мощно пророкотал голос Джона. – Отныне и навек вы – наша госпожа. Мы клянемся вам в преданности, обещаем повиноваться вашему слову, защищать вас и, если понадобится, отдать за вас жизнь!
Марианна положила ладонь поверх клинка Джона и громко ответила:
– Поднимитесь, друзья мои! Я поклялась быть достойной супругой вашему лорду, а теперь клянусь вам, что буду достойной госпожой, и если придется отдать за вас жизнь, я сделаю это без колебаний!
Она посмотрела на Робина. По его губам скользила едва уловимая улыбка, пока он слушал присягу, которую от имени всех вольных стрелков Джон принес Марианне, и ее ответ. Едва обмен церемониями завершился, лорд и леди Шервуда тотчас оказались в окружении желающих их поздравить. Марианну поцеловал в щеку Джон, потом Статли, Алан, Мэт, Элис… У нее начала кружиться голова от бесчисленных поцелуев и поздравлений.
– Пора к столу! – звонким голосом позвала Кэтрин, но ее перебил еще более звонкий голос Дэниса:
– Подождите! Кое-кто тоже хочет принести присягу на верность леди Шервуда!
Дэнис лихо сунул в рот два пальца и заливисто свистнул. Гости едва успели раздаться в стороны, как в их круг на полном скаку влетел Воин и заплясал, роя копытом землю. Всхрапывая и кося на Дэниса взгляд, жеребец вытянул вперед правую переднюю ногу, подломил под себя левую и склонил голову перед Марианной.
– Это еще что такое?! – воскликнул Робин и, сдвинув брови, посмотрел на своего боевого коня, а потом перевел взгляд на Дэниса, наслаждавшегося общим удивлением. – Он теперь всегда будет падать ниц, завидев Марианну?!
– Нет! – бойко ответил Дэнис под хохот гостей. – Только по знаку, которому я его обучил.
– Я же запрещал тебе вертеться возле коня Робина! – грозно сказал Вилл и несильно дернул сына за ухо. – А если бы Воин забил тебя копытами или покусал?
– Нет, мы с ним друзья, – ответил Дэнис и, подбежав к вороному, ласково обнял его за шею, заставив подняться.
Вороной, который подпускал к себе только лорда Шервуда и Марианну и неукротимого нрава которого из остальных стрелков не боялись лишь Вилл и Джон, зафыркал и закивал головой, словно подтверждал слова мальчика. Дэнис скормил ему сухарь и, ласково шлепнув по крупу, прогнал Воина обратно к конюшне.
Все вернулись в трапезную, и начался свадебный обед – шумный и веселый, с не прекращавшимися пожеланиями и здравицами, которые раздавались в честь лорда и леди Шервуда. Робин и Марианна улыбались, искоса поглядывали друг на друга, и, когда их глаза встречались, Робин сжимал лежавшие под его ладонью пальцы Марианны.
– Как долго нам с тобой приходилось ждать! – прошептал Робин, склонившись к Марианне. – Первой встречи, второй, третьей! Решения быть вместе, дня, когда мы действительно пошли по жизни рука об руку, венчания! Как тебе хватило терпения, милая?
– Мне не требовалось терпения, – улыбнулась в ответ Марианна, – достаточно было веры в то, что мы не можем быть врозь. Это тебе приходилось проявлять недюжинное терпение!
Джон отвлек Робина разговором, и Марианна окинула взглядом гостей. Она заметила, что Статли расположился рядом с Клэренс и что-то оживленно рассказывает ей, а та весело смеется в ответ, игнорируя неодобрительный взгляд Эдрика, который сидел напротив них. Потом взгляд Марианны упал на Вилла, и по ее губам пробежала улыбка. Тиль, воспользовавшись тем, что отец отвлекся, пробралась к брату Робина и устроилась между ним и Дэнисом, который охотно подвинулся, уступив девушке место. Вилл дружелюбно, но не более того, принял ее соседство и, когда Тиль помогала ему в передаче вина или блюд, принимал ее помощь как должное – не благодаря и не отвергая.
– Вилл, – услышала Марианна робкий голос Тиль, – почему ты так редко навещаешь нас? С тех пор как ты забрал Дэниса, ты вообще ни разу не приезжал к нам с отцом!
– Не помню, чтобы твой отец приглашал меня, – с усмешкой ответил Вилл, не глядя на Тиль, которая не сводила с него глаз, полных нежной тоски.
– При чем здесь отец! – с досадой воскликнула Тиль и, зардевшись румянцем, шепнула почти неслышно: – Ты ведь пошутил, когда сказал, что я все еще играю в куклы?
– А что, уже не играешь? – рассмеялся Вилл и дернул ее за косу ласково и шутливо.
Посмотрев в сторону Эдрика, который наконец-то заметил отсутствие дочери, Вилл улыбнулся наставнику чарующей улыбкой, получив в ответ негодующий взгляд.
– Тиль, быстренько беги к своему грозному отцу, пока он не устал терзать меня только глазами и не вонзил меч в мою грудь по самую рукоять!
Кэтрин, взяв на себя обязанности распорядительницы торжества, объявила начало танцев. Алан и Клэренс заиграли на лютнях, и по трапезной поплыла плавная мелодия торжественного церемонного танца. Робин подал Марианне руку. Они вышли на середину трапезной и подождали, пока рядом встанут другие пары: Джон с Кэтрин, Статли с Элис, Дикон с Мартиной, Эдгар с Эллен. Мэт попросил у Эдрика позволить танцевать с Тиль, и тот неохотно, но разрешил дочери принять приглашение.
– Ты чудесно танцуешь! – шепнул Робин Марианне, обводя ее вокруг себя. – Такая легкая и изящная!
– Отвечу тебе тем же, мой лорд! – улыбнулась Марианна, склоняясь перед ним в реверансе и вновь обходя его в легком скольжении. – Ты грациозен и так твердо ведешь, что в паре с тобой невозможно совершить ошибку!
– А вот сейчас я боюсь сбиться, – ответил Робин, когда они сошлись в танце лицом к лицу. – Когда ты подходишь ко мне так близко, то, забывая о танце, я хочу поцеловать тебя!
Марианна в ответ улыбнулась одними глазами и, когда танец снова подвел их друг к другу, сама поцеловала Робина.
– Хорошо, что музыка смолкла, – смеясь, сказал Робин, – иначе бы мы все пары сбили с ног!
Следующий танец Марианна прошла в паре с Джоном, который, несмотря на свой рост и могучую фигуру, двигался очень легко и ловко, а третьим ее пригласил Эдрик, испросив разрешения у Робина. В умении танцевать ратный наставник Робина не уступал своему ученику, словно стряхивая с себя в танце прожитые годы.
– Ах, ваша светлость, если бы вы знали, как у меня радуется сердце, когда я смотрю на вас! – сказал Эдрик. – Теперь, когда вы стали супругой графа, моя душа за него спокойна!
– Вы же меня совсем не знаете! – с улыбкой возразила Марианна.
– Я хорошо знал ваших родителей, видел вас крошкой, когда граф Альрик приезжал в гости к вашему отцу, а я сопровождал его. Видел вас и в более старших летах, навещая леди Клэр в обители, где вы обе воспитывались. От души признаюсь вам в том, что, когда граф Альрик принял решение заключить договор о помолвке лорда Робина, я, конечно, не мог высказать ему свое мнение, но был очень рад, что он остановил свой выбор на вас.
– А он не сказал тебе, что все эти годы донимал меня наставлениями, что я должен помнить о графском титуле? – усмехнулся Робин, когда Марианна снова оказалась рядом с ним и передала ему слова Эдрика. – Мы с Эдриком крепко поссорились, когда я дал Виллу разрешение жениться на Элизабет. С тех пор он постоянно подозревал меня в том, что я втайне от него женюсь на девушке, которая, по его мнению, окажется недостойной имени Рочестеров.
– Мне показалось, что он любит тебя самого, и не только из-за титула, который ты унаследовал от отца, – ответила Марианна.
– Я знаю, – сказал Робин. – Любит, но далеко не во всем одобряет. Но и я люблю его, так же не во всем уступая ему.
Церемонные и медленные танцы наконец сменились быстрыми веселыми хороводами, и Робин отвел Марианну за стол, отказав всем, кто хотел потанцевать с новобрачной. Марианна, чувствуя утомление, сменила за лютней Клэренс, которой очень хотелось потанцевать. Алан тоже был не прочь присоединиться к танцорам, но звучание одной лютни вместо двух было бы слишком слабым для танцев, а заменить Алана из всех мог только Робин. Тот же был занят разговором с окружившими его гостями и не видел тоскующих глаз Алана. К счастью для Алана и к несчастью для Тиль Эдрик орлиным взором высмотрел дочь в тот момент, когда она уже почти подобралась к Виллу, собираясь пригласить его на танец.
– Тиль, разве ты не видишь, что ее светлость сидит за лютней? Почему же ты беззаботно развлекаешься? Немедленно замени этого достойного человека – он устал играть! – и помоги ее светлости!
Тиль грустно вздохнула, но не посмела ослушаться отца.
Короткий зимний день сменился вечерними сумерками, которые быстро сгустились.
– Робин! – раздалось веселое щебетание Кэтрин. – Уже стемнело. Мы забираем твою жену, чтобы достойно подготовить ее к брачной ночи!
Предложение Кэтрин было подхвачено одобрительными возгласами, и Робин, рассмеявшись, склонил голову в знак согласия.
– Ты рассчитывал избежать проводов в спальню? – спросил Вилл, не обманувшись согласием Робина, и рассмеялся, потрепав брата по плечу: – Даже не надейся! Весь Шервуд с рассвета предвкушает присутствовать на церемонии вручения тебе Саксонки! Ты ведь не хочешь нового бунта, если нарушишь традицию?
– Ты прав, не хочу, а он непременно случится, если я ее нарушу! – усмехнулся Робин, окинув взглядом веселые лица гостей, которые только из уважения к своему лорду воздерживались от обычных в таких случаях шуток. – Деваться некуда! Иди, милая.
Марианна поднялась, и Кэтрин с Эллен увели ее из трапезной в купальню. Там одна из ванн уже была наполнена водой, благоухавшей лавандой. Подруги бережно раздели Марианну. Кэтрин высоко на затылке заколола ее еще утром вымытые волосы. Когда Марианна забралась в ванну, они принялись растирать мягкими, пропитанными мылом салфетками ее шелковистую кожу и ополаскивать чистой водой. Подчинившись ласковым рукам Эллен, Марианна поднялась, и Эллен обернула ее огромным льняным полотенцем, согретым у огня. Кэтрин стояла рядом, держа в руках длинную сорочку из белого шелка, сплошь обшитую кружевными лентами. Когда Марианна облачилась в сорочку, Кэтрин вынула заколку из ее волос, и они светлыми волнами обрушились Марианне на плечи. Кэтрин широким гребнем до блеска расчесала волосы Марианны. Окинув новобрачную придирчивыми взглядами, Эллен и Кэтрин остались довольны ее видом. Эллен набросила на Марианну плащ, чтобы та не продрогла после купания.
– Вот ты и готова! – ласково улыбнулась Кэтрин и взяла Марианну за руку. – Пойдем, твой супруг, наверное, истомился в ожидании тебя!
Они вышли из купальни и увидели, что дверь в комнату Робина и Марианны распахнута настежь, а коридор полон гостей, ждавших появления супруги лорда Шервуда. Стараясь не выдать смущения, Марианна проскользнула между ними и вошла в комнату.
Там был только Робин. Скинув верхнюю бархатную куртку, он стоял возле очага, и пламя играло переливами на белой ткани его рубашки и тонуло в глубине синих глаз. Увидев Марианну, он заметил ее смущение и улыбнулся.
– Робин, а как же традиции? – ухмыльнулся Алан. – Когда мы с Элис поженились, все захотели убедиться в красоте новобрачной!
Марианна поняла, что, соблюдая традицию, она должна полностью обнажиться, и посмотрела на Робина с безмолвной просьбой найти какой-нибудь способ позволить ей избежать этого.
– Что ж, традиция есть традиция, – усмехнулся Робин, заметив взгляд Марианны. – Мы ее соблюдем, но одновременно нарушим. Иди сюда, Мэри!
Он протянул к ней руку, она вложила в его ладонь свою. Робин подвел Марианну к очагу и снял плащ с ее плеч. Яркий свет пламени сделал невидимой тонкую ткань сорочки Марианны, открыв взорам очертания ее тела, прекрасного и в ожидании ребенка. Услышав восхищенные вздохи, Робин одной рукой обнял Марианну и, подойдя вместе с ней к двери, другой рукой закрыл дверь, сказав:
– Достаточно!
Они остались вдвоем.
– Устала? – спросил Робин, с улыбкой посмотрев на Марианну.
– Нет, конечно! – улыбнулась она в ответ. – Разве можно устать в день своей свадьбы?
– Устала! – ласково усмехнулся Робин и снова набросил ей на плечи плащ.
Взяв ее на руки, он вместе с ней опустился на медвежью шкуру возле камина и прислонился спиной к стене. Марианна уютно устроилась на его коленях и в его объятиях и положила голову ему на плечо. Так они молча сидели – рука в руке – и смотрели на огонь.
– Пытаюсь представить, как бы мы с тобой встретились, если бы жизнь сложилась так, как предполагали наши родители, – нарушила молчание Марианна и, вскинув голову, посмотрела на Робина.
– Пытаешься представить? Давай попробуем сделать это вместе! – рассмеялся Робин, подхватывая игру, и задумчиво посмотрел в потолок. – Итак, венчание было назначено на день, когда тебе исполнилось бы шестнадцать лет. Значит, отец и я нанесли бы вам визит примерно за два-три месяца до этого дня. Мой отец долго беседовал бы с твоим, обсуждая приготовления к нашей свадьбе, а я бы невыносимо скучал. А ты? – внезапно спросил он, предлагая ей сделать в игре следующий ход.
По губам задумавшейся Марианны пробежала шаловливая улыбка.
– Я? – протянула она и тоже посмотрела в потолок. – Я бы в душе была удручена неожиданным известием, что мне так скоро предстоит расстаться со свободой и выйти замуж за того, кого я даже в глаза не видела. Поэтому я бы сердилась и ждала, когда отец призовет меня, чтобы я, наконец, увидела своего нареченного.
– И удрученная и сердитая заранее перемерила бы все наряды, чтобы поразить незнакомца, который покусился на твою свободу, всей своей ослепительной красой! – рассмеялся Робин. – Но вот сэр Гилберт послал за тобой. Ты вошла – надменная, с высоко поднятой головой, украдкой бросая по сторонам взгляды и пытаясь угадать, кто же станет твоим супругом. Нас бы представили друг другу, а потом, возможно, решили, что нам надо побыть вдвоем и познакомиться ближе.
– Вот так сразу вдвоем и ближе?! – рассмеялась Марианна. – А вы не слишком торопитесь, милорд? Мой отец весьма строг в соблюдении приличий!
– Да, мой отец более свободен в обращении! – признал Робин. – Хорошо, свита бы стояла в отдалении, следя за тем, чтобы твоя честь осталась незапятнанной, но достаточно далеко, чтобы не слышать нашего разговора.
– И что бы ты сказал мне? – спросила она, капризно изогнув бровь.
Он глубоко вздохнул, закрыл глаза и произнес речитативом, лишенным каких бы то ни было чувств:
– О несравненная леди! Я сражен твоей неземной красотой! Когда ты явилась в эту залу, мне почудилось, что прекрасный ангел сошел на грешную землю и почтил нас своим присутствием!
Открыв глаза, Робин увидел, что Марианна смотрит на него с нескрываемым испугом, и, расхохотавшись, крепко прижал ее к груди.
– Ты напугал меня! – воскликнула она и с притворным гневом шлепнула его по руке. – Я столько раз слышала подобные слова! Неужели и ты не смог бы найти других слов и говорил бы со мной вот так?
– Конечно нет! – отсмеявшись, ответил Робин. – Рассмотрев тебя, я подумал бы, что ты хороша собой, и это отчасти стало бы мне утешением в том, что и я теряю свободу. Потом я спросил бы тебя, как ты желаешь провести время, на которое нас предоставили самих себе.
Марианна на миг задумалась и улыбнулась с явным лукавством.
– Я бы решила узнать, способен ли ты нарушить приличия ради меня. А заодно показать тебе сразу, что я не из кротких и благонравных девиц, которые проводят все свое время за вышиванием церковных покровов.
– Ах вот как? Только что упрекала меня, что я собирался поступиться приличиями и остаться с тобой вдвоем, а теперь сама решила толкнуть меня на какой-то безрассудный поступок!
– Ну, он потребовал бы от тебя смелости, но не чрезмерной! Я бы сказала тебе, что желаю прокатиться верхом, но только вдвоем и без свиты. Согласился бы ты на такое условие?