Я помолчала с удивлением наблюдая, что лифт поднимается выше пятого этажа. Может в офис за моим паспортом? Почему то я думала, что Яра был против моего возвращения в «Мухосранск».
На седьмом этаже двери открылись, и мы вышли в широкий коридор, похожий на гостиничный какого-нибудь фешенебельного отеля.
– Что-нибудь желаешь? – вдруг спросил Виль, увлекая меня по коридору налево.
– Да. Денег, пить, есть и ванну с пенкой.
Он расхохотался, открыл тем же брелком семнадцатый номер и пропустил меня вперед.
Танец тринадцатый эротический
– Сколько?!
Вот уж не думала, что для Яра сумма в две тысячи долларов покажется огромной.
– Ну, хотя бы тысячу шестьсот и сверху на такси?
Яра захлопнул бумажник и окинул меня взглядом.
– И куда тебе, позволь поинтересоваться, такая сумма?
Я задумалась. Сегодняшняя ночь совершенно не располагала к откровениям. И было бы полным свинством, после гостеприимства хозяина, честно признаться, что его деньги пойдут на лапу стилисту, чтобы собственно надуть его, Яра. Вот так всё сложно.
То, что Виль живет над клубом, занимает огромные апартаменты на седьмом этаже, я даже не догадывалась. Он сразу прошел в ванную и включил воду, позвонил вниз в ресторан и заказал много еды, отправил меня на кухню, чтобы я самостоятельно налила себе отфильтрованной воды в стакан.
Пока я нашла кухню, успела заглянуть как минимум в четыре двери. Вот явно его жилище, все обжитое, мужское и немного разбросанное. В одной комнате стоял черный кожаный диван и кресла. Понятия не имею, для чего комната предназначена, потому что сразу же закрыла дверь. Не кухня же. Следующий кабинет. За ним что-то типа столовой. А вот следующая дверь привела меня в хромированную огромную стерильную кухню.
Я пила из высокого стакана воду, когда на кухню вошел переодетый в чистую белую рубашку Яра. Волосы влажные, пара капелек скатилась на плечи. В руках он держал бумажник и собирался исполнить все мои желания.
Ого!
– Хорошо, раз не можешь сообщить, зачем тебе нужны деньги, тогда иди в ванну, отмыкай. В столовой накроют ужин, поешь и дождешься меня.
Виль посмотрел на часы, добавил.
– Часа через три я освобожусь.
Взглядом проводила его до двери и, взвизгнув, понеслась в ванную комнату. Наверное, в этой квартире две ванных, потому что в той, где я собиралась нежиться, душа не было.
Пенка приятно пахла какими-то незнакомыми, но ужасно приятными запахами. Пузырики лопались на коже, а я закрыла глаза и по самый подбородок погрузилась воду.
Устала. Запуталась. Напугалась. И растерялась. Все сразу. Но самое неприятное, история еще не закончилась, иначе зачем бы мне ждать Яра в его квартире?
Я бы хотела прокрутить весь вечер в голове и вспомнить, о чем трепались мужчины внизу, но усталость взяла свое и я вырубилась.
Проснулась, почувствовав на себе чужой, тяжелый взгляд. Еще до того как открыла глаза успела вспомнить про официанта и ужин, которого я не дождалась. Приготовилась к самому плохому и вздохнула с облегчением, увидев усталого Виля, сидящего на краю ванной.
– Всё остыло.
После его слов я и сама почувствовала, что вода еле теплая, но встать при Яра из воды было как-то неправильно.
– Я сейчас выйду…
Проследила за его взглядом и поняла, что пена уже ничего не скрывает. Взгляд Яра остановился на моем лобке.
– Ой, смылось, – пролепетала я, краснея и прикрывая рукой интим-зону.
– И сбрилос-сь, – прошипел Виль.
Это он от злости или от возбуждения?
***
Не знаю, как я оказалась в центре огромной постели под Яра. Его голодные поцелуи сразу следом за шипением выключили мою наблюдательность, вместе с сарказмом, стеснительностью, воспитанностью и установками, типа, «девочки так не делают».
Ну да.
Теперь-то я вообще не хотела задумываться, кто и как делает, что правильно и что можно. Сейчас я тонула в собственных ощущениях и растущих желаниях.
Мужские губы на моих, язык настойчиво проникающий внутрь, долгий поцелуй в шею и протяжный стон желания. Я выгнулась, подставляя ему под поцелуи всю себя. С любой стороны. Всё, что захочешь. Дыхание смешалось, и я не сдерживала всхлипы, когда он случайно провез подбородком с отросшей за ночь щетиной по слишком чувствительной коже груди. Потом зализал. Мягко коснулся губами, и я ушла в отрыв. Мало. Мне мало!
Я не хотела просто чувствовать, а тоже хотела, трогать, гладить, целовать и лизать. Яра сжимал челюсть, честно терпел, закатывал глаза и стонал, а я балдела, что могу сводить его с ума, могу дать столько же удовольствия, сколько получаю от него сама.
– Лиз-з-за…
Он обхватил мои бедра руками и подмял под себя. Вот, кажется, терпение и закончилось. Но не у него одного. Я обхватила талию ногами и поддалась вперед. Мы выдохнули одновременно, я застонала, а он зашипел. И…
Думала, что ничего волшебнее той бачаты между нами просто не может случиться. Я настолько доверилась его рукам и опыту, что он танцевал за меня. Тогда я словила кайф от полного доверия партнеру и почувствовала единение не просто на уровне тел в движении, а на уровне душ. Когда по одному взгляду я понимала, что мне нужно развернуться и упасть спиной в его объятия. Даже сомнений не возникало, что он не поймает, или что я неправильно поняла его указание. Может, из-за страха, что Яра мой идеальный партнер, я боялась вспоминать тот наш танец, боялась признаться себе, что мне с ним хорошо, что только в его руках я могу танцевать так!
А сейчас вместо музыки играло моё сердце. Оно отбивало ритм в такт движениям Виля. А он словно партнер в танце менял позиции и прислушивался к моему телу, к моим звукам и чувствам. Входил то быстро и резко, то целовал и движения становились тягучими и медленными.
В какой-то момент напряжение достигло такого пика, что я выругалась матом и зашипела ему в губы. И мой идеальный партнер замер лишь на долю секунды, чтобы потом в три глубоких движения подарить мне высвободившуюся дрожь.
Меня накрыло так, что я закричала и выгнулась дугой в его руках. Наверное, я вырывалась, инстинктивно пытаясь отстраниться и больше не чувствовать его в себе. Но Яра крепко держал за талию и с каждым моим откатом возвращал назад, ближе к себе, теснее, плотнее.
Когда накатываемые волны обмельчали, и я мелко подрагивала, прижимаясь к его шее губами, Яра развернул меня и поставил на колени. И в предчувствии неминуемого прилива нового удовольствия, я закусила губу и застонала, выгибаясь ему навстречу.
И снова идеальное партнерство. Никогда не думала, что сзади проникновения для меня более чувственны. Уже при первых движениях его бедер, я дернулась от накатывающего удовольствия.
– Шш-ш, потерпи, девочка…
Яра наклонился ко мне и шептал на ухо, не прекращая двигаться, но я не могла быть послушной. Иногда в танце рулит импровизация. Его шумные резкие выдохи, цепкие пальцы на моих бедрах, успокаивающие словечки и в противовес этому резкие, почти грубые движения, когда я ощущаю, насколько для него тесная и нерастянутая.
На простыне, где я закусила её зубами, чтобы хоть как-то сдержать срывающееся напряжение, пятно крови. Я от страсти закусываю губы и не обращаю внимания, что они разбиты. Мне не больно, мне слишком, слишком хорошо. Настолько, что я прошу его не останавливаться. Я прошу еще, больше. Но он сильнее сжимает мне бедра, толкается последний раз и замирает, с полустоном-полурыком на губах.
И тогда я перестаю сдерживаться и отдаюсь своим ощущениям, тону в чувствах и дрожи. Он внутри горячий, влажный и пульсирующий. Я вокруг него сжимаюсь и отпускаю. От этого совершенно невозможно контролировать свои эмоции.
Уже через секунду он развернул меня и поцеловал. А я ответила как в последний раз, но меньше всего мне хотелось, чтобы он был последним.
– Ты предохраняешься?
Ну вот. Кажется, примерно так и заканчиваются сказки.
***
– Я ничем не болею, – поспешно заверила его и тут же в голову полезли мысли, что и сама могла от него подцепить. Наверняка, я не первая и не последняя, кто поднимается с ним на седьмой этаж…
Яра взял смартфон и что-то полистал.
– Полагаю, обойдется, у тебя дня через три смена цикла…
– Что-о-оо?
Я не поверила своим ушам – Яра следит за моим циклом? Но откуда?.. Юра? Чертов Юра и его интим прически!
– Скажешь мне, когда начнутся, а теперь спать, – Яра сгреб меня как плюшевого медвежонка к себе под бок, поцеловал в плечо, устраиваясь поудобнее и зарываясь носом в волосы.
– Мы еще не закончили, – упрямо произнесла я, хотя была опустошена, наполнена, обессилена и полна энергии, в общем, пережила такую ночь, после которой нужно отсыпаться неделю, чтобы прийти в себя.
– Это точно, но продолжим часа через три.
– Виль?!
– М?
– Ты чем-то болен?
Снова нежный поцелуй, теперь в шею и легкое поглаживание моего живота.
– Нет, все работники клуба проходят обязательный медицинский осмотр каждые полгода. Ты хочешь, чтобы я показал справку?
По смешку, я поняла, что он не шутит, но определенно издевается.
– А если месячные не придут?
Затишье, словно Яра уснул, но потом вздох и немного раздраженный ответ:
– Мы решим вопрос тогда, когда он возникнет, хорошо?
Я замолчала, обдумывая его «мы».
«Мы решим». Тут может быть по-разному. Например, «я решу» вполне способно вылиться в деньги на аборт. Дал – решил. А когда решаем «мы», значит, у меня тоже будет право голоса. Что если я захочу себе ребенка Яра? Как интересно он отреагирует?
Я развернулась, чтобы спросить и замерла, так и не произнеся ни слова. Виль спал и был до дрожи в пальцах притягательным. Челка упала на лоб, веки с длинными ресницами не до конца прикрывали глаза и создавалось впечатление, что он подглядывает, но ровное глубокое дыхание убедило, что впечатление ложное. Яра спал.
Осторожно высвободив руку, я пальцем провела по его лбу, переносице, потрогала губы. Очень красивый. Невозможно. Невероятно. И я хочу от него ребенка. Полный идиотизм, но вдруг это судьба?
Я вернулась в исходное положение и теснее придвинулась к нему, закрывая глаза. Но пошевелившись, я, кажется, разбудила Виля, он завозился, выдохнул мне в затылок и простонал, сильнее сжимая в объятиях.
– Лиз-за-а…
И долгие, протяжные поцелуи. Нежные томные ласки. Его сильные пальцы на моей шее, потом на груди. И вот он уже целует мне там, где только что касался пальцами. Потом ниже и теперь я хватаюсь за его плечи и прошу не останавливаться. Толкаю вниз и зарываюсь пальцами в его волосы.
Он невыносимо нежен, втягивает носом мой запах и шумно выдыхает на внутреннюю сторону бедра. Я смотрю в его полусонные глаза и понимаю, что разбудила где-то посреди фантазий.
Но совершенно не сожалею, когда его язык дотрагивается до меня там, и я слышу свой собственный стон. Я дико, просто безумно хочу его, Яра. И раз уж ночь все равно скоро закончится, то зачем терять последние часы на сон?
***
– Вот деньги, – он одетый стоял над кроватью и достал несколько купюр, небрежно бросил рядом со мной. – Сейчас принесу твою одежду и отвезу.
Я заторможено посмотрела на деньги. Две тысячи долларов. Как я и просила. И вроде бы стоит петь от счастья, что ночь прошла даже лучше, чем я рассчитывала, несмотря на случившиеся казусы, но глядя на купюры, неровно лежащие на смятых простынях, зная, чем мы занимались еще десять минут назад на этой самой постели, меня вдруг пронзило беспокойство. А вдруг Яра откупается от меня? Платит за ночь? Может, ему привычнее расставаться с деньгами после секса, а не до него?
По сути деньги мне больше не нужны, великая тайна красного лобка открыта и платить Юре не за что, хотя он может считать иначе. Я убрала деньги в тумбочку, стянула простынь и, завернувшись в нее, побрела в гостевую ванную. Могла бы воспользоваться удобствами в спальне, но после полученных от Яра денег расхотелось нарушать его личное пространство еще больше.
Наверное, из-за бессонной ночи и нервных переживаний, я не слишком хорошо соображала, но что-то в наших отношениях не ясно. Даже то, в отношениях ли мы?
Может, Яра дождется у меня начала месячных и вздохнет свободно со словами: «Свободна, следующая», а может даже ждать не будет, скажет: «Я же дал тебе деньги, так разберись с проблемой, если она возникнет».
– Одевайся, вещи на постели, – услышала я его крик из кухни и поспешила в спальню, пока он не вернулся.
– Почему меня надо везти в гостиницу? Не проще подъехать сразу на площадку к съемкам? – спросила я в холле перед выходом.
– Не проще. Контракт. Потому на съемочной площадке никакого личного общения.
У лифта мы столкнулись с Аликом и Лесей. У меня даже глаза распахнулись, настолько я была удивлена столь ранней встречей в столь необычном месте.
– Привет, – выдавила я, наблюдая за зардевшейся Лесей, упорно опускающей глаза в пол.
– Гхм… Провожаешь? – спросил Виль Адаряна.
– Ты тоже? – невозмутимо и насмешливо переспросил тот.
В этом разговоре мы с Лесей явно были лишние, а Алик чувствовал свое превосходство над Вилем.
– Чтобы не мотаться, могу довезти обеих. У тебя же съемка через три часа, – вдруг предложил Алик, когда мы уже вчетвером вошли в лифт.
Несколько долгих секунд Яра молчал, я с беспокойством посмотрела на него. Неужели он отдаст меня Адаряну? Но Яра обнял меня за плечи и прижал спиной к себе, закрывая руками от Алика.
– Обойдусь.
– Зря. Меня не связывают условия контракта, в отличие от…
– Он принуждал тебя к сексу? – вдруг проигнорировав Алика, спросил Яра Лесю.
Она испугано вскинула голову, посмотрела на Виля, потом перевела взгляд на насмешливо-спокойного Алика и несмело замотала головой:
– Н-нет, я сама…
– Сама? Сама отсосала, сама снимала это на телефон и сама себя шантажировала записью, чтобы и дальше трахаться с ним?
Я двинула Яре локтем под бок, видя, как с каждым словом Леся все больше сжимается и дрожит.
– Я уверен, что он заставил тебя, – тихо закончил Яра. – И могу засвидетельствовать.
– Ладно, успокойся, Виль. Я вас не видел, уговорил. А ты…
Алик взял Лесю за плечо повыше локтя и очень неделикатно развернул к себе.
– Ты просто запомни, что даже при наличии свидетелей от грязи начисто не отмыться.
Потом он подтолкнул Лесю к нам и отпустил руку.
– Отвези, я не против. Посплю подольше.
Меня накрыло такое отвращение к Алику. Я, конечно, подозревала, что он козел, но столкнуться с этим напрямую было противно.
Уже покидая лифт, я услышала, как он тихо прошептал Лесе:
– Завтра в девять, жду.
И лифт захлопнул двери, отделяя нас от Адаряна.
– Зачем ты взял его в хореографы? – спросила я Яра, пока мы шли к его кроссоверу по подземной стоянке.
– В связи с чем такой интерес к моему кадровому составу? – хмуро бросил в ответ Яра с такой интонацией, что я поняла, что такие вопросы лучше не задавать.
Ехали молча. Леся ни разу не повернулась от окна, на парковке коротко поблагодарила Яра и поспешно ушла в сторону гостиницы. Мне тоже стало неловко, и распахнув дверь, собиралась догнать Лесю.
– Лиз-за?
Я обернулась и Яра, в ту же секунду, обнял меня, притянул к себе и впился жадным поцелуем. Я обхватила его лицо и гладила взъерошенные вихры, колючие щеки, напряженную шею, мощные плечи.
– Я бы предложил перебраться на заднее сидение, – шумно дыша, выговорил, наконец, он, – но остался час до подъема и надо успеть вернуться и переодеться…
– Да, – прошептала я и снова прижалась к его губам.
***
С бешено колотящимся сердцем я вбежала на второй этаж и столкнулась с Лесей. Все то время, что мы целовались с Вилем в машине, она ждала меня здесь, на лестнице между этажами.
– Так у вас с ним – серьезно?
– Да, буду рожать, – фыркнула я. – А ты с Аликом… Как?
Леся брезгливо пожала плечами:
– Как и сказал Виль. Он тоже тебя шантажировал?
– Э-ээ… Нет. Я вляпалась, а он помог и… ну, как-то само собой.
Она вздохнула и отстранено посмотрела в окно.
– Лучше бы у меня случилось с Яра… Пусть даже не само собой, а с шантажом. Но ему бы я сосала с бóльшим чувством.
Вдруг призналась Леся, а у меня в душе все перевернулось. Ну, вот надо же так, а? Взяла и случайно изгадила весь день. А ведь еще минуту назад мне было так прекрасно!
Но если Леся начала, то расписанный по минутам день – закончил. Уже после обеда я находилась в состоянии сомнамбулы, и ничто не могло вывести меня из него.
Тарас злился и тормошил меня, пытаясь разбудить и повторить танец и поддержки, но какое там. Я открывала глаза, блаженно улыбалась и снова искала опору, потому что раскачивало нещадно и очень хотелось спать.
– Через полтора часа нас снимают, Аверина! – орал в ухо Тарас, а я гладила его по плечу и улыбалась.
В результате, все эти полтора часа проспала на матах и немного взбодрилась. Хотя, вру, режиссер своим непрореживаемым матом взбодрил меня как двойной энергетик.
– Живо в гримерку, приведи себя в человеческий вид.
И я побежала, так побежала, что пятки сверкали. Юра встретил как родную, наложил заново тон и поправил макияж. Почти закончил с прической, когда вошел Яра и прислонился спиной к закрытой двери.
– Всем доброго дня.
Сердце сладко заныло от его мурлыкающего тона и я, забыв, что сижу с плойкой в волосах, наклонилась, чтобы увидеть Виля, и тут же заверещала. Да еще Юра недовольно шлёпнул по лбу и проворчал.
– Сиди спокойно! А ты, Виль, выйди, не мешай.
– Нет, Юра, ты выйди и минут десять не пускай никого…
Я в зеркало видела, как насмешливо вытянулось лицо стилиста.
– Вот уж нет! Чтобы в моей гримерке, да еще во время съемок? Ты с ума сошел?
– Когда это стилист переквалифицировался в психиатра? Пытаешься поставить мне диагноз размахивая… этим?
Не удержалась и прыснула, потому что Юра действительно дирижировал плойкой, в поисках способа избавиться от Виля.
– Контракт, Яра!
– Красный цвет, Юра.
Я видела усмешку на губах Яра и низ живота пронзил сноп молний, расползаясь с треском по телу, но меня тут же остудил обиженный вид стилиста.
– Так вы уже?.. Эх, Лиза, а обещала быть хорошей девочкой!
Яра отделился от двери и двинулся к нам, причем Юра непонимающе хмурился, глядя на него.
– Контракт, Виль!
– Брысь. Десять минут.
Насупившийся Юра, молча протянул ему ключи, дернул меня за прядь и, присвистывая, вышел из гримерки, захлопывая за собой дверь.
Яра моментально выдернул меня из кресла, посадил на трюмо, вклинившись между раздвинутых ног.
– С ума схожу, – между поцелуями пробормотал Виль. – Это точно…
Порывисто вздыхая, он мял мои губы, стискивал руками талию и вжимался между ног, не скрывая своего нетерпения. Я отдавалась его поцелую, постанывая в полуоткрытый рот и прихватывая зубами его нижнюю губу.
Как только я подняла руки и обняла Яра за шею, он тут же задрал мой топик и обхватил груди, сжал, погладил и снова стиснул.
– Хочу тебя, – прошептал он, перехватывая инициативу, и языком провел по моим зубам, дразнящее лизнул по нёбу, и на моем всхлипе грубо впился поцелуем. Я задыхалась, но прижимала его ближе, вцепившись пальцами в затылок и не отпуская.
Почувствовала, как он задрал юбку, сдвинул тонкую полосочку трусиков и пальцем погладил там. Меня прошибло так, что я откинула голову и практически взвыла. Боже, как же я хочу его! Всего и везде. Чтобы он продолжал сжимать мою грудь, трогать внизу и целовать, вот как сейчас, не останавливаясь, шипя мне в рот и выделывая все эти грязные штуки языком, отчего разум отлетает напрочь.
– Хочеш-шь меня?..
Я не могла ответить, ни на секунду не выпуская его губы, посасывая и облизывая, затягивая в водоворот безумия. Но хочу-хочу-хочу…
Потянулась к ремню и нетерпеливо дернула, еще, но не получилось. Яра отвлекся, разбираясь с ремнем и ширинкой, раскатывая презерватив и снова перехватывая мои пульсирующие губы.
Я хихикнула. Его полупьяный взгляд из-под тяжелых век возбуждал неимоверно, и рваное «что?» на выдохе.
– Я никогда не делала это на столе! – поделилась сокровенным и тут же ахнула, когда он резко соединился со мной и со стоном откинул голову, прикрывая блестящие глаза.
Он так красив. Виль…
Мне не хватало его поцелуев, но я тонула от накрывающих ощущений. Он двигался резко, поддерживал меня, не позволяя отодвинуться. Никакой нежности, только сильные жесткие движения, быстрые, грубые. Яра сжал зубы так, что желваки ходили на скулах при каждом порывистом выпаде. И при этом неотрывно смотрел мне в глаза, в то время как я с каждым его движение бедер улетала все дальше и дальше, растворяясь в ярких ощущениях скапливающегося напряжения.
В ушах бился пульс, вперемежку с его рваным дыханием и моими стонами, вскриками. Меня накрыло внезапно, но так сильно, что я резко откинула голову, ударившись о зеркало затылком. Яра тут же стащил меня ниже, и теперь я висела на его руках, а он замедлил движения, вжимаясь в меня, наполняя всю изнутри.
– Лиз-за…
Я застонала не в силах сдержать новую волну удовольствия и обхватила его талию ногами. Виль вдруг наклонился надо мной, прижал к столу и тихо застонал, сжимая веки и сдвигая брови. Я все так же содрогалась от дрожи, грудь вздымалась от учащенного дыхания, но я гладила его лицо, пальцами разглаживая морщинки и стараясь запомнить Виля таким: уязвимым, нежным, безумно красивым. Моим.
– Люблю тебя…