Старое поместье Батлера

Глава 7

Интерлюдия

Мэделин чувствовала, что неожиданный гость пришёл по её душу и вести будут тесно связаны с Джоном. Женщина старалась отогнать от себя подобные мысли, но они, как назойливые осы, пытались ужалить посильнее и заставить нервничать сверх меры.

Переодевшись в светло-голубое платье, леди Лерой подошла к распахнутому настежь окну своей комнаты, чтобы немного успокоиться.

– Сара, благодарю, – не оборачиваясь, сказала она, – можешь идти. Угости посетителя чаем, скажи ему, что я спущусь через несколько минут.

– Да, госпожа, – горничная сделала быстрый книксен, сочувствующе посмотрела на неестественно прямую спину хозяйки и вышла вон, тихо притворив за собой дверь. Девушка очень любила хозяйку и знала, в какой ситуации оказалась вся их семья. Помочь она ничем им не могла, лишь услужить, сделать их жизнь чуть проще.

Оставшись одна, графиня тут же обхватила себя за плечи и крепко их сжала. Зелень густо растущих деревьев в шикарном парке напротив, навеяли грустные воспоминания, а ведь когда и у неё был свой дом с не менее красивым садом.

– Нужно успокоиться, я Батлер. А Батлеры никогда не сдаются, – тихо, но твёрдо вымолвила она, прислушиваясь к собственному голосу. – Всё будет хорошо. Грейс идёт на поправку, а Джон… Что же, у любой проблемы есть решение…

Мэделин не так давно задумалась, что развод стал бы избавлением, только получить его можно, обратившись в парламент. Одна лишь мысль, как она стоит под обстрелом множества насмешливых взоров сиятельных лордов, как становилось тошно. Даже если её просьбу удовлетворят, то будущее дочери будет навсегда запятнано и Грейс не сможет устроить свою жизнь, перед девочкой закроются все двери. Обе женщины мигом превратятся в изгнанниц.

Стать вдовой гораздо лучше, нежели оказаться разведённой. От сей мысли графиню пробила дрожь, сердце затопила вина – нельзя допускать подобных размышлений. Джон – живой человек, он не заслуживает смерти, каким бы ни был.

Внутренне собравшись, леди резко развернулась и направилась на встречу с незнакомцем.

Спустившись по парадной широкой лестнице на первый этаж, не обращая внимания на богатство обстановки, на немногочисленных слуг, тихо что-то делающих по дому, пересекла холл. Остановившись у дорогой резной двери, взялась за тяжёлую медную ручку. Вдох-выдох. На лице расцвела доброжелательная, но отстранённая полуулыбка, и, толкнув дверь, женщина шагнула внутрь.

Сидевший на резном диване мужчина, тут же поднялся ей навстречу. Мэделин раньше никогда не встречала этого человека. Высокий и худой, в тёмном сюртуке и узких бриджах, заправленные в кожаные, начищенные до зеркального блеска, высокие сапоги. Всё хорошего качества и пошито на заказ. Зализанные тёмные волосы и тонкие тараканьи усики придавали образу некое аристократическое благородство, точнее, гость хотел, чтобы так оно выглядело со стороны. Чёрные глаза мужчины смотрели на неё оценивающе, будто графиня – товар на прилавке. Противные морозные мурашки волной прокатились по позвоночнику. Стало ещё тревожнее.

– Добрый день! – наигранно опомнился он, короткий поклон, – леди Лерой?

– Добрый день, да, это я. С кем имею честь? – вскинув правую идеально очерченную бровь, Мэделин и не подумала подходить ближе.

– О, простите! Николя Шандон, поверенный барона Мэйсона Ригнэ. Мне бы хотелось поговорить с графом, но, как сказала служанка, его здесь нет, и я имею честь беседовать с вами. Поскольку бегать и искать человека в Бирмингеме в любое время суток – задача непростая. Конечно, если вы скажете, где именно находится ваш супруг сейчас… – графиня отрицательно покачала головой, она знала, но говорить не желала. – Тогда проще всё обсудить с вами. А вы уже передадите графу.

– Да, конечно. Прошу вас, – Мэделин кивнула на софу, и когда мужчина занял прежнее место, присела напротив него. – Я вас слушаю.

– Дело в том, что граф Джон взял у моего господина в долг весьма крупную сумму, в расписке указал, что если не сможет расплатиться в срок, то отдаст Его Светлости сей особняк. Я пришёл сюда, чтобы оформить положенные документы.

Всё внутри Мэделин оборвалось. Вот она ещё таила надежду, что человек принёс добрые вести, как все её чаяния вмиг были безжалостно растоптаны. Всё, что говорил дальше этот человек, она уже не слышала – в ушах зашумело, перед глазами заплясали противные мушки и отчаянно захотелось хлопнуться в обморок, очнуться и узнать, что всё это просто дурной сон!

– Леди! Леди Лерой! С вами всё в порядке? – встревоженно спросил мистер Шандон, заметив, что женщине стало худо. И немудрено – такие неприятные вести. А особняк-то просто великолепен! Всего в двух кварталах от королевской резиденции, а это очень хорошее местоположение. Поверенный успел оценить богатое убранство и дороговизну висящих на стенах картин и даже гобеленов давно ушедших именитых мастеров. Барон будет доволен новым приобретением.

– Всё в порядке, – выдохнула прекрасная аристократка, её голубые глаза внимательно посмотрели на Николя, отчего он вдруг смутился. Такая шикарная женщина и досталась эдакому дураку! Но свои мысли он, конечно, оставил при себе.

– Вот, выпейте воды, – поверенный наполнил стакан и подал графине.

Мэделин сделала несколько маленьких глотков, постепенно приходя в себя и возвращая почти утерянное самообладание.

– Благодарю, – выдохнула она, помолчала секунду, собираясь с мыслями, и продолжила: Дело в том, – пауза, – что этот дом нам не принадлежит.

Николас замер в ошеломлении.

– Но как?

– А вот так, – уже полностью успокоившись, по крайней мере, внешне, увереннее заговорила собеседница, – особняк принадлежит моей родственнице, графине Мэй Нокстэд. Я даже не являюсь наследницей всего этого великолепия, уж простите. Когда брали расписку с моего супруга, следовало запросить и подтверждающие документы.

– В нашем деле принято доверять высокородным клиентам и не обижать их подобными просьбами, – покачал головой мистер Шандон.

– Впредь поступайте иначе, – вздохнула леди, поднимаясь и давая понять, что более им говорить не о чем.

– Мы не так давно прибыли в Бирмингем и мало кого тут знаем, – вдруг решил оправдаться он. – Но стараемся придерживаться заведённых ранее правил, и они ещё ни разу нас не подводили.

– Я всего лишь высказала свои мысли, – равнодушно пожала плечами прекрасная леди.

– Погодите, леди Лерой. Но ежели граф Джон не вернёт долг, то его упекут в долговую тюрьму. На несколько лет. Возможно, у вас есть драгоценности, породистые кони, земля?

– У нас ничего нет, – гордо приподняв подбородок, по-королевски ответила женщина, – а Джон пусть понесёт наказание. Заслужил. Вас проводят. Всего вам хорошего, мистер Шандон.

Поверенный растерянно глядел в идеально ровную спину уходящей графини и не мог взять в толк: как это? Неужели вот так просто уйдёт и даже не станет искать способы спасти супруга? Не расплачется, со слезами умоляя пощадить? Неожиданно!

Мэделин вернулась к себе и обессиленно рухнула в кресло. Прижав прохладные трясущиеся ладони к горящим от стыда щекам, прикрыла веки. Она уже знала, что последует за арестом Джона и ей нужно было приготовиться. Роберт не станет терпеть под боком такую семейку и выставит и её, и Грейс за порог. Тётушка Мэй не сможет воспрепятствовать сыну, не в этот раз.

Глава 8

Мне было любопытно, кто это там пришёл и что сказал. Но никто не спешил поделиться со мной вестями. Оттого я маялась, не зная, куда себя деть. Книгу дочитала, даже чуток вздремнула. Лишь ближе к полднику прибежала Сара с выпученными глазами и повязками в руках.

– Простите, мисс Грейс, – выпалила она, останавливаясь подле моей кровати, – приехала леди Мэй, пришлось помогать разгружать сундуки, – виновато добавила она. – Ваша матушка сейчас с тёткой, заперлись в комнате и о чём-то беседуют. Возможно, – девушка значительно понизила тональность, – обсуждают сегодняшнего визитёра…

– А ты, случаем, не в курсе, кто это был и чего хотел? – непринуждённо уточнила я, откидывая одеяло и не спеша принимая сидячее положение. Сара помогла стянуть сорочку и принялась перевязывать мои болящие рёбра.

– Нет, – пожала плечами она, стягивая лентами моё туловище, – так не слишком туго?

– Можно чуть сильнее, – попросила я.

– Но после разговора с ним леди Мэделин была сама не своя, хоть и пытается улыбаться, но в глазах такая тоска, моё сердце кровью обливается.

– Скорее всего, папенька что-то учудил, – вслух выразила я свои подозрения.

Девушка деликатно промолчала и быстро закончила с перевязкой.

– Давайте обработаю рану на голове и дам вам настойку. Потом сбегаю на кухню, принесу перекусить, проголодались поди.

После полдника, с удовольствием допив медовый взвар, сказала Саре:

– Я посплю, что-то отчаянно клонит в сон.

– Да, мисс Грейс, вам нужно побольше отдыхать. Так быстрее раны заживут, – кивнула девушка, собирая посуду со стола.

До самого вечера я спала. В это время ко мне так никто и не пришёл.

Проснулась перед самым ужином, будто будильник прозвенел – проревел раненым зверем желудок, требуя пищи. Хороший знак! Значит, организм точно взял курс на выздоровление. Сара пришла, как всегда, вовремя, принеся увесистый поднос со множеством разной посуды. Горячий куриный суп, овощное рагу с разваренным мясом, пышная булочка с кусочком сливочного масла и горячий взвар. Я почти всё съела, стараясь не торопиться и нормально пережёвывать.

А после наступило время безделья, и я предалась размышлениям. Например, о том, почему я так легко стала называть графиню, эту, по сути чужую женщину, "мамой".

И, покопавшись в себе, нашла ответ, лежавший буквально на поверхности: просто попыталась поставить себя на её место. Если бы у меня был ребёнок, который чуть не погиб и совершенно чудесным образом пошёл на поправку вопреки прогнозу врача, а итогом болезни стала всего лишь амнезия, разве я не была бы счастлива? Без преувеличения скажу – прыгала бы от радости! Уделила бы максимальное внимание и участие, во всём помогала, лишь бы ребёнок быстрее встал на ноги.

По факту Мэделин потеряла дочку, но в её теле поселилась я, и сказать этой женщине, что от её Грейс осталась лишь оболочка, никогда не смогу. Иначе получится, что не только муж её предал, но и родная кровиночка. Посему я была решительно намерена не обижать графиню. Моя мама из той, другой жизни, почила, когда мне было меньше двух, но теперь у меня появилась Мэделин, достойный человек, и отныне мать. Я позабочусь о леди Лерой, чтобы ей больше не пришлось плакать.

Негромкий стук в дверь раздался после ужина.

– Войдите! – ответила я и створка тихо распахнулась.

В комнату шагнула… старушка. Но такая очаровательная, что я невольно улыбнулась.

Не просто бабушка, а божий одуванчик, тонкая в кости, с аристократически правильными чертами лица и такими же, как у нас с Мэделин голубыми глазами. Белоснежно-серебристые волосы уложены в высокую, элегантную причёску. На леди Мэй, а это, без сомнения, была именно она, красовалось светло-зелёное, как молодая листва в саду, платье. Три нитки жемчуга на шее и тяжёлые жемчужные серьги дополняли воздушный образ. Морщинки одна к одной, вот иначе не могу описать, подсказывали, насколько эта дама была прекрасной в юности.

Едва касаясь пола тонкой золотистой тросточкой, женщина вплыла в помещение и, увидев меня, сидевшую на диване с томиком на коленях, благожелательно улыбнулась:

– Милая моя Грейси! Мне сказали, что ты отдыхаешь, поэтому не пришла пораньше, – голос звонкий, совсем не старческий.

Я встала и сделала неуклюжий книксен, рёбра не позволяли сесть ниже.

– Вечер добрый!

– Ты чего вскочила! – покачала головой женщина, подошла ко мне и, взяв за руки, потянула вниз. Мы обе устроились на софе и молча посмотрели друг на друга. – Знаю, что ты ничего и никого не помнишь, – искренне, очень грустно вздохнула старушка. – Мэдди сильно переживает за твоё состояние. Как ты себя чувствуешь?

– Уже намного лучше, тётушка Мэй. Но по-прежнему никого не узнаю. Болит голова и ноют кости, – просто добавила, стараясь быть максимально откровенной. Это всегда подкупало людей.

– Ты как-то изменилась… Раньше непоседой была, настоящей егозой, места себе не находила, всё рвалась кому-то что-то доказать, – и многозначительно приподняла брови.

– Не помню, какой была. А желание прыгать и бегать пропало, кажется, надолго, – коряво пошутила я, вызвав тихий смех у собеседницы.

– Ну, может, это знак свыше, что хватит? Беречь себя надо, ты у мамы одна. Твой отец… в общем, вам нужно будет научиться жить вдвоём.

– А что случилось? И где мама? Тётушка Мэй, не томите, прошу вас, расскажите всё как есть! – я правда встревожилась, внутренне приготовившись услышать не очень приятные новости.

Женщина погладила большим пальцем правой руки набалдашник трости, который представлял собой голову медведя с изумрудными вставками вместо глаз. Занятная вещица.

– Мэдди скоро должна вернуться, она на встрече с городским судьёй, подписывает кое-какие документы. А Джон, – тётушка поджала бледные губы, превращая их в тонкую линию, – твой отец пробудет в тюрьме несколько лет, и не просто за решёткой, а отработает на императорских каменоломнях положенный срок.

Я не знала, как реагировать: вот вроде стоит изобразить шок, пустить слезу – этот человек ведь теперь мой отец. Но наружу рвался дикий радостный клич – свобода! Выживет ли там папаша – бог весть, а лучше бы и нет, мелькнула крамольная мысль. Затолкав её куда поглубже, постаралась, чтобы на лице проступила некая задумчивость.

– Вижу, не сильно опечалилась, – проницательно заметила старая графиня.

– Джон для мамы не сделал ничего хорошего, всё было с точностью да наоборот, – вскинув подбородок, ровно заявила я.

– Просто по имени кличешь? – сделала свои выводы тётушка. – Что же, не согласиться с тобой не могу. Туда ему, подлецу, и дорога. Вот только ваше славное имя графов Лерой отныне так запятнано, что отмыть его выйдет, если спасёте жизнь Его Величеству или кому-то из императорской семьи. Но на это рассчитывать глупо, у нас перемирие со всеми странами вокруг. И вы с Мэдди вовсе не воины и даже не шпионки, а слабые, беззащитные женщины. Отстаивать интересы Империи от вас двоих никто не потребует, да и не отправит. А ещё… нужно просто время. Люди имеют свойство забывать многое, и о проступке твоего отца тоже запамятуют.

Это всё было понятно. И оттого вдвойне грустно: Мэделин придётся покинуть привычную среду обитания и уехать подальше от родных мест.

– Грейси, не волнуйся так.

– Не за себя страшно, за маму, – честно сказала я. Я-то точно не пропаду, а вот справится ли графиня – неизвестно. Но она создавала впечатление сильной, мудрой личности, значит, должна выдержать любые испытания.

– О, твоя мама… Моя Мэдди всё преодолеет, не смотри, что внешне мы выглядим хрупкими. Внутри у нас, истинных Батлеров, железный стержень и так просто его не согнуть… – тётушка Мэй вдруг наклонилась ко мне, накрыв своей тёплой ладонью мою, и добавила: – Я подумаю, как можно поступить, чтобы у вас была и крыша над головой, и еда на столе. Не печалься, всё решаемо.

Душевная женщина, просто замечательная. Теперь понятно, почему она нас приютила – очень любила племянницу, единственную дочь старшего брата, Вильяма.

Её слова немного успокоили, нас не выбросят за порог, как слепых котят. Тётушка Мэй явно что-то задумала, но делиться со мной планами отчего-то пока не стала.

Следующим утром дом сотрясли крики. Рано-рано, солнце только показалось за горизонтом. Кажется, ни дня в этом мире не прошло, чтобы моё утро началось как-то иначе. С восходом постоянно что-то происходило. В этот раз я не выдержала неведения. Встала сама, благо тело было молодо и раны заживали гораздо быстрее, нежели в пятьдесят с хвостиком. Открыв шкаф, уставилась на висевшие наряды. Выбрала первое более-менее простое, без множества завязочек на спине.

Зеркала в пол тут не было, поэтому посмотреть, как я выгляжу, не вышло. Платье цвета спелого персика на мне слегка болталось, Грейс явно скинула пару килограммов. И немудрено, столько дней на воде и жидком бульоне. Руками попыталась разгладить самые крупные заломы на юбке, но мои усилия оказались тщетны.

Ну и ладно, так пойдёт.

Я тихо отворила дверь и высунула любопытный нос наружу: никого. Оно и понятно, в такой-то час! Мышкой скользнула в коридор и не спеша, придерживаясь рукой об стену, зашагала вперёд, ориентируясь на звуки громкого мужского голоса. Плутать долго не пришлось: в конце пути обнаружилась лестница, ведущая на первый этаж. Тут и замерла за поворотом. Выглянула и увидела в холле несколько человек. Мэделин и тётушка Мэй тоже были здесь.

– Чтобы ноги вашей не было в моём доме! Не потерплю семейку с таким непомерно большим пятном на репутации! Слухи уже докатились аж до императорской загородной резиденции, почему думаете, я вернулся так рано? Мэделин, твой муж мудень! Был бы тут, лично свернул ему шею! – я всмотрелась в орущего человека. Высокий, точно выше среднего роста, волосы растрёпаны, явно спешил добраться до дома как можно быстрее. Брюнет, в отличие от матери, с внушительными бакенбардами на моложавом строгом лице. Тёмные глаза сверкают праведным гневом, щёки горят от переполняющих его эмоций.

– Мама, – Роберт, а это был он, повернулся к старушке, и заговорил гораздо спокойнее, – что бы ты сейчас не сказала в защиту – всё будет мимо! Сама понимаешь. Мы близки к императору, и теперь можем растерять всё расположение Его Величества. Удалим неугодную часть нашей семьи подальше и со временем об этом скандале забудут, при условии, Мэделин, что вы сюда больше не вернётесь.

– Откуда в тебе столько злости? – негромко, но чётко спросила мама. Спина графини была прямой, с гордо расправленными плечами.

От прозвучавшего вопроса мужчина опешил.

– Сказать честно? – прищурился он. – Моя родная мать уделяла тебе больше внимания, чем мне, собственному сыну!

– Ах! – тётушка Мэй схватилась за горло. – Сынок, да когда ж такое было? У Мэдди рано ушли из жизни и отец, и мать, ей просто необходима была моя поддержка.

– Я всё сказал. Пришло время платить по счетам, Мэдди, – передразнил он тон родительницы, когда она сокращала имя Мэделин.

У-у, как всё запущено в этих семействах! Какие-то надуманные обиды правят балом. Что Джон Лерой, что Роберт Нокстед, оба одного поля ягоды. Уж поведение и того и другого невероятно схожи.

– Всё, – выдохнул мужчина, – я полночи мчался сюда, чтобы поскорее решить вопрос с вами. Сегодня, так уж и быть, соберёте свои вещи, а завтра с утра покинете этот дом. – Договорив, резко развернулся и, чеканя шаг, направился к лестнице. Я хотела было метнуться назад, но подумала, что далеко всё равно не убегу и просто осталась стоять на месте. Конечно же, мужчина меня увидел, стоило ему подняться на второй этаж.

Холодно посмотрев мне в глаза, поджал и без того тонкие губы, замер на секунду, явно размышляя: сказать что-нибудь, али нет? Но в итоге промолчал и прошёл мимо. Я же, облегчённо выдохнув, принялась спускаться по лестнице к тихо беседующим женщинам.

– Доброе утро, мама, бабушка Мэй, – поздоровалась я с ними. – Как вы?

– Так, девочки, – взяла ситуацию в свои руки старушка, – следуйте за мной, есть предложение.

Глава 9

Сделав пару шагов, леди Мэй остановилась и, звонко стукнув тростью о мраморный белоснежный пол, недовольно фыркнула:

– А вы все, чего тут столпились?

Свидетели безобразной сцены под названием "истерика лорда Нокстэда", одновременно вздрогнули, стыдливо опустили глаза и, помешкав пару секунд, ретировались, разбежавшись, как крысы, в разные стороны. Всех этих людей я видела впервые, но по одинаковому цвету одежды и крою можно было с уверенностью сказать, что это слуги Роберта.

– Ты почему встала? – негромко возмущённо спросила мама, – тебе лежать надо, отдыхать, выздоравливать! – женщина нахмурила тонкие брови. В уголках рта Мэделин проявились усталые морщинки, было заметно, что она очень сильно вымотана, и, скорее всего, не спала полночи, переживая за наше с ней будущее.

– Всё в порядке, – я постаралась как можно более непринуждённое растянуть губы в улыбке, хотя на самом деле коленки дрожали, рёбра ныли, и саднила рана на затылке. Но намеревалась выслушать всё, что скажет бабушка. Поэтому терпела, взяв всю свою волю в кулак.

– Грейси, твоя мама права, тебе нужно беречь себя, – покивала тётушка, но, встретившись со мной глазами, вздохнула и добавила, – Мэдди, позволь дочери присутствовать, уж больно решительно наша девочка настроена.

В проницательности старой леди не откажешь.

Мама решила не спорить и, подхватив меня под руку, так, чтобы стать мне опорой, шагнула за леди Нокстэд. Мы прошли в коридор, что располагался справа от холла и через некоторое время подошли к массивной дубовой двери с живописными горизонтальными панно-десюдепортами и тяжёлой бронзовой ручкой изогнутой формы. Леди Мэй достала не менее внушительный ключ и просунула его в скважину.

Я же, пока шли, внимательно рассматривала интерьер особняка, начиная от холла, заканчивая вот этим интересным коридором с алой ковровой дорожкой под ногами, нишами в стене, где стояли высокие расписные вазы, и висели картины с пасторальными пейзажами. В одном, самом крупном алькове, стояла узкая софа, обитая тёмно-синим бархатом, так и манящая присесть и передохнуть.

Пол вестибюля и всего первого этажа, впрочем, как и второго вместе с парадной лестницей, был облицован мраморной плиткой белого цвета с серо-чёрными прожилками и начищен до глянцевого блеска. Стены обтянуты светло-голубым шёлком, загадочно мерцающим в свете восходящего солнца. Лучи проникали сквозь высокие стрельчатые окна, пронзая самое настоящее стекло, вставленное в оконные проёмы. В моей комнате стекла не было, только резные ставни, но, подозреваю, что в эту эпоху сей материал был чрезвычайно дорог даже для знатного графа и застеклить весь этот огромный особняк вышло бы в кругленькую сумму.

Ярким пятном сиял расписной плафон потолка. Две белоснежные колонны с лепнинами понизу и поверху в виде листьев и вензелей по бокам от лестницы и две такие же у двустворчатой входной двери. Пафосно, дорого-богато.

– Грейс, чего застыла? – тем временем бабушка вошла в роскошно обставленный кабинет. Её слова заставили меня вернуться в реальность. Я вздохнула, прогоняя не к месту налетевшие мысли, и вошла внутрь помещения. Мэделин тут же плотно прикрыла дверь и сопроводила меня к резному дивану. Комната была обставлена тяжёлой дубовой мебелью. Всё убранство буквально кричало о достатке хозяина: от стульев с тонкими резными ножками до внушительного стола в центре. Тяжёлые тёмно-шоколадного цвета портьеры добавляли ещё большей солидности и в данный момент были распахнуты, чтобы пропустить внутрь как можно больше дневного света и летнего тепла.

– Садитесь. Обе, – вздохнула старая леди, застывшая у распахнутого окна. – Твой отец, Мэдди, всегда относился ко мне по-отечески. Защищал, оберегал. И когда его не стало, так же, как и твоей матери, моё сердце наполовину опустело. Я не могла оставить тебя без пригляда. Вильям так и не узнал, насколько мне не повезло с мужем. Да, Эмиль был богат, знатен, близок к Его Величеству, но оказался, при ближайшем рассмотрении, человеком с гнильцой. Я никому никогда об этом не говорила. Мои личные переживания не должны были омрачать радость жизни близких. Увы, Роберт большую часть времени, как только стал говорить и самостоятельно ходить, проводил с Эмилем. И из него выросло то, что выросло. Вы и сами всё видите и понимаете, – плечи тётушки Мэй были напряжены до предела, спина прямая, голова гордо вскинута; я смотрела на эту маленькую и такую хрупкую физически женщину и восхищалась её внутренней силой, благородством.

– Дамы нашего общества почти бесправны, только под защитой мужчины – отца ли, супруга или брата, могут чувствовать себя в безопасности. К счастью, с каждым годом отношение к слабому полу чуточку меняется. Сейчас всё не так, как было в мою молодость. Лучше.

– Но не легче, – криво улыбнулась мама, сцепив пальцы рук на коленях в крепкий замок.

– Легче, милая. Всё познаётся в сравнении, поверь мне. Итак, на новом месте нравы другие…

– Каком новом? – невольно вырвалось у меня. Любопытно стало – жуть как!

– Сейчас всё расскажу, – едва заметно улыбнулась бабушка и продолжила: – Путешествие, которое вам предстоит, – отвернувшись от окна, она спокойно посмотрела на меня и маму своими невероятно голубыми глазами, – очень долгое, но безопасное. Семья Ридверсов, владеющая компанией "Пассажирские и почтовые перевозки Ридверсов" при поддержке императора, весьма печётся о своей репутации и охраняет дилижансы, наверное, пуще своего золота в банке. Но сейчас отправляться в путь никак нельзя, из-за твоих ран, Грейс. Нужно поправить здоровье и только тогда покупать билет в Ирлэнд, доминион империи Бриттов.

Моя челюсть едва удержалась на месте.

– Мы отправимся на остров?

Обе женщины воззрились на меня в немом недоумении.

– Ирлэнд не остров, милая, – сочувствующее покачала головой леди Мэй, явно подозревая мою амнезию в подобном высказывании. – Полуостров. Там живёт мой брат, Эдвард Батлер, твой двоюродный дедушка. После смерти жены, леди Минервы, он замкнулся в себе и ни с кем не желает общаться, занимаясь лишь своими любимыми породистыми скакунами. Пишет мне раз в два месяца, что жив-здоров, но и только. Вы поедете к нему. Он приютит единственную дочь Вильяма, никуда не денется. Я составлю письмо для него, пусть прочтёт.

– Дядя Эдвард? Но я его видела всего пару раз в жизни, – ахнула мама, – правда, он очень хорошо отнёсся к Грейс, – она посмотрела на меня и ласково улыбнулась, – но и только. Для меня это совершенно чужой человек! Как я смогу ему доверять?

– Эдди просто отшельник, сие вовсе не значит, что он плохой. Отнюдь нет. Человек одинок, нелюдим, это его единственный недостаток. Он второй сын графа Батлера, не наследный, тем не менее средств на жизнь у него в достатке, вы не станете обузой. Преемника у него нет, Эдвард больше так и не женился. Завоюете его сердце, он всё завещает вам.

– Тётушка, как можно?! – возмущённо ахнула мама, прижав ладони к заалевшим щекам.

– Что "тётушка"? О себе подумайте прежде! – парировала старушка, и всё же присела в кресло напротив нас. – Ехать месяц, до этого времени поживёте в моём загородном доме, пока Грейси полностью не поправится. У меня достанет средств оплатить вам путешествие от точки до точки. Вдовья доля мне досталась пусть и небольшая, но до конца моих дней этих средств хватит с лихвой, даже ещё останется.

Мама прослезилась, она держалась до последнего и вдруг тихо расплакалась. Бабушка тут же пересела к нам и обхватила Мэделин за плечи.

– Лить слёзы нужно, но не стоит так часто, милая моя девочка, – ласково проговорила леди Мэй. – Всё наладится. Эх, нам, Батлерам, не сильно везёт в любви, что есть, то есть. Грейси, ты уж постарайся замуж опрометчиво не выходить, не гляди на сверкающую обёртку, смотри, что у человека внутри. Никогда не стоит спешить в подобных вопросах. Как показывает опыт, себе дороже.

Я молча кивнула, полностью с ней соглашаясь.

– Слуги помогут собрать все ваши вещи. Что делать с гардеробом Джона?

– Думала раздать всё нуждающимся, – вздохнула Мэделин, вытирая глаза ажурным платочком, – мне они ни к чему.

– По поводу твоего мужа, – тётушка Мэй поколебалась секунду, но договорила: – Разводы в нашей империи практически невозможны, но у тебя, так скажем, очень интересные обстоятельства, поэтому ты можешь обратиться в парламент, но не тут, а в его отделение на земле доминиона, там лорды, насколько я знаю, к женщинам относятся более трепетно, нежели наши сухари в палате лордов, и есть вероятность, что твоё прошение будет рассмотрено и даже одобрено. И ты получишь свободу от Джона Лероя навсегда.

Мама молчала долгую минуту. Развод – тоже пятно на репутации. Но хуже, чем есть уже точно не будет. По всей видимости, Мэделин пришла к тому же выводу, потому что сказала:

– Думаю, что именно так и поступлю, тётушка Мэй.