– Все умеешь? – Вольна потерла сонный глаз. – А ты откуда взялась-то такая умелица?
– Так я ведь в княжеских хоромах уж не первый день, – развела Рада руки в стороны. – Вот все в тереме княгини служила. Да та меня прогнала. За безвинный проступок выставила вон. А я девушка свободная. Я не какая-то челядь бесправная, – обиженно сообщила Рада. – Куда хочу, туда и иду. И нечего со мной так.
– Ладно, ладно, не дыми, горшок, – прервала Вольна тираду служанки. – И так уж понятно. Ну проходи…
Рада прошла в избу следом за Вольной, озираясь вокруг. Ясно, почему красавица согласилась на помощь столь скоро. Тут оказалось не прибрано. Везде валялись вещи. Зола уже сыпалась из печи. А стол был в крошках. Мда, не даром в Новгороде говорят, жену выбирай не в хороводе, а в огороде.
– Значит, ты только из терема княгини…– Вольна устроилась за столом, уложив подбородок на ладони. – Ну рассказывай. Какова же на самом деле княгиня эта…
– Да я не знаю, что и говорить…– смутилась Рада, которая уже держала в руках веник.
– Не знает она…– хмыкнула Вольна. – Садись для начала. Погуторим. А уж после и за метелку возьмешься, коли не терпится.
Рада присела на лавку и еще раз оглядела сидящую напротив Вольну. Отчего-то та стала даже еще краше. Видно, оттого, что совсем проснулась и больше не зевает. И глаза ее теперь поблескивают по-особому.
– Какая она…Дива эта…– процедила Вольна, уперев в Раду острый взгляд. – Пригожая?
– Зело пригожая, – кивнула Рада утвердительно. Хотя теперь уже не могла говорить о красоте других женщин, когда перед ней восседало совершенство, рядом с которым меркло даже солнце.
– Нег ее любит? – стиснула зубы Вольна.
– Кто ж знает…– пожала плечами Рада.
– Но ведь как я появилась – он к ней не ходил? Так? – лоб Вольны на мгновение пересекла морщинка.
– Нет, не ходил, – подтвердила Рада.
– И все-таки они виделись…– Вольна забарабанила пальцами по столу. – Что это была за история с послами и базаром? Знаешь же небось…Ну там где на княгиню-то твою гридь какой-то кинулся еще…– подсказала Вольна, хотя сама владела лишь обрывками.
– Ах это…– вспомнила Рада. – Было такое…
– Ну так рассказывай, чего молчишь? Каждое слово из тебя что ль вытягивать?
– Дело было так, – приступила Рада к изложению. – Был тогда ярмарочный день. Все туда отправились…И князь, и княгиня, и послы…
– Все, кроме меня, – вставила Вольна, поджав губы. Она помнила тот день хорошо. Вернее, то утро. Когда собралась на ярмарку вместе с Рёриком. А он не взял ее с собой. Сказал, что нечего перед послами крутиться ей. Пусть на Диву смотрят.
– Да…Весь город, кажись, на том базаре был, – еще раз напомнила Рада. – Итак вздумала княгиня хаживать там в одиночестве…Ну, может, и не в одиночестве вовсе. А, к примеру, со служанкой.
– С тобой, что ли? – усмехнулась Вольна. – Как чудно ты рассказываешь…
– Со мной, – подтвердила Рада.
– А Нег куда делся? – удивилась Вольна. – Разве они не вместе отправились на этот глупый базар?
– Так он ведь, владыка наш, был переодет в простого горожанина. И гулял со своей дружиной в той части рынка, которая не представляет интереса для княгини…
– Кстати…А почему он все время величает ее «княжной»? – Вольна тоже заметила эту особенность.
– Не ведаю, – Рада действительно не знала ответа на этот вопрос.
– Наверное, потому, что единственная ее ценность – это происхождение…Итак, базар…– напомнила Вольна. – Дочь Гостомысла не могла просто купить себе каравай и отправиться своей дорогой. Ей потребовалось затеять ссору…
– Именно так, – подтвердила Рада. – И не абы с кем, а с каким-то гридем, пришедшим на рынок, правда, отдельно от князя на сей раз.
– И что же там произошло? Она не удержала свой язык и оскорбила того гридя?
– Не совсем. Она сделала ему замечание, когда он нагрубил какому-то торговцу. И даже не только нагрубил, а чего и похуже, помнится. Дело чуть до драки не дошло…
– И что потом? Не признав в забияке княгини, воин бросился на нее сначала с ругательствами, а потом и вовсе с кулаками?
– Все именно так и было, – Рада удивилась, откуда Вольна знает все подробности эпизода, свидетелем которого не была.
– А потом? Что было потом? – Вольна заложила руку за руку и взыскательно оглядела сказительницу. Кажется, она уже знала продолжение истории. И оттого и была недовольна.
– Ну дальше внезапно появился князь…– рассказала Рада о том, что Вольне было уже известно.
– Появился и спас ее никчемную шкуру…– Вольна не стеснялась в выражениях.
– И не только спас. Но и чуть не убил собственного гридя! – заострила внимание Рада.
– Правда? – об этом Вольна слышала впервые.
– Сущая…– подтвердила Рада. – И он бы так и поступил, если б не заступничество княгини…
– Эта выскочка попросила простить обидчика?! – изумилась Вольна.
– Да, она очень просила за него, – вспоминала Рада. – Князь тогда крайне разозлился. Даже достал запоясник из ножен…
– И какое ей дело до того грубияна?– отчего-то возмутилась Вольна, словно ее оскорбили этими новостями. – В ее же интересах было наказать его!
– Ну так все знают, как она добра…– пожала плечами Рада.
– Добра? – усмехнулась Вольна. – Я видела ее однажды. И знаешь что?… Ее лицемерие зияет на лице, словно дыра на скатерке! – Вольна не допускала мысли, что Дива действительно пожалела наглеца, который по глупости чуть не лишился жизни. В этой истории она увидела только одно: Рёрик был готов прибить обидчика княгини. И это, разумеется, отвратительно.
– Может и так. Но она, действительно, славится широтой души, – вставила Рада.
– Славится широтой души, а тебя выгнала…– напомнила Вольна. – Значит, не так уж она и добра…
– Ну да…И правда, – согласилась Рада.
– Ладно, приму тебя на службу, – снисходительно сообщила Вольна.
Рада принялась прибирать горницу. А Вольна уставила взор в приоткрытые ставни. Открывшиеся сведения не принесли ей пользы. Даже наоборот – возмутили покой.
Глава 48. Добрые намерения
Сегодня в гриднице новгородского владыки с самого утра и яблоку не нашлось бы места, где упасть. Вече обсуждало задачи княжества в преддверие лета. Некоторые бояре пылко твердили что-то, иные молчали. Несколько раз выступал народный староста Белогуб. Рёрик был в расположении, потому терпеливо выслушивал доводы всех желающих высказаться. Подобная щедрость привела к тому, что заседание затянулось. Лишь когда вече разбрелось, и в гриднице осталось всего несколько человек, князь заметил, что за окном уже полдень.
– Я попрошу вас задержаться, поскольку собираюсь несколько озадачить, – Рёрик кивнул Аскринию и Бойко, когда те уже направлялись к дверям. На сегодня они запланировали испить заморских вин, как часто делали в последнее время, несмотря на ворчание жен. Положение их теперь было не самое худшее по сравнению с другими. И потому они позволяли себе маленькие радости, которые при прежнем князе не приветствовались. При Гостомысле условлено было строго: хмель пьют во славу богов, в честь того или иного события, посланного ими человеку. Теперь же каждый мог вкушать напитки столько, сколько хотел и когда хотел. Никому дела до того не было. Что до варягов, то они и сами редко бывали в ясном уме.
– Для нас честь оказаться полезными, – поклонился Бойко. – Что нужно, князь?
– Нужно провести подсчет населения, – объявил Рёрик. – Для этого занятия можете взять в помощь моих людей…
– Князь, некоторые цифры у нас имеются. Гостомысл как-то произвел пересчет, – вспомнил Бойко.
– Нет, не годится. Это было слишком давно. Произведе́те все снова, – утвердил Рёрик. – Летом. Понятно?
– Дело это хлопотное…– возразил Аскриний, который на данный момент возглавлял бояр. На должность главы вече его назначил сам князь. Сначала дружинник возрадовался. Но позже оказалось, что пост этот требует слишком много сил. Вернее, не сам пост, а князь. Аскриний не успевал решить одну задачу, как ему уже ставилась другая. И вот сегодня, когда вечер обещал быть таким приятным, все в который раз идет к разочарованию. – Цифры, князь, от весны к весне плывут…Есть ли смысл затевать сие?
– Аскриний, что за вопрос? Если я говорю, что смысл есть, то, значит, так и есть, – Рёрику все больше не нравилось, что, как и предварял Изборский старец, бояре привыкли держать себя с князем слишком вольно. Считая, что осуществляя его распоряжения, делают ему одолжение. Пока он избегал суровых мер. Но тем не менее его приказы нужно выполнять безоговорочно, воспринимая их как обязанность, а не просьбу. – Мне нужно самому понимать общую картину. А не воображать ее по рассказам вашего Белогуба, – отчитал князь.
После этой реплики Арви, который был здесь же, поспешно склонился над ухом Рёрика.
– Князь…– прошептал Арви правителю. – Следует ли сразу натягивать вожжи?
– Как бы там ни было, – продолжал Рёрик, не обращая внимания на тиуна, – мы должны знать нынешнее состояние дел. Чтобы понимать, как действовать в случае, скажем, набега. Или голода. Или болезней. Или прочего…Что там еще может быть…
– О, вестимо, так и есть, князь, – как всегда, угодливо согласился Бойко. Куда запевала, туда и подголоски. – Старые цифры в совершенной степени неточны.
– Итак, вам нужно произвести подсчет. Кроме того, отдельно сосчитать мужчин и отдельно женщин с детьми. Мальчишек и старцев следует отнести в самостоятельную группу. Или присоединить ко вторым…
– Это потребует еще больше усилий, – недовольно заметил Аскриний, который не желал брать ответственности там, где этого можно избежать. Ведь если что-то пойдет не так, он окажется виноват. И еще неизвестно, чем обернется для него проступок. Прежний князь мог запросто выйти из себя, накричать на провинившегося, однако дальше того никогда не шло. А что ждать от нового правителя пока не ясно. Однако судя по тому, что случилось на свадьбе Дивы, надеяться на милосердие не следует.
– Тебе придется найти в себе силы, Аскриний, – ответил Рёрик чуть шутливо. – Далее. Полученные результаты вы перенесете на те карты, которые милостиво изобразили в прошлый раз вместе с охотниками и рисовальщиками. Вот, скажем, деревня «Подгорная», что находится на границе наших земель, – Рёрик указал на полотно, где была изображена деревушка. Аскриний без воодушевления оглядел план местности. А Бойко напротив прищурился со вниманием. – Вот тут рядом вы и припишите вашу получившуюся цифру…Поручение понятно?!
– Все будет исполнено, князь, – поклонился Бойко. В отличие от своего приятеля, он на все всегда охотно соглашался и никогда не перечил. Что и понятно, ведь не ему ж лично это исполнять. При Гостомысле Бойко был не только дружинником, но и советником, готовым поддержать любое начинание правителя. Как правило, дальше слов дело не шло. Но Гостомысл ценил его за другое – за умение развлечь беседой и шуткой. – Обещаю, что собственной рукой положу на стол обновленные карты уже к началу осени. Даже если нам с Аскринием придется лично производить перепись…
– Кроме того…Я хочу, чтоб было установлено, кто в крупных поселениях значится за старшего. Если таковой имеется…– продолжал Рёрик, пока Аскриний и Бойко переглядывались. Аскринию не терпелось поскорее уйти, поскольку каждая минута промедления оборачивалась новыми поручениями. Бойко же, напротив, никуда не спешил, красочно разглагольствуя и давая множество безответственных обещаний. – То есть нужно имя старика, который возглавляет сход в деревне, – пояснил князь.
Бойко с готовностью закивал в знак понимания. А Аскриний насупился, представив, сколько прибавит хлопот это новое поручение. Если цифры можно было изобразить примерно по имеющимся данным, то тут уже отвертеться не получится. И скорее всего теперь уже оба поручения предстоит выполнить в реальности.
Собрание продолжалось еще несколько времени. Аскринию казалось, что этому дню не будет конца. Но тем не менее настал миг, когда Рёрик отпустил уставших бояр.
– Князь, есть еще кое-что, – тиун подступил к Рёрику после того, как они остались в гриднице одни. – Дело в том, что…– Арви склонился над ухом князя и что-то сообщил тому.
– Ну, так веди его сюда…– нахмурился Рёрик, нетерпеливо кивнув тиуну.
В гридницу вошел молодой человек, изрядно запыхавшийся. Чело удальца покрывала испарина. Одежда его поблекла от пыли и грязи. Было видно, что он только с дороги.
– Вот, собственно, посланец, что не восхотел отдать мне присланного письма, – сообщил Арви князю, указав на багрового гонца, измаянного скачкой.
Гонец был немногословен. Он ничего не ответил на этот упрек тиуна. Лишь поклонился правителю, доставая из-за пазухи сверток.
– Почему ты не отдал письмо моему тиуну? – удивился Рёрик. Был заведен такой порядок, что каждый гонец не отвлекает правителя по мелочи, а отдает все послания помощникам князя. – Что-то срочное?!
– Князь, послание чрезмерной важности, – не успев отдышаться, сообщил Скор прерывистым голосом. – Велено лично в руки…Прошу разрешить мне приблизиться, – гонец протянул князю письмо и отступил в поклоне.
– Князь, что-то стряслось? – Арви с нетерпением наблюдал за читающим Рёриком. В этот день, впрочем, как и во все предыдущие, тиун порядочно уморился. Он уходил на службу с рассветом, а возвращался в свою избу уже в темноте. Разумеется, ему и в голову не приходило сетовать на судьбу, князя или кого-то еще. Ведь взамен он получал доверие правителя и всеобщее уважение. И если еще две минуты назад он желал поскорее очутиться дома с кружкой сбитня в руке, то теперь уже был готов продолжить работу, взявшись за дело, словно сейчас только раннее утро. – Дурные известия?
– Бояре просят позаботиться об Изборске на случай возникновения затруднений…– Рёрик задумался, оглядев гонца. – Не вижу ничего потайного. И неотложного. Я уж поначалу решил что, и правда, нечто существенное…Ужели это все?..
– Не могу знать, князь …– гонец, и правда, не знал, о чем писали бояре в письме Рёрику.
– Как тебя звать? – обратился князь к гонцу.
– Скор, государь, – сообщил гонец.
– Что ж, ступай, Скор, отдохни, – Рёрик кивнул посланцу на дверь. Но тот смущенно сжал шапку в руках.
– Князь, не во гнев будет сказано, но мне велено скорее получить ответ и, не мешкая, отправляться в обратный путь…Меня ждут с решением из Новгорода…– засмущался гонец.
– Хм…Не так уж безотлагательна проблема, чтоб столь сильно спешить, – усмехнулся Рёрик, который вообще не нашел в письме никакой проблемы. – Так что ступай пока…
Помедлив немного, обескураженный Скор вышел.
– Князь, и правда, ничего важного? – проводив гонца пристальным взглядом, тиун нахмурил лоб.
– Представь себе, да, – князь и сам был удивлен. Он был готов к тому, что письмо будет содержать в себе жалобы на новые порядки и, конечно, на новых жителей Изборска. Разумеется, что столкновений не избежать. А чего еще ожидать после всего? Что их там ковригами будут потчевать? Сразу было ясно, что положение неблагоприятно. Но острым его не назовешь. Пришельцев не любят, но бунтовать против не осмеливаются. Так что по большому счету все идет по плану. Хотя некоторые бояре выражают свое недовольство слишком явно. Следует либо убрать их совсем, либо заставить поменять мнение на противоположное. В ближайшем будущем в Изборск будет как раз отправлено подкрепление – дружина и золото. – Вот…Зачти…– Рёрик протянул письмо тиуну.
Арви взял письмо и внимательно ознакомился с содержанием. На его лице проявилось недоумение.
– Признаться, я такожде не вижу ничего срочного в этом письме, – левая бровь тиуна поползла вверх. Он даже еще раз перечитал послание, силясь отыскать, в чем состоит важность. – Какие у них могут быть нынче затруднения…– задумался Арви. – Поговаривают, возможен неурожай…Еще я слышал, хазары двигаются к славянским землям. Но тем не менее они столь далеко, что до Изборска вряд ли дойдут…Еще, как говорят, император желает войти в историю как заступник веры…Его миссионеры были не раз замечены…Правда, не так далеко…На пограничных землях лишь…– копался в памяти Арви, бегло касаясь каждого вопроса. Ведь, собственно, за осведомленность его так и ценил князь. За умение видеть суть между строк. И конечно, за способность сопоставлять факты. – У Изборска сейчас нет никаких явных затруднений. Но они возможны в будущем. И потому вече обеспокоено. Ведь во главе их княжества – младой правитель. Который может не проявить находчивость так быстро, как требуется. Скорее всего, бояре решили засекретить это послание, дабы не обидеть Годфреда. Он молод и наверняка не захочет обращаться за помощью в Новгород. Тем паче беда неурожая в его глазах не столь существенна, как, скажем, нападение ворогов…Которых он может понадеяться отбить сам…Вероятно, вече решило заручиться поддержкой Новгорода негласно, чтобы не огорчить молодого наместника…– выдвинул тиун свое объяснение странной истории. – Что будет приказано ответить?
– Ответь, что все возможные затруднения будут улажены, – кивнул князь. Что еще тут можно ответить?
– Если распоряжений ко мне боле не имеется …– тиун чуть поклонился. Он собирался удалиться, дабы поскорее засесть за ответное письмо в Изборск.
А довольный гонец тем временем дожидался ответа на улице. Его одежа от быстрой езды даже поменяла цвет. Стала серой из-за слоя пыли, насевшей на ткани. Но он не думал о своем облачении. Он был рад, что успешно справился с возложенной на него задачей, залихватски избежав всех бед.
Скор с улыбкой оглядел ясное небо над головой. Красивые кучевые облака неспешно плыли одно за другим, подгоняемые ветерком. В памяти вдруг возникло лицо главы вече, наставляющего его на успешную дорогу. Вероятно, по возвращении в Изборск Скор получит не только похвалы, но и щедрое вознаграждение. Глава вече будет доволен…Ведь он так переживал за исход дела!
Гонец не ошибся в своем ощущении. Глава вече, и вправду, переживал за исход дела. Но только совсем не с той стороны, с которой предполагал смышленый Скор. Барма давно потерял сон. Он был огорчен, что благодаря решительным действиям и твердым убеждениям, вперед выдвинулся Вешняк. И не просто выдвинулся, а уже почти возглавил вече. Негласно, конечно. Поставь Рюрик другого наместника, Барма мог бы легко затеряться на фоне столь деятельного боярина! И это тогда, когда его, Бармы, дела только пошли в гору! Нельзя допустить смещения Годфреда, при котором его положение устойчиво и определенно. Пока наместником сидит племянник князя, сам Барма – глава вече. А Вешняк, как бы он ни был хорош, всего лишь простой боярин. Ввиду всего этого письмо с кляузами не должно доехать до Новгорода. Самое простое – хлопнуть гонца. Но такое не годится, ведь бояре будут ожидать ответ. И вообще, подозрительно, если посланец с таким важным донесением вдруг канет в небытие. Это может заставить вече думать, что среди них имеется изменник…
И Барма придумал иной выход. Он нанял разбойников. Они не должны были убивать или калечить самоотверженного Скора. Им было предписано всего лишь подменить важное послание на чепуху, которую Барма загодя измыслил в ночи, скрепив печатями. На ничего незначащее письмо князь даст ничего незначащий ответ…
На улице палило солнце. Время было обеденное. Зевающая стража затворила двери за тиуном. Князь остался в гриднице один. Суматошный день порядком утомил его. Но отправляться отдыхать было пока рано: письмо из Дорестадта уже не один час терпеливо ожидало, когда же правитель удостоит его своим вниманием. Рёрик погрузился в чтение. Изложителем, как всегда, выступала Умила. Она сообщала важную весть – проснулся старый враг – даны. Синеус был вынужден провести несколько боев и однажды даже оборонять Дорестадт, к которому неприятель подобрался вплотную. Слава богам, вражеская осада успехом не увенчалась. В этот раз. Но, надо думать, супостат всего лишь не рассчитал сил. И погода не способствовала. Стечение обстоятельств. В следующий свой набег враги будут куда более осмотрительны. А так как Дорестадт особой ценности уже не представляет, вероятно, его спалят дотла. Единственное, что теперь важно – это не прозевать тот момент, когда нужно убраться из города. Не следует сидеть до последнего, чтоб не оказаться в положении Гостомысла. Таким образом, Рёрику нужно готовиться к тому, что однажды Умила и Синеус прибудут к нему в земли городов, то есть Гардарики.
Рёрика так увлекло чтиво, что он даже не обратил внимания на Вольну, неожиданно пожаловавшую в гридницу. Расположившись на приоконных лавках, она расчесывала волосы, спадающие бесподобным каскадом с ее плеч. Несмотря на то, что все для нее складывалось удачно – она нашла потерянного любимого и он принял ее – лицо ее часто выражало недовольство.
– Зачем ты это сделал? – с загадочным упреком спросила Вольна, проведя гребнем по волосам.
– Что я сделал? – слушая в пол-уха, проронил Рёрик, не отрываясь от письма.
– Женился…– эта мысль не давала Вольне покоя.
– Я уже рассказывал…– Рёрик все еще был поглощен чтением и отвлекаться не собирался.
– Стало быть, ты женился на ней по государственным причинам? – Вольна прекратила расчесываться.
Воцарилась тишина. Ощутив на себе испытующий взгляд, Рёрик поднял голову и оглядел любимую. Ее вопрос вроде бы прост. Однако прозвучал он так, словно за ним кроется подвох.
– До свадьбы мы были знакомы всего считанные мгновения…– не соврал князь.
– И, значит, по государственным причинам она теперь на сносях? – колко заметила Вольна.
– А чего нет-то? – Рёрик уже совсем прекратил чтение и присмотрелся к Вольне.
– Тебя оправдывает лишь то, что ты считал меня погибшей. Но…– Вольна не успела произнести задуманной речи до конца.
– Меня не надо оправдывать, – Рёрик был несколько раздражен неожиданной постановкой вопроса.
– Но ведь я не по своей воле испустила однажды дух…К этому приложила руку твоя матушка. И твоя подружка Любава! Письма которых ты читаешь с таким вниманием! – Вольна уже знала, как сложилась судьба Любавы. И конечно, понимала, что послание в руках Рёрика только от Умилы. Но лебедушку очень разозлило, что обе упомянутые особы все еще живы и здоровы, после того что сделали. – Они устроили травлю на мя, – продолжала Вольна. – И в итоге почти погубили! Ты здесь вроде не виноват. Однако они покушались на меня из-за тебя…– ткнула Вольна.
– Они обе наказаны, – сухо сообщил Рёрик, вернув взгляд к строкам письма.
– Каким же образом? Одна правит городом. А другой – ты подыскал мужа! – Вольне было обидно, что ее врагини так легко отделались. Рёрик может любому свернуть шею за куда меньший проступок, а им спустил столь тяжкое преступление. – Но горше всего другое. Покамест я боролась с самими богами, ты тут тешился с княжной! – приложив столько сил к поиску любимого, Вольна была разочарована обнаружить его уже с женой.
Рёрик давно не слышал столь наглой интонации из уст женщины. Впрочем, Вольна всегда была резка. Раньше это его забавляло. Но сейчас что-то не очень умиляет.
Видя, что князь не спешит с ответом, Вольна поняла, что переборщила с обвинениями. Отложив гребень, она встала со своего места и отправилась к Рёрику. Присела ему на колено и обняла его.
– Злишься. Но каково мне? – насилу совладав с собой, продолжила Вольна мягче. – Если бы ты, потеряв меня, нашел бы потом в объятиях другого? Что бы испытал? – несмотря на то, что Вольна говорила примирительно, Рёрик все еще молчал, раздосадованный попыткой сделать его виноватым. Он себя таковым не считал. И будучи извергом по натуре, полагал неприемлемым, чтобы кто-то отчитывал его. Тем более любимая. Пусть терпит! А Вольна тем временем спросила прямо, – я лишь одно знать желаю. В твоем сердце уже она? – Вольна кивнула в сторону, где должен был находиться терем Дивы.
– Нет, – ответил Рёрик после паузы.
– И чей же сын будет провозглашен твоим законным преемником? Ее или наш? – вдруг изрекла Вольна.
Поворот, в который вошла беседа, Рёрику по душе не пришелся. Бабы хитры и коварны. Они ловко расставляют ловушки, о которых порой и догадаться невозможно, пока не угодишь в них. Тем более Вольна, умом которой он сам всегда восхищался.
– Уже теперича народ должен знать, что у тебя есть старший сын, – продолжала Вольна нравоучительно. – И он займет законное место подле тебя…Егда я говорю о преемстве, я делаю это лишь из страха снова потерять тебя…– объяснила Вольна. – Мы все окажемся в опасности, если твоим преемником будет объявлен ее сын. Сын дочери Гостомысла. Сын лукавой княжны…– Вольна решила проехаться по Диве как следует, дабы у князя не осталось никаких сомнений. – Она никогда не забудет тебе того, что ты сделал с ее семьей. И только и ждет случая, чтобы отомстить! А ты собираешься сделать ее чадо наследником и вручить этим самым оружие против самого себя! После подобного шага ты не будешь ей нужен. Она отравит тебя или подошлет убийц. И во главе княжества окажется ее сын.
– Рановато пока говорить об этом, – Рёрик отстранился, желая закончить разговор. Но Вольна знала, что ее суждения для него убедительны. Ее слова он не умел ставить под сомнение даже тогда, когда это было уместно.
– А потом будет поздно! – привлекая внимание к себе и разговору, Вольна вырвала из рук Рёрика письмо Умилы, отбросив последнее в сторону. Эта дерзостная выходка могла остаться безнаказанной только для нее. Князь посмотрел на разъяренную любимую, еще более прекрасную в своем гневе. Брови ее вскинулись вверх, глаза заблестели. Сущая воительница. – Я не случайно говорю об этом сейчас. Когда он родится, она вынудит признать его! И народ будет праздновать его рождение, как твоего наследника. Потом будет трудно идти наперекор всем. Я хочу действовать сегодня, дабы завтра нам не думать, как выбираться из западни!
– По-твоему разумению, я должен спешно спасаться от младенца, которого даже еще не вижу? – усмехнулся Рёрик. Он уже совсем устал от разговора, который Вольна вела со стороны наставника, знающего, как нужно поступать. А он, словно глупец, будто обязан внимать ей.
– Я лишь говорю, что надо делать все вовремя. Она родит не дитя – а угрозу благополучию княжества!
– Ну и чего ты мне предлагаешь? Может, мне ее прибить? – одернул Рёрик. Он не хотел обсуждать одну женщину с другой, догадываясь, к чему это приведет. – Теперь можешь быть свободна, – неожиданно заявил князь, повелительно кивнув на дверь.
Вольна изумленно выпучила глаза. Никогда прежде он не позволил бы себе указать ей на выход.
– Как же я была глупа, что пустилась с нашим сыном искать тебя, думая, что мы нужны тебе! – заорала вдруг Вольна, ослепленная неожиданным поведением любимого. Ее незыблемые позиции пошатнулись. А главное, из-за кого?! Из-за недотепы, на коей он женился, чтоб получить княжество! – А теперь я вижу, что у тебя есть эта толстуха! – вопила Вольна, разумные мысли которой поглотил гнев.
– Ты глупа сейчас, – Рёрик встал из-за стола, ухватил Вольну под локоть и повел к двери.
– Как ты смеешь? – выдернув свой локоть из рук Рёрика, Вольна разозлилась еще больше. Теперь он еще и слова не дает ей сказать! – Я не уйду, поколе не закончу! – Вольна оттолкнула князя от себя.
– Женщина, опомнись, – разозлился уже и Рёрик. – Как разговариваешь со мной?! В первую очередь я твой князь, – отвыкший от столь возмутительной непокорности, Рёрик и сам вышел из себя.
– А я думала, что ты мой возлюбленный муж! Но теперь вижу, что ошиблась. Я тотчас же соберусь и уйду прочь! Вместе с нашим сыном! – добавила Вольна ядовито.
– А ты больше не решаешь, куда пойдешь, – Рёрик не очень испугался. К тому же, по его разумению, ничего скверного он не совершил. И оттого ее вопли еще сильнее действовали на нервы. Но больше всего разозлила явная попытка им верховодить. – Ты останешься. А теперь, как я уже сказал, возвращайся в свою избу.
– Чтобы указывать, тебе надлежало жениться на мне еще во Фризии! – укусила Вольна.
– Убирайся отсюда, – прорычал Рёрик, грубо подтолкнув любимую к двери. – Делай, что велено. И не выводи меня…– погрозил князь.
От неожиданности Вольна застыла в недоумении. Ее ярость даже улетучилась. Он должен сделать так, как она просит. А не горячиться и выпихивать ее за порог!
– Я уйду, но ты сам придешь. Поскольку я сюда отныне ни ногой, – Вольна вышла из гридницы, с досады хлопнув дверью так яро, словно она разудалый молодец из дружины.
Нельзя сказать, что все произошедшее князю пришлось по вкусу. Всю жизнь он провел в авантюрах. Слушал вопли, визги и проклятия. И теперь ему хотелось тишины. Хотя бы дома. Но ни о какой тишине, похоже, можно и не мечтать, когда рядом Вольна. Он уже и забыл, как бывало с ней прежде. Она всегда находила способ нарушить его спокойствие.
Настроение князя было испорчено. И он больше не желал сидеть в гриднице. Вчитываться во всякую ерунду. Выслушивать каких-то стариков. Внимать бабьим упрекам.
Рёрик как раз собрался идти вместе с Трувором на реку, как на пороге возникли Арви и Дива. Дело, видимо, было неотложное, раз они явились вдвоем.
Поздоровавшись с правителем, оба тут же принялись наперебой объяснить цель своего визита. Они прерывали друг друга и ссорились между собой. Такую картину Рёрик видел уже не раз. Обычно за этим следовало что-то презабавное.
– Женское ли дело вникать в подобные вопросы? – вопрошал Арви.
– Коли не знаешь ответа, то и не выступай, – посоветовала Дива.
– Что стряслось? Давайте-ка по очереди, – князь вернулся в свое кресло, сделав позволительный жест рукой.
Все еще пререкаясь, Арви и Дива принялись раскладывать на столе перед Рёриком берестяные грамоты, где указывались имена и деяния задержанных.
– Решение уже принято, – зудел тиун. – Княгиня опоздала. Впрочем, как и всегда.
– Я бы опоздала, если б их всех уже разорвали на части! Как предлагал ты, – огрызнулась Дива. На самом деле она действительно собиралась прийти раньше с этим вопросом к Рёрику, но в последнее время в ее жизни было так много переживаний, что она не могла думать ни о чем другом, кроме как о своей собственной судьбе и судьбе дитя, что носит под сердцем. И все же она собралась с духом и взялась за дела.
– По крайней мере, я не предлагал отпустить всех преступников к мамкам по домам! Может быть, еще следует напоить их медом на дорожку? – съязвил тиун. – Предложения княгини нелепы!
– Нелепее тебя не может быть ничего в этом городе! – прикрикнула Дива. А князь чуть не рассмеялся на этом ее высказывании.
– С «мудрыми» советами княгини мы скоро лишимся этого города, – начал было тиун. – К тому же…
– Арви, помолчи хоть мгновение, – вмешался наконец Рёрик. – Дива, в чем дело?
– Мой князь, это приказы о назначении наказаний для наших подданных. Тиун подготовил их…– взялась пояснить Дива. – Вот…Прошу взглянуть. К примеру, Жаден…Украл у соседа мешок зерна…Арви предлагает отрубить ему руку за это. Мыслимо ли такое?!