Эммм, даже если предположить, что я на его стороне, то как помочь-то? Я даже не понимаю, что за странный соперник у него. Но, видимо, нефилим понял мою заступоренность и предложил сам:

– Это Фантаза, бог сна. Проснись уже! Или устрой здесь реальность!

Чего? Что за бред он несёт? Ну все же было отлично, пока не появился этот странный получеловек. Ну вот вечно так, что-то да рушит прекрасный мир! То дети, то миссия! Проклятье! Дети! Миссия! Я здесь, чтоб спасти Анхеля! Ааа! Да что же такое творится-то?!

И с пониманием всего этого, рушится все вокруг. Уходит солнце, гора с обрывом и морем, как и моё лёгкое настроение. Остаются лишь Каин (да, я, наконец-то, вспомнила его имя) и бог ночи, которого нефилиму сразу припирает к «стеночке».

И тут я вижу Анхеля: блаженно улыбающегося на земле. Он что-то говорит и хихикает. Я подбегаю к нему и трясу. Он смотрит на меня и как ни в чем не бывало:

– Я так рад, что ты есть в моей жизни, Дитрих! Она никогда не была ещё такой яркой и красивой! Я люблю тебя! Однозначно, люблю! Потому что ты особенная! И все вокруг становится таким, когда ты рядом.

Я слегка теряюсь и скорее всего краснею, но надо же что-то ответить:

– И я рада, Анхель. И думаю, все это взаимно, но нам надо спешить домой.

– Мы, итак, дома, дорогая, – и заправив прядку выбившихся моих волос за ухо, – посмотри вокруг, мы в нашем Раю.

– Нет, Анхель, ты во сне! Слышишь, ты спишь! Проснись, – и я трясу его, что есть мощи. Но потом делаю то, что приходит интуитивно. Целую, как в тот раз в Арктике, со всей своей душой. И чудеса, сработало! Потому что, едва открыв глаза, я поняла, что мы все в джунглях. Каин продолжает удерживать Фантазу, я сижу над Анхелем.

– С возвращением, – обращается ко всем нам кицунэ.

– Ага, я бесконечно рад, – с ехидством отвечает ему Каин, но этого замешательства хватает на то, чтоб упустить бога.

Лис оказался проворнее и за секунду смог вновь приложить его к земле.

– Ловко, – типа похвалил его нефилим. Вообще сомневаюсь, что он способен на такой жест, как похвала, на да ладно, мы уже привыкли.

– Итак, Фантаза, какого хрена, спрашивается, ты все это забебенил? – обратился он к богу (ну и словечки же, золотая черепаха, я аж испытала испанский стыд). Но ответ на этот вопрос всех интересовал до жути!

Глава 20

Бог сейчас выглядел вполне нормально, но я уверена, что дай ему ещё мгновение и он превратился бы в часть данных джунглей и удрал бы. Если до этого пред нами стоял сильный и бойкий мужчина, сейчас его плечи поникли, он опустил взгляд больших глаз и будто бы сдался.

– Я был там, я видел все. Как и всегда, – начало было вообще непонятным, – Я видел, как отец помог Морфею усыпить тебя, – указал он на Каина, – я был в Арктике, я видел брата, закованного в ловец снов. Всё любили и страдали по нему, из-за него. Но никто не видел меня. Ведь меня никто никогда не замечает Фантазу. Есть только Фобетор, бедный Фобетор и Морфей, красивый, талантливый, всеми любимый. Я столько делал для отца, всегда пытался ему угодить, но ему было все равно. Весь его мир крутился вокруг Фобетора, он будто бы жил им. И тут меня накрыло. Злость во мне кричала от несправедливости! Я ведь тоже что-то да значу! Я могу творить интересные вещи! Вот ангел, который никогда не спит, – указал он теперь на Анхеля, – но ведь и ему подвластны мечты! И я проник в его сознание и усыпил. Я дал ему счастье наслаждаться своим Раем. Я думал, отец заметит, ведь я сделал то, на что они с Морфеем не способны. Но, видимо, ему все так же все равно, раз здесь есть вы, но нет его.

Мы слушали каждый по-своему, Дитрих явно сочувствовала, я оцепенев (ведь я все ещё не могу поверить, что все что было «там» – это был всего лишь сон), Каин и кицунэ слушали не отрываясь, потому что не доверяли и думали, что Фантаза сбежит в любой момент.

– Почему ты ни разу не говорил это Гипносу? – спросила его Дитрих.

– Я пытался, поверьте. Но для него мои проблемы были не проблемами, а так, глупостью. Вот Фобетор, вот у него проблемы, так проблемы…

Я видел такие семьи, и да, он был отчасти прав. Когда одному ребёнку перепадает вся любовь и забота, а ко второму лишь угнетающе небрежное отношение. Так складывается по разным причинам… Первый ребёнок оказался нежеланным, «невовремяродившимся» и спутавшим все планы, не от того мужчины или просто он похож на твоего «врага» (слышали скорее всего такие фразы: «ты весь в своего нерадивого отца!», «её будто сама свекровь родила!», «из-за тебя моя жизнь пошла наперекосяк, а ведь я столько всего могла добиться!»). А часто рождается младший, и старшему не уделяется столько внимания, постепенно он становится капризным, а капризы влекут крики, потом скандалы… И так рождается нелюбовь из-за того, что ребёнок будто бы усложнил жизнь (хотя все это глупости, на самом деле, и можно было «вылечить» проблему сразу, но ведь кто об этом думает вначале?)

По сути, ребёнок ни в чем не виноват, согласитесь, это вина лишь родителей, но им удобно сбагривать свои проблемы на слабых. Такие дети вырастают обычно сильными личностями, отрешенными, как говорится «без любви, тоски и жалости», они всю жизнь будут доказывать всем, а в первую очередь своим родным, что они лучшие, они могут все: карьера, жилье, машина… Жаль, что чаще всего все это напрасно – мало кто из родителей поймёт и оценит, а разбитое сердце ребёнка не склеит и даже самый лучший клей.

– Мне, – но посмотрев на всю нашу компанию, Дитрих исправляется, – нам жаль, Фантаза. И я знаю это чувство и понимаю тебя. Но хочу сказать, что это того не стоит, прости. Живи своей жизнью и хватит доказывать кому-то, чего ты стоишь! Это сложно, переступить через себя, но возможно, если ты захочешь.

А потом она знаком попросила Каина и кицунэ отпустить его. Фантаза недоверчиво смотрел на нас, а потом кивнул (я видел, как слезы подступают к его глазам), и исчез в зарослях провинции Шаньдун.

Мы остались вчетвером на поляне. Было раннее утро, экзотические птицы пели где-то над кронами деревьев, животные перекрикивались между собой. И Дитрих, наконец-то, обняла меня, скорее повиснув, ибо, думаю, её накрыла волна облегчения. Ведь столько всего произошло, столько проблем ей пришлось разрешить в моё отсутствие.

– А это кто? – спросил я шёпотом, указывая на лиса.

Она повернулась, и увидела, как кицунэ отряхивает складки на своей уже потрепанной одежде.

– Познакомься, Анхель, это кицунэ. Он помог нам тебя отыскать.

– Дзинко, меня так звали в деревне, – сообщил он нам.

– О, я рада, что ты вспомнил свое имя, – порадовалась она за него.

– А что, ты ничего не помнишь? – не понял я.

– А не пора ли вам к детишкам, – напомнил нам Каин.

– Точно! Нам надо домой! – спохватился я.

– Мы присмотрели за ними, не переживай, у них все более-менее в порядке, – поторопилась успокоить меня Дитрих. – Нам надо о многом поговорить, я знаю, но а сейчас нас и впрямь ждут дома. Встретимся позже, ребят, – последнюю реплику она уже послала нам всем и исчезла.

И тоже должен был спешить, но понимал, что малыш подождёт ещё минутку:

– Спасибо, – немного сковано, выговорил я, – спасибо, что спасли меня.

– Должен будешь, – подмигнул мне Каин и телепортировался.

Я посмотрел на кицунэ. Он был таким зачаровывающе-прекрасным по азиатским стандартам: утонченным и благородным, и даже порванная одежда и небольшой беспорядок на голове не искажали то волшебство, что несёт в себе его вид созданий.

– Твоя подруга уже заплатила мне, – ответил он. – У нас был уговор,– и немного промолчав, продолжил, – она смелая девушка. И у вас крепкая связь, ведь она нашла тебя в мире снов. Поверь, такое мало кому удаётся.

Надо будет уточнить потом «цену договора», но в основном согласен был с ним, поэтому кивнул.

– Да, она удивительная.

– Послушай, прежде чем ты исчезнешь, хочу, чтоб ты знал: если понадобится помощь, у меня остался ещё один браслет, – улыбнувшись, Дзинко указал на свое предплечье.

Я улыбнулся ему, не совсем понимая, о чем он, и вернулся домой.

Эпилог

Я оказался в белоснежном помещении. Столь белого вокруг я ещё никогда не видел. Это как оказаться на полотне художника, прежде чем он начнёт писать свою картину. Мир в первозданном виде: то есть ничего.

– Здравствуй, Каин, – обратился ко мне голос.

Повернувшись, я увидел человека преклонных лет, темнокожего, с сединой, и, естественно, в белом одеянии.

– Босс? – то ли спросил я, то ли ответил.

Ребят, серьёзно, мне можно сказать вечность лет, но я вижу его впервые! И я знаю, что он каждый раз выглядит по-иному – это нормально, ведь у столь великого и не может быть обличья смертного. Я слышал, как одна ангел рассказывала, что босс предстал перед ней в образе молодой и красивой женщины, поэтому в этом плане я не удивлён. А удивлён я-таки тем, что мы, наконец-то, встретились!

– Каин, присядь, – указал он мне из ниоткуда взявшийся стул.

Я не хотел идти у него на поводу, но и понимал, что пререкаться не стоит, поэтому сел.

– Что ж, нефилим. Я рад, что мы встретились, – дружелюбно сказал он.

А я уже и не знаю, рад ли я. Вы поймёте меня, если вспомните ситуацию, когда очень-очень чего-то хотели годами, а потом наступает отчаяние, апатия, и вам уже все равно, когда вы эту вещь получаете, время желания прошло. Знакомо? Вот и я столько столетий взывал к нему, хотел встречи, но канцелярия не пропускала.

Я думаю, ему не стоит лгать, он видит насквозь нас всех, поэтому просто кивнул, ни говоря ни слова в ответ.

– Ты знаешь, почему мы встретились именно сейчас? – задал босс вопрос.

Может, потому что пора выполнить часть сделки, подумал я, но в слух произнёс:

– Видимо, пришло время.

– Да, ты прав. Пришло время, Каин. Пришло время ответить на твои вопросы. Что бы ты хотел у меня спросить? – босс присел на удобную софу напротив меня и внимательно, выжидающе посмотрел, как журналист на пресс-конференции.

Гм, он бы хоть дал время подготовиться. За эти тысячелетия вопросов оказалось так много, что можно многотомник было исписать. Но я, естественно, понимаю сейчас, времени не так много и надо просто пройтись по самым главным.

– Авель, мой брат, он в Раю?

Босс задумался, а выглядело со стороны будто он пролистывает статистические данные у себя в голове.

– Да, он здесь, – в итоге кивает старец.

– Значит, я выполнил часть сделки, не так ли?

Босс улыбнулся мне и поменял позу, приблизившись ко мне.

– Я к этой сделке непричастен, Каин. Ты заключил её с дьяволом.

– Но я не умер и не попал в ад! – недоумевал я, – меня вызвали сюда, в канцелярию. Сказали, что я должен выполнять ваши задания и в итоге мне воздастся по заслугам, я искуплю свой грех.

– Чего ты хочешь нефилим?

– Я хочу покоя и знать, что в итоге я окажусь среди небес, а не тьмы ада, – хотя я уже сомневаюсь, что и впрямь хочу теперь этого.

– Каин, ты первый братоубийца, первый кто посеял хаос среди человечества, первый, в ком я разочаровался, – выдохнул босс, – и ты хочешь к нам, наверх? Ты уверен, что вписываешь в наш мир?

– Хотите сказать, я выполнял всю вашу работу задарма? – повысил я голос, не в силах поверить в то, что только что услышал. – Я спас душу брату! Не дал ей сгнить в аду!

– Да, последнее ты сделал чистосердечно, я знаю, – спокойно ответил босс. И вообще он говорил как психоаналитик, и это меня подбешивало, – ну а дальше, лишь с одной целью, как бы выразился ты сам и люди внизу: «чтоб спасти свою задницу». Рай принимает лишь чистые сердца, а какова природа твоей души, нефилим?

Я потерял дар речи! От наглости босса, от его изречений!

– Я всегда выполнял все ваши поручения, – процедил я сквозь зубы, выделяя каждое слово. Гнев меня переполнял ежесекундно.

– Каин, ты такое же моё создание, как все, поэтому я столь снисходителен к тебе, – ага, как же! – поэтому послушай. Авель, по-своему глупый мальчишка, поддался искушению и продал душу Люциферу, ты как любящий брат спас его, но при этом тебе пришлось его же и убить. Это была ваша сделка с дьяволом. Канцелярия дала тебе, как кажется, второй шанс, но ты не понял всей сути нашей помощи. Мы лишь хотели очистить твою душу, но никто и никогда не говорил тебе, что убийство будет прощено. Ты будто застрял во временах возрождения в мире людей, когда индульгенция будто бы спасало души. Это было и смешно, и гневно для меня, признаюсь, но это всего лишь вымысел человечества, ничего более.

Я молчал. От обиды, боли, ненависти… Поэтому, когда босс, спросил, чтобы я ещё хотел, я ответил:

– Просто верните мне мои воспоминания, и можете отослать обратно. Я готов служить аду, небеса и впрямь не для меня.

– Я вижу ты разочарован во мне, нефилим, – какой проницательный, твою мать! – и мне жаль. Но если подумать, ты должен обижаться на себя, ведь это ты жил в своих грезах, и не так растолковал канцелярские записи.

Я продолжал помалкивать. Вот поверьте, во время ругани, лучше иногда и попридержать язык за зубами. Ведь, даже по обычной логике, босс сильнее меня, даже в рукопашном бою (хотя готов поспорить на что угодно, до рукопашного он меня не подпустит).

Итак, первая мысль: я перерою ко всем чертям все ваши записи и найду эту гребанную бумагу и докажу, что я все сделал правильно. Во-вторых, пошли бы вы все в свой рай и меня не трогали. В-третьих, надо будет встретиться с Люцифером, возможно, он не такой хмырь как этот. В-четвёртых:

– Как насчёт воспоминаний?

Босс кивнул и добродушно улыбнулся.

– Это большее, что я могу тебе отдать за твою помощь. И если ты не против, присмотри за Анхелем и Дитрих. Я думаю, они стали для тебя не безразличны.

Ответить я не успел, ибо в ту же секунду оказался внизу, на Земле и меня стошнило. Стошнило от резкой головной боли, от воспоминаний…

– Какого хрена? У меня все же остались ещё вопросы! – кричал я между позывами и боли. Кто насылал все же на меня сны об Авеле? Когда и как я стал бессмертным? И сдохну ли я когда-нибудь? Ведь мне уже осточертел этот мир! И меня все ещё душила обида. Видимо, они наивные и впрямь до костей мозга, если думают, что я помогу им ещё хоть раз! Пошли они! Надо найти Фортуну. Она умеет отвлечь и излечивать раны.

И я телепортируюсь в Вегас.

Книга 3

Глава 1

Я не помню, сколько лет, десятилетий, столетий прошло с тех пор, как я живу в этом лесу. Мне кажется, я выучил каждый ствол дерева, узнаю звуки каждого животного и даже догадываюсь, о чем они говорят. Как минимум вон та обезьяна пытается высказать свое недовольство другой по средству жестов, мимики и криков. Я прям слышу: «Пошла вон! Сама ищи! Это моё!» Природа всегда диктует свои правила, в особенности правила выживания среди конкурентов, в среде выживания.

Здесь очень влажно, бывают периоды муссонных дождей, и все так зелено, что будто изумрудная краска богов разлилась на этом участке Земли. В шкуре лиса я научился без труда перебираться по заковыристым тропкам, обходить опасные места и видеть сквозь листья. Последнее скорее всего заложено во мне инстинктивно и в небольшом количестве с магией. Но именно эти качества дают мне силу, возможность найти свою жертву задолго до того, как она поймёт, где я и дальнейший план её захвата. Из-за шума природы вокруг (что меня порой дико угнетает), сложно абстрагироваться, но медитации помогают мне. И я научился сосредотачиваться на цели и преодолевать любые преграды.

Тишину этого мира я нахожу лишь в своём доме. Вы бы никогда не нашли его без моей помощи, и туда не ступала нога ни одного живого существа, кроме меня. Моё жилище находится внутри дерева гинкго, в глубине леса, заваленное непроходимыми кустами и прочими травами. Ибо я волшебное существо, вход в мой дом – это узкая щель, а внутри двухкомнатное помещение. Снаружи, естественно, этого не видно: дерево, как дерево… Но едва я ступаю за порог, я окунаюсь в мир безопасности, тишины и покоя. Здесь горят мои самодельные свечи из шишек и воска, пахнет, естественно, деревом, удобно расположена мебель (а это стол, стул и кровать). Я редко приношу еду с охоты, предпочитая разделываться с нею в живой природе, поэтому здесь Вы бы не нашли грязи и крови. Недалеко от дома течёт ручей, в котором я предпочитаю принимать ванны, а не тащить все это в свое убежище. Если сказать кратко: я не любитель беспорядка, но и домохозяйкой с большой буквой меня не назовёшь. Как говорится: чисто не там, где убирают, а там, где не сорят.

Постоянно пребывая в образе лиса, я и забыл, что значит быть человеком. Спросите зачем тогда мне такое «роскошное» жилье? Да я просто люблю удобство, мягкость, уют. И вообще я часто себя балую. Например, вкусным ужином. А потом так приятно спать на этих шкурах: мягко и красиво.

А я люблю красивые вещи, яркие образы и искусство, поэтому меня можно частенько поймать на том, как я рисую предметами быта и тела всякие мазки. Хвост в этом вообще неоценимый помощник.

Лишь три нити с красными бусинками не давали мне покоя. Они о чем-то мне говорили, но я не помнил. Я вообще ничего не помнил. И редко задавался вопросом «кто я и зачем я здесь». Я верил своим инстинктам, знал, что во мне есть что-то волшебное, ведь я мог управлять реальностью (например, смог создать себе убежище в стволе дерева, расширил себе поляну перед домом лишь силой желания, магией лап и прочее). Но иногда, глядя в звёздное небо, мне казалось, что я больше того, что я есть. Будто это не моя жизнь, будто до неё было что-то стоящее и светлое. И тогда мой взгляд отпускался на бусинки… Я пытался их сорвать, содрать, прогрызть, но тщетно, они не поддавались.

Я жил в этом мире долго, один, до тех пор, пока в него не заглянула ангел. Она искала мальчика, которого умудрилась потерять в моих джунглях. Не то, чтобы это было очень сложно, но давайте согласимся, их призвание как раз-таки не терять. Тогда что она за ангел такой? Я долго изучал её средь листву, пока она меня не заметила. Если честно, я знать не знал, где находится её подопечный, поэтому и предложил ей сорвать нить. В какой-то мере я был уверен, что у неё не получится. Но жизнь непредсказуема. Произошёл небольшой взрыв – скорее всего так сломалась печать магии, и я вновь превратился в человека. Тело было для меня непривычным, меня шатало, и без шерсти стало однозначно холодно. Ангел резко отвернулась от моей наготы (хотя меня это вообще никогда не смущало, ведь животные всегда наги, а род человеческий и ему подобные слишком много внимания уделяют тряпкам).

У меня раскалывалась голова, я плохо соображал. Но интуитивно побрел к девушке и сдернул её рукава, не церемонясь, ведь это в её же интересах. Пока заматывался, оглядывался по сторонам. Мир изменился в одночасье: ведь я смотрел на него с высоты почти 2 метров. Насекомые и мелкие создания уменьшились в разы. Не изменилось лишь зрение, слух и обоняние.

В голове роились миллион мыслей, но я отгонял их прочь: ведь для начала надо было выполнить часть сделки и найти мальчика.

Я обострил в себе все чувства и понял, где он. Мы побежали. Это было довольно сложно для меня, но через километр-другой, я вновь начал контролировать себя и свое тело. Я стал частью этого мира. Ангел едва догоняла (и почему они такие медлительные? Как они вообще тогда за детьми успевают присматривать?). И вот мы нашли мальчика. И я их оставил, лишь указав куда им идти. Ну не провожать же их до дома, ей богу. Слишком уж велика честь.

Я вернулся к жилищу. Оно стало будто меньше. Но через некоторое время я его приспособил под себя: сделал больше и шире для маневров. Развесил свои «труды» по стенам и шкуры своих жертв слегка освежил. В итоге, дом стал больше походить на дом (в человеческом мышлении), хоть в нем и жила своеобразная магия, не присущая смертным.

Через пару лет я встретил ещё людей, а потом смог заставить себя выйти в деревню. Я все ещё был без одежды, тряпки ангела изжили себя уже до ниток. Поэтому первое, что я сделал – это залез в самый видный дом и украл все, что мог унести. Моя ловкость и умение наводить иллюзии помогли мне в этом деле. Так, у меня появилась возможность теперь и красиво одеваться… Хотя как я уже говорил, тряпки людей – это глупость, но поверьте, я уверен, что в них я очарователен. А затем я постепенно пристрастился к моде, что говорит, что во мне сидит все же человек и не только его внешность.

Я наблюдал за людьми, копировал их, и почему-то ненавидел. Странное чувство, необъяснимое. Учитывая, что мне они ничего не сделали. Пока годы спустя, вновь не появилась небесное существо, да в сопровождении нефилима. О них я откуда-то знал подсознательно. Видимо, заложено было в меня со времен рождения. Или потому, что он пережил подобную жизнь: бастард, никем не признанный и всеми порицаемый.

И сорвав вновь нить, я понял свою злость на людишек! Вот они, виновники моих страданий, моего бегства. И я вспомнил её. Мою Ксингджуан. Воспоминания вихрем крутились в голове, создавая хаос и нестерпимую боль. И пролежав некоторое время на своих мехах и поразмыслив, расставил все по полочкам, мои страдания начали униматься. И вскоре я был вновь тем, кем был: лисом и человеком в одном лице – Дзинко.

Осталось лишь ответить на вопросы: лесная фея, которая наложила чары на моё прошлое, где она? И почему лишь ангел может сорвать мои нити? (с людьми я дела не имел, конечно, но вот нутром чую, у них ничего не получилось бы). И самое главное, что стало с Ксинджуан? Ведь скорее всего прошло очень много времени.

Глава 2

Наверное, вы замечали, что некоторые явления свойственны человечеству в целом. Например, привыкнув к тому, что в любое время года, в любую погоду и время суток вы найдёте кого вам надо на одном и том же месте, а его там не оказалось, что вы испытаете? Правильно, изумление и расстерянность. Я не стал исключением из этого списка, обойдя зал Белладжио уже раз в четвёртый и так и не найдя Фартуну. Её и впрямь здесь не было. Странно, даже для неё. Естественно, я сделал то, что и обычно: попытался поймать её волну, чтоб телепортироваться именно к ней. И что вы думаете? Я её не нашёл!

Моё итак плохое настроение теперь превратилось в тихую ярость! Да какого хрена?! Беда не приходит одна? Серьёзно?

По привычке, я чуть было не телепортировался в канцелярию за ответом, но вовремя вспомнил, что решил больше с ними дел не иметь.

Ангелы. Вот насчёт них я пока не пришёл к однозначному ответу. Согласитесь, ведь неплохо иметь в кармане того, кто может принести что "полезное" с небес. Помогать я им, естественно, не хотел, но всегда же можно делать вид, что ты что-то делаешь, а на самом деле бить боклуши.

Спросите, неужели у меня и впрямь никого нет? Все-же тысячелетия за плечами, не так ли? Давайте определим, кто есть вообще друг тогда уж. По мне так это тот, кто тебе поможет, поддержит и который знает твои секреты и не треплется (был бы рад услышать дополнения, но мы с вами вряд ли свяжемся). В нашем мире бессмертных немного иначе, если что. За эти годы мы узнали друг о друге практически все, но и многое забыли (возможно, к счастью для многих). Но суть в том, что друзей заводить было и не принято тогда, скорее партнеров/союзников. И есть в каждом из нас одна деталь, что не даёт сдружиться – гордыня! Ведь мы вечны! Всемогущи так сказать! Зачем нам, таким великим, друзья? Так и пошло. А за то врагов мы наживаем быстро и память, главное, их не отпускает! Помнит все и вся! Аж смешно! Как, например, с возвращением мне памяти (и здесь же объясню небольшую деталь: я наполовину человек и на половину ангел, как вы все помните. Мне присуще некоторые мистические особенности, но память и мышление все же, к сожалению, низменные. Вот я позабыл свое прошлое, это было одним из моих наказаний). Итак продолжу… На чем я там остановился, ах да! Как только ко мне вернулась память, я вспомнил своих врагов… Жесть, их много. Самое обидное, наверное, то что друзей так совсем же нет! Что за жизнь?! Цена бессмертия тоже мне. Поэтому не время раскидываться ангелами, сами понимаете.

Анхель, как ему и полагается, сидел играл в кубики со своим чадом посередине маленького зала. Мама ужасным голосом пела на кухне, и судя по запаху варёного мяса, готовила суп.

– Каин, какая неожиданность! Я думал, тебя ещё как минимум месяц не увижу, – поприветствовал меня ангел.

– Я тоже об этом мечтал, – не стал скрывать я свои мысли.

– Так что произошло? – уже более встревожено спросил он.

– Фартуна. Я не могу её найти, – и опережая его вопрос, сразу же и ответил, – и волну я пытался её поймать, да. И тоже не нашёл.

– Как странно, – подставляя кубик малышу, задумался он.

– Ты можешь разузнать наверху? Может что произошло? – обратился я к нему, при этом стараясь, чтоб это не прозвучало как просьба.

– Я думал, ты оттуда "прилетел"?

– Почему ты так решил? – поинтересовался я.

–Я заметил ты всегда более хмурый, когда возвращаешься оттуда.

Какая наблюдательность, браво!

– Я немного сейчас занят, некогда там бюрократией их заниматься, – отмахнулся я.

Ангел, как я и предположил, мне не поверил, но кивнул.

– Найди меня, как будут результаты, – и пнул мячом в малыша. Анхель, его, естественно, поймал и последнее, что я увидел перед телепортацией – его ошараненное лицо и взгляд перетекающий от недовольства к усмешке "что и требовалось от тебя ожидать".

Если честно до последней минуты не знал, куда именно хочу приземлиться. И понял лишь тогда, когда уже стоял в джунглях Китая.

Кицунэ на моё появление даже не обернулся, как сидел, изячно расчесывая гребнем свои длинные чёрные с рыжистью волосы, так и продолжал сидеть. Но я уверен, в этот момент он знает, кто перед ним, где именно стою и всю степень угрозы.

Почему я здесь, спросите вы. Что ж, ответ так же прост, как тот мой визит к ангелу. Я решил, надо заручиться поддержкой, если вдруг что.

– Здравствуй, Дзинко, – невыдержав, прерываю я затянувшееся молчание.

Он поднимает на меня ленивый надменный взгляд. Бессмертные такие бессмертные, ей богу!

– Нефилим. Чем обязан твоему визиту? – высокопарно изрекает он.

Эм, как бы начать? Дипломатия у меня хромает испокон веков.

– Да так, хотел узнать, как поживаешь, – сомневаюсь, что сработает, ну да ладно.

Кицунэ мило или хитро улыбнулся (а может то и сё).

– Нефилим, боюсь я не глупая девушка с панели, которая по наивности и дурости будет верить всему, тобою сказанному. Что тебе надо? – и вот уже в улыбке я заметил оскал. Лисы, как и многие животные, не любят, когда границы их владений пересекают незнакомцы. Я считаю, у меня было два варианта: изложить все как есть или все же воспользоваться овечьей шкурой и прикинуться добряком. Второй вариант бесспорно меня спасал всегда и сейчас я сделал ставку на проверенный метод. Ну вот серьёзно, кому помогла правда? Искренность? Люди частенько недопонимают вообще, а потом оттолкнут ещё плюс осудят. Мне оно надо? Тем более в столь неподходящем моменте, где риск слишком велик.

– Меня привело любопытство. Честно. Хотел узнать, как ты справился со своими воспоминаниями? – это было в какой-то мере полезная информация, ибо моя голова все ещё раскалывалась от обилия воскресших в ней событиях.

– А тебе-то что? – н-да, видимо, не я один страдаю синдромом недоверия.

– Ангелы научили сочувствию, – усмехнулся я, пытаюсь разрядить обстановку.

Кицунэ улыбнулся, и вновь продолжил расчесывать свои локоны, а я мысленно закатил глаза (черт, как ему это не надоедает?!)

– Больнее всего было принятие факта, что те, кого ты любил давно умерли, – все же сказал он, хотя обращался скорее самому себе, ведь он так на меня и не посмотрел.

– Та девушка, да, про которую ты спрашивал? – начал было вспоминать я.

Он кивнул.

– Ксинджуан… Оказывается она давно состарилась и умерла, – ответил он и замолчал.

– Мне жаль, – ответил я, то ли ему, то ли себе. Ведь в моей жизни никогда и не было любви, которую я бы оплакивал.

Лишь в одном я уверен, в следующие наши встречи лис не будет ко мне относиться как врагу. Сочувствие всегда играет хорошую роль.

Глава 3

Вернувшись из мира снов, первое, что сложнее всего принять – это то, что все, что было там к реальности отношения не имеет. Все наши свидания с Дитрих были лишь иллюзией. Да, я мог бы все это повторить и испытать подобные ощущения, но! Я уверен, все сложится совершенно иначе, да и то, что происходит во второй раз таких эмоций уже не дарит.

Да, я мог бы сделать это для Дитрих, и скорее всего ради неё и впрямь это сделаю, только нужно время, хоть немного времени прийти в себя. Тем более надо бы подчистить хвосты. Я безмерно благодарен ей и Каину, что присмотрели за моей семьёй, но, естественно, они не могли справиться на все 100: ссадины моего малыша, что он получил от падений, синяки, что поставил ему братец и прочее. Чем я и занялся – лечением. И результаты не заставили себя долго ждать – дети вновь стали выглядеть здоровее и счастливее. Хотя ситуация в семье, я вижу, обострилась недопониманием мамы и папы между собой. Стараюсь не обращать внимания на все это, и лишь, когда она в истерике плачет, подать "руку помощи". Я не имею права вообще к ним лезть, это не в моей компетенции, а я чётко придерживаюсь правил. Но иногда понимаю, что я большее, чем просто нянька и подушка безопасности, поэтому лишь в крайних случаях начинаю переступить границы дозволенного. Как сейчас, когда она сидит, некрасиво искривившись вдоль стеночки и задыхается от слез. Я вижу, она не справляется, силы её на исходе, как и терпение. И как обычно, я кладу ей ладонь на плечо и из меня вытекает магия спокойствия. Ещё несколько секунд она тяжело вытягивает воздух в лёгкие и её отпускает. Она встаёт, умывается, снова приходит на кухню, убирает со столика малыша всю грязь, садиться к старшему и продолжает с ним заниматься.

Приход Каина меня немного удивил. Зная его, я предположил, что он исчезнет на неопределённый срок для того, чтоб отдохнуть там, прийти в себя, ну или просто чтоб побыть один. Ведь, как я заметил, он волк-одиночка, правда вместо шерсти у него скорее иголки. Но жизнь научила меня принимать всех такими какие они есть. Так и я отношусь к нефилиму просто с симпатией и осторожностью (что у него в голове, лишь ему одному известно).

Просьба его ещё более удивила меня и слегка опешила. Фортуна исчезла. Как такое может быть? И как только я попал в канцелярию, я решил разузнать, что известно им.

Там, барышни и бумажные дельцы, отмахнулись тем, что это не мое дело и все в порядке, иди, мол, продолжай работать, а если не хватает работы, у нас есть ещё куча детей, кому я мог бы помочь. И едва я опустив руки, уже хотел вернуться на Землю, как столкнулся со Стивом.