–А как вы ориентируетесь здесь? Я не вижу дороги или тропы, компасом вы не пользуетесь, техникой тоже. Откуда вы вообще можете знать, что мы движемся в правильном направлении?
–Вы не очень наблюдательны, Ричард. Учитесь вглядываться в детали. Как расположены деревья, которые нас окружают?
–Довольно хаотично.
–А вы присмотритесь. Ищите что-то искусственное, чего не должно быть в лесу.
Ричард попробовал. И попробовал еще раз. Вокруг был темный лес и начало сотен и сотен километров болот.
И все же, здесь действительно была какая-то системность. Деревья, по большей части, росли хаотично. Но некоторые кучковались – три-четыре-пять молодых побегов или уже взрослых елей. Справа. Слева. И снова справа, каждые двадцать-тридцать метров.
–Эти группы деревьев?
–Да. Ориентиры. Одни из. Как вы понимаете, деревья растут медленно. Иногда падают. Присмотритесь к стволу вон той очаровательной елочки.
Ричард внимательно вгляделся в дерево. Потом подошел поближе и еще пристальнее присмотрелся – зрение у него не то, чтобы было отвратительным, но все же небольшая близорукость была ему свойственна.
На стволе была пометка, сделанная темной краской. Овал и разделяющая его надвое линия, размером не больше половины ладони. Издалека и при плохом освещении его не было видно совсем, но если знать, что искать, или подойти поближе, не возникало никаких сомнений в искусственном происхождении этого знака.
Он вернулся к Полу, протянул бутылочку с виски. Тот открутил маленькую крышку, понюхал содержимое и сделал крошечный глоток. Ричард, взяв протянутую ему обратно стеклянную емкость, зеркально повторил последовательность действий бывшего шефа: вдохнул запах “Слез Писателя” – дуб, смола, яркий спиртовой дух, почему-то табак – затем чуть-чуть отпил и закрыл крышкой. Из пятидесяти миллилитров осталась половина – они были крайне скупы.
–Остальное предлагаю выпить, когда вся эта канитель закончится.
–Согласен. Идем дальше?
Пол согласно кивнул и поднялся на ноги. Они быстро собрали разбросанные по мху вещи Ричарда в его заляпанную болотной жижей сумку и продолжили движение в глубину леса, еще более осторожно и медленно, чем двигались до этого.
Через пару часов, успев обсудить и местную природу, и детей Артемиды, и даже Эмили и их бывшую работу (Ричард, наконец, как следует извинился перед Полом, но тот только отмахнулся, сказав, что все уже отболело), они вышли к небольшому озерцу с чистой, незаболоченной водой. На противоположном берегу виднелись деревянные мостки, похожие на те, на которые они высадились за несколько часов до этого. У самой воды сидела девочка, одетая в грязную куртку. Она била поверхность озера веткой, молча, сосредоточенно. Пол кивнул на силуэты деревянных домов в глубине: там же видны были мужики, четверо, все как один бородатые, заросшие, в высоких кожаных сапогах и кепках, надвинутых на глаза. Они сидели у одного из домов на лавке, с кружками в руках и о чем-то переговариваясь, глядя в сторону вышедших из леса Пола и Ричарда.
–Ты уверен, что они нас не… ну не знаю, не прогонят? Убьют и скормят местным свиньям?
–Староверы не держат свиней. Только кур и коз, насколько мне известно.
–Я о них ничего не знаю. Расскажешь? – осторожно поинтересовался Ричард, перехватывая сумку поудобнее. Промокшие ноги неприятно морозило, и он пытался отвлечься от болот и неприятно хлюпающей в ботинках воды.
–Я тоже не большой специалист. Несмотря на то, что называют себя староверами, на самом деле они язычники. Закрытое поселение, живут здесь больше трехсот лет, с тех пор, как имперцы объявили язычников вне закона. Обычно неохотно идут на контакт. Вроде бы впускали группу антропологов сюда пожить лет двадцать назад, спокойно восприняли новости о современном мире, вышли на несколько лет, но вернулись. Говорят, здесь спокойнее. Из общины почти никто не уходит во внешний мир, а если уходят, обрывают все контакты. А, им доставляют гуманитарную помощь на тот причал, с которого мы с тобой начинали, пару раз в год, и поскольку они все-таки контактируют с внешним миром, врачи делают прививки всем детям и передают лекарства.
Девочка, завидев приближающихся чужаков, выбросила ветку и убежала, мужчины тоже куда-то исчезли, но навстречу им уже шла худощавая женщина лет сорока. Когда расстояние между ними сократилось, она оскалилась в их сторону и вполне дружелюбно спросила, не заблудились ли они. В ее речи проскальзывали тягучие и округлые окающие звуки.
–Мне нужно поговорить с вашим старшим. Если не возражаете.
–Отчего бы и не поговорить. Имена ваши какие будут?
–Я Пол. Это Ричард.
–Пол, значит. Ну, пойдемте.
В поселении было несколько десятков домиков, по большей части, деревянных срубов. Угрюмые люди – явно преобладали старики – провожали недобрым взглядом Ричарда и Пола. Чужакам явно были не рады, но убивать или выпроваживать не спешили. Несколько детей с любопытством выглядывали из-за низкой деревянной двери, и Ричард попытался изобразить максимально дружелюбную улыбку, но те, завидев, что пришелец смотрит на них, с визгом убежали вглубь дома. Наконец, женщина вывела их к ничем не отличающемуся от всех прочих одноэтажному домику, трижды постучала и крикнула низким грудным голосом “Араве! С Топи принесло! Двое!”.
Из глубины дома кто-то ответил ей одобрительным гулом, и женщина гостеприимно распахнула дверь и впустила мужчин в неосвященный предбанник, в котором пахло травами и сыростью. Где-то слева стучали копытами козы, и короткие отрывистые “Ме-е-е-е!” были больше похожи на кваканье огромных лягушек. Ричард на секунду представил, что в хлеву, на искусственно сконструированном маленьком болоте, сидят огромные, в человеческие рост, жабы, и квакают, требуя от людей мух и мяса.
–Доброго вечера, люди,– чуть хрипловато произнес старейшина, бесшумно подошедший к ним со стороны основных комнат, – Замерзли?
–Очень, – честно сказал Ричард.
–Тогда идите к печке, грейтесь. А я вам сейчас соображу горячего отвара. Топь легкомыслия не терпит. Надо бы и очиститься от нее, раз уж провалились в болото.
Мужчина – Ричард в полумраке не мог определить его возраста – проводил их к глиняной печке, выдал теплые шерстяные рубашки и штаны, огромные кружки с чем-то пахнущим брусникой и клюквой. Едва пригубив напиток, Ричард едва не застонал от удовольствия – было вкусно просто невероятно. Осушив кружку, он почувствовал, что все его тело расслабляется. Черты Пола тоже немного смягчились, из глаз исчезла настороженность. Он ненадолго отвел в сторону старейшину, негромко рассказывая ему что-то. Араве дважды покачал головой, потом, почесав нос, с сомнением кивнул. Пол громко и отчетливо принялся благодарить, и Ричард, слегка задремавший от тепла и чувства безопасности, встрепенулся.
–Завтра начнем местным помогать, надо же как-то отплатить за гостеприимство. Ты руками работать умеешь?
–Ну, лампочку вкрутить или гвоздь забить точно смогу, а вот что-то сложнее – сомневаюсь.
–Значит, будем импровизировать на ходу.
Пол опустился рядом с новой кружкой горячего напитка, с видимым удовольствием принялся прихлебывать его маленькими глотками.
–Пол.
–Ммм?
–Спасибо.
–Пожалуйста, Ричард.
Они уснули, прислонившись к теплой печи, уставшие после долгого перехода через лес и топь.
Ричарду приснилась брусничная поляна. Он наклонился, сорвал пару ягод и впился пальцами в упругую кожицу, растер ягоды между пальцами, поднес руку к носу и вдохнул нежный и одновременно резкий запах спелых ягод. Светлая кашица оставила легкое ощущение липкости, и Ричард слизал ее, зажмурившись от удовольствия. Сглотнув сок, он как подкошенный упал на колени и стал судорожно поглощать бруснику – не только ягоды, ветки, зеленые свежие листья, веточки. Кусты разрывали его тело, но он все никак не мог остановиться.
Ричард проснулся с судорожным вдохом и сел. Тяжелая оленья шкура сползла на пол. Пол встревоженно поморщился во сне. В доме было темно, печь и свечи давно догорели, и сквозь окно скользил рассеянный серебряный свет полной луны.