Ангелы среди нас. Трилогия

Тут расхохотались все, кроме меня, естественно. Они же не видели, что за погром в итоге произошел в моем жилище, специально построенным для меня и меняющегося под мои формы. Но потом со мной произошло странное – я тоже начал смеяться, как мои друзья, будто их смех заразен и теперь подцепил и меня. Мне стало так хорошо и легко, и тогда я понял, почему люди пьют. Ради этого мгновения невесомости и полета от всех проблем (боюсь, могу забыть сказать, что на следующий день, я уже не думал так радужно, как сейчас, ибо алкоголь столь же пагубно отнял всю радость, преподнеся адскую головную боль и тошноту).

– Что ж, – первым успокоился Анхель, – а теперь давайте все же подумаем, как нам всем попасть туда, в мир потерянных вещей.

Мы все разом ушли в свои мысли. Правда я далеко уйти не мог, я скорее улетел к Ксинджуан, в мое очень далекое детство. Во мне бурлили эмоции: от счастья, которое я как прямо сейчас ощущал от теплой ладошки моей подруги, до ненависти от того, что ее потерял.

– Нам надо самим потеряться! – крикнула Дитрих, вырвав меня из цепей воспоминаний.

Каин, видимо, тоже не рассчитывал на столь резкое предложение, что аж поперхнулся бурбоном, чего не скажешь об Анхеле. Предположу, что такие бурные проявления характера Дитрих для него становятся чем-то нормальным.

– И как ты себе это представляешь?

– Как можно целенаправленно потеряться? – поддержал его нефилим.

– Легко! Когда не видишь, что вокруг, – ловлю себя на мысли, что Дитрих странная и считает, что и мы все такие: ну вы посмотрите на ее этот взгляд! Будто нам хоть что-то понятно сейчас! Мне так вообще ничего не понятно, я вообще думать не в состоянии.

– Ребят, вы что никогда в туман не попадали? – удивилась она.

Все (кроме меня, естественно) задумались.

– А это мысль, слушай, и не плохая, – глотнув остатки пойла, поддержал ее Каин, и взгляд ангела будто бы сказал: «И кто сказал, что я дурочка?»

– И мы где мы найдем столько тумана? – спросил я. – Могу, конечно, создать типа иллюзии, но только не сейчас.

– Ньюфаундленд! – нашелся с ответом Анхель.

Я заметил, как он крепко и одновременно нежно держит за руку подругу, и меня кольнула зависть.

– Напомните, где это и что это? – да-да, в географии я полный профан. В школе я не учился, и большую часть жизни вообще провел в шкуре лисы.

– Остров на северо-востоке Северной Америки, – отозвался нефилим, – там и впрямь туманно большую часть года.

– Итак, с этим, хорошо, решено. Предположим, что мы вот на острове, потерялись в тумане и что дальше? – развил тему Анхель.

– Попадем в мир потерянных вещей, найдем Фортуну и … – Дитрих резко замолчала.

Все вновь погрузились в свои мысли, ибо ответа на этот вопрос уже никто не знал точно.

Бар продолжал шуметь как ни в чем не бывало, вокруг слонялись люди, которые встречались оговорено или случайно, пили, танцевали, пели и лишь мы продолжали хмуро сидеть каждый в своих мыслях.

И на мою пьяную голову откуда не возьмись свалилось желание присоединиться к народу, оставив все горести и думы позади. Я вальяжно (на сколько мог в этот момент) встал и потянул Дитрих за собой.

– Эй, ты чего? – первым отреагировал Анхель.

– Не переживай, верну в целости и сохранности, – подмигнул я ему и потянул ангела на танцпол, хотя это сложно назвать местом для танцев, ибо для лишних маневров он никак не располагал.

Обняв за талию Дитрих, я закружил ее в танце, от чего она начала смеяться. Это сейчас до меня доходит, что ей скорее приходилось вести меня, чем мне ее, ведь я часто кое-как удерживался на ногах во время своих «пируэтов».

Временами я представлял, что это не Дитрих, а Ксинджуан (хоть они и абсолютно разные), и мне становилось так тепло внутри. Хоть я и видел, как ангел все время поглядывает на наш столик, где сидит слегка ошарашенный ее парень.

И вот среди этого пьяного дурмана, всех своих чувств и эмоций, что бурлили во мне, мой мозг пронзила мысль, так необходимая для нашей компании. Признаться, я даже не ожидал, что что-то светлое вообще может посетить меня в это время, но нет, о чудеса!

Я вновь схватил Дитрих и на заплетающихся ногах поплелся в наш темный уголок. Меня начало тошнить, но я смог собраться и тяжело прохрипеть:

– Мост, я создам мост.

И рухнул к ногам Каина крепким сном.

Глава 15

Меня начинает захватывать отчаяние как многих местных. Хандра, апатия, безнадежность.

В голову постоянно закрадываются мысли, что меня никто не ищет, что никому я не нужна. И вообще скорее всего мое исчезновение не было никем замечено.

Изо дня в день, я продолжаю пасти этих блеющих вонючих тупых животных, порой чувствуя, что я становлюсь такими же как они. Я вскоре так разучусь разговаривать. Ибо кроме Илаи меня никто не навещает.

Из меня вытекает энергия, я тускнею – заметила это, мельком посмотрев в отражение зеркала (оно чуть ли не единственное здесь) в холле администрации, куда ходила навестить Журден. Она хоть все еще и холодна ко мне, но все же в состоянии помочь мне выжить здесь, в таких условиях.

И там же я заметила огромное количество людей, слоняющихся из угла в угол или выкрикивающие фразы «Я должен отсюда выйти! Я моей дочери завтра день рождение!», «Как нет выхода? Из любого места на Земле есть выход!»

Журден была уставшей. Поношенное платье цвета фиалок весело на ней как мешок, волосы были растрепаны, а глаза будто не видели снов как минимум неделю.

– Кто все эти люди? – задала я глупый вопрос (говорю же, тупость овец передалась мне знатно).

– Новые поселенцы. Они поступают сюда в таких количествах, что я не вижу им конца, – без сил выдохнула она.

– Что произошло? – ответа, если честно, я от нее не ждала, отношения у нас сложились не самые дружеские. Но похоже Журден нужно было «выплакаться» или выговориться как говорят сами люди.

– Мне кажется я этого не вынесу. Они все приходят и приходят, каждый день. Потерянные, расстроенные, как потерпевшие с корабля, попавшие на необитаемый остров без благ цивилизации. У них паника, которая волной передается всем окружающим. Знала бы ты, как я устала говорить, что все будет хорошо, что это не конец света! Что и здесь можно нормально жить. Но нет, им всем куда-то надо, они все спешат вернуться в свои миры, даже если у них было ужасное существование там.

Журден встала со своего стула и начала ходить по комнате. С каждым выговоренным словом, в ней будто росла решимость, силы вновь наполняли ее жизненный сосуд источником энергии.

– Я помню была еще маленькой, когда папа читал газету, где было написано, что ждет человечество в будущем. Там писалось про перенаселение Земли, что нас ждет нехватка продовольствия, сырья и даже питьевой воды. Мне казалось тогда, что это фантастика, такого быть не может! Земля вон ведь какая большая! И вот ирония: с перенаселением я столкнулась здесь! Нам и впрямь не хватает еды, одежды, жилья, в конце концов, так как нет строй материалов.

И она с грохотом маленького бегемота грохнулась на стул, опустив голову на руки. Я так и стояла у дверного проема, не зная, как реагировать. Вообще я не человек поддержки, мне это никогда не было нужным. Всем вполне хватало моей удачи, но здесь, видимо, не тот случай.

Хотя я прекрасно понимаю ее ситуацию. Мне ли с моей длиннущей жизнью не знать, как растет численность на Земле. Помнится, еще в начале 16 века людей было где-то 400-500 миллионов, а сейчас, как я знаю, 8 миллиардов! В том же 16 веке люди умирали в 30-40 лет, а сейчас уровень жизни растет, и в среднем все доживают до 60-70 лет.

Я не прогнозист или аналитик, но не надо иметь столь большого ума, чтоб предположить, что ждет человечество в будущем. Война за воду – это минимум из этого длиннющего списка.

– Журден, я понимаю, что ты не нуждаешься в моих советах, но все же скажу: решай саму проблему, а не только их последствия.

Именно это я бы посоветовала сейчас президентам всех стран мира, вместо лозунгов: рожайте больше и мы выиграем в этой гонке вооружения! К сожалению, они рабы ада, с их представлениями красивой жизни: деньги! Много-много денег и прямо сейчас! Никто не хочет думать об экологии, никто не хочет думать, что ждет их планету в ближайшие годы. Ученым либо затыкают рты, либо к ним относятся халатно, повторяя одно и тоже «да-да, это мы уже слышали» или «а какую выгоду это мне принесет?»

Сколько раз я заводила романы со служителями ада, да и не скрою, бывало, чутка им улыбалась, и мне ли не знать, насколько они прилежно услащают своих подопечных, как они целенаправленно тянут всех вниз. Люцифер может гордиться своими сослуживцами, он умеет их мотивировать. Кто бы мог подумать, что однажды ученик превзойдет своего учителя. Боссу это даже не снилось.

Я погнала свое стадо. Их численность сокращалась на глазах, ибо на убой за последнюю неделю увели уже 1/3. Журден права, если так и дальше пойдет, что же будем мы кушать в будущем?

За этими грустными мыслями, я не заметила, как ко мне подсел Илаи.

– Слышал, в поселении проблемы? – спросил он.

– Да, у нас кризис во всей красе.

Я посмотрела на его красивый профиль лица, темно и идеально гладкую кожу. Мне он нравился, повторюсь. И порой я ловила себя на мысли, что немного влюблена: в его взгляд, молчаливость или философские речи. Не скажу, что мои чувства были взаимны. Я чувствовала, что он относится ко мне как к другу (я от природы замечаю, когда мужчина и впрямь желает тебя), и меня немного коробили эти эмоции «отвергнутой женщины».

– Скажи, Илаи, ты когда-нибудь любил? – под наплывом чувств спросила я.

– Я не знаю, что такое любовь, Фортуна, но знаю, что такое быть безмерно преданным, что аж готов сделать все что угодно, лишь бы угодить.

Гм, немного другого ответа я ждала.

– И кто был тем человеком, которому ты «служил»? – все же спросила я. Я мало что знала об Илаи, поэтому рада была любой крошке информации.

– Мой отец, – сказал он и замолчал.

– И что с ним стало? – не люблю допытываться, но других вариантов сейчас не оставалось.

– Он бросил меня, – желваки на лице исказили лицо Илаи, две глубокие морщины глубоко пронзили переносицу.

– Мне жаль, – я положила ладонь на его руку. И пусть я вложила двойной смысл в свой жест, но в мире людей поддержка всегда дает свой результат. Как и сейчас мужчина тяжело выдохнул свою горечь и улыбнулся.

– Знаешь, что в такие моменты спасает?

Не считая того, что я деградирую с овцами, в этот момент во мне пробудились животные инстинкты продолжения рода, видимо, так как я хотела ответить ему: «страсть», но к счастью, промолчала, ибо ответ был совсем не таким.

– Месть, – и глаза его загадочно блеснули.

– И хочешь отомстить отцу? – уточнила я.

– Да, и вскоре это сделаю, – посвятил мужчина меня в свои планы.

– И как же?

– Я украду его величие, – спокойно, как и всегда, ответил Илаи.

Разговор явно ушел из русла, в которое я его вела. И так было постоянно. Мы начинали говорить о чем-то, но приходили совсем к иных выводам. Мужчина напротив меня был совсем не таким каких я знала. Он не приклонялся предо мной, не бегал за моей улыбкой, он не хотел меня впечатлить от слова вообще. Мне, с одной стороны, нравилось, что он видит во мне ровню, хорошего собеседника, но женщина во мне бурлила негодованием. От многовековых привычек сложно отказаться.

И тут я ляпнуло то, что пришло в голову.

– Хочешь помогу тебе? – так поступают лишь в отчаянных ситуациях, когда уже нет других способов понравиться: пытаются стать нужным, начинают унижаться и бегать. Вот если подумать, чем он не есть его же отец по отношению ко мне: холодный и жестокий.

– Нет, спасибо, дорогая, – мило улыбнулся он, – ты, итак, уже помогаешь, поверь.

– И чем же?

– Тем, что ты рядом, когда мне нужно.

Это были самые романтичные слова, что я слышала в последнее время и первые из его уст. Сказать, что я растаяла, ничего не сказать. Я хотела расцеловать его в ответ, но не тут-то было, он как ни в чем не бывало встал и направился в лес, махнув мне на прощание.

– Когда ты покажешь мне свой дом? – громко спросила я его в след.

Он на мгновение остановился, а потом просто потряс головой, предположу, что означало это «нескоро» или «никогда». Сукин сын!

Глава 16

– Почему мы не можем? – уже, кажется, в сотый раз я спрашивал лиса, в надежде, что в сто первый он ответит «хорошо, идем с нами».

– Да потому что у моста бывает два берега, болван ты эдакий! – выкрикнул он, – И ты достал меня уже спрашивать об одном и том же, – подытожил он мою мысль.

Мы собрались вновь в этом подземном баре, что я любил: здесь был не столь навязчивый персонал, наливали крепкий алкоголь и было много темных закоулков со столиками, что как никогда вовремя сейчас нас всех скрывали (так как со стороны казалось бы, что я шизофреник, орущий сам на себя – кицунэ Анхель опять посыпал порошком для невидимости, оно к лучшему: выглядел он ужасно после полуночных танцев и алкоголя, не говоря уже о хвосте. Надо бы ему напомнить, что есть более простая одежда как плащ в мире людей и не обязательно щеголять в китайских расписных шелках, когда во дворе 21 век).

– Я помогу вам там. Вы же даже не знаете, что и как там устроено. Может там все еще сжигают ведьм? Или охотятся на сверхъестественное! – переубеждал я их.

– Не забывай про женскую-мужскую энергетику! – как-то более спокойно ответил кицунэ. – Легче поддерживать баланс, когда на одном поле только мужская, а на другом чисто женская. Дитрих мне нужна еще чтоб давать энергию для моста. Ты правильно заметил: кто знает в каком состоянии Фортуна там?

– Каин, – положила мне на плечо руку Дитрих, – мы справимся.

Ну конечно, ее же берут в экспедицию.

Мои взгляды сейчас разделял лишь Анхель, так как и он остался за бортом. Но по сравнению со мной он был молчалив. Здесь два варианта: либо его бомбит внутри, а он неплохо сдерживает свои чувства, либо ему и впрямь до высокой колокольни, что там и как все пройдет. Учитывая, какие он бросает взгляды на свою девушку, предположу, что первый вариант наиболее верен.

– Дзинко прав, ты же сам понимаешь это, не так ли, – как ребенку продолжила объяснять мне ангел. – Нам нужна энергия в двух мирах. Нам нужна связь. У вас она с Фортуной, у меня с Анхелем.

– Я знаю… – начал было я, но она перебила.

– И за малышами надо смотреть! Представляешь, если бы Раджу нужна была твоя помощь, а ты выбрал по эгоистичным соображениям свои дела.

Надо будет когда-нибудь просветить их в то, что так примерно наши отношения с мальчиком из Индии и выстроились.

– Анхелю, как и мне в тот раз нужна будет помощь. И ты поможешь ему! Вы справитесь!

О ненавистные мне боги, когда до этой девочки дойдет, что я не такая нянька, как они, и мне вообще претят дети, если, конечно, они не такие полезные, как Радж.

Черт! Я понимал, что мои шансы на успех в этом споре равны нулю, хотя все еще надеялся избежать участи быть помощником при больных детях.

– Значит план таков, – завершил наши дебаты лис, – я с Дитрих телепортируемся на юго-востоке острова Ньюфаундленд, ближе к банке¹. Я узнавал, там как раз на днях ожидается видимость менее 50 метров. И мы постараемся потеряться, как бы смешно это не звучало. Далее вы просто ждете сигнала от меня. Я надеюсь, я смогу установить связь.

– Звучит очень убедительно, лис, здорово! – я оседлал стул и залпом осушил стакан. Думаю, я выглядел как озверевший лев, но на кону ведь еще стояла моя сделка с Люцием, чтоб его!

– Я справлюсь, – прорычал он, – но ты тоже не накосячь. Без опоры, мост рухнет.

Я понял, что сейчас не в состоянии что-либо говорить ребятам, поэтому поправив свою одежду и накинув пальто, я телепортируюсь, напоследок кивнув Анхелю: «Ты знаешь, где меня найти».

Сначала я думал, что хочу заглушить свою жажду очередной бутылкой бурбона, но в последний момент все же пересилив себя, я выбрал квартиру подопечного Анхеля.

Я люблю смотреть вперед со знанием того, что меня ожидает. В данном случае, я хотел вновь увидеть тех, с кем живет ангел.

Я вспомнил то время, когда помогал Дитрих с этими детьми. Они, в частности старший, можно сказать невыносимы.

В его голове всегда столько ненужных идей (по моим меркам ненужных)! То его самого уносит куда-то за чем-то лишь ему ведомым, то из любопытства сломает что, а наладить уже не работает голова. Ему неймется жить в тишине и покое, поэтому он часто лезет к младшему. И только стоны и ревы последнего дают ему своеобразное удовлетворение: у кого есть сила и власть, тот и правит балом, не так ли? Короче, братец подопечного был тем еще сорванцом, которому не хватает хороших подзатыльников на мой взгляд (ведь есть шанс, что это выбьет всю дурь из его башки).

Я вспомнил Авеля. И даже на мгновение пожалел, что больше не увижу снов с его участием. А ведь были времена, когда мы делили внимание наших родителей. И мне всегда казалось, что мама любила его больше: он же – младшенький. Да и с внешностью ему повезло чуть больше: мягкие густые волосы, слегка девичьи черты лица. В целом он был миловиднее, чем я (сны напомнили мне его, того, кем он был когда-то, а возможно и есть – ведь ему весьма подошла бы роль ангелочка).

Сейчас в полночной темноте я прочитал на столе на одной из бумаг: синдром дефицита внимания и гиперактивности. Теперь это называют, видимо, так. Что ж, хоть мое детство и прошло без диагнозов, но я больше, чем уверен, что и мы были не совсем нормальными. Тогда как объяснить то, что Авель так легко поддался искушению ада, а я смог его убить.

Итак, вот и он! В полной красе сейчас пробежал мимо меня, а следом малой с криками «Да! Да! Да!». Предположу, что имел ввиду «дай», так как ныл и тянул ручки.

Но вместо того, чтобы смотреть за старшим, я предпочел немного побыть с малышом (старшего мне и прошлый раз хватило – чего только стоило в домики с ним играть в погребе). Не прошло и минуты, он отстал от брата (не умею читать наивных и глупых мыслей в этих маленьких черепушках, но предположу, что ему просто надоело ныть без зрителей).

Итак, малой ушел в спальню. Начал играть с комодом. Тихо наблюдая за ним, я знал, что он меня видит, хоть и не придает значения. Я скорее как мебель для него в данный момент.

Родители, судя по шуму посуды, садились кушать. Малыш все более пуще лез в комод, открывая его ящики один за другим. Я предчувствовал что-то неладное, серьезно. А понял, что происходит уже когда кинулся на малыша, тем самым прикрыв его от упавшего на него комода. Все ящики опрокинулись, вещи вывалились. Фоторамки, картины, подсвечники и прочее повалилось с грохотом на пол. В ту же минуту прибежала мама на крик сына, следом отец. И как вы поняли, скорее всего, ребенок отделался очень легко, не считая шока. Чего не скажешь про меня, и мои последующие как я понимаю, синяки на теле.

И лишь тогда, когда ребенка увели успокаивать на кухню, меня озарило. Очередная игра небес! Сволочи! Будьте вы прокляты!

Они продолжают использовать меня! Этот случай с ребенком прямой этому пример. Неведомо мне они все еще продолжают направлять меня нужным им местам или доказать что-то. Например, как я сейчас: в момент «аварии», лежа под комодом меня поразила мысль: вот оно, какого это быть ангелом-хранителем! Вечно подставлять себя во благо других, даже ценою своих собственных увечий. На мгновение я было посочувствовал им, проникся их ежедневной «трагедией».

Чувство эмпатии, сострадания…К чему они мне? Я, как говорят обычно самоуверенные подростки, вырос из этих пеленок.

И неожиданно для себя я засмеялся, раскатисто, во весь голос. К счастью, крики слез все еще испуганного малыша заглушили его. Поводом для смеха можно сказать, что и не было. Скорее всего все печали последнего времени так подействовали на меня, сделали меня слабым. Я сам стал раним, а сейчас еще, видимо, слегка слабоумным и податливым на эмоции.

– Можете издеваться сколько хотите, вы – небесные крысы, это все равно ничего не изменит! Я проклял себя сам и выбрал свой путь! Не вам мне учить жизни!

Глава 17

Я медленно гребу сквозь туман неизвестно куда, боясь лишь одного в данный момент: мы врежемся об скалы и лодка потонет. Ну и конечно я не умею плавать. Не быть же мне идеальным во всем! Дитрих, сидящая напротив меня, пытается что-то узреть вокруг, но это глупо, она это понимает, так как мы друг друга-то видим силком. Туман и впрямь нереально крепкий, мерзкий можно сказать и самое неприятное – холодный! Я слышал, что недалеко отсюда затонул Титаник, сами понимаете, теперь какой здесь промозглый воздух, аж до мурашек. Хоть я и одел, все что мог натянуть на себя, руки дрожали и примерзли к веслам. Второе мое желание – уже скорее бы попасть в мир потерянных вещей! По идее мы должны были потеряться в этих водах, как в Бермудском треугольнике. Но вот уже битый час просто гребем неизвестно куда.

Под стук волн и от холода, я начинаю засыпать. Ангелам это не нужно, поэтому она все сидит в своих глубоких мыслях. Мы не разговариваем, так как боимся, что что-то может пойти не так. И вот я ушел в сон: мне снится мой дом, зелень, и самое лучшее – тепло! Оно разливается по моему телу как жидкий мед, сладкий и приятный. Я слышу пение птиц и трещание всяких насекомых, когда меня трясет Дитрих:

– Просыпайся, Дзинко! Похоже, мы на месте!

Я с трудом разлепляю глаза. Туман почти развеялся и я и впрямь чувствую тепло! Это не совсем мне приснилось, климат здесь явно куда мягче.

– Смотри- смотри! – чуть ли не кричит Дитрих, снимая одновременно куртку и шапку и указывая сквозь пелену рассеивающегося тумана, – Там кажется идет дым из трубы! Готова покляться всеми святыми черепахами Анхеля, что это и есть их поселение! Там должна быть Фортуна!

Лодка без особых моих усилий пришвартовалась к берегу. И обернувшись я и впрямь заметил вдали над кронами деревьев дым.

Едва мы ступили на землю, взглянув назад я удивился тому, что хоть мы и исчезли в море/океане, но появились с реки, при этом не столь широкой, как предполагалось бы.

– Сейчас должно быть утро, посмотрев на небо, – сказала Дитрих, – и давай молиться, чтоб нас здесь не сожгли. – Дитрих тяжело вздохнула, – Интуиция подсказывает мне, что и здесь мы встретим разумных представителей человеческой расы, – скорее для себя, чем для меня сообщила ангел.

– На всякий случай подстрахуемся, и осмотримся, хорошо, – предложил я. Дитрих согласилась.

Через ориентировочно полчаса уже наблюдали небольшую деревушку, с одной лишь разницей: народу было слишком много! Прям как на рождественской распродаже в Уэстфайлде Уорлд Трэйд Центре или на день благодарения в Центральном вокзале в том же Нью-Йорке. Люди толпились там и сям. Некоторые что-то, да и делали, например, чинили крышу, а вон те женщины стирали, но в основном мы видели потерянных людей, озирающихся по сторонам и в ужасе ерошившие себе волосы. Одежды всех были разными, как и цвет кожи и долетающие до нас голоса принадлежали разным народам.

– ЧуднОе место, – сделала вывод Дитрих. – Но на первый взгляд все кажутся безобидными.

– Соглашусь, что мы сможем потеряться среди них, пока не найдем Фортуну.

– Но нам надо стать видимыми, – отрешенно куда-то в землю сказала Дитрих.

– И что? – не понял я.

– Как что, Дзинко! Я никогда не открывалась людям! Даже в самые отчаянные моменты, нам нельзя этого делать, – паника шла по нарастающей во всем ее теле и грозила вырваться наружу адским (небесным?) пламенем. Это я не хотел, ибо просто не знал к чему приведет. Совет, который когда-то мне дали: туши костер, пока он искра. Бредовый набор слов, конечно, но суть примерно мне ясна.

– Стой, подожди! – остановил я ее поток слов. – Дыши, глубоко дыши, как во время медитаций, – я взял ее за руку, – вот: вдох-выдох, вдох-выдох. А теперь послушай. Я помогу стать тебе видимой.

– Как? – чуть более спокойно спросила Дитрих.

– Я помню, как сделал меня не видимым нефилим. -по растерянному лицу понял, что до нее не доходит, – Ну бар, помнишь, там, где мы танцевали, – одна только мысль об алкоголе вызывает теперь рвотный рефлекс, поэтому я решил ограничится танцами, – так вот, я использую ту же магию, но наоборот.

– Серьезно? Ты так можешь? – искренне удивилась Дитрих, – подожди! – черт, она похоже догадалась, – там же тебя скрыл порошок Анхеля, разве нет?

Я пожал плечами. Но не буду же я говорить ей, что украл эту способность у нефилима, пока он спал, в отместку на то, что он споил меня в тот вечер. Да-да, Дитрих меня предупреждала, но никто так и не соизволил сказать о последствиях. И, естественно, королем данного «инцидента» я выбрал полуангела. Но не срываться же на голубках, они мне слишком симпатичны.

– Сейчас и узнаем, – ответил я, и сосредоточил все свои мысли на ее руках.

Лесная нимфа была права: магия и впрямь живет внутри меня, ибо как еще объяснить тот свет, что излился сейчас из меня и озарил ангела напротив. Энергия (в сущности, волшебство) каким бы оно не было: природным, украденным, обучаемым – подвластно мне. Не зря же я лис, а не выдра или волк. Обманывать – у меня в крови.

Таким образом, через несколько минут мы уже швырялись среди абсолютно незнакомым нам людям, которые периодически подходили к нам с одним и тем же вопросом: «Вы отсюда? Могли бы мне помочь?». Дитрих в первые разу отшатывалась, как дикий зверь от них: привычка быть столетиями невидимой, не проходит мгновенно. Но вскоре смогла уже контролировать себя, в частности свое тело (я чуял, как ее трясет внутри) – но это уже победа, согласитесь.

Но на наше невезение, Фортуны мы так и не встретили, поэтому и сами начали задавать вопросы окружающим. После нескольких попыток, нам указали на даму, что разбирается в местных лучше всего.

Подойдя к высокой худой женщине, что командовала на стройке и которую окружили люди, спросили:

– Вы не видели Фортуну? – она поправила очки и внимательно посмотрела на нас.

– Кто вы?

Учитывая, что мы не стали обсуждать это заранее, пришлось импровизировать.

– Нам сказали, она может помочь, – ответила ей Дитрих.

– Сомневаюсь, – уклончиво сказала она, – здесь ее сила практически не действует.

– И все же, где она? – я включил свою настырность.

Женщина озлоблено махнула рукой на поле (думаю, она считала, что мы не стоим ее потраченного времени):

– На лугу пасет овец как обычно.

Мы вспрыснули в ответ одновременно с Дитрих.

– Прошу прощения, но Вы видимо не так нас поняли. Мы ищем Фортуну, богиню Удачи, – последнее шепотом проговорила ангел, – она не может пасти овец, понимаете.

Женщина сощурилась. Мой инстинкт «бей или беги» сработал внутри мгновенно. Я узнал этот взгляд, когда на тебя смотрят столь недоверчиво, видят в тебе врага.

– Кто вы, сказали? И откуда?

Ее окликнули со стройки, и мы, не упустив ни минуты, затерялись в толпе. Пошли мы на всякий случай по направлению к лугу, что виднелся за поселением средь хлипких хибар. Сделали это мы по двум причинам: во-первых, та дамочка могла послать за нами кого-нибудь, чтоб узнать интересующие ее ответы (мы с Дитрих пришли к выводу, что она там если не главная, то занимает куда более почетное место, чем мы), во-вторых, хотя бы чтобы убедиться, что пастушка – это не Фортуна.

– Дзинко, – прервала тишину Дитрих.

– Что? – мне нравилось, что мы могли прервать тишину. Нам мало удавалось поговорить в последнее время. Нет-нет, не то, чтобы мой интроверт в душе такой закричал: «Людей подавай! Болтать хочу!», но мне симпатизировала Дитрих. Она была такой чистой и наивной во многом. Да, я понимаю, что все ангелы скорее всего таковыми и являются, но через свою призму воображения, мне приятно было думать, что рядом со мной идет не Дитрих, а Ксинджуан.

– Ты видел отчаяние в глазах тех людей, что попадались нам на встречу, они готовы были отдать все, что угодно, лишь вернуться в реальный мир, к своим близким.

Я ошарашено смотрел на нее. Мне явно не прельщал ход ее мыслей, как и продолжение:

– Я бы хотела помочь им, Дзинко. Хочу вернуть их домой. Как думаешь, нам это под силу?

Проклятье! Я так и думал, что она эдакое предложит. Вот есть в ней это ангельский альтруизм! И он ее никогда не отпустит.

– Мне жаль, дорогая, но вряд ли, – я искренне не хотел во все это ввязываться. На то были свои причины: я не вполне был уверен, что вообще смогу создать мост (хватит ли у нас энергии на это?). Во-вторых, ждут ли их дома?

Порой мы имеем ложные представления о нашей жизни. Бывает, думаешь, ты всем нужен, у тебя куча друзей, а на самом деле одинок, как луна на небе. Иногда бывает и по-другому, не спорю. Но зачем вот сейчас рисковать-то? Эти люди здесь, по моему мнению, могут начать жизнь с чистого листа, с прекрасными воспоминаниями о прошлом, а могут (и то не факт) вернуться и разочароваться. Хотя не так выразился, разочаруются они еще здесь, узнав, что никто их там не ждет.

Но, естественно, мой ответ не удовлетворил ангела.

– Не говори, что только я к ним так прониклась. Ведь и ты благодаря инстинктам чувствовал всю их боль.

– Дитрих, нельзя спасти всех и сразу! Не нам решать все это! – попытался я ее вразумить, – Одно то, что их сюда засосало имеет хоть какое-то да значение. Великие Норны так решили.

– Откуда такая уверенность? А может они хотели проверить нас? Нашу способность помочь в трудную минуту?

Одна из черт, что связывает Дитрих и Ксинджуан – они обе упрямые! И с ними порой бесполезно спорить. В связи с чем приходится идти на хитрость:

– Хорошо. Давай сначала найдем Фортуну, а потом уже постараемся разобраться и с этой проблемой.

Ангел аж подпрыгнула, думая, что дело в шляпе.

И тут мы увидели стадо овец. Ну как сказать стадо. Там было-то особей пятьдесят или чуть больше. Возглавляла шествие на окраине богиня! Я сразу ее узнал, хоть она и потеряла свой шарм. Она шла вдоль линии леса и, казалось, с кем-то говорит, так как часто оборачивалась туда.

– Вон она! – еще пуще вскрикнула Дитрих. – Мы нашли ее!

Бежали мы так, будто я и вновь лис, а Дитрих – черная пантера (беру свои слова обратно: скорее как белка скачет).

Удача нас заприметила, когда мы уже сократили наш путь вдвое. Ее улыбку я прочувствовал кожей. Энергии в ней осталось всего ничего. А когда уже она бросилась в объятья Дитрих, заметил круги под глазами, серый цвет лица и ужасную худобу.

Мне неловко было ее обнимать, поэтому мы пожали друг другу руки.

– Вы нашли меня, – чуть ли плача, проговорила богиня.

– Конечно! – еще раз обняла ее Дитрих, что на мой взгляд было уже лишним.

– Как? Как вам это удалось? И где?… – недоговорила она, всматриваясь у нас за спину.

– Каин? – догадался я, на что она смущенно кивнула, – он ждет тебя дома, – подразумевая под домом реальный мир.

– О, -только вымолвила она и упала в обморок.

Дитрих всполошилась, я не особо знал, что делать в таких ситуациях. Тут я заметил человека за деревьями, и особенно меня смутила энергия, горящая нем. Но он как появился, так и скрылся, я толком не успел его разглядеть, да и времени не было: надо было возвращать к жизни Фортуну.