История Млечного пути

Глава 13
Я Корин Ройа и это моя история

День на Проксима b подходил к концу. До наступления на планете кромешной темноты, а единственным источником света на этой планете была звезда Проксима Центавра, оставалось по нашим подсчетам чуть больше двух часов. Ни Луны, как на Земле, не звезд на ночном небе с поверхности желтой планеты увидеть было нельзя. Спутников у Беты не было, а звезды, сквозь плотные слои атмосферы, вряд ли смогут пробиться своим светом для взора человека. Иные, по крайней мере, известные нам источники света на планете отсутствовали, а, следовательно, после наступления ночи, тьма на поверхность опустится совершенно непроглядная.

Но пока, абсолютно ничего не указывало на приближение сумерек. Свет, доносящийся до поверхности планеты, сквозь бурные и плотные циклоны в атмосфере был, как и четыре часа назад на уровне вечных сумерек. Отражающая способность плотных газов сводилась к тому, что в какой бы фазе не находилась Проксима, ее свет распределялся равномерно и, не вооруженным глазом было практически невозможно определить ее местоположение на небе. А это значит, что темнота окутает полушарие за десять-пятнадцать минут.

Впрочем, наша работа на поверхности была полностью закончена. Кратер подготовлен, реперы установлены. Дело оставалось лишь за головным судном под управлением командира Маера. Ему теперь предстояло направить траулеры на сброс в атмосферу планеты, взяв курс согласно сигналам отправляемыми реперами. В нужный момент система курсовой навигации траулеров сообщит о том, что курс определен и система готова к расчету маневрового маршрута. Маер должен будет выполнить расстыковку траулеров от СИД и те самостоятельно, корректируя свою траекторию с помощью собственных маневровых ускорителей, ориентируясь строго по сигналу меток, совершат спуск прямо в лоно кратера. Теоретически, траулеры, упав, должны будут сложиться в аккуратный круг, а их целостность не должна быть повреждена. Однако, Александр Колл, считал, что из-за ошибки Марка, крайняя нижняя отметка кратера сместилась и траулеры упадут не ровно, и скорее всего, будут повреждены. Радиоактивные отходы, наполняющие их, окажутся на поверхности, и планета будет заражена.

Еще одно препятствие к безупречному сбросу, являлась сама атмосфера Беты. Бури, обладающие огромной мощью в плотных слоях атмосферы. Конечно, расчеты Колла, по выбору места сброса, опирались на что, что траулеры, проходя сквозь них, должны будут миновать постоянные мощные вихри и выбрасываемые ими непостоянные потоки, однако, все равно оставался шанс того, что траулеры могут под воздействием атмосферных сил сместиться с траектории. Тут вся надежда возлагалась на реактивные турбины, которыми они были оснащены и которые, как предполагалось, должны были корректировать траекторию спуска в условиях агрессивных атмосфер. Одним словом: или турбины победят ветер, или ветер победит турбины, и если победит все же природа то, скорее всего, человеку придется искать новое место, для вывоза с Земли опасных радиоактивных отходов.

Но это уже будет не наша задача. В подобной ситуации, если таковая произошла бы на Титане мы, скорее всего, начали бы корректировку меток, чтобы исключить нарушения целостности траулеров, но мы не на Титане и времени у нас не много. Короче говоря, у нас нет возможности ждать нового дня и заново опускаться на планету. Да и атмосфера на Титане совершенно иная.

У нас оставалось два часа и пока командир Маер проводил необходимые приготовления для сброса траулеров, мы пытались чем-то себя занять, чтобы скоротать время до того момента пока система навигации СИД подтвердит координаты и не будет готова к самому сбросу. Только тогда мы должны будем покинуть поверхность желтой планеты и подняться на орбиту. А пока должны оставаться тут на случай если сигнал меток будет не корректен и нужно будет наше вмешательство.

Но это ни сколько не напрягало. Больше неудобств доставляли оранжевые защитные костюмы, вес которых уже начал ощущаться из-за общей усталости организма. Но, в конце концов, не каждый же день прогуливаешься по поверхности планеты за пределами Солнечной системы. При другом раскладе миссии и с другим грузом на орбите, все это вообще могло бы стать историческим для человечества моментом. Так что какую бы сильную я не чувствовал усталость, как бы я не мечтал завалиться в свою соту и уснуть на несколько часов здоровым и естественным сном, не активируя «химию», я все же пытался насытиться каждой минутой пребывания на Проксима b.

Спустя какое-то время вернулся Александр Колл, неся с собой сложенную Треногу. Молча, не глядя на нас и не задавая никаких вопросов, он прошел по рампе в С-2. Марты опять нигде не было видно. Быть может, она отправилась искать новый кусок разбитого вдребезги минерала. А быть может, просто удалилась в туман, чтобы еще больше ограничить итак отсутствующее общение с нами. Наверное, в основном, со мной. Мне почему-то показалось, что Марта почувствовав мое повышенное к ней внимание, решила отстраниться от него и от меня, давая понять, что в отношении ее мне простому пилоту, рассчитывать не на что. Что же касается, того, что мне в какой-то момент показалось, что она испытывает ко мне какую-то симпатию, то я немного подумав, решил для себя, что мне это попросту показалось. Я решил не думать о ней, и пока я был в компании с Леной и Марком, у меня это получалось.

Лена и Марк опять о чем-то оживленно спорили. Точнее спорил Марк, а Лена просто дразнила его, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться, утверждая, что его очередная байка – просто выдумка. Удивительно, что Марк каждый раз попадался на ее удочку, и продолжал спорить до последнего, веселя ее и окружающих, хотя уже через две минуты спора, всем со стороны было понятно, что Лена над ним только издевается. Не без смеха глядя на него, я решил, что ему самому просто нравится доказывать свою правоту, и он сам получает от этого спектакля не меньшее удовольствие, чем она.

Внезапно снова появился Колл. Буквально катаясь со смеху по камням и пыли, мы не заметили, как он прошел между нами и, взяв за руль квадроцикл, покатил его к рампе, загружать для отправки. Марк, моментально среагировав и еще до конца не перестав смеяться, резко запрыгнул на сиденье и запустил двигатель.

Колл не ожидая этого, отскочил в сторону, а Марк уже выписывал на плато вокруг нас круги, специально поднимая вверх столбы пыли и надрывая двигатель.

– Не спеши, инженер! – кричал он Коллу – Приказа лететь, еще не было!

Я не помню, что Колл ответил ему. Его слов не услышал никто из нас, но говорил он что-то про, то какая эта техника дорогостоящая и что Марк сам будет после такого вождения опечатывать квадроцикл для погрузки в грузовой отсек, а по прибытии сдавать Компании по описи.

– Корин! Давай кто быстрее до той скалы и обратно!

– До какой скалы? Я не вижу там ничего! – Один миг и я оседлал второй квадроцикл.

– Есть, я видел!

Выжав из итак не слабого электродвигателя, всю его мощь, я рванул, вперед чувствуя как из-под задних колес, фонтаном вылетает песок и мелкие камни. Надеюсь, Лена и Колл успели отвернуться.

Плато вокруг места посадки, было достаточно ровным и уже метров через пятьсот, наши квадроциклы развили скорость в пределах ста километров в час. Боковым зрением я вдруг увидел, как квадроцикл Марк подлетел в воздух, наехав не небольшое возвышение, сыгравшее роль трамплина. На две или три секунды, транспорт оторвался от поверхности всеми четырьмя колесами и на какой-то момент гул его двигателя слегка изменился, а потом снова грохнулся на плато, но довольно ровно, даже не изменив своего курса.

В конце нашего гоночного пути, практически под прямым углом возвышалась, не скала конечно, но огромный валун, высотой в два человеческих роста. На подъезде к нему Марк надавил на тормоз так, что его развернуло боком, и он еще метров десять проехал юзом, вспахивая почву. Стараясь не отставать от него и показать, что тоже могу так, я попытался изобразить что-то подобное, и совершенно не имея опыта в управлении подобной техникой на больших скоростях, но думая, что делаю все правильно, вжал педаль тормоза в порог и вывернул резко руль.

Меня и вправду развернуло боком, но через пару метров торможения юзом, неожиданно для меня, квадроцикл подбросило вверх, так как будто он налетел на невидимое препятствие. Я прижался как смог к рулю и сиденью, полагаясь только на то, что посадка окажется мягкой и на колеса, но удержаться мне не удалось. Я оказался на земле. Несколько секунд я лежал, боясь пошевелиться, и даже не дышал. Когда первый шок спал, я сглотнул липкую слюну и сделал вдох, потом стал шевелить конечностями, чтобы убедиться что все кости целы.

– Ты жив? – Марк стоял надо мной и, держась за живот, заливался со смеху.

– Что смешного? Я чуть не разбился! – Я приподнялся на локтях и сел, а в нескольких метрах в стороне увидел свой квадроцикл, лежащий на боку.

– Видел бы ты себя… в полете!

– Да ну тебя! Все из-за тебя! – Я поднялся и стал проверять, не нарушилась ли функциональность защитного костюма, и с облегчением сделал вывод, что целостность экзоматериала не повреждена, а все функции работают в прежнем режиме.

– А не надо изображать того что не умеешь! У меня, между прочим, многолетний опыт! Я в гонках участвовал!

– Это, в каких еще гонках? – Я поднялся и, поставив квадроцикл на колеса, запустил двигатель.

К счастью он тоже оказался не поврежден. За исключением лишь большой ссадины на хромированной боковине, принявшей на себя удар и которой он прочертил неровную дикую поверхность планеты.

– В академии. Я, между прочим, был одним из лучших гонщиков на квадроциклах!

– Корин, прием! – Внутри шлема раздался голос Колла в общем канале, но я не успел ответить, как вмешался Марк.

– Инженер Колл! Не переживайте, с нами все хорошо, мы скоро вернемся!

– Я и не переживаю. Это вам двоим переживать нужно. Немедленно возвращайтесь к месту высадки. Метка Корина упала. Маер сообщил об отсутствии сигнала.

Я поднял голову и посмотрел на Марка, но тот в ответ только пожал плечами.

– Вас понял, возвращаемся. – Я вскочил на квадроцикл и помчался к челноку, не понимая, как такое могло произойти, ведь я точно помню, что закрепил ее очень плотно с помощью пиропатронов.

Не могла она просто взять и упасть.

‒ Может просто сигнал пропал? Неисправность передатчика? ‒ Марк ехал немного впереди и довольно быстро, но развивать предельную скорость уже никто не хотел.

‒ Ты меня слышал! ‒ Колл отвечал резко, словно именно сейчас почувствовал себя руководителем миссии. ‒ Вот поедешь туда и проверишь.

* * *

Когда мы вернулись к месту посадки С-2, Колл уже снова восседал на своем валуне и ставил триангулятор, а Лена, только что, закончив связь с командиром Маером, встретила нас с волнением в голосе.

– Какая метка упала? – спросил я, спрыгивая с сиденья.

Марк быстро слез с квадроцикла и быстрым шагом отправился к рампе модуля.

– Вторая, дальняя. Ты точно хорошо ее закрепил? – спросила она.

– Точнее быть не может! Даже если случился бы обвал камней, она осталась бы стоять на том месте, где я ее закрепил! – Хотя сам я, сказав это, тут же вспомнил о периодически падающих вниз камнях.

А что если и вправду камень, такой как тот, что я видел, упадет не с обратной стороны скалы, а с той, с которой стоит метка! Тогда и в самом деле есть шанс того, что он ее может просто сбить, или вывести из строя.

– Нужно работать очень быстро, Корин. Командир рвет и мечет. Времени в обрез. – Лена откуда-то достала несколько пиропатронов и вручила мне. – Скоро Проксима скроется за горизонтом, так что у тебя есть только один час и пятнадцать минут.

– Да понял я, понял. ‒ Я спрятал пиропатроны в карман бедренного отдела правой ноги костюма и, принял у вернувшегося Марка чехол с запасным репером.

– Марк, давай езжай тоже с ним, вдруг и в самом деле завалило камнями и придется разгребать.

Марк понимающе кивнул и уселся за руль, оставив мне место сзади него.

– Жизнеобеспечение проверьте оба.

Я, быстрыми взволнованными движениями запустил на консоле костюма режим диагностики. Встроенный компьютер показал, что дыхательной смеси у меня больше чем на двадцать часов, заряда батареи хватит на тысячу сто часов и все остальные функции работают в штатном режиме.

‒ Все в норме. ‒ Я отчитался перед Леной, и она вопросительно ткнула в плечо Марка.

‒ А мне бы мочесборник поменять.

Даже находясь в состоянии волнения, я не удержался, чтобы не засмеяться над ним.

‒ Да пошел ты! ‒ Она ткнула его в плечо еще сильнее.

Двигатель натянуто взвыл и квадроцикл рванул с места так, что я едва смог удержаться позади Марка, вовремя схватившись за специальные рукоятки по обе стороны бортовых защитных дек. Мчался он быстро, совершенно не стараясь объезжать камни, ямы и впадины, от чего держаться приходилось так, что под перчатками немели кисти рук.

Дело поворачивалось не в лучшую сторону. Оставить все как есть, вернуться на орбиту и дождаться пока Проксима b вновь повернется к звезде нужной стороной, означало не только отступление от графика, но и потерю драгоценного топлива, которое израсходуется на еще одну высадку. Дорогостоящий ионный газ, производный гелия-3 и используемый в двигателях, которыми оснащены топливные кассеты С-2 и маневровая система СИД расходуется в десятки раз больше при полетах в атмосфере, чем на орбите, а расчет миссии не подразумевает повторные спуски, так что топлива может попросту не хватить.

А еще мы ничего не знали о том, что происходит на Бете ночью. Быть может, на ее поверхность спускаются такие сильные ветра, что и остальные три метки не устоят перед ними. Знали мы только одно, опять же благодаря данным от штаба изучения дальнего космоса, что температура окружающей среды ночью, тут опускается почти до ста пятидесяти градусов по Цельсию. Так что все понимали, что функциональность защитных костюмов, возможно, будет снижена, потому что рассчитаны они для работы в температурных условиях до отрицательных ста двадцати градусов. Расход заряда батарей, для поддержания жизненных функций в таких условиях может увеличиться втрое.

‒ Когда-нибудь случалось что-то подобное? ‒ Кое как, пока почва под колесами была относительно ровной, я сжал колени, чтобы как-то держаться и освободив руки, активировал приватный канал.

‒ Нет. На Титане такого не случалось.

Отлично. Моя метка и моя ошибка.

‒ Командиру это не понравиться… ‒ Я хотел подумать это, но зачем-то сказал вслух.

‒ Это уж точно! Маер будет рад позлорадствовать над тобой, когда вернемся на СИД! ‒ Марк усмехнулся.

Еще и Маер! Этот человек, обладающий неоспоримым авторитетом в команде, требовал от нас, своих подчиненных стопроцентной выкладки и полного выполнения всех поставленных перед нами задач в строго установленных временных рамках, без каких либо переносов, отлагательств и отступлений от графика. Держась, за ручки и прижимаясь к спине Марка, чтобы ни вылететь из сиденья квадроцикла я, вздыхая, думал, что уронить итак шаткий еще свой авторитет в глазах командира, было для меня куда хуже, чем не вернуться в Порт из-за нехватки топлива. Я должен был любой ценой исправить свою ошибку.

– Дальше что? – Марк рывком остановил квадроцикл не доехав несколько метров до того места, где расстояние между обрывом и скалой сузилось на столько, что уместиться там мог лишь один человек.

– Дальше своим ходом. – Я слез и, проверив на поясной разгрузке прикрепленные пиропатроны, чуть ли не бегом устремился вперед.

На долю секунды замешкавшись, Марк поспешил за мной.

– На Титане у вас, что вообще ничего подобного не случалось? ‒ Я пытался подвести весь разговор к тому, чтобы узнать насколько сурово будет наказание к тому, кто совершил ошибку, хотя и был полностью уверен, что ошибки быть не может.

– Трудности всегда какие-то были, но вот так бегать еще не приходилось!

Мы спешили. Мы спешили так, что наверное наши усилия, которые нам приходилось прикладывать, для того чтобы как можно быстрее перемещать по неровной поверхности наши тела, скованные весом тяжелых и неуклюжих костюмов, могли сравниться с усилиями бегунов древнегреческого марафона. Вот только этих усилий хватало только лишь для того чтобы лишь немного ускорить темп шагов. Тут, на Проксима b, о беге можно было забыть, однако, не смотря на это, наши легкие жадно и с огромной силой поглощали заветные запасы дыхательной смеси из ранца жизнеобеспечения за спиной.

Не останавливаясь, я периодически поглядывал вниз с обрыва. От высоты, с которой срывались вниз небольшие камни, выскальзывая из-под сапог, кружилась голова. От осознания того, что стоит совершить лишь один ошибочный шаг, и я тут же окажусь в состоянии свободного падения в бездну, пересыхало во рту. Потерять равновесие и упасть в тот момент казалось мне так просто, и хоть я никогда в жизни не испытывал страха перед высотой, я все же старался держаться ближе к скале.

В один момент, где то, наверное, пройдя уже половину пути, нам на встречу ударил поток ветра. Мы уже были в горной местности, и я совсем забыл про то, что тут внезапно и сильно может накрыть кратковременным, но мощным ураганом. Прижимаясь как можно сильнее к выступу скалы, чтобы меня просто напросто не сдуло вниз, я увидел, как Марк упал на живот и стал сползать под мощной силой атмосферного потока, поднимающего вверх пыль и мелкие камни. В динамике шлема я слышал его голос, он кричал, что-то, но я не мог разобрать, а руками тщетно пытался схватиться за любое препятствие. Ветер сдувал его как осенний лист, а я знал, что стоит мне отстраниться от выступа, как тут же сам попаду под поток, и не пройдет и секунды, как уже буду лететь на дно кратера.

Марк, как только мог, изо всех сил пытался тормозить скольжение всем телом, выставив в разные стороны руки и ноги, а поток ветра никак не прекращался. Когда его левая нога уже оказалась висеть над обрывом, он на какую-то секунду поднял на меня взгляд и хоть я не видел сквозь покрытое слоем пыли черное забрало его лица и глаз, я понял, что он ждал помощи. Привкус приближающейся смерти засел где-то в корне языка, и сейчас этот привкус был куда сильнее, чем тот, что он чувствовал на дне кратера, стоя по пояс в зыбучей почве. Там, на дне кратера, он знал, что выберется, знал, что если не останавливаться, как бы тяжело не было, он все рано вырвется из плена песка. Сейчас же, какие-то полтора метра отделяли его от падения в бездну, и все что он мог сделать, это расставить в стороны руки и ноги, чтобы на две или три секунды отсрочить падение.

– Марк! – Я метнулся к нему от выступа и тут же подхваченный потоком ветра сам заскользил по уступу, но тут же уперся ногами в скалу, выгнулся и снова прилип к каменной стене, став снова недосягаемым для ветра.

Возможность потерять друга вот так глупо и так внезапно казалось мне совершенно нереальной и ненастоящей но, однако все это было и происходило прямо сейчас, от чего во рту выступил противный металлический привкус.

‒ Марк! ‒ Я снова позвал его и снова попытался протянуть руку, но начав терять упор, тут же одернул ее.

– Нет! – Раздался голос Марка, но кому было обращено это «нет» я не знал.

Может мне, чтобы я не пытался ему помочь, и не оказался сам в его положении, а может просто это был крик безысходности.

Внезапно, он запустил за пояс правую руку, и откуда-то из-под рюкзака жизнеобеспечения, достал пиропатрон. В долю секунды скинув колпак предохранителя, он острой стороной, что было силы, воткнул его в почву. Раздался хлопок. Дюбель вошел глубоко и надежно, закрепив его основание, так что Марк остался висеть по пояс над обрывом, держась за него.

Поток ветра не прекращался еще секунд тридцать, и эти секунды показались вечностью. А потом все стихло. В одно мгновение, взбудораженные потоком ветра пыль и камни замерли. Шлем Марка стеклом лежал забралом в песке, а скафандр был присыпан грунтом. Я бросился к нему и за наплечный фонарь оттащил к скале подальше от обрыва.

Перчатка правой руки была повреждена. Сквозь нарушенную структуру композитного материала виднелась кисть со следами ожога и отсутствием кожи на ладони. Крови практически не было. Лишь в тех местах, где заканчивалась кожа и начиналась рана, выступили несколько красных капель.

– Марк! – Я постучал его по шлему.

– Ну как я придумал, а? – Слабым голосом отозвался он.

Консоль в рукаве левой руки мигала красным цветом с грозной надписью во весь экран, сообщающей о проникновении внешней среды в систему жизнеобеспечения.

– Ты разгерметизирован, ложись на спину! – Я стал поворачивать его в удобное положение, чтобы оказать первую помощь и восстановить герметичность костюма.

– Шел бы ты к метке, а то времени очень мало… ‒ Он кашлянул и следом издал отхаркивающий звук.

– Подождет метка. – Я открыл слот в нижней часть его рюкзака, где находятся приспособления первой помощи, и стал выкладывать рядом с собой все необходимое.

В разорванную перчатку я обильно засыпал дезинфицирующий порошок, который тут же начал пузыриться, превращаясь в густую массу в открытой ране и подождав пока реакция пройдет, засыпал еще столько, сколько хватило на то чтобы полностью скрыть в нем поврежденную кисть. Стоит только системе защитного костюма перейти из аварийного режима в обычный режим и восстановить утраченное давление в рукаве и перчатке, как из раны градом хлынет кровь. Теперь же когда, кисть обильно засыпана этим порошком, кровотечения можно не бояться, и от инфекции он спасет. Главное теперь для Марка, это дотянуть до возвращения на СИД, где ему можно будет уже оказать полную медицинскую помощь.

Сейчас самое страшное, это попадание в систему дыхания паров ядовитой атмосферы. Конечно, система защиты костюма сразу же блокировала поврежденную часть, но какой-то процент воздуха все же попал и теперь Марку срочно необходима процедура деинтоксикации.

– Ты когда-нибудь это делал?

– Нет.

Разорвав блестящий пакет, я извлек из него приспособление похожее на овальный продолговатый чехол с металлическим кольцом на широком конце. Чехол по структуре материала, из которого он был сделан, отличался от экзоматериала инженерного костюма для работы на поверхностях планетарных тел, но согласно инструкции, мог поддерживать герметичность, поврежденного элемента конечности столько, сколько необходимо до проведения ремонтных работ.

Я надел чехол на правую руку Марка, поверх изуродованной перчатки и закрепил металлическое кольцо со специальным крепежом в районе локтевого сгиба. На его планшете, который все еще мигал красным цветом, обновил данные и запустил тестовую программу проверки жизнеобеспечения. Система подтвердила герметичность, и Марк через несколько секунд почувствовал, что может нормально дышать, так как дыхательная смесь прекращает поступление на восемьдесят процентов при разгерметизации, а теперь обновившись, чтобы избавиться от остатков яда, вновь наполняла его шлем. Давление внутри тоже нормализовалось и соответственно у него пропали круги перед глазами, а голова перестала быть такой тяжелой, что невозможно было оторвать ее от пола. Однако, зато с нормализовавшейся работой системы жизнеобеспечения и попаданием организма в привычную среду, появилась боль в руке, да такая что Марк чуть не взвыл.

– Как ты?

– Болит очень!

– Главное чтобы кости были целы, а мясо нарастет. – Я помог ему подняться на ноги.

– Вкус аммиака… – Марк прижал поврежденную руку к телу здоровой рукой. Ноги явно его плохо слушались. – Вкус аммиака такой сильный, как будто я флакон нашатырного спирта выпил. И еще дерьмом воняет.

Я усмехнулся его позитивному настрою и стал усаживать на камни.

– Голова кружиться? Тошнит?

– В груди болит. Дышать больно. ‒ Он тут же сполз с камня и согнулся пополам, и я больше не стал его поднимать, так ему было легче. ‒ Иди уже, я тут буду ждать.

Он снова закашлял и застонал.

– Хорошо, я все сделаю, осталось не больше трехсот метров. ‒ Я выругался, разрываясь между выполнением миссии и желанием все бросить, чтобы помочь другу, а его срочно нужно было доставить к месту высадки, чтобы оказать первую помощь при отравлении ядовитыми парами. ‒ Нужно доложить Коллу или Лене о том, что произошло с тобой!

‒ Не теряй время. Иди давай, я сам доложу.

‒ Точно?

Марк медленно кивнул в ответ и я, собрав все свои силы, помчался к метке.