Глава 95
Я Корин Ройа и это моя история
Я смотрел на свои руки. Длинные белые пальцы с натянутой на костяшки кистей кожей, смотрелись так, словно это была не кожа, а тончайшая бумага и серые ногти, отросшие так, что под ними скопилась грязь. И кровь. Кровь стекала по моим ладоням, совсем не пачкая их. Текла тонкими густыми струйками, словно по стеклу, не оставляя никаких следов, текла и лилась вниз, сквозь фаланги пальцев, прямо на пол. Окровавленные руки дрожали, а воображаемая кровь обжигала и делала их липкими.
Что случилось?
На несколько минут наступил ступор. Я не мог не пошевелиться, не произнести ни звука. Потом я вспомнил, как раздался взрыв и ворота, казавшиеся массивными и тяжелыми, словно картонные, игрушечные ввалились внутрь ангара, окруженные облаком дыма и пыли. А еще минуту какой-то китаец вбежал через них и, что-то крича на непонятном мне языке, начал поднимать панику. Началась суета, кто-то откуда-то принес ящик с оружием и начал раздавать винтовки в протягивающиеся руки. Док собирались штурмовать.
О чем они только думали в тот момент? Что смогут выстоять перед отрядом профессиональных солдат в экзокостюмах и оружием, которое в совокупности с тактической системой встроенной в шлемы, самостоятельно вычисляет цели и поражает их точными выстрелами?
Когда они ворвались и стали рассредоточиваться, спускаясь с парапета на ремонтную платформу, выстраиваться полукругом и у каждого едва ли не второго был силовой щит, прикрывавший их, Грек Маер потянул меня за рукав куртки, и я пошатнулся. Не смея отвести глаз от происходящего в каких-то тридцати метрах, я понимал, чего хочет старый командир, но одернул руку и остался стоять на корпусе модуля управления С-2, который был стыкован с ремонтным пирсом.
Я стоял на той его части, которая была зашлюзована и выступала внутрь дока. Мы ждали, пока китайцы загружали в модуль капсулу. Капсулу, которая должна будет стать для меня новым домом, новой дверью, дверью, которая, как я считал, откроет мне путь в покинутый мною мир. Маер считает, что я сам выдумал этот мир. Или он мне приснился. Или он всего лишь галлюцинация, спроецированная моим больным воображением под действием жидкой среды Беты. Но мне было плевать. Даже если это так, какая нахрен разница! Для меня, этот мир, точнее тот мир, был более чем реален. Он был самым, что ни на есть, настоящим. И там, в том мире, меня ждала моя семья. Любимая женщина и дети. Я должен был к ним вернуться, чего бы мне это не стоило. Да, в том мире я никогда не был пилотом. Никогда не учился в Высшей Летной Академии Неополиса. Никогда не покидал родовую ферму в Холмове. Ну и что! Отец был прав. Что дало мне это образование? Что дала мне профессия пилота? Три года скитания в нищете, в самых низах производственных секторов орбитальной станции Порт, где я жил на скудную оплату адского труда портового мусорщика! Потом разочарование от того, что как оказалось, назначение на распределение по профессии, было всего лишь бутафорией. Ничего не значащей «бумажкой», которой отмахнулись от меня при выпуске из Академии и забыли. Да, конечно, меня подобрал Грек Маер! Когда-то известная личность. Заслуженный пилот. Командир экипажа СИД. Основатель Профессионального союза пилотов и орбитальных строителей. Он дал мне работу. Посадил техником на Пилигрим. Дальше был СИД, Бета и смерть.
Смерть. Смерть и скитания в неизвестных мне мирах по всей Вселенной. Познание. Я знаю. Я ощутил каждым нейроном своего разума, секрет сущности бытия. Я видел другие миры. Сотни миров. Разные. Не похожие на нас, но все живущие по единому принципу – рождение, усложнение, размножение, смерть. Ничего нового. Все в физическом мире одинаково и подчиняется единым физическим законам. Но я был так же и в другом мире. В мире, откуда все когда-то началось. В мире, который выше всей физики, математики, химии. Этот мир словно кабина оператора сцепки в мусорном пирсе. Все что за ее пределами совершенно другая реальность и та реальность, что за ее пределами знать не знает, что всеми происходящими процессами, кто-то управляет. Потому что «мусор», обитатель внешнего мира не способен этого постичь и познать. Он никогда не найдет кабину, не откроет ее и не скажет: «Ага! Вот ты какой, оператор!»
Так вот мы «мусор». Так же, как пустая полимерная бутылка способна думать, так же и мы способны думать, что являемся высшими разумными существами. Мы настолько примитивны в своих физически ограниченных мирах, что проще сойти с ума, чем осознать все это!
Зажглись наплечные фонари бойцов СОП и загуляли в полумраке дока, в разные стороны, выискивая потенциальные цели. Потом раздался искаженный динамиками грозный голос, кричащий о том, чтобы все сложили оружие, и вышли с поднятыми руками. Кто-то выстрелил. Кто-то выстрелил в ответ. Я слышал, как пуля отскочила от подъемника шлюзовой шлемы в паре метров от меня и, одернув рукав, за который снова держался командир Маер, по пояс уже стоящий внутри шлюзового люка С-2, двинулся вперед.
Я слышал, как старый командир кричал мне, чтобы я вернулся и спустился в шлюз транспортника. Кричал, что ждать больше нельзя, что нужно было лететь. Должно быть, китайцы собирались разгерметизировать ангар, чтобы их не захватили, потому, что практически на всех них были вакуумные костюмы. Вот таким, должно быть, был их план.
Но все пошло не так.
Их планы рухнули в одну секунду, когда рухнули замертво все двадцать бойцов службы обеспечения правопорядка орбитальной станции Порт, побросав силовые щиты и штурмовые винтовки.
Я вышел к ним и фонари все как один осветили меня. Все тот же голос приказал встать на колени и поднять вверх руки. Если бы у меня было бы оружие, меня, наверное, расстреляли. Но его не было, и они собирались меня арестовать.
Я не встал на колени. И не поднял рук. Я их всех убил. Одним только желанием, чтобы каждого из них поразило кровоизлияние в мозг. Они умерли быстро и практически безболезненно. Кто-то еще судорожно дергался и хрипел через динамики, но он этого уже не осознавал. Это было остаточным физиологическим явлением. Жизни в них не было, а по моим ладоням текла горячая и приятная, но липкая кровь.
Наступило облегчение.
И это было не просто облегчение. Это было блаженство. Блаженство от эйфории того, что я сделал. И почти сразу пришло видение.
Сначала пропал док. Потом верфь и вообще уровень, а потом и вовсе вся станция растворилась из-под моих ног. И все растворилось вокруг меня. Искусственная гравитация полимагнитного ядра сменилась природной гравитацией планеты. Вместо синтетического покрытия полов, ноги почувствовали теплую и приветливую почву. Обуви на мне не было. Солнце, которое несло радиацию и смерть в космосе, сейчас приятно грело своими лучами, пропущенными через слои атмосферы, которые делали его немного желтым, а не ярко ослепительно-белым как на орбите. Легкий летний ветерок развивал мои волосы. Как же давно все это было. Солнце, ветер, времена года. Я и забыл совсем как это прекрасно и… теперь удивительно.
Я понимал, что это все не по-настоящему, все это лишь видение, но это было настолько реалистично, что прерывать это все совершенно не хотелось.
Посмотрев себе под ноги, я увидел высокую беспорядочную растительность, я стоял в поле, а впереди был… Неополис. Его еще совсем не было видно. Он выдавал себя только башнями небоскребов. Первые же кварталы, которые росли из земли больше одноэтажными строениями трущоб, начинались еще за три сотни километров от центральных районов, а значит, до города было еще очень далеко.
Я обернулся и увидел людей. Их было очень много. Мужчины и женщины. Были даже дети. Все разные. Пестрая толпа вопросительно и грустно смотрела на меня, словно все чего-то ждали. Кто-то был одет как простой рабочий или крестьянин, а на некоторых была военная форма. На других одежда, или висела не по размеру или была жутко мала, словно они ее сняли с кого-то или украли. Но как бы они не были одеты, у каждого из них в руках было оружие.
‒ Возьмите мою обувь, господин.
Я повернулся вправо и увидел коренастого мужчину с небритым лицом и винтовкой висящей через плечо. Он протягивал мне свои ботинки, сам стоя босыми ногами на траве.
Я принял его дар, но недоумение от этого меньше не стало.
‒ Что это? – Я посмотрел ему в глаза и от удивления на мой вопрос он словно отшатнулся.
‒ Ботинки, господин. Ваша обувь пришла в негодность. ‒ Он кивнул на мои ноги, и я вспомнил, что на них нет обуви. ‒ Обуйте мои.
‒ Что происходит? ‒ Я снова посмотрел в толпу. ‒ Что я тут делаю? Кто ты? Кто все эти люди?
Мужчина усмехнулся, явно не веря своим ушам и, только открыл рот, чтобы заговорить, но его перебил женский голос.
‒ Оставь господина в покое. Ему сейчас нелегко.
Женщина вышла вперед и жестом проводила небритого мужчину. Тот мгновенно слился с толпой. Она села передо мной прямо на траву, скрестив ноги и, усадила меня рядом. Я сел, а она взяла из моих рук подаренную обувь и начала надевать ботинки мне на ноги. Стало жутко не по себе. Женщина была не молодая, но и не старая. Руки казались ее сильными, а движения уверенными и правильными. Она была одета в военную форму с оторванными нашивками регалий, рода войск и подразделений.
‒ Сожалею о твоем отце. ‒ Она стала шнуровать правый ботинок.
‒ О моем отце?
‒ Плохие вести выбивают из колеи. Это верно. Ничего. В любом случае ты сделал правильный выбор. ‒ Она потянула за шнуровку, затягивая узел. ‒ Тебе просто нужно отдохнуть. Доберемся до лагеря, а там придешь в себя. Нам еще многое предстоит завершить.
‒ Что здесь происходит?! ‒ Подавая ей вторую ногу, я зашипел на нее так, что она от удивления вытаращила на меня свои глаза.
‒ Что происходит? Ты что имеешь в виду? Ты вообще в себе? ‒ Она натянула мне на ногу второй ботинок.
‒ Мы что идем в Неополис? Зачем? Почему люди вооружены? И кто вообще это такие? Кто ты такая?
Тут внезапно она рассмеялась, выпустив из рук мою ногу.
‒ Это что шутка такая? ‒ Она говорила сквозь смех, вытерев рукавом слезы. ‒ Ты меня, наверное, проверяешь! ‒ И словно пригрозила мне пальцем.
‒ Отвечай! Зачем мы идем в Неополис? ‒ Я перехватил ее руку, когда она потянулась снова к моей ноге, и удержал, глядя ей прямо в глаза.
Она вздохнула и затянула мне второй узел.
‒ Мы не идем в Неополис. Мы вообще-то возвращаемся из Неополиса.
О чем она думала, глядя на меня, я не знал, но знал точно только одно, что мне нужно срочно выяснить что происходит. В конце концов, это всего лишь видение и все эти люди нереальны и существуют только в моем сознании. Но тут мое сознание, послав мне это «сообщение», явно пытается что-то донести до меня и я должен узнать что. И плевать, что какая-то воображаемая женщина, в воображаемом мире, вдруг сочтет меня сумасшедшим.
‒ И что мы делали в Неополисе? ‒ Я снова посмотрел на толпу вооруженных людей.
‒ Мы сражались за мир. ‒ Она аккуратно освободила руку.
‒ Сражались за мир?
‒ Мы нанесли удар по правительственным зданиям местных самоуправлений. Нас даже военизированное подразделение не смогло остановить! Они просто стояли и смотрели, не вмешиваясь. Ты лично уничтожил…
‒ Довольно! ‒ Я прикрикнул на нее, потому что не хотел знать, что я уничтожил, и поднялся на ноги, считая, что услышал достаточно. ‒ Что случилось с моим отцом?
‒ Когда мы заняли центральную площадь Мадары, и правительству стало ясно, что у них нет сил, способных справится с нами, они послали один боевой скорпион на ферму твоего отца. Они как-то узнали… про него. Они, предложили тебе выбор. Или ты отступаешь за пределы города, или скорпион уничтожит все живое на ферме.
‒ И… ‒ Что-то начало ломаться внутри меня.
‒ Ты сделал верный выбор. Мы не сомневались в тебе. Как ты и учил нас, наша вера превыше всего. Наши цели всегда на первом месте и мы готовы сложить свои жизни ради установления мира на всей Земле! Нужно было твоему отцу идти с нами. Зря он отказался. Я знаю как тебе тяжело и знаю, что ты чувствовал, когда несколько минут назад информация о расстреле фермы в Холмове подтвердились нашей разведкой. Но мы, как и ты верим, что наступит время и, ты снова встретишься со своим отцом, который стал чистой энергией и слился с Вечной Пустотой, что правит Вселенной и существует вне времени и пространства, выше всех галактик и звезд! ‒ Она снова вздохнула. ‒ Ну что? Я прошла проверку?
И тут мне все стало понятно.
Потом трава, солнце и ветер пропали. Видение стало растворяться и, сначала место Земли занял Порт, а место ветра, слабое движение воздушных потоков, гоняемых рециркуляторами воздуха. Потом появилась Верфь и док. Передо мной снова возникли трупы убитых мною солдат Правопорядка.
‒ Ты что натворил? ‒ За моей спиной стоял Грек Маер, и его лицо скривилось в отвращении, а в голосе звенел ужас.
‒ Что? ‒ Я повернулся и хотел сделать к нему шаг, но он будто ужаленный отпрыгнул от меня в сторону.
Он боится. Он меня боится!
‒ Почему ты их убил?
‒ Потому что они хотели убить нас! ‒ Я пожал плечами, словно совершил не массовое убийство, а украл пакет белкового сока в портовом магазине. ‒ Они пытались нам помешать!
Что ему было не понятно? Я же его спасал. Я же их всех спас.
‒ Они! ‒ Маер вдруг показал мне куда-то в противоположную сторону от лежащих практически рядом тел солдат «Правопорядка». ‒ Они, нам помогали! Они! Они нас не пытались убить! ‒ Он в бешенстве махал руками.
Я посмотрел в направлении жестов его рук и с ужасом увидел мертвых китайцев. Мертвы были все. Я убил не только солдат, которые штурмовали док, я убил вообще всех, кто был в ангаре. Маер и Карнеги видимо не пострадали только потому, что в этот момент уже спрятались в С-2.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что произошло на самом деле. Как же было плевать на этих уродливых китайцев! Как же было плевать! Да если было возможно оживить их всех, то я непременно сделал бы это, только ради того, чтобы снова их всех убить. Только уже не так просто. Не так быстро. Убийство породило во мне что-то новое. Что-то истинно блаженное. Удовольствие и чувство всеобъемлющего удовлетворения, которые наполняли меня приливной волной от каждого убитого мной человека, вызывали во мне смятение. Смятение от осознания того что я, почувствовав кровь и смерть на вкус, не отверг их, как сделал бы тот другой Корин Ройа, который видимо остался все еще лежать в каменном бассейне на далекой планете Проксима b. Я знал, что попробовав однажды, я стану рабом этих чувств. Я прирученный хищник, нечаянно попробовавший кровь на вкус и съевший своих хозяев! Вот чего я боялся. Вот почему я хотел, избавить этот мир от самого себя. И теперь, я уже не смогу остановиться. Да меня никто не сможет теперь остановить!
Дар ли это? Суждено ли мне? Правдиво ли видение?
Эти люди, что я видел… Они такие реальные. Они были настоящими, просто события эти еще не произошли. Но в будущем… Они ведь мне поклонялись! Быть может, мне суждено и в самом деле собрав вокруг себя людей, поднять народные массы для установления нового мирового порядка? Быть может, я ошибался, полагая, что получил такие способности по ошибке? Может так суждено быть? Может, я действительно должен стать новым вездесущим пророком этого мира?
Мои раздумья прервал человек. Человек, не Грек Маер и не этот безмозглый амбал Виктор Карнеги. Это был еще один китаец. Видимо он тоже был не в основном помещении ангара дока, потому что спускался откуда-то сверху. Он что-то кричал и целился в мою сторону из пистолета.
− Син, не надо!
Маер закричал то ли ему, то ли мне, чтобы Син в меня не стрелял или я не убивал Сина… Но подойдя шагов на десять, китаец повалился на колени и выронил пистолет. Он схватился за горло и пытался дышать, но дело было совсем не в горле. Просто его центр в мозгу, который отвечал за моторику дыхания, был заблокирован. Он сам видимо совершенно недоумевал, почему не получается вдохнуть такой нужный и жизненно необходимый воздух.
Увидев смерть своих людей, сразу всех своих людей, среди которых возможно были и его родственники, Син без раздумья схватил пистолет и помчался вниз, потому что сомнения в том, что в их смерти был виновен я, у него не было. Месть встала перед нм на первое место, оттеснив все остальное на задний план. К тому же понимание того, что он остался во враждебной среде Порта один, без поддержки своей маленькой китайской армии, рождало ярость и отчаяние. Только вот теперь желание сделать один единственный вдох, не умереть, жить даже так… взяла над ним верх, и он смотрел на меня, упав на колени, молящими глазами, не произнося ни звука. Он молил о спасении.
‒ Отпусти его! ‒ Эхом по ангару разнесся резкий голос командира Маера.
‒ Отпустить? ‒ Я усмехнулся не сводя глаз с того как сильного, еще секунду назад, человека покидала жизнь.
Я знал, что как только его сердце остановится, как только он задохнется, я снова почувствую тот прилив сил, ту эйфорию, которая наступила после истребления штурмового отряда и китайцев. Я хотел почувствовать это снова. Я должен был снова ощутить эти чувства. Я уже очень сомневался, что хочу завершить начатое. Я не был уверен, что хочу снова в тот мир, где меня ждала Марта и дети… ну что я за тварь такая! А еще и это видение. Стоит только почерпнуть свою выгоду в чем-то, то сразу становится плевать на других! Я в душе усмехнулся. Вот только Маеру, пока не стоит знать о том, что я передумал. А может и его тоже? Нет. Это уже слишком.
‒ Карнеги, нет! ‒ Снова прозвучал голос Маера, и я почувствовал, как Виктор стоя позади, целится мне в спину из своего армейского дробовика.
‒ Скажи своему прихвостню, чтобы убрал оружие или я убью и его.
Син в это время уже повалился на бок. Его грудь дергалась, легкие пытались вдохнуть, но не могли.
‒ Опусти! ‒ Маер заорал на Виктора.
‒ Грек! Это ошибка! Его нужно убить! ‒ Карнеги прорычал в ответ.
‒ Ошибка или нет, не тебе решать! Опускай! ‒ Он бросился на него и, вцепившись в ствол оружия, практически повис на нем, пытаясь опустить, и Виктор сдался.
Потом плюнув, он выругался и, что-то еще сказав командиру, полез в шлюз.
‒ Теперь твоя очередь, Корин. ‒ Маер снова повернулся ко мне.
‒ Хорошо. ‒ Я отвернулся от уже почти потерявшего сознание китайца и тот, наконец смог сделать вдох.
Сознание вместе с кислородом начало возвращаться в его тело, сопровождая свое присутствие тысячами острейших игл по всей коже. Приходя в себя, он вытянулся все еще продолжая держаться руками за горло. Потом вдруг выгнулся всем своим немалым телом и хрипло застонал.
‒ Спасибо. ‒ Маер сказал это очень мрачно, сквозь гнев и неприязнь и видно было, что ему очень хотелось уже поскорее довести начатое до конца.
‒ Он же заберет Ваше судно, командир, когда все это закончится. Не проще ли будет избавиться от него?
‒ Заткнись, Корин! ‒ Он подошел и упер указательный палец мне в грудь. ‒ Ты не бог. Не тебе решать, кому жить, а кому нет! Ты был прав на счет себя, тебе не место в этом мире. Ты ошибка! ‒ Он махнул руками у меня перед глазами и, мне еще сильнее захотелось его убить. ‒ Судно и так уже его! Сделка совершена, а я человек слова, и если ты тоже человек слова, то заткнись и полезай в модуль! ‒ Он указал на открытый шлюзовой люк С-2.
‒ Есть еще кое-что. ‒ Я посмотрел в сторону вырванных ворот, через которые в ангар проникал тусклый и грязный свет Верфи.
‒ Что? ‒ Маер подошел ближе. ‒ Плевать, я сказал, полезай в модуль!
Но я уже шел к выходу.
‒ Вы забыли про того, кто найдет Вас, когда вернетесь! ‒ Я говорил с ним, приближаясь к воротам, эхо разносило мои слова по всему доку, но я знал, что Маер меня слышит, идет следом и не собирается останавливать. ‒ Вы подумали о том, командир, что будет с Вами, когда все закончится. Вы оставили позади могущественных врагов, которые непременно будут идти по Вашему следу. Они тут. Рядом. Пока. И они проблема, которую нужно решить.
То, что он молчал и, не перебивал, означало, что он согласен и ему лучше воспользоваться моим предложением о спасении собственной шкуры. Ведь вряд ли он думал о том, что будет делать дальше, как спасаться от преследования Дара Квиния и других тех, кому столько раз перешел дорогу, которые непременно возложат всю ответственность за некоторые происходящие события на него. Он привык использовать людей в своих целях. Он много раз так делал. Он всегда так делает. Поэтому и молчит. Где же твои слова теперь, командир, о том, кто тут бог и кто должен решать, кому жить, а кому нет!
Проходя в разбитый взрывом проем ворот ремонтного дока, я уже знал, что по обе стороны от него, снаружи, в секторе, находятся люди. Они вооружены. Их двое и они хотят войти внутрь. Удивительно, но они совершенно не испытывают страха. Почему?
Не останавливаясь, я приблизился еще на несколько шагов и тогда понял. Они не бояться, а точнее бояться не больше чем обычно, получая от своих командиров боевое задание, потому что они ничего не знают о том, что тут происходит и что уже произошло! Они только прибыли в сектор. Они получили приказ узнать, что происходит внутри ангара и что случилось с остальными бойцами. Они должны лишь осмотреться, оценить ситуацию и вернуться, не вступая в бой и не обнаруживая себя. Не обнаруживая себя! Да я обнаружил их, как только они приблизились к доку на сотню шагов!
Ладно, а где те, кто бояться?
Когда расстояние до выхода на площадь сократилось еще на несколько метров, я увидел и их. Да, вот и они. Стоят дальше. В самом центре. Думают, что там они в безопасности. И все четверо испытывают такой страх, что любой громкий и резкий звук со стороны дока может заставить бежать со всех ног из этого проклятого места.
Выйдя, я даже не взглянул на тех, кто находился сразу за воротами. Они просто упали на грязный пол сектора, словно мешки с ветошью, едва я переступил воображаемую черту между ними и еще с минуту дергались в судорогах и выплевывали пену.
Двое мужчин, стоявших ближе к центру, не успели даже сообразить, что произошло. Они такого не видели никогда в своей жизни. Я даже не смотрел, не дернул в их сторону рукой, я вообще никак не показал своим видом, как расправляюсь с ними. Буд-то и вовсе не я их убил, а невидимый снайпер стреляет по ним невидимыми пулями.
Эти двое тоже упали. Один, тот, что был моложе, успел даже развернуться, чтобы обратиться в бегство, но не успел сделать и шага. Только подался телом вперед и рухнул.
Я перешагнул через одного из них и уверенно двинулся дальше. Эти последние. Их было трое. А сейчас осталось всего двое. Один куда-то запропастился. Его куда-то отправили. Куда? А, да. Получил задание подготовиться к экстренному отбытию на Землю. Что ж, повезло ему.
Потом, один из них крикнул другому: «Бежим!». И они побежали.
Взрослые люди, только вчера они распространяли свой авторитет и влияние на принятие решений мирового значения, купались в роскоши и наслаждались властью, а сейчас убегают в страхе, словно перепуганные малые дети!
Но бежали они не долго. Шагов через десять они уже лежали на полу сектора. Один умер практически сразу. Он не представлял для меня никакого интереса. Какой-то там чиновник, координирующий работу агентурной сети СПП в орбитальном кластере. Не он был мне нужен. Нужен вот тот, второй. Дариус Квиний.
* * *
Дар Квиний опешил, когда сначала готовящиеся зайти в док бойцы подкрепления СОП упали замертво и один из них в предсмертной агонии выгнул спину так, что должно быть сломал себе позвоночник. А потом, то же самое случилось и главой всей службы обеспечения правопорядка. Из ворот ангара в этот момент вышел человек. Казалось, каждый его шаг нес всему живому в этом мире смерть. Этот человек, уверенно и быстро, направлялся к ним.
− Бежим! ‒ Это было последнее, что он услышал от своего спутника, и он побежал.
Побежал что было сил. Вот только сделать успел лишь несколько шагов и тут же запутался в своих же ногах. Они отказали. Их как будто не стало. Он упал, кое-как перевернулся на спину, поднялся на локтевых суставах и в панике посмотрел на себя ниже пояса. Ноги были там, где и должны быть. Вот только двигать он ими не мог. Он вообще их не чувствовал. Может кто-то перебил ему позвоночник в районе поясницы?
Он огляделся и в нескольких метрах от себя увидел своего подчиненного. Тот лежал на боку и жалостно смотрел на него. Глаза его мутнели, а изо рта вытекала пена. Он хрипел, сотрясая отвисшими от возраста щеками и что-то шепча посиневшими от нехватки кислорода, губами. Жизнь быстро покидала его. Что происходит? Какой-то вирус?
Потом он почувствовал, что кто-то стоит над ним и смотрит сверху вниз. Он снова перевернулся на спину и увидел двух людей и один из них был Грек Маер. Второй… Его спасенный пилот, за которым он охотился и которого хотел заполучить. Надо же. Дар усмехнулся. Оружие-то работает!
‒ И что теперь? ‒ Он посмотрел сначала на одного, потом на другого.
Потрясающе! Он их всех убил! Двадцать человек! Двадцать вооруженных до зубов бойцов! Да ему цены нет. Интересно, а с сотней солдат он сможет справиться? А может быть он может вот так за одну секунду убить целую армию?
‒ Удивлен? ‒ Голос пилота звучал ровно и тихо, но Дар его услышал.
‒ Вам не отлететь от Порта и на диаметр! ‒ Квиний хотел дотянуться до устройства делса, закрепленного на запястье руки дорогим кожаным ремешком.
Не вышло. Резкая сверлящая боль, словно куском арматуры проткнула грудь в районе сердца, и он повалился с локтей на спину.
‒ Все эскадрильи ищут СИД. Вас остановят, как только вы стыкуетесь с ним… У них приказ атаковать, если не сдадитесь! ‒ Его голос звучал сквозь стон.
Конечно, это был блеф. В поисках угнанного судна был задействована только одна эскадрилья и только та, которая назначена в личной охране сопровождения Дара Квиния. Но знают ли они об этом?
‒ Командир, ‒ пилот обратился к Маеру, ‒ не хотите что-нибудь сказать врагу перед его смертью?
‒ Нет. ‒ Маер покачал головой. ‒ Есть те, кто и в самом деле заслуживают смерти.
‒ Маер! ‒ Дар начал пытаться подняться, понимая, что его вот-вот убьют и никакие угрозы тут не помогут. ‒ Маер, стой! Мы же заключили сделку! Мы же помогли друг другу! Давай договоримся!
Но Маер уже ушел и как не пытался Квиний искать его обезумевшими от страха глазами, он его не видел. А потом вдруг перестал видеть вообще. Точно. Это все пилот. Он что-то умеет. Он – оружие. Он только что ослепил Дара Квиния.
А потом Дар Квиний начал биться в судорогах. Корин Ройа не просто убивал его. Не так как штурмовой отряд или остальных, при выходе из дока. Он заставил его тело сокращаться в судорогах до тех пор, пока не начали отказывать внутренние органы. Пока не остановилось от судорог сердце. Он умирал почти сорок минут, извиваясь и выкручиваясь конечностями, трясясь, откусив себе язык и поломав зубы, сокращениями челюстей. Его крик раздирал, казалось, весь Нижний уровень и еще долго слышался в головах людей. Но никто не пришел ему на помощь. Никто не вышел из своего укрытия, из своих ангаров, и еще долго после того как он затих и замер, люди не ступали на площадь. Люди боялись, а в Порту начинали рождаться новые легенды.