Глава 46
История насущных времен
Вонь. Ужасная вонь, источаемая свалкой бытовых и кухонных отходов во дворе трехэтажного здания общественного кемпа, в одном из беднейших кварталов Неополиса, было первым, что чувствовал любой человек посетивший это место.
Маер поморщился и с жалостью ко всему земному, поднял взгляд вверх, где в фоне тускло горящих и занавешенных окон, мерцал неисправленным осветительным элементом, наклоненный на один бок уличный фонарь. Где-то в стороне от низкого ограждения кемпа, совсем не далеко, но спрятанный во мраке теней плотно стоящих зданий и сумерками наступающей ночи, кто-то издавал тошнотворный гортанный рев, словно случайно проглотил метровую змею и теперь пытается исторгнуть ее обратно из своего желудка.
Грек прошел за ограждение и, перешагнув через лежащее что-то на узкой бетонной дорожке к входу в здание, направился прямиком внутрь.
Кепм, без преувеличения, мог бы стать прекрасной декорационной площадкой для съемок какого ни будь мистического шоу, выступив в роли жуткой психиатрической клиники или домом с приведениями.
Такие места, как этот общественный кемп, привлекали к себе всяческого рода отбросов общества, социопатов и преступников, скрывающихся от отрядов правопорядка и следователей подразделений уголовной службы Неополиса. Выражалась эта привлекательность столько же низкой стоимостью ночлегов или проживания, сколько и лояльностью администраций подобных мест, которые не утруждали себя не то что регистрировать постояльцев, но даже спрашивать какие либо документы, удостоверяющие личность. Идентификация тут была не в почете. Все что интересовало, сидящую за стойкой рецепции женщину, с ярко выраженными признаками наносомической врожденной патологии, были только деньги. Плати, и если есть свободная койка, кто бы ты не был, хоть серийный убийца, хоть маньяк-насильник, ты получишь электронный ключ от комнаты на втором или третьем этаже.
Грек Маер огляделся в тесном холле. Зловонные запахи с улицы просачивалась сюда через щели в дверях, окнах и стенах. На неровном дощатом полу, в жизни своей не знавшего влажной уборки, лежал слой грязи. Толщиной с указательный палец. На стенах, выступах и скудной мебели, расположился не меньшей тонкости, слой скопившейся пыли. Грек старался не дышать глубоко и не до чего не дотрагиваться, а если невольно задевал какой-то предмет или угол, то тут же старался отряхнуть локоть или колено, даже если на них и не было следов этого контакта.
Старая промятая мебель, кишащая клопами, обилие иных насекомых в каждом углу и, наверное, крысы размером с кошку, тут были совершенно обычным делом.
Грек посмотрел на потолок. Длинная люминофоровая лампа в форме цилиндра едва освещала своим тусклым светом и так мрачное пространство тесного холла.
– Я могу Вам чем-то помочь? – Голос женщины-карлика, был настолько писклявым и противным, что Маеру захотелось, просто сделать вид, что ее тут нет. Но, к сожалению, без ее помощи, он вряд ли сможет найти в этом отвратительном месте того, кого искал.
Он подошел к стойке и, стараясь не касаться ее, посмотрел на женщину. Ее внешний вид напоминал внезапно постаревшую проститутку.
– Возможно. – Маер погладил бородку. – Я ищу своего друга.
Женщина странно посмотрела на него, склонив голову немного на бок и с удивлением в глазах, а может, разочаровавшись в том, что этот посетитель не собирается платить за ночлег, облизнула ярко накрашенные губы.
– Я могла бы стать Вашим другом! – Она подмигнула, разглядев не очередного оборванца, а человека в странной синей куртке с какими-то странными шевронами и явно не бедного.
– Боюсь, что нет. – Старый командир от такого предложения шокировано сделал шаг назад от стойки. – У меня есть информация, что он снимает тут комнату.
Карлик кашлянула в кулак, понимая ошибку и, тут же сделала серьезный вид.
– Мы не заставляем постояльцев сообщать нам их имена, так что я не уверена, что смогу Вам помочь.
Маер легко улыбнулся, снова вернулся к рецепции и, все же поддавшись постоянному желанию поделиться весом своего тела с чем-то более устойчивым, как и любой человек, проводящий большую часть жизни на орбите и не привыкший к жесткости и статичности земной гравитации, все же положил локти на стойку.
– Его зовут Виктор Карнеги. Он тут или уже очень давно или его тут нет.
Услышав это имя, женщина-карлик сначала на несколько секунд вошла в какой-то непонятный ступор, потом вдруг вытаращила свои накрашенные до абсурда глаза и растянула и так не маленький рот в огромной улыбке.
– Как Вы сказали? Я не ослышалась?!
Грек искоса посмотрел на нее, но ничего не стал говорить.
– А! – Она протянула писклявый звук и показала на него пальцем. – Вы, наверное, кредитор? Или бывший работодатель, у которого он что-то украл?
– Я же сказал, – Маер вздохнул, – он мой друг.
– Ну… – Она снова смутилась. – Так все кредиторы говорят.
– Так он тут или нет? – Разговор начинал затягиваться, а ничего конкретного Маер так и не услышал.
– Да он тут. – Женщина вдруг резко сменила тон и выражение лица. – Но если Вы и в самом деле его друг, то должны знать кое-что.
− Интересно. И что же? – Про себя в душе Грек усмехнулся.
Если она говорит и в самом деле именно о том Викторе Карнеги, которого он знал почти десять лет назад, то получается так, что этот самый Виктор Карнеги, как и обещал Греку, ждет его появления вот уже много лет на одном и том же месте! Он подумал, что это должно бы в другой ситуации казаться потрясающим. На самом деле, он мало верил в то, что застанет старого друга именно там, где оставил, и где тот пообещал ему быть в любое время, когда бы тот ему не понадобился.
Но ведь, прошло десять лет! Разве столько ждут? Какая бы жизнь не была, за такой период времени, она способна раскидать, когда-то знакомых людей по таким далям, что и будь у них еще жизни, их бы все равно не хватило, чтобы так же случайно встретиться вновь. Для Маера десять лет в полетах, сутках проведенных в гибернации сот и суете предстартовых подготовок, пролетели как несколько недель. Для человека, что провел это время в ожидании, не покидая одного места – целая вечность.
− Надеюсь, Вы не собираетесь поселиться тут вместе с ним? – Она поднялась из старого протертого кресла, а точнее спрыгнула на пол, и Маер снова про себя усмехнулся, она оказалась ростом не выше его груди. − Мне хватает тут и одного ненормального!
О да, Виктора Карнеги никогда нельзя было назвать нормальным. Помимо того, что он всегда был совершенным социопатом, человеком совершенно чуждым к таким понятиям как стыд, страх, совесть, он еще был невероятно страшен внешне. Когда он улыбался, обнажая кривые желтые зубы, то если в этот момент рядом оказывались дети, они в ужасе разбегались, а женщины испугано хватались за грудь.
Зная Виктора, Маер не очень-то удивился тому, что управляющая-коротышка, не радует такого постояльца.
− Не беспокойтесь, я заберу его с собой.
При этих словах, женщина словно оживилась. Вскинув на него взгляд, подняв вверх голову, она обошла вокруг него и осмотрела с ног до головы, явно пытаясь определить финансовые возможности. И хотя казалось, что она должна была бы обрадоваться такому заявлению и тому, что ее и ее кемп скоро избавится от неспокойного постояльца, она вдруг наоборот начала артачиться.
− Нет! Не заберете! – Наконец встав напротив гостя, карлик решительно подперла бока руками.
Маер вздернул брови.
− Он задолжал почти за год! – Она подняла вверх палец. – Пока не рассчитается, никуда отсюда не уйдет!
Так вот оно что. Она просто, как и все в этом мире, хочет денег.
Для Маера этот вопрос был совершенно лишним и не должен был заострять его внимание. Хочет денег? Получит и заткнется.
− Сколько он должен?
Услышав эти слова, женщина опустила палец и с довольным видом снова пошла за стойку, на ходу прикидывая сумму, такую чтобы она была как можно выше, но и оказалась разумной для такого человека как Грек Маер.
− А еще, выбитая дверь и окно…
Пришлось снова усмехнуться, подумав о том, какую сумму она заломила, если бы узнала что на коин-карте в нагрудном кармане куртки лежит целое состояние.
Когда с ее губ слетели слова в писклявом произношении, Грек даже не расслышал названную цифру. Он, молча, извлек из нагрудного кармана коин-карту и протянул ее ей, рассматривая серые двери комнат на втором этаже, куда из холла вела ржавая металлическая лестница, а несколько дверей можно было рассмотреть, находясь у стойки рецепции.
Когда дело было сделано, и партитер выполнил транзакцию на какой-то, возможно такой же грязный, как и это место, счет, она вернула посетителю карту и снова вышла из-за стойки.
− Так Вы покажете мне его комнату? − Маер вернул свое имущество в карман куртки.
− Да, да… − Карлик махнула ему рукой предлагая следовать за ней.
По лестнице она поднималась, схватившись обеими руками за металлические перила и наступая ногами на каждую ступеньку. Лестница громыхала с каждым ее таким натиском.
Когда же Грек наступил на первый порожек, то понял, что эта конструкция явно опасна для жизни, но укреплять ее точно никто не будет, пока не появятся первые жертвы. А может, и потом не будут.
− Если он целый год не платит, почему Вы его не выселите?
Она вдруг остановилась и повернулась, стоя на несколько ступенек выше.
− Странно, что Вы спрашиваете об этом, если он Ваш друг! – В этот момент ее голова впервые была на высоте роста Маера.
Тот пожал плечами.
На втором этаже карлик повела его не в сторону террасных комнат, а в противоположную сторону, где был узкий коридор, по обе стороны которого располагались еще комнаты.
− Дверь в конце коридора, справа. – Она махнула рукой и зашагала обратно к лестнице. – Только будьте осторожнее, он все время пьет и не выпускает из рук оружие.
Грек отступил в сторону, пропуская женщину обратно к лестнице, и прошел в коридор. Коридор был таким узким, что даже небольшой комплекции Маер, идя по нему, то и дело цеплял плечами стены. Освещения тут не было вообще, и только тот свет, что попадал сюда из основного помещения, создавал лишь небольшую видимость. В прочем достаточную, чтобы не поскользнуться об лежащие под ногами бутылки или не перепутать нужную дверь.
Дверь, на которую указала карлик-управляющая, была больше похожа на изуродованный кусок пластика в человеческий рост, просто прислоненный к проему, чтобы закрыть от глаз остальных жильцов, происходящее в комнате.
Маер направился к ней, а скрипящий под его ногами пол привлек внимание любопытных соседей. В слегка приоткрывшейся проем одной из дверей, просунулась маленькая голова с огромной шевелюрой волос, а смрад вырвавшийся из недр того жилища, на несколько секунд затмил запахи помоев, складированных на внутреннем дворе.
Стоило Греку приблизиться, как голова тут же исчезла, дверь захлопнулась, а замок несколько раз щелкнул с обратной стороны.
Возле выломанной двери Маер замер и прислушался к происходящему внутри. Никаких звуков оттуда не доносилось, кроме ужасного рычащего храпа, услышав который, Маер усмехнулся, теперь уже точно не сомневаясь, что исходит он именно от того человека, которого он и искал.
– Виктор Карнеги! – Грек как можно громче постучал в пластик выбитой двери и крикнул.
Храп моментально прекратился, и воцарилось молчание. Маер тоже молчал. Должно быть, Виктор проснувшись, подумал, что голос за дверью ему просто приснился.
– Здесь живет Виктор Карнеги?
Маер снова прокричал, но в ответ услышал сначала звон падающей стеклянной бутылки, а потом грохот выстрела и прислоненная к проему дверь вылетела к противоположной стене коридора, разлетевшись в куски.
От испуга Маер присел, стоя немного за стеной слева от проема. Всего несколько сантиметров ближе и щепки полетели бы уже от него самого.
– Пошли вон к чертям! – Грубый голос, похожий больше на рычание старого двигателя, чем на человеческий, озарил весь постоялый двор.
– Придурок! Ты что делаешь? – Маер заорал что было сил, боясь выходить из-за стены.
– Я сказал, пошел ты на хер! И передай своему ублюдошному боссу, что он ничего от меня не получит! – Виктор вдруг засмеялся.
– Какому боссу? Виктор, ты чокнутая обезьяна, это я Маер!
– Маер! Какой еще Маер? Я не знаю такого! – Но голос его, услышав это имя, стал тише.
– Не прикидывайся идиотом! – Маер не сомневался, что помнит, не мог он забыть, забыл бы не сидел в этой конуре столько лет. – Я без оружия! Я сейчас войду в дверь, а ты посмотришь кто я такой! Я вхожу!
Грек вышел, держа руки так, чтобы жилец этой комнаты их видел и не сомневался в исключительно мирных намерениях неожиданного гостя. Неужели Виктор Карнеги спустя столько лет, совсем залил алкоголем свой мозг и не в состоянии будет вспомнить старого друга?
– Здравствуй, Виктор.
В комнате, заваленной ужасным хламом, старыми вещами, коробками, мешками, на поломанном и протертом диване сидел полуголый мужик и в самом деле своим видом больше напоминающий гигантскую гориллу, чем человека. Огромная голова с лохматыми черными волосами, длинной до самой груди бородой, отсутствие шеи и покрытое густой растительностью грузное тело, делали его похожим на демона из кошмарных снов нейронаркомана в период абстиненции. В одной руке он держал полупустую бутылку с каким-то дешевым алкоголем, а в другой был дробовик военного образца с укороченным стволом, для улучшенного баланса ведения огня в зданиях и помещениях.
Виктор прищурил затекшие мешками глаза и, не сводя дуло дробовика с гостя принялся, борясь с похмельем и полумраком разглядывать человека, нарушившего его покой.
– Грек? – Он удивленно тихо прохрипел и икнул.
– Да, придурок! Ты меня чуть не убил! – Маер взмахнул руками.
– Я думал это за деньгами пришли… – Он перевернул бутылку в рот и сделал несколько огромных глотков. – Эта карликовая сука, сказала, что наймет каких-то мудаков, чтобы…
– О чем ты вообще думаешь?!
– Грек, я что-то не очень верю своим глазам… – Он снова икнул, а по его бороде изо рта вытекал не проглоченный алкоголь и слюна. – Это и в самом деле ты?
– Я.
– Подойди поближе, я хочу тебя лучше рассмотреть. – Он отбросил в сторону дробовик и протянул Маеру бутылку. – Выпьешь со мной? Правда, посуды у меня нет, так что пей из бутылки.
Маер взял бутылку, понюхал, поморщился и выкинул куда-то в груду хлама и мусора.
– Давно пьешь?
– Десятый год пошел, как! – Он привстал и, вытерев рукой грязную бороду, еще пристальней уставился на Грека, едва доверяя своим глазам. – А ты совсем не изменился!
– Зато ты изменился. – Командир усмехнулся, пытаясь прикинуть, есть ли смысл о чем-то дальше разговаривать с этим человеком или он как вариант отпадает и не подлежит возвращению в цивилизованный мир. – Ты посмотри на себя! Похож на спившегося маргинала!
– Да? – Виктор издал короткий обрывистый рык, который должен был сойти за усмешку. − А ты что, пришел учить меня здоровому образу жизни? – он снова грохнулся на диван. – Если так, то можешь валить обратно к себе в Порт, туда, где пропадал все эти годы! – Виктор будто отмахнулся рукой и стал рыскать взглядом в поисках бутылки.
– Я смотрю ты совсем не рад меня видеть. – Маер нашел среди источающего зловонье хлама старый табурет, поднял его и уселся напротив Виктора.
– Лучше бы я тебя, вообще, пристрелил.
Грек улыбнулся.
− Серьезное заявление. − Он понимал, что Карнеги пьян в стельку и совершенно не понимает, о чем говорит. – И совесть не мучила бы тебя потом?
– А тебя мучила совесть все эти годы? Подай бутылку!
– Нет. – Маер покачал головой. – Не подам.
– Зачем ты явился? Что нужно?
– За тобой. Помнишь, ты мой должник, Виктор.
– Должник? – Он рассмеялся. – Да сколько времени прошло? Все долги имеют срок давности.
– Десять лет.
– Девять! – Он поднялся и сел на край дивана, положив локти на колени. – Но твой срок все равно закончился.
– Надо же, ты считал года. – Грек усмехнулся.
– Считал. – Он снова икнул. – А что мне еще делать? Считать года, самое то, занятие. Посмотри, как я живу, Грек. – Он вдруг заговорил тихо, а в рокочущем голосе стали четко слышны обида и боль, так что Маеру стало его жалко. – Вот в кого я превратился за эти годы. – Он показал руками на себя. – Моя жизнь закончилась с того момента, как меня с позором выкинули из Ястребов. Все что у меня осталось это дробовик, – он положил огромную ладонь на брошенное рядом на диван, армейское оружие, – и борода. Разве такого ты помнишь Виктора Карнеги?
– Я помню солдата.
– Солдата! – Виктор скривил зло губы. – Солдаты погибают в бою, а не спиваются сидя в такой конуре как эта!
Маер кивнул. Он был рад тому, что Карнеги хоть и опустился до уровня общественного кемпа в притрущебном районе гетто, разделяя соседство с нейронаркоманами, уличными проститутками и прочим отрепьем земного социума, но все же осознает реальность происходящего и понимает причины его ко всему этому приведшие. А значит вернуть его в «мир живых», будет не так проблематично, как могло показаться на первый взгляд.
Виктор на какое-то время умолк, уронив голову на грудь. Спутанная и засаленная борода с седыми вплетениями, закрыла широкую грудь и вздыбилась над выступающим вперед животом. Изо рта донеслось хриплое, но тихое покашливание. Он был в усмерть пьян. Грек подумал, что его немедленно нужно приводить в чувства, иначе, если в его голове сейчас проскакивают доли сознания, то он вполне мог убеждать себя в том, что его старый друг, которого он не видел много лет, ему просто померещился. Или приснился.
Маер поднялся и хотел подойти ближе, но вдруг пошатнулся и снова уселся на табурет. До него вдруг донеслась странная и страшная мысль. Глядя на Виктора Карнеги, он невольно представил себя на его месте. Себя, лишенного главного смысла своей жизни. Главного и единственного, что у него было и того, что только и могло остаться. То, что было для него страшным сном. То, чего он боялся больше всего и то, ради чего он появился здесь. Здесь, чтобы с помощью этого человека, встать на пути тех, кто пытается этот смысл у него отнять.
Когда-то Виктора лишили его смысла существования. Когда-то, у него отняли то, что он умел и хотел в этой жизни делать лучше всего на свете. Когда-то, этот человек был командором боевого расчета Черных Ястребов и вместе с Греком Маером они летали от одной колонии до другой в период, когда ситуация там была более чем напряженная и грозила Колониальной Федерации локальными стачками вахтовиков, с которыми, как те считали, обходились не самым честным образом. Несомненно, правда в этом была. И, правда, не малая. Естественно, конфликты, грозящие захватом колоний и жертвами со стороны административного персонала и групп контроля, так же подогревались агентами конкурирующих соинвесторов и долевиков, чувствовавших в сложившейся ситуации некоторую слабину. Но это уже другая история. А вот Карнеги в этой истории, просто не повезло. Действуя в качестве охраны экипажа и судна Маера, они прибыли на Европу с целью загрузки и вывоза со спутника обогащенного стронция-90, где в тот момент произошла попытка старателей, захватить власть на руднике. Тогда, Виктор открыл огонь по вооружившейся и наступающей прямо на них толпе разъяренных рабочих. Но случилось так, что в этой короткой и бессмысленной перестрелке, от снарядов, выпущенных из его штурмовой винтовки, пострадала семья одного из членов группы контроля, представляющего на Европе интересы секретариата Союза Правящих Партий Неополиса.
Со службы его выгнали с позором, лишив всех регалий и привилегий, оставив только минимальное ветеранское пособие, причитающееся ему за участие в наземных боевых действиях. На Луну не сослали как убийцу, только благодаря заступничеству некоторых высокопоставленных чиновников Колониальной Федерации, которые таким образом в свою очередь делали одолжения Греку Маеру и за которые ему, потом долго приходилось расплачиваться и прогибаться под желания и требования этих людей, всякий раз напоминавших о его долге перед ними. Приходилось делать не всегда и не совсем законные вещи.
И вот этот человек сидел перед ним, спившийся, опустив голову на грудь. Человек без семьи, без рода и без цели. Глядя на него, Маер с трудом понимал, что за эти девять лет, удерживало Карнеги от того, чтобы не засунуть ствол дробовика себе в рот и не разнести голову вдребезги. Что? Обещание? Глупое обещание Маера, сказанное больше для успокоения, чем всерьез, что он вернется за своим другом? И да, он был на него зол. Очень зол. Зол за то, что заступившись за него, нажил себе куда более серьезные проблемы и много раз жалел о том, что не позволил прокурорам развернуть в суде обвинения против него на полную катушку. Вот, наверное, главная причина, по которой он не сдержал своего обещания и не вернулся. Но сейчас Виктору этого не объяснить. Виктору всего этого не понять. Его разум слишком прост, чтобы воспринимать подобные сложные вещи, а к тому же сейчас еще и до ужаса пьян. Но когда-нибудь, он поймет.
Грек все же поднялся и, подойдя, потряс его за плечо. Карнеги тут же поднял голову и вопросительно уставился на него, прогоняя внутри себя мысли о видении и снова понимая, что старый друг перед ним, совершенно реален.
– Почему ты не платишь за комнату? Ты больше не получаешь ветеранское пособие?
– Получаю, но платить не буду. – Он глубоко и тяжело вздохнул и выдохнул. – Если им нужно, пусть придут и сами заберут плату! Только что-то не очень-то они спешат за ней. – Он опять засмеялся.
Тот факт, что его бояться его веселил. Но если смотреть глубже, то он просто пытался найти себе неприятности, не выходя из кемпа. Конечно, администратор-карлик преувеличила срок неоплаты за аренды жилья. Но сколько ее хозяева будут терпеть такого жильца? Надоест им безумный Виктор, пришлют к нему первого попавшегося маргинала и тому очень повезет, если Карнеги в момент его визита окажется именно в таком состоянии, как сейчас. Иначе, вместо денег, тот найдет выход из окна его комнаты. Или останется лежать в коридоре с распоротым картечью животом.
Но, такой поворот событий их не остановит, а наоборот разозлит. Они отправят к Виктору целый вооруженный отряд, против которого будет точно не выстоять. Не пьяному, не трезвому, да и ни с какой военной подготовкой.
А может он только этого и ждал.
– Ну, так что, ты мне поможешь? – Маер придвинул табурет ближе и уселся прямо напротив Карнеги, почувствовав смрад его насыщенного алкоголем, дыхания.
– А ты здесь как кредитор или как друг? – Виктор посмотрел на сидящего напротив друга, и казалось, его взгляд просветлел.
Грек сразу пожалел, что сказал Виктору о его перед ним долге.
– Как друг.
– И что за помощь тебе от меня нужна, друг? – Карнеги опять начал икать.
– Прежде всего, мне нужно чтобы привел себя в порядок. Помылся и подстригся. Оделся нормально и протрезвел.
– О! Сколько желаний! Что еще?
– Потом ты купишь космическое судно.
– Судно?! – Карнеги показал на Маера пальцем. – Ты шутишь? Какое еще судно? На какой хрен я его куплю? Я что меценат? – Он махнул рукой и захохотал так, словно услышал несмешную, но пошлую шутку.
– Я дам тебе денег. – Совершенно серьезное выражение лица Маера, заставила и Виктора замолчать и с подозрительным интересом, сдвинуть заросли бровей вместе.
– Ты вообще о чем?
– Сначала выполни мою первую просьбу, помойся, подстригись и протрезвей, а потом купим тебе новую одежду.
– Сука, как же я рад тебя видеть! – Из его заплывших мешками глаз внезапно потекли слезы.
Маер пересел к нему на диван и положил руку на плечо.
– Пора, Виктор, приходить в себя.
Виктор только кивал головой пытаясь справиться с подкатившим к горлу комом.
– Где ты был все это время? – Он тяжело вздохнул и наконец, смог что-то сказать.
– Ты знаешь где.
– Забери меня отсюда.
– Ты больше не на секунду тут не останешься, давай собирай вещи.
Карнеги, скрипя диваном, тяжело поднялся на широкие большие ноги и поднял свой армейский дробовик. Потом улыбнулся всеми кривыми зубами.
– Я готов!
– Это все твои вещи? – Маер кивнул на устрашающего вида оружие.
– Могу еще диван забрать и туалет! – Он показал в сторону большого ведра, накрытого крышкой, но явно наполненного чем-то смердящим.
Маер поморщился и прикрыл рот рукой. В этой комнате стояла вонь не уступающая вони загнивающих помоев во дворе.
– Ты что, гадишь прямо тут? В коридоре есть туалет!
– Плевать!
Они вышли из комнаты и Виктор еще совершенно пьяный, натягивая на ходу какую-то одежду на огромное тело, несколько раз едва не упал и все время бился плечами в двери соседей.
Когда они проходили через рецепцию, женщина-карлик за стойкой смотрела на них так, словно только что получила возможность избавления от страшного и неизлечимого недуга. Возможно, это можно было сравнить с панацеей от наносомии. И казалась, если сейчас Виктор Карнеги вдруг развернется и скажет, что передумал уходить и остается, то у нее наверно случился бы сердечный приступ.
Выйдя на улицу, Виктор вдруг остановился и вдохнул огромной грудью воздух гетто. Потом выдохнул и улыбнулся. Он почувствовал свободу. Почувствовал ее так, словно и в самом деле долгое время не выходил за пределы кемпа. И даже то, что в этом воздухе свободы смердели ужасным запахом помои и гниль, ему все равно было приятно и свободно им дышать. Свободно, впервые за долгие девять лет.
Они двинулись в путь. Их целью была ближайшая флопстанция. Маер шел немного сзади и смотрел, как Виктор тяжелой походкой, пыхтя и постоянно вытирая пот со лба, переваливался с ноги на ногу. На плече висел дробовик и встречные люди, жители этого квартала, видя его и оружие, в страхе удалялись как можно дальше и шептались между собой.
– Спрячь оружие! – Маер взялся за черный холодный металл и стал помогать прятать его Виктору в полы легкой куртки.
Теперь дробовика видно не было, хоть и выступал он неестественно из-под одежды, но никто его видеть больше не мог и лишние взгляды любопытных прохожих стали исчезать. Угроза того, что кто-то особенно бдительный натравит на необычную парочку отряды правопорядка, значительно уменьшилась.