Я повернул коня и поскакал прочь от Черного Дракона, а голову изнутри разрывали слова, не так давно сказанные Ардой: “Ангелы должны пасть и сравняться со смертными”.
Глава XIV. О разрушителях, создателях и некой середине
Огонь, огонь, иди за мной. Слой за слоем преодолеваю. Вонь. Пространства, Эпохи. У каждой веры – своя паства, у каждого попа – свои боги. Миры, Измерения, Времена. У богов дары, намерения, имена. Одним амброзия, другим – мамалыга, мне же – шоколадная паста. Где ты, Сила, совсем не прохладная, а грозная и жгучая? Ты созидаешь – Братство, Общество, Ложа, Лига, – но знаешь ли ты о любви? Ты считаешь, что ты лучшая, что все твои названия – твоя прекрасная суть. Обмануть нас тебе удавалось, но ложь была напрасная, и памятники и изваяния рухнули. Брошь оторвалась, хомячки исдохли, но мы думаем – а это плохо ли? Богу – богово. Я недалеко от Логова Драконов. Здесь нет законов, здесь одно только везенье. Вот Сероземье. Во рту сухо и горько, за мною погоня. Ату его, ату! Агония. Лечу в панике мимо Тоннелей, Стримеров, Врат, ведь в кнуте и прянике не хочу, видимо, найти Вселенский Ад. Панелей и плат из сканеров не выточит даже женский напильник для ногтей. Ага, попался, Могильник, средоточие силовых огней! Источник где-то рядом. Я падаю в село дождем и градом.
Я очутился у некогда маленькой, но теперь разросшейся благодаря многочисленным пристройкам церкви. Заметно было, что служители рьяно следят за храмом, не давая времени превратить его в трухлявое и ветхое строение. Я увидел, как, два дьячка в долгополых груботканных рясах производили косметический ремонт здания: один прибивал свежеструганные доски вместо полусгнивших, а другой сразу же выкрашивал их в серебряный цвет.
– Бог в помощь, добрые люди! – поприветствовал я церковников, подойдя поближе к пахнущим древесиной и краской стенам.
– Ты хотев сказать “допомагай вам Брок”? – отставив в сторону баночку с краской и почесывая куцую бороденку, спросил меня священник.
Хм, все страньше и страньше, как сказала бы Алида-Алиса.
– Ну, типа того.
– И всэ такэ. А чого ж ты тоди запизнывся на молебный ход? – вступил в разговор дьячок-столяр и подмигнул дьячку-маляру.
– Дело в том, уважаемые, что я и не знал ничего о упомянутом вами мероприятии. Меня случайно занесло в ваши края.
Столяр громко заржал, а маляр улыбнулся, показав мне черные пеньки гнилых зубов, и понес какую-то бредятину:
– Можэ скажешь ще, що ты також лыцарь? Можэ набрэшешь ще, що ты и е той третий бог, упомьянутый у прорцтви? Ха, ось архиепископ Свистуль Кукожко зрадие! Нарэшти, мов, дочекались часу Останього Пристояння, наконец увенчался успихом молебный ход!
– Я понял, что с вами разговаривать бесполезно и вы не хотите бесплатно выпить и закусить в местном трактире, – пожав плечами, я сделал вид, что собираюсь покинуть своих собеседников.
– Э, это завсегда пожалуй, с цього б и починав! – завопил в панике маляр и перевернул, оступившись, банку с краской.
– Э, ты на нас не обижайся, просто достав нас усих Свистуль своими походами и молебнами, – поспешил добавить столяр, быстро складывая инстументы в ящичек.
– Пойдем, пойдем, мы отведем тебя к Хариду Пуську в його трохтир, там и побалакаэмо, – тараторил маляр, торопясь засыпать разлитую краску, горстями бросая землю в серебряную лужицу. Земля плавала на поверхности и не тонула. Столяр покосился на товарища, и какой-то огонек на секунду вспыхнул в его глазах, но тут же угас.
– Догонишь, Варилий, – бросил он товарищу и, схватив моего коня за узду, потянул прочь от церкви. Когда мы удалились от храма на несколько шагов, я оглянулся, чтобы посмотреть, почему так долго возится Варилий. Над старым, но прочным строением, отливающим серебром, развевались два выцвевших полотнища. На одном был изображен худой длинный бородатый дядька, а на другом – длинноволосый гигант, поразительно напоминающий Курта Ирвинга.
– А что это за хоругви украшают церковь? – удивленный и обескураженный, поинтересовался я у своего провожатого.
– Це довга история. Без пляшки не обийтысь, – хитро сощурив пораженные катарактой глаза, сказал дьячок.
По вымощенным булыжником улицам двигались мы среди добротных бревенчатых изб, крепких разрисованных резных заборов, массивных дубовых ворот и железных калиток. У меня из головы не шла та земная встреча с Ашви-Традом, когда он открыл мне свою темную, полную злобы суть. С Черным Драконом все ясно. Но как быть с Красным, со старым Льюисом Кэрроллом? Ведь он с самого начала сражался против Ашви-Трада, а так как нет Зла без Добра, то Льюис по идее должен был оказаться дедушкой – божьим одуванчиком. Что же заставило его выступить против нас, принять сторону своего давнего врага?
После очередного поворота мы остановились у большого каменного дома, я спешился, и дьячок привязал моего коня к красивой металлической перекладине, специально для этого предназначенной. По вытертым мраморным ступеням, мы поднялись к тяжелой обитой жестью двери, на которой красовалась табличка с надписью “Безумный поросенок”. Я не ожидал увидеть в этой дыре такой роскоши, поэтому громко присвистнул, на что мой спутник заметил:
– Да, забогатев Харидо с тех пор, як побував в його заведении Гурт Кирвин.
– Кто побывал? – испытывая непонятное волнение, спросил я его.
– Э, спочатку выпивка, а потом пытай всэ, що хочешь, – почуяв май возрастающий интерес сказал наглец.
– А ось и я, Бонь! – закричал показавшийся из-за поворота запыхавшийся Варилий.
– Чого так довго? – задал вопрос товарищу Бонь, явно обрадованный его появлением.
– Та нияк не мог засыпать калюжу. Прыйшлось затаптувать ее у пылюку ногами, – сообщил Варилий, пытаясь расчесать пятерней на голове один из многочисленных колтунов. Взгляд Боня на мгновение стал ясным, словно и не было у него никакой катаракты, но тут-же хрусталики помутнели опять. Повев плечом, он обратился ко мне:
– Ну, що, войдем чи як?
Обстановка трактира оставляла желать лучшего. В сизом вонючем табачном дыму смутно виднелись расплывчатые фигуры посетителей. Неверный свет смердящих оплывших сальных свечей, стоящих на столах и укрепленных на стенах, падал на покрытые язвами лица попивающих мутную жидкость мужиков, а на деревянном полу, пропитавшемся дешевым пивом, никто не торопился убирать лужи блевотины. Маленький оркестрик играл какую-то унылую мелодию, крестьне галдели, перекрикивая друг друга пьяными голосами.
Бонь и Варилий выбрали из двух десятков столов, как мне показалось в результате быстрой оценки, самый грязный и самый гнилой. Они плюхнулись на жалобно заскрипевшие табуретки, приглашая и меня последовать их примеру. Ну, что ж, пока мои друзья бьются с Энергетическими Драконами, я буду пить водку с этими странными ребятами. Я успокаивал себя, уговаривая свою совесть и стараясь думать, что удача не отвернется от моих соратников и они продержатся с помощью магии и Реликвий до моего возвращения. Я верил в необходимость своей миссии и надеялся на успех.
От стойки, являющейся единственной привлекательной частью внутреннего интерьера “Безумного поросенка”, отделился щуплый человек. Он решительно направился в нашу сторону. Когда он вынырнул передо мной из клубов дыма, я увидел, что он редкостный урод: рахитичное брюшко выпирало над его тощими ножками, а заячью губу прикрывали седые куцые усы.
– Вон отсюда, тунеядцы! – заорал он на нас, уперев костлявые руки в бока. Я хотел вмешаться, но он уже и сам, заметив меня, сменил гнев на милость. Пожирая глазами мои инкрустированные золотом доспехи, он пролепетал:
– Ой, простите, господин хороший, виноват-с! Не заметил-с сразу вас, сэр рыцарь! Чего изволите-с кушать? Чего изволите-с пить?
– Неси все самое лучшее и дорогое, – сказал я, поморщившись. Насколько я знал, в периферийных заведениях самые дорогие блюда были такими, что даже в наипаршивейшей студенческой бургерной их, не задумываясь, выбросили бы на помойку.
– Будет сделано, сэр! – подобострастно произнес трактирщик, а потом, заговорщицки подмигнув, добавил: – А девочек не желаете?
Я чуть было не кивнул утвердительно, но, вовремя спохватившись, отказался от услуг проституток. К великому сожалению Боня и Варилия, надо сказать. Все дело было не в струпьях, колтунах, язвах, лишаях и физических недостатках местного населения, и даже не в важности задуманной мною акции. Просто я вспомнил в тот момент, как Анжела расправилась с Зимцо Кублоилом, и именно это воспоминание отбило у меня всякое желание гульнуть на отшибе Вселенной.
Жареная курица, пироги с печенкой, сыр, яичница и кольцо копченой колбасы заставили меня пересмотреть свое отношение к захолустным кабакам в пользу этих заведений. Все было свежим и замечательно приготовленным. Но в выпивке я не ошибся.
– Что это за бурда такая? – усиленно закусывая влитую в себя самогонку, прошамкал я набитым ртом, обращаясь к собутыльникам.
– Та ты що, з глузду зьйыхав?! Це э пшэнычна! – обиженно произнес Бонь. Я заметил, что у него нет левого уха.
Все в трактире болтали о молебенных походах, которыми уже всем порядком поднадоел архиепископ. Я посмотрел на изрядно подвыпивших и насытившихся дьячков, и решил, что пора прервать бесконечную вереницу рассказов об их сексуальных похождениях, каждый из которых был пропитан ложью, достойной Великого Отца Тумана. Надо переходить к главному.
– Бонь, ты обещал мне рассказать о мужчинах изображенных на церковных полотнищах, а также ввести в курс дела по поводу этого молитвенного хода, а не грузить в течение всего вечера, как ты ублажил пятерых свиноматок.
– Тю, я думав, що тоби цикаво послухать, як треба проделывать любов со свиньею, щоб вона не отхватыла тоби струмент.
– Интересно, Бонь, очень интересно, но если ты поведаешь мне то, о чем я прошу, то я куплю у Харидо для тебя девку.
– А для мэнэ? – переполошился не на шутку Варилий.
– И тебе, – я подкатил глаза вверх, поражаясь его простоте.
– Ну, тоди так и быть. Слухай, – сказал оживившийся Бонь, наполняя свою кружку молочно-белой сивухой. Опрокинув содержимое себе в глотку, он громко крякнул и продолжил: – Дило було так. У давни часы, ще колы Могильник Картопляною Поляною звалы, заявывся до нашого села Господь Абсолютного Нуля и Пророк Пустоты Брок. С той поры в нас завжды урожай гарный и уси жинки плодять, та ще багато рэчэй прыятных вин зробыв по части медецины та иншым частям. По секрету скажу тоби, сэр лыцарь, що вин пьянычка побильш мого. Так от, вчыв вин прэдкив наших, а зараз нас вчыть, що наш разум обманут, що бачим мы усэ по-иншому. Каже вин, що Пустота – це гарнэ дило, тому и навчив осенять усих ее знаком. Що то за Пустота нихто й нэ знае, алэ мы почитаемо Брока, тому й не перечим ему. Розповидае вин про якэсь Останнье Протыстояння и про Чистэ Короливство, дэ королем працюе Хлевдрон, и що будэмо мы уси там житы, якщо допоможемо йому пэрэмогты Джэрэло. Цэ пэрший наш бог, якого ты бачив на полотни. Другый – це Гурт Кирвин, зелени очи в нього. Вин победил вомпира и девок-собак, а також видчыняв Ворота у Стене, дэ Сила захована. Алэ не це головнэ, а тэ, що забрав його Брок з собою у озеро черное. Це бачив Грибаль Грибацько. Зараз вин вже дидок, а тоди парнягою був. В нього тоди братыша бисови дивкы слопали, а Варилий девок не махав, тому и вомпира найшов. Вомпиром був батько старосты, о як.
– Так а когда последний раз Брок приходил к вам? Видел ли Курта Ирвинга кто-нибудь после его исчезновения? – поинтересовался я, подливая алкогольной бурды себе, Боню и Варилию. Они остались довольны моим поступком. Мы выпили и закусили.
– Так от слухай, а не перебивай. Був тоди участником событий Свистуль Кукожко, местный попик. И писля всього найшов вин у церкви книгу, написаную самим Броком, – продолжил поражать меня потоком информации Бонь, после того, как Харидо принес еще одну бутылку.
– Видать умный мужик Брок, раз книжки пишэ, – вставил Варилий, но Бонь погрозил ему кулаком, и дьячок замолчал.
– Ума особого не трэба – пиши усэ, що ни поподя, и вси дила. Алэ то була особлыва кныга. Там було пророцтво. Про трэтього бога, якого подаруе нам провидение, якый прыйдэ у часы Останього Протыстояння, щоб разом з Броком и Гуртом победить Джэрэло. Там напысано, що тильки Тримурти цэ под сылу. Я нэ знаю, що такэ – цэ Тримурти, алэ цэ не моя справа. Ще у кнызи повно знамений усяких, та я йых не помню, так йых багато. Так от Свистуль, благодаря своей идее якый дослужився до архиепископа, прыдумав молебные ходы. З тых пор забагатило нашэ село, розрослося, вулыцю камнем проложили, церковь пристроили. Сталы до нас прыезжать здалека люди, ожидая чуда. Я спочатку верил у ци походы, а зараз не дужэ – скильки рокив пройшло, а толку нема. Так от, збираються наряжени духовники и миряне и йдуть медленно до Стены и обратно, а по пути несуть иконы, хоругви и святи реликвии: шапку Брока, пляшку, з якой вин пыв, лифчик, якый вин у порыви страсти пьяный сорвав з Жопынки Евламко, дочки дровосека нашого бывшего. Ага, йдуть, песни поють и моляться, щоб скоришэ третий той бог прыходыв. Брок казав людям ще з самого початку, що то усэ до сраци, що прыйдэ трэтий тоди, колы час настанэ, алэ його Свитуль не слухаэ, а вин добряк и никого не карае, тому разив десять на рок Свистульске преосвещенство вырушае у ци походы. Ось тоби и вся история.
– Про Святу Деву не расказав лыцарю, – вмешался беззубый Варилий.
– И на вопросы мои не ответил, – добавил я, почесывая затылок и обдумывая услышанное.
– А що про Деву? Приводыв якось Брок якусь диваху, та водыв до Стены. А Брок з Гуртом у последне время зачастили до Могильника. Кожен дэнь майже зьявляються. От учора булы.
– Бонь, отведешь меня к этой Стене, о которой ты твердишь постоянно? – сказал я, многозначительно поверчивая на безымянном пальце золотое кольцо с большим бриллиантом. Денег у меня не было, я ведь явился в Могильник прямо с поля боя.
– А чого ж не сводить, свожу, – Бонь, словно зачарованный, смотрел на сверкающий драгоценный камень, и слюни текли по его подбородку. Утерев их ладонью, он указал мокрым пальцем без ногтя на перстень и прошептал: – Це ж целое состояние!
– То ранишэ уси боялись ходить до Стены, а сейчас туды уси тильки и бигают по грибы, – вставил словечко Варилий, явно надеясь на то, что друг поделится с ним неожиданным богатством.
– Пошли сейчас, – решительно вставая из-за стола, сказал я.
– А девок купить обицяв? – воззвал к моей совести Варилий, но Бонь дал ему увесистым кулаком по почкам.
– Сами сможем их усих купить, когда вернемся, дурень! – обяснил он недогадливому товарищу, а затем обратился ко мне: – Ну, що, пишлы, чы що?
Подбежал Харидо и что-то запричитал насчет прелестей его девочек, но я сунул в его маленькую ладошку массивную кодстхолскую печатку с указательного пальца, и резко бросил ему в лицо:
– Потом!
Я, Бонь и Варилий вышли на улицу. Уже стемнело. Приятно было потной кожей ощутить дуновение ветерка после спертой атмосферы “Безумного поросенка”. Если бы еще ветер не был таким обжигающим, было бы вообще замечательно. Вдохнув на полную грудь пахнущий коровьими лепешками вечерний воздух, я пошел отвязывать своего коня. Бонь и Варилий терпеливо ждали, пока я возился с узлом на уздечке, и болтали о проститутках господина Харидо Пусько.
– Я спочатку куплю Гралю Куралько. В нэй, кажуть, между ног не одна, а дви, – мечтал Бонь.
– Брехня! Зорян Вуловко казав, що в ней одна, тильки вона не вдоль, а поперек, – разбил его мечты Варилий и сразу же предался своим: – А я б не видмовывся вид Шоньки Малярванько. В нее естество жиноче миж грудей знаходится.
– Эй, вы, хватит языками чесать, пошли, – нехотя прервав их сильно заинтересовавшую меня беседу, сказал, я поудобнее устраиваясь в седле.
Не успели мы удалится от “Безумного поросенка” и на десяток шагов, как из темноты вынырнули два всадника в длинных развевающихся плащах. Я выхватил из ножен Схайорел, приняв их за грабителей. Меч как никогда был полон разрушающей Силы. Бонь и Варилий, шедшие впереди, вдруг рухнули на колени, громко ударившись чашечками о камни.
– Встаньте, дети мои. Вам выпала великая честь сопровождать Лерона, который станет третьим и, таким образом, замкнет Тримурти, – раздался невнятный голос.
– Хлевдрон?! – в ужасе хором закричали Бонь и Варилий. – Помилуй, нас, превэлыкий боже! Мы ж и подумать не могли, що ты той лыцарь из пророцтва!
– Привет, брат! – Курт Ирвинг подъехал поближе. Он ничуть не изменился, разве что в уголках его глаз теперь проглядывалась тень Силы. Или Антисилы.
– Привет. А это, если я верно понял, Вы, многоуважаемый Брок, легендарный Пророк Пустоты? – я был удивлен.
– Да, это я, – икнул и заплетающимся языком выговорил бородач.
– Рад познакомится, – сказал я и протянул ему руку.
– Я тоже, – сказал Брок и протянул свою.
* * *
Стена, казалось, вознамерлась пробить небеса. Она подпирала облака, а сияющие гигантские ворота создавали впечатление, что солнце сошло на землю. В пышущем жаром железобетоне призрачно мерцали изображения геральдических животных, и даже Основные Руны Избранников Силы, выгравированные на воротах, плясали, словно живые. Боль струило это страшное место, и она бешеным ураганом, обжигающим торнадо выплескивалась во Вселенную. Всю жизнь я называл эту боль, эту опаляющую горечь, это расползающееся темное пятно, эту дурную болезнь Мощью, Силой, Энергией. Глупец! Сила сама по себе не может быть плохой или хорошей, все зависит от того, как ее применить. Здесь же не было пассивной силы, здесь была Сила активная, деятельная и энергичная, Сила, которая хотела убивать, лишать жизни, желала крови и жертв, которая разрушала и разлагала. И мы, Дети этой Силы, были пропитаны ею до мозга костей, с момента рождения нас обрекали, окуная в Источник. Обманутые, мы считали это благом, но может ли быть благом неосознанная тяга к насилию? Может ли быть благом желание власти, власти любой ценой, власти, где все средства хороши? В борьбе за выживание Саммаель и Лилит впустили в нашу Вселенную нечто ужасное. Жажда жизни заставила совершить их эту страшную ошибку. Они осознали ее, но было слишком поздно – Источник приручил их к себе, они уже не мыслили своего существования без него. Царица Цариц, Император Вселенной и их дети не решились уничтожить его, но попытались хоть чуть-чуть сгладить свою вину и содали Великое Ничто. Они погибли и некому было рассказать детям их детей, Избранникам Силы, что теперь черпать энергию надо не из Источника, а из Пустоты, что Вселенная превратилась в огромный фильтр, что пути Силы – это пути ненависти, страха, злобы. А может, знали Избранники все это, может просто побоялись менять устоявшийся порядок, ведь они так привыкли к Силе и всему тому, что с нею связано, что любые изменения в жизни казались им большим злом? Может, они догадывались и молчали, скрывали от нас правду, и потом, ведь это было так давно, и главное могло позабыться в череде бесконечных войн, заговоров и интриг? Выходит, что от Детей Силы ничего не зависело, что у нас не было выбора, что его делали за нас наши родители, бросая в младенчестве и Источник. Не было ли той опасностью, о которой предупреждала Курта Королева Тьмы, осознание злого начала Источника? Кто из Детей Силы в зрелом возрасте попадал сюда, к Стене? Никто из нас даже не знал, где находится Источник. Может, это был заговор молчания? Но железный занавес рухнул, и теперь мы исправим ошибку Саммаэля и Лилит, мы запечатаем Источник и Пустоту. Я не хотел думать о том, что произойдет с нами во время уничтожения Каверн или потом. Если ангелы должны пасть, то они падут.
Брок, покачиваясь из стороны в сторону, подошел к воротам и начал читать. Руны звучали одновременно как шелест листвы и журчание ручья, как стон дрожащей земли и треск горящего леса, как вой ветра в ледяной пустыне и крик чайки над бурным морем. Брок. Личность полумифическая, личность, о которой слагали сказки и притчи, Бог Абсолютного Нуля, Пророк Пустоты. Он первый и единственный заговорил без обиняков о природе и сути Источника и Пустоты, и эта откровенность сделала его изгоем, отщепенцем, от него отвернулись Избранники Силы, и одиночество стало его уделом. За те полчаса, которые мы потратили, чтобы добраться от Могильника до Стены, Брок поведал мне о том, как он забрал Алиду из Страны Чудес и окунул ее в Пустоту по пути из Элизиума в Сумеф, как искал Нореля, зная, что он обладает Антисилой, и как помог ему сделать выбор, рассказав о коварстве и лжи Живущих-В-Тумане. Брок повторил практически слово в слово историю Нореля о похищении и возвращении памяти, о понимании сути Источника и Бездны, об Антивселенной, о поисках Перламутровой Раковины, о схватке в Седлово с Ашви-Традом и, наконец, о походе на Род-Ходр. Насколько я понял, Брок давно занимался тем, что формировал Армию Пустоты из внебрачных, потерянных в детстве и обращенных к Пустоте в зрелом возрасте Детей Силы и их детей. Он заставил Арду повернуться лицом к Великому Ничто, когда я чуть не убил брата в Подлунном Мире, спас он тогда и Курта, Алиде дал Антисилу, наставил на путь истинный Нореля, дал путевку в жизнь и многим другим, которых разыскал в глубинах Вселенной за несколько веков.
Брок выкрикивал формулы, издавая нечленораздельные звуки, а я думал о том, что же знает о событиях, прошедших, настоящих и будущих этот бородатый алкоголик. Ведь я не успел его спросить о Последнем Противостоянии и о Чистом Королевстве, о том, откуда он узнал о воспоминаниях моих, Нореля и о местонахождении Перламутровой Раковины, о том, что ему известно о Драконах, Соглядатаях, Элизиуме и о многих других вещах.
Дрогнули створки пылающих неведомым светом ворот, и раздался пронзительный визг металла. Наши кони не выдержали, и их передние ноги подкосились. Я перелетел через голову своего скакуна и вкатился в щель между двумя половинами врат. Неизвестное мне излучение, неестественно чистое и по-настоящему смертоносное, лилось с поверхности серебристого озерца ввысь, к горловине подпирающего небеса колодца, за стенами которого начиналась наша Вселенная. Ослепляющая белизной своей чистоты Энергия стремилась сжечь, уничтожить ее, и ей не хватало всего ничего. Именно здесь и таились корни всемирного Зла, которые мы обязаны были уничтожить.
– С чего начнем? – спросил я взволнованного Курта и невозмутимого Брока.
– Источник можно уничтожить, только опрокинув его в Пустоту, – сказал кто-то из них, и я посмотрел на черно-маслянистую кляксу Бездны.
– И как же мы это осуществим?
– Проведи Схайорелом над поверхностью Источника, – попросил меня Брок и улыбнулся, дыхнув на меня парами спирта.
Я обнажил клинок и осторожно приблизился к Серебряному Озеру. Да, определенно с Броком следует обстоятельно побеседовать после того, как мы выполним свою задачу. Откуда столько информации? Я провел кончиком Меча над кромкой Источника, и навстречу Схайорелу взметнулся фонтан Силы. Я поспешно отдернул руку с зажатым в ней оружием.
– Не бойся, Лерон. Ну, облучишься немного, ничего страшного. Дай слиться Источнику и его части, и то, что получится, тяни к Пустоте, а мы с Куртом будем тянуть Пустоту к Источнику. Когда мы встретимся, Сила и Антисила нейтрализуют друг друга и замкнутся сами в себе. Тогда и закроются Каверны. А теперь – за дело!
Я вновь поднес Меч к Источнику. От краев Озера к его середине пошли небольшие волны. Казалось, будто кто-то прокручивает в обратной последовательности кадры, на которых снято падение камня в воду. Легкая серебряная пыль поднималась по краям Источника и медленно вращалась по кругу, а фонтан Энергии уже достиг острия Схайорела и извивался, словно угорь, живьем брошенный на сковородку, тщетно пытаясь вырваться из плена. Постепенно все больше и больше мельчайших капель Мощи втягивалось в набирающее обороты вращение, все толще и толще становилась струя, бьющая из Озера в Схайорел, и уже не Источник был захвачен Мечом, а Меч стал его заложником. Я не должен был допустить поглощения Схайорела, поэтому сделал шаг назад. Это стоило мне огромных усилий, но радовал тот факт, что перевернутый вверх ногами смерч Силы сместился вместе со мною. Я сделал еще один шаг. Он дался мне тяжелее, чем первый. Каждое последующее мое перемещение вызвало бурный протест Силы, бывшей Хаосом, каждое новое движение длилось значительно дольше, чем предыдущее, и значительно мучительнее давалось, но я с упорством, достойным агобийского осла, продолжал тянуть Источник к Пустоте. Серебряный вихрь, бравший свое начало на кончике моего клинка, отчаянно сопротивлялся, но и я не сдавался. Голова моя готова была взорваться, подгибались коленки, руки дрожали, как с похмелья, сердце выскакивало из груди. Я превратился в пламенеющего бога, по крайней мере я так выглядел со стороны, наверное. Каждую клетку моего организма жег огонь Энтропии, каждый нерв мой свернулся в коллапсе в черную дыру, миллиарды миллионов бэр опаляли мою кожу. Миллиметр за миллиметром я приближался к Пустоте. Сила захлестнула меня и впитала в себя, но волю подчинить не смогла. Я был Мечом, Меч был мной. Единое целое – я и он. Схайорел – часть Источника, я – часть Источника. Благодаря мне на какое-то время Сила обрела разум. Я стал ее мозгом, ее душой. Я стал всемогущим, и велик был соблазн оставить все, как есть, но я не поддался. Мощь, с помощью которой Ашви-Трад и Льюис Кэрролл готовятся убить моих друзей, моих родственников. Я удвоил усилия. Боковым зрением я увидел Брока и Курта, вьющих черный канат из лучей Пустоты, и Источник заверещал от страха, но я был его сознанием и подавил безусловные рефлексы дикого животного, хищника, имя которому – Сила.
Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как мы вошли в колодец, до того, как мы столкнули Источник в Пустоту и наоборот. Мне показалось, что столько не живут даже Дети Силы. Я стоял обессиленный, облокотившись на поддерживающих друг друга Курта и Брока. Усталые, но довольные мы смотрели на то, как Великое Ничто, словно пыль оседает на поверхности Источника. Озера перетекали одно в другое по созданному нами энергетическому каналу, не смешиваясь и не проникая друг в друга, и даже не думали закрываться.
– Что-то не так, – протянув мне флягу с чем-то горячительным и бодрящим, задумчиво сказал Брок.
“Может это и к лучшему”, – подумал я. Как мы будем жить, если не будет рядом Силы, к которой мы так привязались, какими тяготами и лишениями наполнится наша жизнь, не погибнем ли мы, словно новорожденные слепые котята, опущенные в ведро с водой? Потом я устыдился своих мыслей. Они были почти осязаемыми, так велика была ментальность вблизи Источника. Курт и Брок укоризненно покачали головами. Да, я не имел права отступать, я уже сделал выбор, и может быть впервые в жизни это был действительно мой выбор, свободный и независящий от чьей-то воли.
– Извините, – потупившись, попросил я прощения и шагнул к Источнику. Как заткнуть эту помойную яму, если план мудрого и опытного Брока провалился? Я почему-то вспомнил Варилия и Боня, оставшихся в Могильнике. “Пришлось затаптывать ее в пыль ногами”, – это про лужу серебряной краски. “Еще в книге полно знамений всяких, но я их не помню, так их много”, – это про пророчество. Нетонущие горсти земли, падающие на разлитую серебрянку. Огонек в глазах Боня.
Я обернулся.
– Брок, Вы помните пророчества и знамения, подаренные Вами жителями Могильника?
– Как я мог забыть?! – хлопнул себя по лбу Пророк Пустоты и захохотал, отравляя и без того зараженный воздух перегаром.
– Лерон, не лезь на рожон, я сам, – он отстранил меня и с разбега нырнул в Источник.
– Нееееееет!!! – зорали мы с Куртом в один голос, но было поздно – Источник растворил в себе своего врага. Своим телом Брок пробил отливающую серебром зеркальную защитную поверхность Озера, впустив в Источник Пустоту, и она хлынула в него стремительным потоком. Пенилась Сила, но пена сбивалась Антисилой; клокотала Мощь, но ее успокаивала Антимощь; бурлила Энергия, но Антиэнергия аннигилировала и ее и себя. Погибали, исчезали два полюса Вселенной, два столпа Мироздания. Не рухнут ли теперь Измерения следом за Источником и Пустотой в Хаос? Я твердо знал, что нет, так как всем своим естеством ощущал, что, исчезая, Власть и Антивласть, превращаются в нечто иное, более уравновешенное и устойчивое. Я был свидетелем возникновения некой Золотой Середины между Порядком и Хаосом, светлой и успокаивающей. Последние мои сомнения развеялись, как дым. Теперь я не боялся, что Дети Силы осудят нас за содеянное. Мы дали им не гибель, не падение, а новую надежду, новую веру, новую любовь. Со временем мы научимся жить в мире и согласии с тем неведомым и непонятным, которое оставили нам закрывшиеся Бездна и Источник.
– Пора в путь, – обратился я к Курту, и тот, смахнув слезу, кивнул. Я посмотрел на Золотую Середину, напоминающую мягкое облако, светящееся изнутри, и повернулся к воротам.
“Ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч”. “Ветерок!”. “Это одно из моих имен”. “Я знаю, их у тебя много: Интуиция, Озарение, Удача, Фортуна”. “По-твоему, я – баба?”. “Ну, тогда – Интуиций, Озарений, Удач, Фортун”. “Добавь к списку еще одно: Брок”. “Брок!!! Ты жив?!”. “Я бесплотный дух, Лерон, ты забыл?”. “Нет, нет, не может быть!”. “Я – сын Казановы и Свайнхильды и я – Избранник Антисилы. Но я явился на свет не из чрева матери. Я – плод фантазий ее и Казановы. Мои родители зачали меня свими мыслями. Как такое может быть? Ты же сам недавно чуть не ухватил свою мысль за хвост. Вблизи Источника и Бездны, Лерон, ментальность была очень высока, но она была еще выше, когда существовала всего одна Каверна, а Саммаэль, Лилит и их дети еще не открыли Пустоту. Мать и отец во время войны со Стихиями как-то остановились передохнуть у Источника, чтобы поднабраться Сил. Они не были тогда любовниками, и их охватила всепоглощающая страсть. Они захотели друг друга, но их настигали враги, и им некогда было заняться любовью, поэтому они предались мечтам. Благодаря их сексуальным фантазиям и появился я – Брокальх Абервентен”. Я промолчал, дивясь рассказу Ветерка и гадая, сколько еще чудес и сюрпризов ожидают своего часа на перекрестках Измерений. “Я порождение трех Вселенных – Хаоса Пространства по крови родителей, Хаоса Времен по месту и моменту зачатия, Хаоса Энергий по сути. Рвутся последние линии и потоки, соединявшие обширной паутиной до недавнего времени Третью Вселенню со Второй. Меня манит и зовет моя настоящая родина, а я должен еще о многом поведать тебе. Поэтому прежде чем окончательно закроется доступ в Энтропию, слушай меня, Лерон, и не перебивай. Я, мне подобные духи и ограниченное число Избранников состоят или некогда состояли на службе у Соглядатаев. Кто такие Соглядатаи? Ты с ними хорошо знаком – это Всадники Судьбы. В их обязанности входит поддержание вселенского порядка, но вовсе не для сохранения безопасности и равновесия выполняют они свою работу. То есть, для этого, конечно, но делают они это по приказу. Кто-то, кого боятся панически даже Ашви-Трад и Льюис Кэрролл, стоит за всем тем, что думают, говорят и творят Нивол и другие Соглядатаи. Но часто случается, что слуги изменяют своим хозяевам. Так произошло со мной и с моим другом Толсоном, когда мы поняли, что обязанность Всадников – пресекать на корню любые благие начинания и гениальные идеи обитателей Хаоса Времен, которые могли бы подтолкнуть прогресс вперед. Чтобы спасти только-только созданный Виртуальными Королями Элизиум, мы дезертировали из армии осведомителей, сколоченной Всадниками, и оказались вне закона. Мы вынуждены были уйти в глубокое подполье. В тайне от всего мира мы готовили информационную революцию. Но мы не могли действовать напрямую, так как непосредственное вмешательство в события могло разрушить Вселенную. Так, после твоей первой встречи с Толсоном, ты был лишен Всадниками Судьбы Силы. Да, да, твое знакомство с Толсоном произошло не в Подлунном Мире, а на Земле, поэтому тебе и запрещено было появляться на ней. Тогда Толсон пошел на отчаянный шаг и поведал тебе кое-какие основные факты, касающиеся управленческого аппарата Вселенной. Нивол вывел воспоминания об этой встрече из твоего разума и забрал у тебя Мощь. Мы стали действовать после этой неудачи более осмотрительно и лишь косвенно подталкивать героев развернувшейся во Вселенной драмы к действиям. Потому-то Толсон и умолчал о смерти Скворта и об оборотне, занявшем место короля. Сочинив сказку про то, как ты однажды ослушался их, Всадники Судьбы, также избегающие грубого вмешательства в дела Вселенского масштаба, втянули тебя в свою игру. Они понимали, что убить тебя и разрушить Элизиум просто так невозможно, поэтому продолжали действовать, только незначительно влияя на события, надеясь вызвать цепную реакцию. Но мы тоже не сидели сложа руки. Толсон вторично пошел на контакт с тобой, за что в конечном итоге и поплатился жизнью. Соглядатаи убили его, использовав Ашви-Трада, они толкнули Арду на создание Лжескворта, они сплели в тугой комок судьбы Нореля, Алиды, Арды, твою и многие другие. Вы становились все более и более значительными личностями во Вселенной. После Великой Битвы и создания Чистого Королевства или Чистой Земли ты вообще сравнялся чуть ли ни с самими повелителями Всадников Судьбы. Избавиться от тебя становилось все проблематичнее, поэтому для начала тебя вторично лишили Силы и отобрали Схайорел, полученный в Аду в помощь от Льюиса Кэрролла. Льюис Кэрролл и Ашви-Трад – это отдельная история. История в истории, или книга в книге. Энергетические Драконы ведь тоже плетут кружево из судеб и событий, причем по странной случайности из тех же самых судеб и событий, что и Демиурги, стоящие за Соглядатаями. Поверх узоров, свитых Льюисом Кэрроллом и Ашви-Традом, вьют орнамент Демиурги. Погибла от лап Черного Дракона Семилианна и другие твои друзья, а причина одна – Схайорел, представляющий для Драконов такую же угрозу, как и Священный Глаз. Нити переплетаются все теснее”.