Самодур, часть вторая. Part II

– Полиция подозревает в убийстве Артура Николаевича.

Даже сейчас, я пытался не показывать своих чувств. После такой новости, я сидел на кровати и умиротворенно смотрел на свои перемотанные эластичными бинтами ноги. Не знаю, понял он, что мне все равно или нет, но простояв передо мной еще пару минут, Иланов виновато спросил:

– Тебе что-нибудь принести?

Не дождавшись от меня ответа, товарищ извинился за беспокойство, развернулся и пошел на выход.

– Это твоя вина… – обвинил я. Рома остановился, повернул свою голову в мою сторону и продолжил слушать. – Ничего бы этого не произошло, если бы ты послушал меня.

Полностью повернувшись ко мне, Рома застыл и ответил:

– Это было не только мое решение. Алина поддержала меня тогда. И ты это знаешь!

– Чего ты еще ожидал от влюбленной девочки? – недовольно спросил я. – Что она послушает бывшего? Ты еще тупее чем я думал…

– А чего ты ожидал от меня? – выкрикнул нежеланный гость. Никто еще никогда не общался со мной в таком тоне. – Тебя не колошматили эти бугаи. Не угрожали убить близких. И сейчас ты хочешь повесить на меня вину, за мое решение, принятое под эмоциями и страхом!? Да я виноват. Ты это хотел услышать?

Сопляк успокоился, и ждал пока я отвечу. Но мне было по барабану на все рассказанные им здесь бредни. Единственное за что я переживал, это чтобы не сорваться и не воткнуть его лицо в бетонную стену. Хотя, это доставило бы мне уйму удовольствия. Скрывать не стану.

– Я виноват! Да, виноват, за то, что трусливый дурак, – спокойно признался Роман. – А ты виноват в том, что просто молча наблюдал за теми, кто был не в состоянии принять здравомыслящее решение.

В чем-то малец был прав, и это меня раздражало…

– К слову сказать, – продолжал Иланов, доставая при этом что-то из своего кармана, напоминающее дневник. – Алина всегда считалась с твоим мнением, чтобы ты там себе не накручивал. Твои слова много для нее значили, раз она так долго хранила эту вещь у себя.

Товарищ подошел к больничной койке и положил дневник на кровать. Это же мой подарок… Я специально заказывал его из Уэльса, чтобы вместе с блочным луком подарить Алиночке на день Рождение. Подобные подарочки всегда ее мотивировали на победу.

Когда я взял дневник в руку, открыл его и достал фотографию с того самого дня Рождения. Она сохранила ее! И даже, после всего что между нами произошло, не вырвала мое признание, написанное на одной из страниц. В верхнем правом углу той самой страницы, было указано число: «Двадцать третье августа». Ровно в этот день, должны были пройти соревнования, к которым она готовилась. От ее результата многое зависело, например, заняв первое место, она поехала бы на турнир в Уэльс. Это была ее мечта.

В своих признаниях, я всегда сравнивал ее с греческой Богиней мудрости Афиной, которая являлась одной из лучших лучниц на Олимпе. Я находил в этом, что-то прекрасное. Что-то, способное продолжать идти ее к своей мечте.

«Полюбив тебя, я еще никогда не видел, чтобы солнце светило так ярко. Мои никчемные дни, которые я поживаю, наконец-то, стали иметь смысл. Каждый раз при встрече с тобой, мое сердце не способно сдержать тех эмоций, которые испытывает…», – писал я в своем признании.

«Оставайся такой же прекрасной, смелой, мудрой и тактичной, как Афина, которой ты была в прошлой жизни, и являешься таковой в настоящем. Ни один Уэльский лучник не сможет устоять перед твоим величием».

Когда я прочитал признание, что-то внутри меня дернулось. Будто мое сердце получило второй шанс. Только мне не нужен был второй шанс. Жизнь без Алины Ибрагимовой, не имела для меня никакого смысла.

Иланов незаметно ушел, оставив меня наедине с дневником. Даже не заметил его отсутствия. Я пролистал каждую страницу этого дневника. Рома был прав… Мое мнение интересовала ее, раз она сохранила этот блокнот и тем более фотографию. Она все еще была моей, а я ее.

Господи… Я должен был отговорить ее от этой дурацкой затеи, появившейся у этого идиота. Должен был вправить ей мозги и спасти… но не смог.

Дуться, презирать и ненавидеть Романа Иланова было ошибкой. Нельзя винить слабого за то, что он проиграл. Меня нужно винить. Не думаю, что Алина одобрила бы всю эту ненависть, бушующую во мне. Она всегда стремилась к миру, и это именно то, к чему теперь буду стремится я. Ведь именно из-за своей агрессивности, подозрений, жажды быть первым, я ее и потерял. Рома был не лучше меня. Несмотря на всю силу, которую он приобрел, в глубине души он оставался слабым. Сломать его, также просто, как и сухую ветку. Чести в такой победе не много. Тем более – это была последняя воля Артура Николаевича. Он считал нас своими сыновьями, значит мы должны стать с Илановым хоть каким-то подобием братьев.

К десятому мая, меня выписали из этой ужасной больницы. Мне не хотелось оставлять между нами с Ромой какие-то недосказанности, тайны и тому прочее. Впервые в жизни, я с искренностью попросил у достойного соперника прощения и пожал ему руку. Неважно, простит он меня или нет за все то, что между нами произошло в прошлом; за все те издевательства с моей стороны; оскорбления. Главное, что я простил его… С трудом, но простил.

6 мая 2013 год

23:21

Марк Хозанов

Ожидание… Самая неблагодарная часть работы. Как бы тяжело иногда не приходилось, приходится выжидать определенного момента, чтобы приблизиться к своей цели.

Время Бакеевой подходит к концу. У нее был шанс, дать то, что мне нужно. Ее страдания прекратились бы сразу. Но она предпочла, чтобы все это закончилось совершенно иначе. Эта женщина предпочитает страдать, нежели наслаждаться жизнью. И мне это в ней нравится.

Надо же. За все время, пока Настя висела в наручниках, браслеты которых туго сжимали ее кисти до адской боли, она даже не пискнула. Любой другой уже давно бы сломался, но только не она. И откуда у нее только силы берутся? Как эта кукла вообще продолжала висеть в таком положение полдня? На сколько знаю, по личному опыту, руки после такого начинают неметь уже на пятой минуте. После, начинаешь чувствовать себя не полноценным безруким человеком, желающим сделать все что угодно, лишь бы пошевелить пальцем руки. По всей видимости, это боевая кобылка Иерархии смогла вытерпеть то, что не в состоянии перетерпеть большинство мужчин. Действительно сильная женщина, заслуживающая уважения.

– Можно? – заглянув в кабинет, спросил Кондрашов.

– Конечно, – не отрывая взгляда от своей висячей на цепях тушки, ответил я – Что там у тебя?

– Карен справился! Но был незваный гость, – это уже было интересно. Я посмотрел на своего хакера, и когда сосредоточился на собеседнике, он с интригой продолжил. – Самодур.

– Неужели, – откинувшись на спинку стула, пробормотал я.

– Вы же обещали, что Самодур больше не проблема?! – вызывающе произнес программист.

– Это не настоящий Самодур, – поднявшись на ноги уверенно ответил я.

Я подошел к Бакеевой, которая измученно пыталась коснуться ногами пола, лишь бы дать закованным в наручники запястьям восстановиться. Но все было предусмотрено. Никакой пощады, как она меня и учила.

– Правда ведь? – спросил я у Настеньки, схватив ее рукой за лицо. – Это всего лишь жалкая пародия. Дешевка…

– Я не скажу тебе ничего, – внезапно набравшись сил, грозно заявила глава секретной службы. – Так что не трать свое время зря и просто убей меня.

Продолжая держать женщину за подбородок, я рассмеялся над ее словами. Какая упертая дамочка. По-прежнему считает, что она королева Земли. Пускай так и будет. С радостью спущу стерву с небес на землю. Падать со своего трона всегда больнее.

– Скажешь… Еще как скажешь, – продолжал убеждать я царицу.

Когда я отпустил ее лицо, сделал шаг назад и посмотрел в ее наполненные ужасом и гневом глаза. Прежде мне доводилось уже видеть этот взгляд. Это отчаянье, на которое я обрек Настю, заставило меня на секунду вспомнить все те страдания, через которые приходилось проходить и мне. И все из-за прихоти этой никчемной и лживой особи.

Я сжал руку в кулак и не сдержавшись, со всей силы, ударил Бакееву в глаз. Та, мгновенно отключилась и наконец-то повисла, как тряпка на сушке.

– Выйди! – приказал я Кондрашову, параллельно снимая с себя пиджак. – Нас с Анастасией Леонидовной ждет путешествие в прошлое.

Кондрашов тут же вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Я повесил пиджак на спинку стула и засучил рукава своей белоснежной рубашки. Жалко было испачкать такую красоту чужой кровью. Стоила бы кровь этой стервы, хоть что-то.

Эх, можно было бы заключить сейчас пари. Не раздумывая, поставил бы на кон свою жизнь. Думаю, что Настя не сможет скрывать этот код вечно… Вернее, думаю, что она не сможет терпеть всю ту боль, которую я хранил для нее все эти одиннадцать лет.

7 мая 2013 год

13:31

Карина Слепцова

Ночка была, так сказать, напряженной. В первую очередь, главное, что закончилось все благополучно для Птицы. Он ведь мог и умереть, как мог погибнуть и Рома тогда, в том самом переулке, у бара «Сибирская Пальма». Именно тот день изменил мою жизнь навсегда. Я стала частью чего-то серьезного. Стала частью мощной машины, которая должна продолжать работать, чтобы ни случилось, какие бы преграды не стояли у неё на пути. Сейчас как раз именно тот день, когда можно потерять все, за что боролся Иланов, буквально в один момент.

Красный Острог ждет суровое испытание. Банда «Черный Тигр» в полном составе, и только один Бог знает, что планируют подонки; с помощью чего будут зарабатывать свои грязные деньги, тут ответ очевиден – на страданиях ни в чем неповинных людей. Наемники, которые открыто объявили войну Иерархии, перевернувшей наш город с ног на голову, также становится актуальной проблемой. С этим всем, по силам было справиться только Роману Иланову. Только он мог защитить невинных, которые, не по своей воле, оказались в зоне боевых действий. Но даже Самодур не сможет быть на двух фронтах одновременно.

Ночью. После возвращения Птицы, мы были вынуждены довериться этому Дмитрию Воронцову. Мы поведали ему все. Если честно, для меня будет только плюсом, если Мира Бакеева перестанет быть головной болью. Не в моих правилах быть такой жесткой, но гораздо проще осознавать, что тебе не нужно отвечать за чью-то жизнь. Тем более? когда эта жизнь так важна. Если разжалованный агент Иерархии решил, что будет лучше если девочке окажут помощь в клинике, пусть так оно и будет. Хотя бы так мы сможем сосредоточиться на главном.

Рома вместе с Дмитрием уехали обратно в Горный, откуда должны были перевезти Миру в клинику, где по словам этого важного секретного слюнтяя работает хорошая знакомая. А я, тем временем, сидела за своим рабочим местом и была в раздумьях, делая вид, что занимаюсь чем-то полезным. Если честно, даже не знаю, чем сейчас заниматься. Раньше был Рома, который просил о помощи, и я ему помогала. А теперь, без него, без Самодура, все это не имеет никакого смысла. Денис Владимирович также работал в подвале, но, скопировав необходимые данные на свой жесткий диск, он уехал, без объяснения причины. Может причина и была, просто ему не хотелось будить меня.

Каким-то чудом, в такой обстановке, я проспала до обеда. Проснувшись, первым делом, посмотрела новостную сводку за сегодня, и увидела несколько заинтересовавших меня заголовков: «Армия окружила здание в центре города», «Контртеррористическая операция в Красном Остроге», «Перестрелки в жилых районах. Захват колоний. Террористы. Что ждать следом?». Действительно, чего следует ждать дальше? Ответ на этот вопрос меня интересовал не меньше, чем всех остальных.

Нельзя допустить, чтобы следующим заголовком стало, что-то связанное с разборками черных тигров. Если Иерархии до этого нет дела, то мне было. И раз Самодур не может решить возникшую в Остроге проблему, решать ее придется именно мне. Я умылась, собрала свои вещи обратно в сумочку, которую в суматохе разглядывала всю ночь и вышла на улицу. Стоит забрать свою машину с парковки на работе. Полагаю, что агентам секретных организаций сейчас не до меня, с такими-то проблемами какие они в данный момент имеют. Да и телефон приобрести не помешало бы. На работе я обзаведусь этой необходимой, в двадцать первом веке, вещью. Если, конечно, бывшие товарищи и коллеги Иланова не залезли в сейф и не забрали мой рабочий сотовый. Вдруг им первого устройства было мало.

В голову продолжали лезть всякие бредовые мысли. Я пыталась сосредоточиться на чем-то одном, но чем больше старалась сконцентрироваться на важном, тем больше негативных мыслей маячило в голове. Добравшись до своей машины, я подошла к транспортному средству вплотную и оглянулась назад. Может все-таки не стоит на работу заглядывать? Мало ли что. Полагаю, что здесь есть обратная сторона медали. Без телефона, меня уже небось потеряли. А с такой каторгой, как у меня, оставаться без связи нельзя, даже в отпуске.

На службе была тишина, какой при мне никогда не было. Не хотела здесь задерживаться, потому быстро подошла к своему столу, где в последний раз оставила свой мобильный телефон. Вдруг, ни с того ни с сего, в ногах появилась слабость. В глазах чуть потемнело. Я уселась за рабочее место, полное долгов, чтобы отдохнуть; откинулась на спинку стула. Кого-то ждет тяжелый день после незапланированного отпуска. Именно это и сказалось на моем самочувствие.

Начальник вышел из своего кабинета и, удивленно поздоровавшись со мной, вызвал меня на ковер. Он отчитал меня как школьницу, начиная с того, что я не отвечала на звонки, носящие деловой характер и присутствие сотрудников специальной службы, которые допросили всех здесь о связи со мной. Мои проблемы никого не волновали, так что потерянный мобильный будет обычной отговоркой, нежели нерешаемой проблемой.

Дальше руководитель намекнул, что, если подобное продолжиться дальше, нам придется распрощаться. Я вежливо и покорно ответила боссу, что подобного больше не повториться и вышла из кабинета. Беглым взглядом просмотрела дела, которые лежали у меня на столе и в очередной раз убедилась в бесполезности своей работы. Этот адвокат Воротягин опять строит схемы, преподнося свободу своим вшивым клиентам. Чем я тут занимаюсь, в этом проклятом следственном отделе? Какой смысл, если у убийц и грабителей больше прав чем у тебя?

Ладно. Я сюда пришла не для того, чтобы плакаться. Рабочий телефон должен находиться где-то в сейфе. Пришлось заводить второй сотовый, чтобы разделять личную жизнь и работу. Как бы это выглядело, если на свидании, мне названивал подозреваемый или надоедливый потерпевший, который в большинстве случаев не знает, чего хочет сам. Открыв сейф, я достала устройство, с надеждой, что его зарядки хватит хотя бы минут на тридцать, но нет. Придется заряжать…

Особо не переживая за тем, что за мной могут следить агенты Иерархии, я показательно вышла из здания и села внутрь автомобиля, завела двигатель и, откинувшись на мягкую спинку сидения закрыла глаза. Нет ничего лучше, чем любимая машина. Теперь оставалось решить насущный вопрос, который не давал мне покоя всю ночь. Решить данную проблему мог только мой отец, к которому я незамедлительно и поехала. Отличный повод помириться.

Думаю, что в связи с неудачной контртеррористической операцией, сотрудников МВД должны будут привлечь для оказания помощи гражданским и раненым. В каком-то смысле, мой отец был маленьким начальником, всего лишь мелкой рыбешкой в этом темном омуте. Но все же начальником, пускай и отделения. Таких людей, слава Богу, на подобные мероприятия, опасные для жизни, не привлекают. У них и в отделе работы хватает.

Когда я остановилась на контрольно-пропускном пункте пятого отдела полиции, то потребовала у сотрудницы, несущей здесь службу, сообщить капитану Слепцову, что его хочет видеть дочь. Девушка в форме, в звание лейтенант полиции, тут же передала по телефону мои слова папе и спустя минуту, опер уже спустился на первый этаж и быстрым шагом передвигался в сторону контрольно-пропускного пункта.

– Пропусти ее! – сказал отец.

Девушка поднялась и открыла дверь, запустив меня внутрь. Папа обнял меня и недовольно стал расспрашивать:

– Ты почему на звонки не отвечаешь?

– Мне нужно многое тебе рассказать! – ответила я.

Интересно, поверит ли он в мой рассказ? Особенно после того, который я ему рассказала год назад, о случившемся с Артуром Николаевичем Ибрагимовым и его дочерью?

Папа проводил меня в свой кабинет. Внутри отдела практически никого не было, все были привлечены к работам в центре города. Каждый должен делать свою работу. Специальные службы должны противостоять террористам и проводить контртеррористические операции. Сотрудники МВД должны помогать обычным людям. А теперь выходит, что перед Кареном Арутюняном и его отмороженной бандой нет ничего, что может загнать его обратно в угол. Этот бандит уж точно не упустит возможность, воспользоваться сложившейся ситуацией и навести в городе еще большую панику.

В кабинете, я рассказала отцу про проблемы в городе, по причине которых и не могла с ним связаться. Папа будто сердцем чувствовал, кто во всем этом замешан. Потому эмоционально спросил:

– Это все из-за Самодура? – я засмущалась и перестала смотреть в глаза родителю, тем самым выдав себя. – Я тебе говорил, что добром это не закончится.

– Да, ты говорил, – согласилась я. Затем, вновь посмотрела в глаза своего отца. – Я здесь не просто так. Есть вещи, о которых ты должен знать…

Он сделал вид, что внимательно меня слушает. Может даже опер и не делал вид, а действительно слушал.

– Карен Арутюнян ответственен за нападение на вторую колонию, – продолжала я. – Он освободил своих людей…

– Я знаю, – ответил он. – Начальство с утра на ушах стоит. Только об этом и говорит.

– Тогда почему эта мразь еще за решеткой?

– Потому что у нас нет никаких доказательств его пребывания там. – тяжело вздыхая промолвил он. – Это всего лишь догадки. Налетчики были в масках. А у Арутюняна есть неоспоримое алиби. Этот парень нам пока не по зубам.

– Случайно не в лице начальника полиции? – ехидно, насмехаясь над никчемными руководителями системы, спросила я.

– Кара, хватит, – спокойно призвал меня успокоиться родитель. – Не так просто взять и арестовать человека, который носит дурацкую маску. И тебе это известно.

– Рому Иланова вы долго преследовали…

– Из-за твоего Иланова, – выкрикнул опер, грозно поднявшись со стула и остановив мой пыл. – Был убит мой лучший друг. При чем человеком, которого ты подозреваешь в налете на вторую колонию.

Старший оперуполномоченный достаточно уверенно заявил, что Карен Арутюнян убил Высоцкого. Раз он в этом так уверен, почему тогда бездействует? На него это не похоже. Или это я чего-то не понимаю? Отец сурово посмотрел на меня. Его глаза заслезились, и он расстроено сел обратно на стул. Что-то его тревожило.

– Посмотри, во что Иланов втянул тебя, – прикрыв глаза своей рукой, продолжал он. – Ты в бегах; не появляешься в университете; на работе…

– Какой смысл там появляться, если даже ты не можешь делать то, что необходимо! – подметила я. – Ты сидишь здесь, играешь в заботливого папочку и неподкупного полицейского, который только и сосредоточен, чтобы поймать человека, сделавшего за год, больше, чем вся твоя структура за пять лет. Конечно, иногда проще закрыть глаза на реальные преступления и преследовать того, кто осмелился сделать нашу жизнь лучше…

Мои слова его явно обидели. Я видела своего папу в разных ситуациях: в гневе, радости, отчаянье. Но сейчас, он в прямом смысле потерял веру в то, что делает. Что делает ради меня. Я действительно переступила черту. В первые в жизни, мой отец потерял цель. Он был, будто сломлен внутри. И за это мне стало стыдно. Ведь ни один родитель не заслуживает, чтобы его плоть и кровь, причиняла такую боль, открыто намекая на то, что человек не приносит городу никакой пользы. Слишком много папа для меня сделал, чтобы заслужить к себе такое отношение. Даже внутри меня все перевернулось от сказанного.

– Это все ради тебя, – расстроено, шмыгнув носом, промолвил опер.

– О чем ты говоришь?

– Один человек очень убедительно угрожал мне, – никогда в жизни он не был так напуган. – Угрожал навредить тебе. Легко восхищаться неподкупными, когда им нечего терять, верно?

– Ты всегда учил меня идти до конца… Если ты сейчас сдашься, нашим отношениям придет конец.

Не задержавшись, я поднялась из-за стола и подошла к двери. Когда прикоснулась к дверной ручке, то напоследок повернулась к отцу и проинформировала его:

– За меня не волнуйся. Обо мне есть кому позаботиться.

Затем, я вышла из кабинета. Когда вышла из отдела полиции, остановилась на крыльце и стала себя презирать. За все сказанное отцу в кабинете. В таких случаях даже не знаешь, на чьей стороне быть.

Подумать только, с Ромой повторяется та же ситуация, которая когда-то произошла с его тренером и Алиной. Никто даже не вспомнит, сколько нужного и полезного сделал Самодур, но зато все запомнят его, как какого-то поехавшего преступника, обреченного провести остаток жизни за решеткой. Таков наш мир. Злодеи становятся героями, хорошие люди становятся плохими. Почему-то я больше, чем уверена, что дальше будет только хуже.

Пятое мая 2013 года

00:01

– Какого черта! – внезапно сказал Птица, прервав тем самым наш с Илановым зрительный контакт.

Птица взял пульт от телевизора и прибавил громкости. По новостям передавали о похищении трех сотрудников администрации Красного Острога. Рома посмотрел в сторону экрана и, не отвлекаясь ни на что вокруг, сосредоточено начал смотреть выпуск новостей. Он был сдержан. Даже представить не могу, о чем он сейчас думает.

Похищение работников администрации? Только этого нам сейчас не хватало. Роман не стал досматривать выпуск новостей. Будто и так знал кто за всем этим стоит, и просто ушел. Я не могла оторвать своего взгляда от экрана, и продолжала смотреть новости в ожидании подробностей. Как и всегда, сначала нужно рассказать про все то хорошее, что сделали люди, которых похитили. Лучше рассказали бы сколько они денег унесли с работы в своих карманах, а не всё это вранье. Все прекрасно знают правду и продолжают делать вид, что все хорошо. Уже даже обычные жители смирились, что политики лопатами загребают себе последние копейки государства. Единицы продолжают отстаивать свои права…

В конце выпуска была показана видеозапись с парковки, где последний раз видели чиновников. Их похитили люди, в одежде уж очень похожей на одежду этих сектантов, которые зовут себя котами. Эти костюмчики, я точно не забуду. Я уже была готова предложить идею по спасению этих людей, когда повернулась в сторону, где ранее стоял Роман Иланов. Но отчаявшегося друга внутри уже не было. Эта его внезапность, начинает раздражать.

Выбежав из дома, вслед за другом, я выкрикнула его имя заставив его остановиться. Когда он медленно развернулся ко мне, то будто тревожно сказал:

– Кара, сейчас не лучшее время для спора… Это может закончиться только так.

– С каких пор ты идешь на уступки с бандитами? – спросила я.

– У меня нет выбора! – возбужденно ответил Рома.

– Выбор всегда есть…

Гроза несправедливости Красного Острога сложил руки, опустил голову и замолк. Он знал, что я права. Ведь сам самоуправец ни раз говорил мне тоже самое.

– В этот раз его нет, – уверенно и холодно ответил Роман. – Все мои близкие сейчас находятся под прицелом. И я должен сделать, хоть что-то, чтобы их защитить. Чтобы защитить тебя.

– Рома… – не дослушав меня, друг развернулся. – Мы и раньше находились в сложных ситуациях. И не раз попадали под прицел негодяев. Что с тобой происходит на самом деле?

Иланов остановился, вновь повернулся ко мне, сложил руки и нахмурившись посмотрев на меня, наконец-то решил открыться:

– Я не знаю…

Слышать такое от него было шоком для меня. Человек, который наказал и придал суду ни одного подонка в этом городе, вдруг говорит такое. Самодур всегда имел цель, в которую нужно запустить стрелу или сломать парочку костей, например. Да, много раз он спотыкался, но рано или поздно, поражал свою цель, как бы тяжело не было.

– Жена Никиты говорила, что ее муж погиб из-за появления Самодура, – продолжил, наверное, самый близкий друг, который у меня когда-либо был.

– Боже, прошу тебя… Ты же знаешь, что это неправда.

– Правда! – возразил он. – Это правда. Именно Самодур привел в наш город, наемных убийц. Это Кари Сюй повесила на меня мишень. Если бы Самодур не влез в разборку братьев Арутюнянов, то их конфликт никогда бы не затронул Красный Острог так масштабно. Если бы не Самодур, коты никогда бы не появились в этом городе, а моя семья и друзья не прятались сейчас в десятках километров от своего родного дома в ужасе и страхе.

– Ты этого не знаешь, – отметила я. – Даже если и так, какая разница? Оглянись и вспомни, сколько хорошего ты сделал.

– Это могли сделать и другие… – обреченно ответил линчеватель.

– Ты про прогнившую изнутри полицию? Или может агентов Иерархии, которых выключили и удалили, как не нужную программу, всего лишь за двадцать четыре часа? – Рома ничего не ответил. А я, медленным шагом пошла до него, продолжая мысль. – Да, твой враг тебя опережает, может и превосходит, но тоже было и с Тиграном. Сколько времени тебе потребовалось, чтобы остановить его или Доктора? Ты не сдавался тогда и не можешь сдаться сейчас.

– Тогда Самодур знал, за что сражается… – промолвил Иланов. – Теперь не знаю… В одиночку на поле боя тяжело.

– Ты не один.

– Я считаю иначе, – на секунду мне показалось, что он посмотрел на меня влюбленными глазами. – Граждане, полиция, даже Иерархия видят во мне только угрозу.

– Я по-прежнему с тобой, – с полной уверенностью заявила я.

Впервые за долгое время, Роман улыбнулся.

– Нет. Теперь ты с Птицей, – опечалено ответил защитник Острога, продолжая скрывать свою грусть под фальшивой улыбкой.

– Ты сам так решил. Помнишь? – спросила я, продолжая подходить все ближе и ближе к товарищу. – Я уважаю все, что делает Самодур; ценю его труд. Но любила я на тот момент не его, а тебя! И я не могу ждать тебя вечно, переживая каждую ночь за то, чтобы случившееся с тобой у бара «Сибирская Пальма» не повторилось вновь. Я так не могу.

– Тогда ты должна меня понять. Возможно, для меня – это единственный шанс, начать жизнь с чистого листа. Без Самодура, котов и всего прочего.

Я еле сдерживала слезы от всей напряженности, которая каждую секунду усиливалась, а его взгляд был замаскирован под маской обычного улыбчивого парня, который, как всегда, надеется на удачу, нежели на свои собственные силы. Чтобы Рома не увидел мои слезы, пришлось обнять его и крепко прижать к себе.

– Вроде взрослый парень, а мыслишь, как ребенок! – сквозь слезы, с острила я, посмотрев в глаза собеседника.

– Не так давно я переступил порог несовершеннолетия, так что мне простительно, – с улыбкой ответил Иланов. – Я посеял в Красном Остроге хаос. Это мой долг. Я должен остановить все это.

Роман поцеловал меня в лоб и улыбнувшись, будто в последний раз, попрощался. Что-то мне подсказывало, что ментально человек, стоявший передо мной, сдался, и вовсе не надеялся вернуться обратно. И все из-за них… Людей, не способных иметь свое собственное мнение в этом обществе. Людей, привыкших жить в страхе.

7 мая 2013 год

17:19

По возвращении в коттедж Иланова, Денис Владимирович работал за своими компьютерами, которых уже было значительно больше. Зачем ему потребовалось столько техники? Гений Иерархии был напряженным и уставшим, писал какой-то код на навороченном ноутбуке, пока остальные компьютеры перерабатывали какую-то цифровую информацию.

– Чем заняты? – спросила я, усевшись за один из стульев в подвале.

Леонов, не отвлекаясь от работы, ответил:

– Пытаюсь взломать код системы безопасности Иерархии. Но пока безрезультатно. Кто-то явно постарался, создав такой непробиваемый файрволл, защищающий систему даже от родных устройств, доступ к которым должен быть неограниченным.

Мужчина откинулся на спинку стула, снял очки и протерев руками глаза, повернулся ко мне и также сокрушенно, как и Рома пятого мая, продолжил:

– Предполагаю, что мы недооценили своего противника. Пробиться через этот файрволл не получится. Уж очень у него высокий уровень защиты.

– Уверена, что вы справитесь, – подбодрила я.

Иногда мужчин, которым несмотря ни на что, необходимо сражаться, нужно подбадривать, а иначе они просто сложат свои руки.

Я тяжело вздохнула, осмотрелась вокруг и остановила свой взгляд на настенной полке, внутри которой обычно находился костюм Самодура и другая экипировка. С любопытством, подошла к ней и взяла в руки одну из металлических перчаток, до безумия тяжелую. Осматривая каждый скол на поверхности этой железной махины, каждую царапину и потертость, я вспоминала тот самый день, когда обнаружила Самодура, в том переулке, под воздействием наркотика. Могла ли я тогда подумать, что моя жизнь так кардинально измениться? Нет! Но почему-то все равно была благодарна тому, что Самодур появился в моей жизни.

Роман открыл мне глаза. Открыл мне то, что я не видела прежде. Когда я положила перчатку обратно на полку, то раздвинула на стене выдвижные дверцы, находившиеся под полками. Внутри был своего рода тайник, в котором так же хранилась экипировка самоуправца, в частности: стрелы; старый костюм, который использовался Ромой во время начинаний; уж больно знакомый классический лук и два блочных арбалета, которыми прежде лучник никогда не пользовался.

Эти арбалеты зацепили меня. Хоть они и были не большого размера, но очень уж красивы и изящны. Я взяла один из них в руку, дотронулась до тетивы, затем до приклада. Как же удобно лежали в моей руке эти штуки. И почему Иланов не использовал их раньше? Это же намного удобнее лука или его тяжелейших наручей. И как по мне, более практичней. Да и прицел здесь есть. Только я хотела спросить об этом у Дениса Владимировича, как мужчина вдруг внезапно для меня спросил:

– Нравится?

– Да. Красивые, – повернувшись к Леонову, ответила я.

– Жаль конечно, что Ваш друг, больше делает акцент на скорострельность и дальность, чем на точность. Хотя, с точностью у него проблем не наблюдается…

– В смысле? – с интересом спросила я.

– Ну, как же Вам объяснить, – сложив руки, подумал дедушка. – Добиться высокой скорострельности, при стрельбе из арбалета не получится. Только если это не многозарядное устройство. Но даже при таком условии, мы все равно теряем в дальности полета снаряда, при которой сохраняется убойная сила. В общем переубедить Романа перейти на практичность, у меня не вышло.

– На него это похоже, – согласилась я, подняв арбалет вверх, продолжая им любоваться.