Дуэльный Кодекс. Том 3: Шепчущий Во Снах

Я поднял взгляд, когда роялисты стали запускать споровые снаряды в небо. Заклокотал и медленно повернул морду вверх молох.

Это была Мира. Драконица, словно бы светилась белой шкурой на фоне черного неба. В когтях она несла большой короб, напоминающий бронированный вагон. Драконица взвыла. Молох заклокотал и обратил свое могучее тело к ней.

Мира же полыхнула огнем. Поток ударил в молоха, тот зашипел. Роялисты, кто не успел спрятаться за черными полусферами споровых щитов, тут же сгорели.

– Фомины! – крикнул Виктор, – теперь роялистам конец!

Я не стал так радоваться, потому что увидел, что пламя дракона лишь немного опалило шкуру молоха. Шипя, огромный зверь размахивал внушительными когтями.

Мира снизилась. Снаряды черной споры били по ее шкуре и крыльям. Шерсть дракона выпадала. В месте ранений расползались черные пятна.

– Проклятье… – прошипел я сквозь зубы.

Драконица взвыла вновь. Но теперь это был крик боли. Она тяжело опустилась, с грохотом приземляя вагон. Аппарель откинулась, из вагона тут же высыпала гвардия Фоминых.

Отряд, человек из двадцати, занял позиции за ближайшими укрытиями. Они ударили почти синхронно. В роялистов полетели ледяные шипы и огненные змеи Игниса. Кто-то из гвардейцев интенсивно заливал солдат в черном кипятком.

Однако, что-то было не так. Гвардейцы сражались разрозненно, как единоличники. Было видно, что каждый из них – дуэлянт. Роялисты же отбивались слаженно, как солдаты старой закалки. Будто еще вчера они сражались на полях ММв. И потому первые умирали, а вторые успешно защищались.

Мира протяжно взвизгнула, когда, большая бомба черной споры ударила в длинную шею дракона.

– Уходи! Улетай! – выскочил я из-за укрытия. Над головой зашипели заклинания.

– Куда?! Тебя убьют! – заорал за спиной Виктор, – назад!

Драконица обратила на меня внимание и расправила белые крылья, устремила продолговатую голову в небо, готовясь к прыжку. Хлопок крыльев, и она оторвалась от земли, но ненадолго. Молох сбил ее в воздухе, достав огромной лапой. Мира рухнула, развалив собой остатки разрушенного фонтана.

Тогда я не выдержал. Холодная ярость льдом обожгла душу. Я не помнил, как выкрикнул заклинание личной трансгуманизации. И забыл, что был в режиме черной споры. Вокруг потемнело. Разум окутала темнота.

– Паша?! – прозвучал в голове далекий голос Кати, – что ты делаешь?! Прошу, не надо!

Однако, меня больше не было. Осталась только тьма.

***

– Как ты преодолел защиту дверей?! – кричала Малиновскому девушка, которую он знал как Тамару Мясницкую. И она была из ордена его врагов.

– Скажем так, – проговорил он, когда не без труда, но все же смог снять защитный барьер антимагическими чарами, и войти в библиотеку – у моей семьи есть особые, скрытые таланты.

За спиной Малиновского проводники сжимали его личные гвардейцы. Их было двое. Еще двое сейчас направлялись в комнату Замятина.

– Сдайтесь, обойдемся без крови, – проговорил Малиновский, – мне нужна лишь черная книга. Я заберу ее, и все останетесь живы, – солгал роялист.

Он был немного удивлен, что эта девчонка, Тамара, встала между ним и остальными укрывшимися здесь людьми.

За ее спиной Малиновский видел бледных и трясущихся от страха простолюдинов. Видел сестру Орловского, испуганно прижавшуюся к его младшему брату. Малиновского повеселило лицо мальчика. Оно имело ожесточенное выражение, а в глазах блестела решительность. Этим он походил на Тамару, которая волком смотрела на его и его гвардейцев.

Малиновский решил, что ее он убьет первой, а мальчишку – последним.

– Ну, – пожал он плечами, – мое дело предложить.

Семен извлек проводник из ножен. Девушка же, вытащила из кармана джинсов какую-то безделицу.

– Брось! – строго сказал он, а потом громыхнуло. Всю библиотеку озарило белым светом.

– У нее медальон трансгуманизации! – крикнул один из гвардейцев.

– Убить ее! Быстро! Убить их всех!

Глава 5

Когда это началось, Виктор не сразу все понял. Он видел, как Замятин, облаченный в странного вида черный доспех, выскочил под боевые заклинания так, будто был самоубийцей.

– Куда! Тебя убьют! Назад! – Только и успел крикнуть Виктор, прежде чем Замятин изменился.

Только что это был человек в черной броне, а потом громыхнуло. Белой вспышки, привычной для личной трансгуманизации не было. Вместо этого хлопнуло густым черным дымом, который почти тут же рассеялся.

Теперь там был не Замятин. Существо, напоминающее огромного черного зверя, стояло на четвереньках. Созданный будто бы из черной жижи и тени, он, казалось, вбирал в себя весь свет, что излучали источники замка.

Существо громко дышало, и Виктор почувствовал страх. Он видел этого “пса”, а может быть “волка” со спины и не знал, что чувствовал бы, если оно обернется и заглянет ему в глаза.

Оно обернулось, и глаз не было. Только продолговатая оскаленная морда.

– Стой. Здесь. – Отрывисто сказало существо нечеловеческим голосом. Этим словам нельзя было не подчиниться.

Виктор оцепенел. А потом на черной шкуре зверя распахнулись красные глаза. Множества глаз. Когда это случилось, оно сорвалось с места. Чёрной молнией метнулось к молоху. Когда оно пронеслось через ряды роялистов, игнорируя атаки черной спорой, Виктор открыл рот. Дымные магические снаряды просто исчезали в шкуре Зверя и не наносили ему вреда.

Однако, удивился он не поэтому. Когда волк пробегал рядом с роялистом, из человека высвобождалось что-то черное. Оно, словно туманное облако, тут же поглощалось телом зверя, а роялист падал без чувств. Виктор подумал, что зверь вытягивал таким образом силу черной споры из людей.

Зверь был быстр. Когда он оказался под ногами молоха, монстр обратил на черное существо внимание, злобно зашипел на него. Зверь же, в мгновение ока промчался между толстых лап шипастой твари. Тогда оно взвыло от боли.

Виктор увидел, как ноги существа стало разъедать, словно кислотой. Молох грохнулся на колени, визжа от боли. Зверь же, сделал узкий круг, зашел справа и метнулся к монстру. Он прыгнул на добрых девять метров и тут же вцепился в кожистое, покрытое плотной шерстью горло молоха.

Молох захрипел, когда кожа на шее стала расползаться и гнить, превращаясь в черную жижу. В отчаянии, молох ударил зверя лапой, но без видимого успеха. Зверь не издал ни звука. Не отпустил шкуры чудовища. Молох же, захрипел, когда его когтистая конечность принялась разжижаться в какую-то черную жидкость.

А потом молох задействовал свою магию.

“Вот сейчас! – прыгая в укрытие и затыкая уши, подумал Виктор, – сейчас всем станет туго!”

Виктор знал, что просто зажать уши недостаточно, чтобы избежать жуткой боли в голове и помутнения сознание, которые несет этот звук. А потом он его услышал. Когда молох завибрировал своими шипами, перед глазами Виктора все поплыло. Он уже ждал, когда же кровь пойдет носом, а барабанные перепонки лопнут, но этого не случилось. Звук прервался гулким гулом падения чего-то огромного.

Опасливо открыв глаза, Виктор выглянул из-за парапета, за которым спрятался. Выглянул и обомлел. Молох лежал на земле. Его голова превратилась в огромный белый череп. Разложение уже обнажило ребра. Черный зверь стоял у тела молоха, окруженный роялистами. Те застыли, не понимая, что делать.

– Посмотрите в мои глаза, – сказал зверь и голос прозвучал так, будто раздался в голове Виктора. Виктор, почему-то зажмурился. Он не хотел смотреть в глаза, но все же открыл их спустя мгновение.

Зверь стоял в окружении мертвых людей.

– О, все мои предки, древние, и ушедшие недавно… – прошептал Виктор, – что это за сила? Что за существо?

Роялисты, отвлекшиеся на неизвестную магию Зверя, тут же получили от гвардии Фоминых. Завязался бой, который точно кончится не в пользу роялистов. Однако зверь повел себя странно.

Некоторое время он осматривался, угрожающе порыкивая. А потом поднял голову и навострил уши. Виктор подумал, будто существо что-то услышало. И это что-то было для него очень важным. Потому что зверь прыгнул.

Как черная молния он оказался на высокой колонне сада, с нее перелетел на крышу открытой галереи, а потом скрылся между надстроек замка.

– Сложите оружие! Вы в меньшинстве! – кричали со стороны затихающего сражения.

Виктор глянул туда, выдохнул и выбежал из-за парапета, присоединился к битве.

***

Когда я очнулся, то оказался на крыше-козырьке этажа, в котором была расположена библиотека. Последние несколько минут я не помнил в подробностях. Это был какой-то калейдоскоп из картинок и воспоминаний. Знал я, что молох мертв, а роялистов жмут силы Фоминых. Помнил и о раненой Мире. Это беспокоило, но времени думать об это сейчас нет. Придет час заботиться о раненых. Сейчас главное, что драконица осталась жива. Надеюсь, что осталась…

Я понимал, что это была трансгуманизация в режиме черной споры. Однако, меня насторожило то, что в этой форме я не контролировал себя в полной мере. Это нужно было как-то исправлять. Кроме того, я слышал крик Кати. Или мне показалось, что слышал? В любом случае говорить с ней сейчас не было времени. Екатерина это понимала, потому что, как только я принял человеческий вид, она быстро проговорила обеспокоенным голосом:

– Эта сила, сила, что ты получаешь от режима черной споры и трансгуманизации, она черная и опасная. Я почувствовала такое возмущение в твоей душе, когда ты принял эту новую форму, что пришла в ужас. Такое было со мной лишь один раз.

– Когда? – ответил я мысленно.

– Когда я умирала. Эта эмоция навсегда сохранилась в моей памяти…

На этом наш разговор закончился. Ведь сейчас главным было нечто иное – необычная реакция этого “зверя” на то, что я услышал в его форме. Далекий голос Томы. И Викин крик.

Когда я ворвался на этаж через окно, шел бой. Причем бой был довольно странным.

– Убейте! Убейте ее! – кричал… Малиновский.

Неизвестно как оказавшийся внутри, он лежал у одной из колонн, поддерживающих потолок холла.

Двери библиотеки оказались распахнуты. Именно возле них, в холле шло сражение. Существо, напоминающее антропоморфную дикую кошку, врукопашную билось с тремя магами. Один, с перекушенным горлом валялся у ее ног.

Ее фигура: утонченные, но мускулистые конечности, стройные бедра, скрытая густым мехом объемная женская грудь – все это указывало на то, что хищная кошка – женщина.

– Убейте эту суку!

Я сходу ударил черным Руптисом в Малиновского, однако он заметил это и успел укрыться за колонной. Грохнуло. Малиновский испуганно посмотрел на меня. Посмотрели и солдаты-маги. Один из них тут же схлопотал когтистой лапой по голове. Вскрикнув, рухнул на пол.

Второй же среагировал быстро на смерть соратника, увернулся от второй лапы. Я видел, что его проводник горел черным огнем. Маг поднырнул под удар кошки и порезал ее бедро. Кошка взвизгнула от боли.

Второй маг тут же оттолкнул ее магией черной споры: облако дыма ударило в хищницу. Она не издала ни звука, отлетела на середину холла, и тут же обернулась в Тому.

– Убью… – сжал я зубы и выстрелил в мага, что ранил Тому Руптисом.

Черный шип пронзил его насквозь. Мужик взорвался, разбросав куски своего тела и ошмётки внутренностей по всему коридору.

– Книга у нас! – поднялся Малиновский, кровь заливала ему белые волосы, – уходим!

Он дал деру. Оставшиеся в живых солдаты двинулись за ним. Я не пошел в погоню, а бросился к Томе.

Девушка лежала на полу без сознания. Джинсы на бедре были разорваны, но рана уже затянулась. Особенность работы личной трансгуманизации.

– Игнат, – слабым голосом проговорила она.

– Как ты? – стоя на коленях, я взял ее на руки, прижал к себе.

– Б-больно…

– Все будет хорошо, Тома, – ты умница. Ты защитила их.

Я бросил взгляд к дверям. Там, Вика и Стас выглянули в холл. За ними ошарашенно смотрели на останки мага остальные люди из прислуги.

– Я… –

– Не говори, – проговорил я строго, – экономь силы.

Тома закашлялась и сплюнула. Но не кровью. Черная жижа вымазала ей подбородок. Девушка была отравлена черной спорой.

– Я… я люблю тебя, Павел Замятин, – выдохнула она.

Глаза девушки стали наполняться черным туманом. Такие же черные пятна пошли по коже.

– Я… хотела сказать тебе это… прежде чем я…

– Ты не умрешь, – строго мотнул я головой, – я тебе не позволю. Ты еще должна помочь мне с книгой.

– Книги-то… больше… нет… он… забрал… – ей было все сложнее говорить.

С криками и плачем к нам подбежали Вика и Стас. Они бросились к Томе, Стас схватил ее за руку.

– Как она?

– Что? Что с ней стало?!

– Она ведь не умрет?! Не умрет?! – впадала в истерику Вика.

– Стас, – строго сказал я, – уведи сестру.

Мальчик посмотрел на меня взрослым сосредоточенным взглядом и кивнул.

– Пойдем, Вик, – проговорил он, увлекая за собой девушку.

– Ничего не говори, – остановил я тому, которая, было, уже распахнула почерневшие губы.

В голове вертелось только одно – сделать то, что я уже когда-то делал, когда в очередной раз столкнулся с черной спорой.

Высвободив руку, я коснулся Томиного лба.

– Что… ты…

– Не говори, я сказал, – проговорил я, почувствовав покалывания на коже.

Когда я отнял руку, увидел то, что и предполагал. Черная спора, просачивалась через кожу девушки и прилипала к моей. Быстро рассасываясь, она исчезала внутри моего тела.

На миг закружилась голова, почувствовалась слабость в суставах, но я отбросил эти ощущения. Силой воли запретил себе о них думать. Было еще слишком много дел.

– Как чувствуешь себя? – посмотрел я на Тому.

Девушка удивленно раскрыла глаза. Пятна на коже пропали, а губы приняли привычный бледно-розовый цвет.

– Лучше… Намного! – сглотнула она, немного ошарашенно посмотрела на меня, – как… как ты?..

– Потом расскажу.

На самом деле я вспомнил про черную книгу, тогда в башне, после боя с магом крови Бояриновым. Черная спора, которой была пропитана книга, просто впиталась в мою кожу. Единственное, что я мог сейчас, это поступить с Томой также как тогда с черной книгой. И это сработало.

– Можешь встать?

– Сейчас попробую.

Мы поднялись, Тома пошатнулась, но я ее поддержал.

– Мне лучше, – вздохнула она, – лишь небольшая слабость. Паша… то, что я сказала…

– Сейчас не время, – мотнул я головой, – я должен вернуть книгу.

– Прости, – она подняла бровки, – я виновата… Не смогла защитить их.

– Хватит, – с улыбкой проговорил я и взял ее за плечи, – ты сделала очень много. И защитила всех, кого должна была. Остальное предоставь мне.

Глаза девушки заблестели, она кивнула.

– Возвращайся к остальным, – строго сказал я, – Я за Малиновским. Этой ночью он не уйдет живым.

***

Малиновский пытался покинуть Предлесье. Голова кружилась и болела. Для всех было неожиданностью, что девчонка воспользуется амулетом. Откуда он у нее? Замятин тоже был жив.

– Проклятье, – задыхаясь от бега, проговорил Малиновский в сердцах, посмотрел в окно второго этажа.

Окна выходили на задний двор. Было видно, как не пойми откуда взявшееся подкрепление Замятина, добивает силы роялистов.

Однако, Семен знал, куда бежать. Нужно было спуститься в самый низ, в цокольный этаж замка. Там, через кухню можно было попасть в тайный ход, ведущий в лес. Насколько помнил Малиновский, именно им воспользовался Замятин, когда проник в замок, чтобы убить Синицына.

Погони, казалось бы, не было, но они торопились. Через несколько минут, он и оставшиеся гвардейцы уже спускались по темному колодцу к туннелю

Всю дорогу Малиновский думал только о том, что Замятин остался жив. Надежда была теперь только на ловушку, которую они оставили в комнате Замятина. Однако, был и плюс – черная книга, которую он сжимал сейчас в руках.

Целью нападения она не была, но Малиновский надеялся, что сможет купить книгой себе жизнь. Ведь не станет же Сновидец убивать его за то, что он принес братству артефакт отступника Орловского, который роялисты так долго искали? По крайней мере, Малиновский надеялся на это.

– Быстрее! Уничтожь решетку! – кричал он одному из своих людей.

Раздался взрыв. Железные прутья вынесло наружу.

– Затеряемся в лесу! – крикнул Малиновский, выбираясь из туннеля, – оттуда нас заберут!

Солдаты вышли следом. Все побежали, петляя между стволами. Сухой подлесок хрустел под ногами. Сначала Малиновский не обращал внимания на этот хруст. Звук человеческих шагов был довольно естественным и терялся на фоне других звуков ночного леса.

А потом Малиновский услышал неестественно быстрый топот, который никак не мог принадлежать человеку. Когда он догадался в чем дело, то руки похолодели от страха.

– Внимание! Замятин тут! Защищайте меня! – только и успел крикнуть он.

Гвардейцы обратились, выхватили проводники. Выхватил и Малиновский. Сделать он ничего не успел.

Замятин в образе антропоморфного волка набросился на первого и одним движением перекусил тому шейные позвонки. Мерзко хрустнуло. Второй гвардеец поднял руку вооруженную проводником, волк быстро, как молния, хлестнул по ней лапой. Кисть отлетела куда-то в кусты. Гвардеец заорал.

Что было дальше, Малиновский не видел, он помчался к реке. Бежать было недолго. Там он бросится в воду и уйдет вниз по течению, а зверь потеряет след. Ведь именно так, по следу, Замятин в форме волка отыскал их.

Река уже шумела где-то за низким кустарником. Гвардеец орал недолго. Потом замолчал. Где-то справа прозвучал топот четвероногого существа. Малиновского это напугало. Однако, задыхаясь, он продолжал бежать. Когда топот прозвучал и слева, он растерялся.

Указав проводником в сторону, откуда донесся звук, выкрикнул заклинание. Всполох магии осветил лес, заклинание с хрустом расщепила ствол акации. Том никого небыло. Тогда Малиновский вскрикнул снова, но уже от страха.

Его колотило от адреналина, который был непривычным для его старого тела. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Когда он выбрался из леса, как пловец, раздвинул густые кусты и увидел, перед собой речной пляж, то похолодел.

***

– Верни книгу, – проговорил я, когда Малиновский выбрался из чащи.

Он замер передо мной. Желтоватая старческая кожа была сейчас бледной. В свете месяца и звезд, это было видно особенно отчетливо.

– Меня заставили, – сглотнул он, – если бы я этого не сделал, Сновидец убил бы меня. Я боролся за свою жизнь.

– Это нормально, – я извлек проводник, и Малиновский вздрогнул, – все мы боремся за жизнь. Я борюсь за жизнь. Ты борешься за жизнь. Моя невеста, Екатерина боролась за жизнь, когда твое братство убивало ее.

– Давай договоримся, Павел, – глубоко дыша и пятясь, проговорил Малиновский, – я верну тебе книгу, а ты сохранишь мне жизнь, – его губы тряслись, – ты больше никогда меня не увидишь. Больше никогда обо мне не услышишь. Я сбегу из ордена, перестанут докучать тебе!

– Как лихо ты цепляешь за собственную жизнь, старик, – ответил я.

Я заметил, что Малиновский завел правую руку за спину, левой сжимая книгу, однако ничего не стал говорить ему по этому поводу.

– Скорее, – пошамкал он губами, – я боюсь смерти. Ну? Мы договорились? – С надеждой в голосе спросил он, – опусти проводник, прошу…

– Александр Сергеевич Замятин, – начал я, – родоначальник дома Замятиных, всегда говорил, что прощение – главная добродетель боярина. Врагов нужно прощать. В этом честь.

– Твой предок был очень умным человеком, Павел, – пятясь, Малиновский споткнулся, чуть было не упал, но удержал равновесие, – прошу, прислушайся к его словам!

– Да, – согласился я, – он был очень великодушным и всепрощающим. Вот только я – не он.

Малиновский, строивший до этого очень жалкое лицо, тут же изменился. Его рожу исказило злобное выражение, он выбросил руку с проводником в мою сторону. Я указал своим на него.

– Умри и возродись без маны! – крикнул он слова заклинания.

Острие его ножа полыхнуло голубым.

Глава 6

– Твоя магия – моя, – проговорил я холодно.

Голубоватый сгусток света, который вырвался из острия проводника Малиновского, осветил все вокруг странным светом. Со свистом полетел в меня и тут же был поглощен моим проводником.

Пройдя через все ореолы, подаренные Катей, оно сделало меня сильнее, быстрее, дало понимание о ранге и силе Малиновского. В конце концов, это заклинание отпечаталось в черном ореоле, заняло там предпоследнее место. Я нахмурился. Это была запретная магия. И я тут же обратил заклинание обратно в старика.

Снова вспыхнуло синим. Малиновский заорал, когда сгусток маны ударил в его грудь и волной разошелся по всему телу мага. Не удержав равновесие, старик упал.

– Мана! – крикнул он, отползая, – я не чувствую ее! Как? Как ты это сделал?! Как обратил мое же заклинание против меня?!

– Запретная техника, – холодным тоном проговорил я, – любые заклинания, связанные с лишением мага доступа к магии – запрещены кодексом. Запрещены конвенцией. Их нельзя использовать против граждан Империи. Нельзя изучать без разрешения.

– У… у меня было разрешение! – Растерялся он, – мой дом, дом Малиновских, основывался на антимагии! Мы первые, кто придумал эту технику! Первые, кто на основе нее вывел антимагический ген для женщин!

– Антимагический ген? – Строго спросил я.

– Расскажу подробнее, если обещаешь не убивать!

– Не в твоем положении ставить мне условия, старик, – мой проводник раскалился, – мне достаточно того, что ты уже сказал.

– Нет, стой! – он переполз на колени, примирительно поднял руки, – антимагический ген прививали молодым девушкам! Я сам отдал Сновидцу свою двоюродную племянницу, носившую этот ген! Я не знаю зачем! Но отдал! Он приказал, я не мог ему отказать! Как сейчас с книгой! – Он жалостливо смотрел на меня, отрицательно мотая головой, – я лишь исполнял приказы…

– Как звали ее? – Сквозь зубы процедил я, – как звали, твою двоюродную племянницу?!

Он сглотнул, помешкав. Узловатые пальцы старика дрожали.

– Ее… ее звали, – лишился было он, но тут же выпучил глаза.

Согнувшись, Малиновский упал на четвереньки. Его бурно вырвало черной жижей.

А! Сука! – приблизился я и схватил старика за одежду, поднял, – говори! Говори, пока не умер, ну!

Я понял, что это было какие-то смертельные чары. Убивающие чары, похожие на те, что использовал один из близнецов фон Миллеровых.

– Говори!

Малиновский не смотрел на меня. Его глаза затянуло черной пеленой. Бледное лицо быстро покрывалось черными пятнами. Он выплюнул жижу, обляпал ей свою грудь и умер.

– Черная спора, – процедил я и отпустил его.

Тело Малиновского беспомощно упало на землю.

– Они все погибли, – проговорил командир гвардии Фоминых – высокий и худощавый, но широкоплечий мужчина.

Овальный бритый череп чернел точками отрастающих волос. Короткая бородка обрамляла подбородок. Он стоял, рассматривая, как его гвардейцы складывают тела в черном.

– Не хотели сдаваться в плен, – сказал я.

– Да нет, граф, – отрицательно покачал головой командир, – хотели. Но что-то пошло не так.

Он указал туда, где в шеренгу лежали несколько тел в неестественных позах. Присмотревшись, я понял, что это были пленники. По связанным рукам, и тому, как они лежали, было понятно, что пока солдаты были живы, стояли на коленях.

– Они просто начали умирать, – догадался я.

– Да. Но до этого их рвало какой-то черной мерзостью.

– Погибли все, – приблизился Виктор.

Я бросил на него взгляд. Дядя выглядел потрепанным и грязным. Однако ранений в бою он не получил.

– Сколько у вас потерь? – спросил я командира гвардии Фоминых.

– Пятеро мертвыми, – поджал губы он, – раненных ни одного. Эта странная черная магия не оставляет ранений, – командир сузил глаза, – только убивает.

– Это черная спора, – кивнул Виктор, – магия, созданная только для убийства.

Командир посмотрел на него, но ничего не сказал.

– Нет раненых? – я нахмурился, – а Мира? Ее тоже ранили черной спорой.

– Мира? О чем вы? – состроил дурачка командир.

– Не прикидывайтесь глупцом, – напрягся я, – я говорю о Леди Миртабракке, драконе, что принесла вас сюда. Где она? Ее тоже поразила спора. Пустите меня к ней.

Я было двинулся вперед, но командир и еще двое гвардейцев преградили мне путь. Я заглянул ему в глаза.

– Леди Миртабракке, – проговорил он, и в голосе не было удивления тому, что я знаю про дракона, – важнейший член дома Фоминых. Извините граф, мы не пустим вас к ней. При всем уважении, но это невозможно.

– Мы вызвали отряд эвакуации, – вмешался второй, – нас скоро заберут.

– С дороги, – проговорил я.

– Личный указ князя. Леди Миртабракке под нашей защитой. Посторонние не имеют права к ней прикасаться.

– Если ты не уйдешь сам, командир, – я смотрел на него исподлобья, – то я подвину тебя силой.

– Не советую… – начал было он, но тут же замолчал.

– Командир! – Прибежал другой гвардеец, – леди все хуже! Она желает…

– Что желает? – обернулся он.

– Желает видеть меня, – оттолкнул я его с дороги, и тут же услышал, как заскрипели проводники, вытягиваемые из ножен.

– Это большая ошибка, граф! – Прозвучал голос бритоголового за спиной, – одумайтесь!

Я не отреагировал на его слова, пошел к драконице.

– Это правда, командир! – крикнул подошедший гвардеец, – леди желает видеть графа Орловского!

Я не видел его реакции. Однако твердо решил преподать урок командиру гвардейцев, когда все закончится. Такая дерзость в моем доме – непростительная вещь.

Когда я приблизился, Мира больше не была драконом. Она была девушкой. Гвардейцы постелили ей свои кителя, и уложили раненную сверху. Взгляд больших глаз девушки сопровождал меня, пока я приближался.

Мира лежала навзничь. Ее всю колотила лихорадка, а на очень белой коже расцвели черные пятна. Глаза медленно затуманивались черной спорой.

– Игнат… Орловский…

– Она хотела вас видеть, господин, – проговорил один из гвардейцев. Вернее, проговорила.

Рядом с раненной, на коленях стояла женщина-гвардеец. На ее рукаве я видел символ – зеленая змея обвивает красный кристалл. Девушка была боевым медиком.

– Ничего не помогает, – поправила она антимагический шлем, который съехал ей на глаза, когда я опустился рядом, – неизвестная магия убивает ее.

– Игнат… – начала она слабым голосом.

– Не говори, Мира, – я приложил руку между ее маленьких грудок, – сейчас полегчает.

Мира была обнаженной. Лишь рукав кителя прикрывал главное.

– Я все равно против, чтобы к леди Миртабракке прикасались посторонние, – объявился за спиной командир.

– Помолчите, – обернулся я, – тише.

Командир нахмурился, поджал тонкие губы.

– Она умирает, – сглотнула медик грустно, но когда увидела, как черные пятна перемещаются по телу девушки к моей руке и исчезают под ней, она удивленно раскрыла большие зеленые глаза.

– Что?! – крикнул командир.

Я слышал, как он бросился ко мне за спиной. Однако я даже не пошевелился.

– Нет! Стойте! – вскочила медик, преграждая ему путь, – кажется, господин граф лечит ее! У него получается!

К тому времени гвардейцы тоже придержали бритоголового, потому что увидели, что Мира вновь расцветает.

– Как себя чувствуешь? – с улыбкой проговорил я.

– Уже хорошо, – даже как-то удивленно захлопала ресницами Мира, – намного лучше! Что это за магия? Черная и жуткая, – драконица заглянула мне в глаза, – будто бы поражающая саму душу…

– Я еще не разобрался, – посмотрел я на Миру, но перевел взгляд на Виктора.

Он стоял рядом, наблюдал за тем, что происходит, скрестив руки на груди. Лицо Виктора выглядело напряженным.

– Но я знаю, кто может мне рассказать, – проговорил я, глядя на него.

Виктор поджал губы, едва заметно кивнул.

– У меня к тебе будет много вопросов, Виктор, – сказал я, наблюдая за тем, как пятна уходят с тела девушки, – и про дев с антимагическим геном.

Когда Виктор услышал эти слова, то как-то резко пошевелился. Я видел это боковым зрением. После этого, он ушел.

Спустя несколько минут, Мира была уже в порядке. Черной споры в ее маленьком теле было так много, что у меня закружилась голова, когда я впитал эту магию. Я не подал вида, но переждал некоторое время, прежде чем встать, чтобы случайно не пошатнуться.

Девушка поднялась, и тут же бросилась ко мне на шею. При этом я видел, как окружающие стеснительно отвернулись, чтобы не видеть наготу драконицы.

– Спасибо, Паша, – шепнула она мне на ухо, – теперь ты спас и мою жизнь.

– Ты откликнулась на зов, – я улыбнулся, – спасибо и тебе тоже.

– Я не могла не прийти, – также шепотом проговорила она, – то, сколько ты сделал для меня за последнее время… Мало кто из людей так помогал мне. Очень мало. Единицы.

– Леди Миртабракке, – командир опустился к ней, и повесил на плечи девушки свой китель, – прошу, оденьтесь. Эвакуационная группа уже здесь. Вам нужно в машину.

Драконица вопросительно посмотрела на меня. В глазах застыл немой вопрос.

– Иди Мира, – кивнул я, – тебе нужен отдых.

Девушка, согласно кивнула в ответ.

Выпрямившись, я заглянул в глаза командира гвардейцев. Тот смотрел внимательно и сосредоточенно. Я видел, как на его лице выступил пот, однако это было единственное проявление его чувств.

В следующее мгновение, он извлек проводник, но сделал это медленно и острием вниз, демонстрируя мирные намерения.

Я внимательно следил за этим. Знал, что он намеревался делать. Я всегда считал этот ритуал варварским и не следовал ему. Однако остановить командира сейчас, значило сильнейшим образом оскорбить. Ведь он собирался извиниться за свое поведение.

– Я недостойно повел себя, – склонил он голову, – и тем самым мог обречь леди Миру на смерть. Это был бы смертный приговор и мне тоже. Дом не простил бы мне ее гибели.

Я молчал.

Командир же протянул мне руки и проговорил заклинания Феррума. Его проводник объяло призрачное лезвие. Легким движением он отсек себе фалангу мизинца. Опустившись, поднял ее.

– Принимаете ли вы мою плоть, в качестве извинений, граф? – проговорил он.

В процессе всего “извинения”, у командира не дрогнул не один мускул на лице. Не тряслись пальцы, а в голосе не было ни боли, ни страха.

– Принимаю, – произнес я, – только плоть можешь оставить себе.

Он поднял взгляд и кивнул. Главным было само действие, а не отрезанный палец. Хотя бывали дуэлянты, которые коллекционировали фаланги тех, кто просил у них “прощения” таким образом. Жутковатый обычай пришел в империю много лет назад из Финляндского Княжества.

– Благодарю за помощь, – кивнул я герцогу Денису Фомину.

Он прибыл вместе с командой эвакуации, а встретились мы у машин, в которые маги-телекинетики загружали десантный вагон.

– После того, что ты для нас сделал, – улыбнулся Фомин, – мы не могли не откликнуться. Наш дом – твой союзник. Ты спас нас от возможной гибели. И все же, мы увиделись гораздо раньше, чем я думал. Скажи, кто эти маги в черном?

– Ты слышал когда-нибудь о роялистах?

– Конечно, – он задумался, – так называлось боевое братство магов, которое существовало еще во времена ММв. Насколько я знаю, оно не представляло из себя ничего особенного. Так, вроде клуба по интересам.