Глава XI. О встрече, которую я ждал
– Эй, парень, хватит притворяться! А ну вставай, не строй из себя дурака! – раздался надо мной чей-то властный голос.
Я приоткрыл глаза. Стук колес о рельсы, ковер под моим носом. Я попытался встать, но застонал от боли, пронзившей меня, когда шевельнул левой рукой.
– Я что, ранен? – жалостливо поглядев на плотно сбитую и уже неюную, но еще довольно-таки привлекательную проводницу, пропищал я.
– Опаздывать не надо, юноша, – гаркнула она, а потом, видимо что-то прочитав в моем взгляде, кокетливо поправила короткую форменную юбку и добавила: – А если ты и ранен, то только в задницу.
– Тетенька, помогите, – захныкал я, не в силах подняться на ноги.
– Ах, ты, засранец! Какая я тебе тетенька? Нет, ну вы это слышали? – возмутилась хозяйка вагона, обращаясь к любопытствующей массе пассажиров, выглядывающих из своих купе.
Наконец, два мужика подняли меня и усадили на полку в купе отдыха проводников. Я спохватился:
– А где мой … моя гитара? Где футляр?
– Да не ори так, словно яйца тебе дверью защемило! Вот твой инструмент, – пристыдила меня строгая матрона, запихивая на чердак футляр. Краска на нем была кое-где облуплена.
Когда я окончательно понял, что остался в живых и что Схайорел цел и находится при мне, то вновь взвыл от боли под левой лопаткой.
– Ну, чего верещишь, как вроде тебя насилуют?
– Болит спина, – простонал я.
– А ну снимай пиджак и рубаху! – приказала женщина. Я подчинился. Она присвистнула: – Ни фига себе! Вот это опухоль! Тебя, солнце, гигантская пчела грызнула. На простынь, зажми зубами, сейчас буду жало вытягивать.
Она захлопнула перед любопытными обитателями вагона дверь и начала рыться в большой дорожной сумке, стоявшей под столиком. Юбка плотно обтянула ее широкие бедра и округлые ягодицы. Под тонкой темно-синей тканью угадывались очертания тесных ей плавок. А ведь у меня после Анжеликиного ухода не было ни одной бабы! Черт возьми, я хочу эту грубоватую проводничку. Тем временем она достала из сумки бутылку с прозрачной жидкостью, наполнила стакан и сказала: “Пей!” Мне пришлось опрокинуть его содержимое себе в глотку. Спирт обжег меня изнутри, я не мог даже вздохнуть, на глаза навернулись слезы. Проводница уткнула мое лицо в свою пышную, но упругую грудь, и пока я задыхался, сильно сдавила ткани на моей спине. Я закричал.
– Вот оно, маленькое жальце! – произнесла моя спасительница, показывая мне черный зазубренный стержень с указательный палец длинной и толщиной. Затем она вылила остатки спирта на полотенце и прижала его к ране. Я опять заорал.
– Ты смотри, неженка какой! – засмеялась она. Боль уходила, постепенно вытесняемая алкоголем, как приложенным снаружи, так и принятым во внутрь. А тут еще эти мысли похотливые!
Протискиваясь к дверям, женщина теранулась об меня коленками. Я схватил ее за руку. Она удивленно посмотрела на меня, но руки не отняла. Терпкий запах ее тела, мерно вздымающаяся под рубашкой, наполовину выстрепавшейся из юбки грудь, крепкие ноги, прикрытые лишь короткой юбочкой – все это зажгло во мне огонь. Я притянул ее к себе и впился в ее губы. Она подкатила свои серые глазки, отстранила меня, томно взглянула, поставила дверной замок на предохранитель и принялась раздеваться.
* * *
– Вот так и получилось, что когда король обнажил голову, я остался в шляпе, – закончил я рассказ о своем чудесном спасении, умолчав о том, что произошло между мною и проводницей Престоленой после операции по удалению пчелиного жала.
Шевелдин откупорил очередную бутылку рубинового вина многолетней выдержки.
– Познакомь нас с твоей медсестрой, – попросил он.
– Хорошо, – согласился я, поднимаясь с откидного сидения.
– А может лучше не рисоваться по составу? – беспокойно ерзая, спросил Винс. – Ну, Альберт Пайк, попытка выкрасть Схайорел и все такое. Может перестрахуемся?
– Да брось, кентишка! Что это за “клаб” без баб? Веди, Лерон, свою фею и скажи ей, чтобы подружек захватила! – оживился Белый Кролик. – Но Шевелдина с собой не бери, а то опять что-нибудь приключится. Это ж надо, пошли за хавчиком и так заболтались, что чуть не отстали от поезда! А мы волнуемся, а мы места себе не находим, а мы переживаем!
Я вышел в коридор. Бегущая строка электронного табло сообщила, что я нахожусь в четвертом вагоне, а температура за бортом – сто сорок семь градусов по Кельсию. Пошатываясь в такт качающимся вагонам, я брел в конец состава. Колеса отбивали монотонный ритм, так же скучно и неинтересно было идти по купейным вагонам. Но вот вагон-ресторан – другое дело! Веселый гам, громкая музычка, подвыпившая пассажирская братия.
– Эй, парень, угости шампанским! – улыбнулась мне пьяная официантка. Я пошел дальше, проигнорировав ее просьбу. Чья-то тяжелая рука легла на мое плечо.
– Девушке нельзя отказывать, ты понял, длинный! – наехал на меня краснорожий бугай.
– Отвянь.
– Поговорим в тамбуре?
– А плакать не будешь?
Мы вышли в тамбур. Он дал мне в морду, но так как я шел на свидание, то мне пришлось увернуться. Я врезал ему по ушам и пошел дальше. Может, надо было прихватить официантку для Кролика! Я изо всех сил старался не думать об Альберте Пайке, но не получалось. Вычислили, обложили, травят со всех сторон! Но как это им удается, этим сволочным слугам Люцифера? Ведь Релтиго – это неведомо где, я даже не уверен, существует ли этот город на самом деле. Они сильны, Избранники Силы, вставшие под знамена Люцифера, а я то думал, что этот старик уже давно на пенсии. Отвлечься, срочно отвлечься!
Плацкарт – вот где по-настоящему весело. В каждом купе – застолье, шутки, смех. Молодежь и старики за одним тесным столиком спорят о жизни. В тамбурах зажимаются парочки. Кто-то пытается раскрутить проводниц, мешая им разносить чай. В тринадцатом вагоне (опять чертова дюжина!) вагоновожатая объявила: “Скоро Троя. Готовимся заранее”, и пассажиры засуетились, собирая вещи. Я прошел еще пару вагонов, и поезд остановился.
– Сколько стоянка? – спросил я мужчину-проводника, нос которого красноречиво свидетельствовал о пристрастии его хозяина к бутылке.
– Пять касаний, – нехотя бросил тот.
Это около семи с половиной минут. Я решил достичь хвоста по свежему воздуху и вышел наружу из душного вагона. Никогда прежде не доводилось бывать в Илионе. Город как город, если, конечно, можно судить о городе по его вокзалу. Вокзал Трои, кстати, был построен в виде коня, что было очень символично. Жители города как бы подчеркивали этим, что теперь им не страшны те, кто выйдет из коня-вокзала. Другими словами – мир, дружба, фестиваль, а кто с мечом к нам придет, тот от меча и …
Возле последнего вагона Престолена мило беседовала с высоким человеком в черном плаще. Я резко повернулся и побежал назад. “Пайк, пайк, пайк-пайк-пайк”, – стучало сердце.
– Эй, Алерто! – заорала мне вдогонку Престолена, называя меня мною же и выдуманным именем. Вот дура набитая! Я нырнул в вагон-ресторан.
– О, ты обидел меня! – вякнула все та же изрядно подвыпившая девчушка-официантка, а ее парень опять загородил мне проход. Не церемонясь, я двинул ему ногой в пах и помчался дальше.
– Ребята! Пайк здесь! – влетев в наше купе выпалил я.
Пока они сообразили что к чему, поезд тронулся. Что же делать?
– Остается только драка, – сказал Винсент Аркольский, вынимая из кармана своего заляпанного вином пиджака кинжал в кожаных ножнах.
– Им нужен я, – обреченно произнес Алексей.
– Идиот, им нужны Реликвии! – сказал я, раскрывая футляр и тупо взирая на гитару.
– Пойдем в атаку или займем оборону? – спросил кролик, разминая маленькие лапки и пытаясь сжать их в кулачки.
– Будем обороняться, – приказал я.
Мы просидели, словно на иголках, до самого Бабилона. Ума выйти раньше у меня не хватило, поэтому с фигурой в черном саване мы столкнулись нос к носу у подножия кучи гравия, уродливо торчащей за путями в противоположной от вокзала стороне.
– Глуми супостата! – закричал Кролик, а Винс занес кинжал.
– Это не Пайк, – опешив и сделав шаг назад, сказал Шевелдин.
– Это Релок, – узнал я брата, хоть и было уже темно.
– Опять ты, Лерон, лезешь туда, куда тебя не просят! – зло выдохнул он, дотрагиваясь до золотой короны, вышитой на его плаще.
– Жезл?
– Угу.
– Даже не думай.
– Мне отступать поздно. Арда меня не простит, да и Колс погиб. Хотя бы ради него я должен попытаться сделать то, о чем мы мечтали вдвоем. Кстати, есть свежие новости о твоей ненаглядной, – сказал Рэлок и нехорошо ухмыльнулся.
– Какие, Рэлок, сто мечей тебе в глотку? – у меня затряслись руки, а ноги стали ватными.
– Она не просто так бросила тебя, у нее была цель. Она получила от нас с Колсом в обмен на информацию о Жезле Мудрости дар временной власти над Измерениями.
– Зачем он ей? – выдавил я слова из пересохшего горла.
– Ты спроси ее сам. А еще спроси, каков в постели ее уродливый дохлый любовник, – ехидно улыбаясь, сказал бледнолицый Рэлок.
– Ты о чем? – в глазах помутнело от бешенства.
– Именно о том, о чем ты подумал. Она изменила тебе, как только смылась из Онноки в другое королевство.
– Головы обоим оторву! – зарычал я.
– Я ей так и сказал.
– Где она?
– Последний раз я видел ее в Солидаре у Неподдела, – склонив набок голову, ответил брат.
– Ладно, это мое личное дело, – попытался взять себя в руки я. – Поговорим о Жезле. Мы – родственники, и мне плевать, что там у вас за проблемы с Ардой. Сейчас важно быстрее добраться до Жезла, а так как наши дороги вновь пересеклись, то я предлагаю тебе соединить наши усилия. Ну, а словечко Арде я за тебя замолвлю, если он что-нибудь пронюхает о твоем предательстве. Кстати, что там случилось с Колсом?
– Его сожрали Тифон и Ехидна, причем ни где-нибудь, а в самом Сумефе, – грустно сказал Рэлок.
Мы с Белым Кроликом дружно присвистнули. Плохи дела, что ни говори! Эти твари уже бродят по реальным Измерениям, как по своим собственным.
– Рэлок, что ты решил?
– Один в поле не воин. Я с тобой, Лерон, – нехотя вымолвил брат.
– Хорошо. Где Жезл?
– В Бабилоне под священной башней в темном подземелье за дверью, на которой начертан закон Моисея, в сундуке с золотым замком.
– Ого! Какие точные координаты! Интересно, откуда все это могла узнать Анжелика?
– Из какой-то книги, найденной ею во дворце Лигреда.
– Так просто? – сказал я и вспомнил, что, она прихватила какой-то том, когда уходила от меня.
Рэлок пожал плечами.
Мы повернули в сторону вокзала. Перепрыгивая рельсы, мы добрались до перрона. Нехорошие идеи насчет Анжелики и ее хахаля возникали в моем мозгу одна за другой, словно грибы после дождя. Я успокаивал себя и тешил той мыслью, что тоже не лыком шит.
– Трахнул Престолену? – спросил я шепотом Рэлока.
– Да. Откуда знаешь?
– Знаю.
Рэлок понимающе улыбнулся и по-товарищески похлопал меня по спине. Если бы в тот момент он что-нибудь сказал, я бы убил его, но Рэлок проявил благоразумие. Боль от потревоженной братом раны под левой лопаткой разлилась по всему телу, целебным бальзамом омывая раны души.
* * *
“Лживая тварь! Врала мне про то, что хочет сама распоряжаться своей жизнью, про то, что устала быть чужой игрушкой, про то, что ни разу не изменила мне, а сама… Вот стерва продуманная, обвела вокруг пальца! Расчетливая сволочь! Недаром я подозревал ее в предательстве. Но какова актриса – нервы, надутые губы, колючие взгляды! Бросила, променяла на другого! Убью обоих! Но зачем ей дар перемещения?” – думал я, пытаясь взломать золотой замок на сундуке с Жезлом Мудрости. Рэлок светил мне электрическим фонарем с подсевшими батарейками, и в его тусклом неверном свете жуткие тени Винса, Гора, Кролика и Алексея плясали первобытные танцы на замшелых стенах погреба.
– Ну?! – еле слышно поторопил меня Рэлок, напоминавший графа Дракулу, готовящегося превратиться в летучую мышь.
– Не получается, – сдавленным голосом произнес я.
– Дай я попробую! – пробасил Шевелдин, за что Кролик укусил его за голень. Винс зажал Алексею широкой ладонью разинувшийся для вопля рот.
– Тише! Вы хотите, чтобы нас накрыл здесь Моисей, когда мы нарушаем одну из десяти заповедей? – шикнул я на друзей, продолжая возиться с замком.
– Это ты хочешь, чтобы он нас здесь застал. Нельзя ли побыстрее, брат? – прошептал мне на ухо Рэлок, царапнув его вампирскими клыками.
У меня ничего не выходило. Времени оставалось в обрез, потому что когда мы взломали дверь с начертанным на ней знаком, сработала сигнализация где-то там, в апартаментах знаменитого пророка. Скоро сюда нагрянут ангелы, и тогда нам не поздоровится. С досады я пнул сундук ногой. Треснула трухлявая доска.
– Давай, ребята! Семи смертям не бывать, а одной не миновать! – заорал во все горло Кролик и бросился трощить дерево. Все последовали его примеру.
На лестнице уже слышались торопливые шаги и хлопанье крыльев слуг Моисея. Адреналин, адреналинчик! Так можно и гипертонию заработать! Я шарил непослушными руками по шершавому дну разбитого ящика, натыкаясь на запястья, ладони, пальцы своих друзей.
– Свети, мать твою, Рэлок!!! – рявкнул я, но батарейки в фонарике окончательно сдохли, и даже то грязно-желтое пятно света, которое было вначале, погасло. – Есть!!! Уходим, ребята, он у меня! – заорал я, нащупав продолговатый металлический холодный предмет и намертво, словно провод под напряжением, схватив его.
– Куда? – закричал Рэлок, разворачивая спираль Тоннеля.
– Со спецэффектами? – спросил Кролик, искривляя пространство подвластного ему виртуального Мира.
– Все равно! – взвизгнул я, увидев первого ангела с белоснежными лебедиными крыльями за спиной и с пляшущими молниями в руках, вбежавшего в подвал.
В огненной вспышке сгорел Тоннель Рэлока. Идиот, мы же в Виртуальной Вселенной, а он пытается пробиться в реальные Измерения, а это без обладания искусственной Силой сделать невозможно! Кролик вырос до размеров слона, уши его, ставшие острыми лезвиями, со свистом рассекали затхлый воздух подземелья, а шерсть превратилась в языки пламени.
– На колени, рабы мои! Я ваш Господь, Великий Кроль! Я един в трех лицах! Кролик-Отец, Кролик-Сын и Святой Кроличий Дух – говорит вам это что-нибудь? – вещал он трубным зычным голосом. Он явно увлекся и решил поучать опешивших ангелов дальше, начав рассказывать им притчу о сисястых и попистых вдовушках, уверовавших в него и ставших впоследствии известными блудницами, которую я прослушал уже раз сто во время нашего переезда из Релтиго в Бабилон.
Ну что же, опять я должен выполнять обязанности “Службы спасения 911”. Я прижал к себе футляр с гитарой и принялся колдовать, выхватывая из эфира необходимые информационные потоки.
Гигабайт за гигабайтом. Какой номер у этой сетевой платы? Листая страницы, я пользуюсь сайтом, взяв в руки колоду, тасую карты. Текущая конфигурация оборудования позволяет алгоритму виртуальной Силы создать графическую станцию, повинующуюся ритму моего сердца. Приправив ее изрядной порцией текилы и перца, я леплю песочные замки. Жжет. Я весь в киселе и манке. Это эпатаж высокой моды. Редактор ведет путями свободы, ломая замки и коды, хранившие Камелот от посторонних долгие годы. Шаг. Я – маг, трепещите, народы! Вот и Врата. Они пылают. Скрипят петли, собаки лают. Нажатие вправо (только у меня на это есть право) – и вот сквозь дыру ворот ввожу за собою свой взвод в последний оплот. Здравствуй, Камелот!
– Прыг-скок – новый Мирок! – объявил Белый Кролик, принявший свой обычный вид, задрав голову и рассматривая высоченные стены Артуровского замка.
Меня же больше интересовал Жезл Мудрости, чем виртуальная проекция места, которое когда-то облюбовали некоторые из детей Саммаэля и Лилит. Все они – Мерлин, Артур, Моргана, Гиневра, Кедри – были для меня чем-то вроде сказки, Жезл же являлся реальностью. Не обращая внимания на восхищенное перешептывание моих друзей, попавших в легендарный Камелот, я отложил в сторону футляр с гитарой, которые почему-то не превратились в ножны и меч, и занялся изучением Жезла. Если Раковина – символ женского начала, то Жезл – символ мужского. Он был похож на никелированную трубу, на обыкновенную блестящую трубу. Я заглянул в нее. В Жезле был спрятан какой-то документ, свернутый рулончиком. Я выковырял его изнутри указательным пальцем и развернул бумагу. Ко мне подошел Рэлок.
– Дерьмо собачье! – сказал я и добавил еще парочку слов покрепче. Этот “секретный” документ был ни чем иным, как письмом от Анжелики.
“Привет, Рэлок!” – прочел я.
– Это тебе от Анжелики, – буркнул я, подавая ему послание.
– Да ладно, чего уж там, читай вслух.
– Хорошо. “Ты уж прости, что так получилось с Колсом, но поверь, что моей вины в том, что произошло, нет. Я не знаю, откуда взялось то ужасное чудовище, которое сожрало его, клянусь своей красотой и молодостью”.
– Ха, если когда-нибудь кто-то из нас увидит Анжелочку, то вряд ли ее узнает, так как она наверняка уже превратилась в уродливую старушенцию! – съязвил по поводу ее клятвы Рэлок.
– Она не убивала Колса и не насылала на него Тифона и Ехидну, запомни! – зло бросил я Рэлоку, и он опустил глаза, смутившись. Я продолжил чтение письма: – “Вина моя заключается в другом. Я обманула вас, сказав, что Жезл Мудрости хранится в Бабилоне. Если честно, то я не знаю, где он спрятан. Просто как-то случайно я подслушала ваш с Колсом разговор о том, как надоело вам все время быть на побегушках у Арды, как хочется вам выбраться из-под ига его железной воли. Ваши слова о том, что нельзя постоянно прятаться в чьей-либо тени, о том, что нельзя всю жизнь быть на втором плане, были понятны мне, так как я находилась в ситуации, похожей на вашу. Лерон не понимал меня, пользовался, словно игрушкой, а я должна была выполнять все его прихоти. Нет, я не хотела быть первой. Я хотела равноправия”.
– Феминизм входит в моду. И это дурная мода, – перебил меня Кролик.
– “Вы искали способ сравняться с Ардой, а я уже давно хотела доказать этому бестолковому Лерону, этому кретину, этому …” Кхм, ну тут не интересно. Ага, вот, – сказал я и продолжил чтение, пропустив то место, в котором Анжела поливала грязью и поносила меня: – “… доказать, что я тоже на кое-что способна, что никогда не смирюсь с ролью светской дамы, а уж тем более – домохозяйки. Хотеть-то хотела, но не знала, как это сделать. Во дворце Лигреда же все начали болтать о каких-то Утерянных Реликвиях, и тогда я решила обмануть вас с Колсом, чтобы заполучить хоть ненадолго дар власти над Измерениями. И я начала свою игру, придумав историю про древнюю книгу, якобы случайно найденную мною в библиотеке Лигреда. Вы поверили, так как вам хотелось верить в то, что ваша мечта осуществима. Дальше ты знаешь.
Нет никакой древней книги, а про Бабилон и сундук в подвале я прочитала в одной дешевой фэнтезийной брошюрке. Извини, Рэлок, но постарайся меня понять. Я хотела ощутить вкус свободы, почувствовать то, что чувствуют Дети Силы, прыгая из Измерения в Измерение, потому и просила вас с Колсом подарить мне малую толику Силы. Я поступила некрасиво, налгав про Жезл, но, думаю, ты простишь меня.
Рэлок, если ты встретишь Лерона, то не рассказывай ему, пожалуйста о том…” – я прервал чтение письма и спросил Рэлока: – Можно дальше я буду читать про себя?
– Конечно, о чем речь, – сразу же согласился Рэлок.
Я уткнулся в листок бумаги, исписанный красивым женским почерком: “… о том, что видел меня вместе с тем парнем, Зимцо Кублоилом, ведь не смотря ни на что я по-прежнему Лерона очень сильно люблю. Думаю, что и он меня любит и простит, когда я вернусь к нему, а это обязательно произойдет. Если же я ошибаюсь в нем, то значит на роду написано мне быть несчастливой. До свидание, Рэлок, и еще раз извини. Анжелика.” Давай, сучка, возвращайся скорее, я устрою тебе теплый прием! Будешь крокодильими слезами рыдать, так как ждет тебя хорошая порка, девочка моя! Свободы она захотела, равноправия! Будешь, дрянь, драить на кухне посуду и стирать носки всем придворным Онноки! Зимцо Кублоил – это ж надо! Пусть не ждет от меня прощения эта простолюдинка, эта Золушка, крестьянка, потаскуха, чума болотная! Чуня, чмо, чуханка!
– Лерон, выбрось трубу, – спокойным голосом сказал Рэлок, грустно улыбаясь.
Я очнулся.
– Я этого так не оставлю! – заявил я, со злостью швыряя трубу в облезлую дворнягу. Письмо я спрятал в карман. Ха, вещественное доказательство!
– А я прощаю ее.
– Ты рехнулся?!
– Не суди, да не судим будешь. Я понимаю ее, так как знаю, что такое второстепенная роль и тень, отбрасываемая сильной личностью на других. Она не поленилась и не побоялась пролететь сквозь Тоннель, не взирая на свой малый опыт в этом деле, только для того, чтобы спрятать в сундуке письмо, в котором извинилась за свою ложь. Колс погиб, его не вернешь, а моя мечта добыть Жезл и, тем самым, заработать уважение Арды – рухнула. Я прощаю ее, Лерон.
– За второстепенные роли “Оскаров” тоже, кстати, дают, – попытался я что-то доказать скорее всего даже не Рэлоку, а самому себе. Рэлок на это лишь горько усмехнулся и махнул рукой.
– Где же настоящий Жезл? – спросил Гор Йовирк.
Я пожал плечами.
– Миры сливаются, искусственное становится естественным, виртуальное – реальным – вот чего не поняли вы, друзяки мои! – вмешался в разговор Кролик. – Как, по-вашему, Анжелика проникла в Бабилон, ненастоящий до последней песчинки, и притащила в него настоящие железо и бумагу? Как удалось Рэлоку создать в моей Вселенной Тоннель, пусть даже на мгновение? А Тифон и Ехидна в Сумефе?
– Ну и что? – сказал Шевелдин, почесывая затылок и шмыгая носом.
– Как что, братишка?! Пойми, кореш, что именно теперь и начнется настоящая война, – пояснил недотепе Кролик.
– Почему? – продолжал гнуть свое Алексей.
Кролик подкатил глазки-бусинки и четко и с расстановкой произнес:
– Потому что Люцифер хочет захватить власть в вашей Вселенной, Тифон и Ехидна – в обеих, а мы этого не хотим. Кроме того, есть еще группа лиц, цели которых пока не ясны, но в сторонке, как те девчонки, они стоять не будут.
– И что же будет теперь? – задал вопрос Винсент.
Все открыли рты. Действительно, что нам предпринять? До сих пор враг играл с переменным успехом на наших потаенных желаниях, скрытых мыслях, на чувствах, сталкивая друг с другом, но редко вступая в схватку непосредственно. Теперь же, когда мы преодолели многие неприятности, устояли против зловредных козней неприятеля, заново сплотились в дружную команду, мы оказались в тупике. Драки, как таковой, не намечалось, а опытных стратегов среди нас не было. Тактика ведения боя на мечах – это мое, но ведь и меча-то у меня нет! Я посмотрел на футляр. Что мне делать? Чародей с гитарой, блин.
И вдруг…
«Ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч», – пронеслось в моей голове. Ого! «Ветерок, что ли?» – подумал я. «Да, это я». «Ты пришел помочь нам?». «За соответствующую плату я переброшу тебя к твоей матери, которая уже вплотную подобралась к Жезлу Мудрости». «И какова же цена?» «Всего ничего – двадцать две сотни рубинов из твоей личной коллекции, плюс трижды по столько же изумрудов, плюс еще пятьдесят сотен бриллиантов за твоих друзей». «Это грабеж». «Как знаешь». «По рукам. Только скажи, Ветерок, кого ты боишься?». «Сам скоро узнаешь». «А если скоро узнаю, то какой смысл скрывать?». «Логично. Из зовут Соглядатаи. Но не они главные охотники». «А кто? Энергетические Драконы? Тифон и Ехидна? Ашви-Трад и Льюис Кэрролл?». «Глупец, ты до сих пор ничего не понял? Ничего, близок час Последнего Противостояния. Готов к встрече с мамой?». «Готов». «Камни я уже изъял, так что ты не волнуйся, мы в расчете. Поехали!». «Ты больше ничего мне не скажешь?». «Спасибо за Толсона».
Сливаясь в сплошные разноцветные полосы, понеслись мимо Миры. Они были одним Миром, улетающим из Мироздания в некое какое-то кое-что, режущее, словно раскаленный нож масло, все то, во что я верил. Я верил в многомерность бытия, но оно оказалось плоским. Я верил в существование законов времени и пространства, но там, где Вселенные покоятся на спинах трех китов, не было никаких законов. Я верил в то, что Хаос не так близок к нам, а он был в нас самих с самого начала. Миры слиплись во Вселенные – в Мироздание, Мироздание развалилось на Измерения. Кто-то двупалой рукой сгреб Измерения в кучу и создал новое Мироздание уплывающее в обратном направлении. Оно выворачивалось наизнанку, пожирая само себя. Сила стала Антисилой и наоборот, а потом снова наоборот. Мозг отказывался воспринимать подобные метаморфозы, но это было так. Что за сверхъестественная власть заставляла слаживаться, словно мозаика, молекулы в Миры и вновь расщепляла их? Казалось, что Вселенные, будто матрешки, выскакивают одна из одной, что Измерения раздвигаются, как телескопические антенны, не имеющие ни начала, ни конца. Соглядатаи. Толсон. О чем это не хотел рассказывать мне Ветерок? О том, что бесконечность, замкнутая сама в себе, и является ответом на терзавшие многие поколения вопросы о строении Мироздания? О том, что один Мир может быть целой Вселенной, а Вселенная – всего лишь Измерением? Но кто-то же должен был придумать все это и не позволять этой махине рассыпаться, к чему она явно стремилась! Тоннели, Стримеры, Врата – все было ерундой по сравнению с теми способами перемещения в плоскости разграфленного нетвердой рукой листа Космоса, которые открылись мне. Я понял, что помимо людей, Детей, Избранников Силы, Стихий, Энергетических Драконов, Ашви-Трада и Льюиса Кэрролла есть еще более великие существа в Хаосе, сложенном из кубиков Порядка, и что над этими существами есть другие, а над теми – третьи, и так до бесконечности. Как жить дальше, зная эту страшную тайну? А может это и не тайна вовсе, а Откровение Избранному? Сумасшедшее смещение замедлялось и, наконец, разноцветные полосы распались на желтое солнце, зеленые деревья, синюю реку и черную землю.
– Вы это видели? – заорал я, когда рядом со мною оказались мои друзья.
– В “Икарусе” не ездил никогда, что ли? – удивился Шевелдин.
– В каком “Икарусе”, болван! Это же простая пересылка данных с одного условного жесткого диска на другой! – возмутился Белый Кролик.
– Лично я прибыл сюда на фотонной ракете, – вполне серьезно заявил Винсент Аркольский.
– А я – на рогатом демоне, – сказал Гор Йорвирк.
Черт, неужели они ничего не видели? Может у меня поехала крыша, и я блуждаю в собственном подсознании, а все происходящее со мною – сугубо субъективно, все мои похождения и приключения – плод моего воображения или даже не моего? Может какой-то горе-писака вверг меня в пучину этих странных событий, начав свое произведение со слов “Я вернулся”? Может пока он спит, ест и занимается своими делами, меня и вовсе не существует, а появляюсь я только тогда, когда он берет ручку, бумагу и садится за письменный стол? Эй, ты, там! Где бы ты ни был, допиши, наконец, свой дебильный роман до конца, или, клянусь, я найду способ до тебя добраться!
– Лерон?! Здравствуй, сынок! Какими судьбами?
– Привет, ма. Привет, Андрей. Привет, Алида. Твой приятель Ветерок помог, – ляпнул я.
– Лерон, что ты делаешь? Я же предупреждала тебя!
– Насчет чего?
– Насчет конспирации.
– Плевать. Пусть его уничтожат эти таинственные Соглядатаи. Пусть померяются силами и с нами.
Только сейчас я обратил внимание на то, что поперек спин коней, которых вывели под уздцы из леса к реке мать и Андрей, были перекинуты два увесистых свертка.
– А что это за свертки, ма?
– Это пленники. Они пытались отобрать у меня Жезл, идиоты, – улыбнулась Королева Тьмы, показывая ослепительно черные зубы из жемчуга. Опять сменила весь комплект!
– Вы добыли Жезл?! – задыхаясь от радости, воскликнул я.
– Ну да. Мы разделились с Алидой и Андреем, и мне повезло больше, чем им. Я нашла Жезл и спасла его от воров, спрятав грабителей в мешок воров. Затем я встретилась с внуками в условном месте. Мы направляемся в Онноку.
– А что мы разве в Сумефе?
– В Суумефе, как это ни странно. Оказывается, здесь он и хранился.
– Ой, не нравится мне все это, ой, не нравится! Слишком все легко, слишком все быстро, слишком все близко! – запричитал вдруг Белый Кролик, но, увидев Алиду, обрадовался: – Привет, Алиска! Как дела? Еще не родила?
Со стороны реки повеяло дерьмом. Вонючий ветер распространял запах тухлых яиц и грязных носков. Над нами начали кружиться мрачные тяжелые тучи. Рэлок побледнел. Я заметил это, хоть лицо его никогда и не отличалось румянцем. А еще задергались свертки на конях, и один из них приглушенным, но тем не менее до боли знакомым женским голосом завизжал:
– Это многоголовое чудовище и полуженщина-полузмея, которые сожрали Колса! Развяжите мешки!
– Анжела?! – я подбежал к баулу и развязал тесемки. На траву, вывалившись из мешка, упала Анжелика Орлова. – Анжелочка?! Анжелика?! Радость моя! Где ж тебя носило? Ты в порядке? Ты не ранена? Ну, дай, дай я тебя поцелую! Солнышко мое, как же я скучал за тобой! Ну, не плачь, не плачь. Мы снова вместе, я люблю тебя, красавица моя, радость моя, ненаглядная!
Я покрывал ее лицо, руки поцелуями, как сумасшедший. Вот тебе и выпорол. Вот тебе и убил. Вот тебе и голову оторвал. И вовсе она не дрянь, не стерва, не гадость и не сволочь, а моя милая и нежная кошечка! Матери по какой-то случайности не доводилось увидеть мою Анжелу раньше, и сейчас она смотрела на нее, презрительно поджав губы. Рэлок старался спрятать улыбку, а остальные просто нагло пялились на нас.
– Тифон и Ехидна! – истошно закричал вдруг Белый Кролик и добавил: – К бою – товсь! Боевыми, прицел, азимут. Пли!
И тут появился Альберт Пайк. И тут появился Люцифер. И тут появились его легионы. А за рекой непрерывно перетекали друг в друга Тифон и его жена, пузырясь и отливая прозрачным серебром. Не удивлюсь, если кто-то из нас наклал в штаны. Кто-то еще, кроме меня. Зловоние усилилось. Помогите!
– Освободите Зимцо Кублоила! – рыдала Анжелика, судорожно прижимаясь ко мне.
– Зимцо Кублоила? – я почувствовал укол ревности, не смотря на то, что момент был неподходящим. – Скажи, у тебя с ним что-то было?
– Нет, конечно, – невинно блымая ресницами, сказала Анжела.
Я ей верил до тех пор, пока Гор не разрезал второй мешок. Когда же плешивый беззубый уродец спрыгнул на землю, сбил парня с ног, схватив его меч, отыскал взглядом Анжелику, прильнувшую ко мне и бросился к нам, размахивая клинком, я слегка засомневался в ее верности. А с чего бы это он меня так возненавидел, а?