– Йу-ху!!! – подпрыгнул он от радости. – Покуда сорились два орла, их добычу лиса унесла!
Он поцеловал ракушку и аккуратно положил ее во внутренний карман фрака, затем шальными глазами осмотрел погром, уничтоживший заведение Ножа.
– Вылазь, вылазь, дружище Винсент! Я тебя заметил. Славно повеселились, не правда ли, братело? Марихуаны случайно нет? Плохо! Ну, да ладно, я помню, как ты когда-то выручил меня с травой, поэтому ты отправишься со мною прочь из этого гибнущего Мира. Я спасу тебя кент. Вперед!
(По материалам газеты «Седловские Ведомости». Рассказ неизвестного автора «Разборки в «Перламутровой Раковине»).
Глава III. Об играх, игроках, фишках и картах
– Ну, подумай, дорогая, куда ты пойдешь? Ты никого не знаешь в Сумефе, кроме меня и моих родственничков, у тебя нет ни гроша, к тому же надвигается зима, – пытался я вразумить Анжелику, которая с надутыми губами распихивала по чемоданам платья, юбки, блузы и другие вещи, нажитые ею за время совместной жизни со мной.
Она бросила на меня взгляд, полный презрения, отшвырнула в сторону потертый вязаный свитер и продолжила упаковывать багаж. Вот дрянь такая! И это после всего того, что я для нее сделал! Да любая бабенка только и мечтает о богатом мужике, ведущем полную приключений жизнь, а я был не просто мужиком, а бессмертным принцем Черных Барханов, могущественным чародеем и супергероем.
Чего им всем надо? Смылся Винс, мотивируя свой побег тем, что ему опостылела сумбурная и суетная жизнь Детей Силы. Анжела превратилась в истеричку, в подколодную змею и в стерву одновременно и хочет последовать примеру Винса. Алексей медленно, но верно превращается в алкоголика и растлителя малолетних. А ведь я им ни в чем не отказывал. Нужны бабки? Пожалуйста, сколько угодно! Шмотки? Берите любые! Жратва? Самая разнообразная, самая дорогая, экологически чистая, наивкуснейшая! Зрелищ? Какие душе угодно, начиная со стриптиза и заканчивая спектаклями самых известных режиссеров по произведениям самых знаменитых драматургов с самыми высокооплачиваемыми актерами! Я, конечно, понимаю, что за деньги не купишь любовь и дружбу, но неужели Анжелике не хватало моего внимания, неужели я был плохим любовником и неинтересным в общении, неужели я был неискренним другом, черствым, как сухарь, глухим и слепым к чужим проблемам? Я же старался изо всех сил, хотел, чтобы всем было хорошо, чтобы мои друзья не испытывали нужды ни в чем! Ну, вот, опять я все перевел на деньги. Может, действительно, в них причина того, что между мною и моими друзьями пролегла пропасть непонимания?
– Анжела, девочка моя, одумайся, – уже умолял я неистово набивающую одеждой сумки хрупкую брюнеточку.
– Отвали! – бросила она, ни на секунду не отрываясь от своего занятия.
А может и Винс, и Анжела, и Алексей просто устали оттого, что им постоянно приходится находиться в тени моего величия, может мое присутствие заставляет их задуматься о собственной свободе и о смысле жизни? Не исключено.
– Малыш, ну давай поговорим. Присядь, пожалуйста.
– Лерон, мне надоели пьянки, разгул и чрезмерная роскошь, окружающая меня повсюду! Мне надоело быть твоей игрушкой, выполнять все твои прихоти! – она нервно комкала пеньюар из флера. – Я хочу отдохнуть от всего этого, найти уголок дикой природы, уединиться и наслаждаться одиночеством. Я хочу сама распоряжаться собой.
– Ах, значит так?! – вспылил я, вскакивая с колен. – Какого дьявола тогда ты набиваешь баулы всем этим барахлом? Если хочешь уйти – убирайся, но в одном лишь драном крестьянском платьице, в котором ты появилась в Сумефе! Тебе надоело богатство? Не получишь и миллиграмма золота! Вон из моей комнаты! Ты возомнила себя королевой, хозяйкой жизни? Я развею твои грезы! Пошла прочь!
Ого, вот это я дал! Ничего, пусть знает наших. Сейчас зарыдает и начнет просить прощения, уж я-то знаю баб.
– Ты, наверное, думаешь, что сейчас я зарыдаю и буду просить прощения? Ты глубоко заблуждаешься, Лерон! Я вообще уйду отсюда голой! – нетвердым голосом произнесла Анжелика, нехорошо прищурив глаза.
– С тебя станется.
– Ты мне не веришь?
– Не сомневаюсь в твоих словах ни капли. Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло, кстати.
– О чем это ты шепчешь? Ты думаешь, что у меня кто-то есть? Да я ни разу не изменила тебе с тех пор, как мы вместе, в отличие от тебя, бабник!
– Расскажи кому-нибудь другому!
– Я ненавижу тебя, Лерон! – Анжелика с повышенных тонов перешла на крик.
– Какая обескураживающая откровенность! Думаешь, гадость, я не знал этого?!
– Ты назвал меня гадостью? Да как ты посмел, засранец!
– Кто я? Засранец? Это ты засранка, вонючая корова!
– Импотент!
– Отвратительная толстая фригидная старуха!
– Ну, все! Прощай! – шмыгая носом и пряча увлажнившиеся глаза, пропищала Анжела и, схватив какую-то толстую книгу, выскочила из комнаты, сильно хлопнув дверьми.
– Скатертью дорога! – бодро швырнул я ей вдогонку, но на самом деле чувствовал себя прескверно. На душе скреблись кошки.
Я распахнул бар, достал бутылку шотландского виски и хрустальный бокал, плюхнулся на диван и, наполнив емкость горячительной жидкостью до краев, влил в себя живительную влагу. Спустя пару секунд я повторил эту лечебную процедуру, а потом еще и еще. Закурил. Да ну ее! Можно подумать, что она единственная и неповторимая. Герцогиня Свейла Брюнкорская давно пытается заманить меня в постель, а графиня Амалия Криотская готова отдаться по первому моему зову. Так почему же я горюю за этой зачуханной простолюдинкой, когда я пользуюсь успехом у светских дам различных Измерений, с юных лет обученных изысканным манерам и всем премудростям любви?
Я подлил себе виски. Порою мне кажется, что спирт придумали Дети Силы, ведь если разобраться, то все они – пьяницы и алкоголики. И я в том числе. Чуть что – и мы сразу хватаемся за стакан. Нам весело – мы пьем, грустно – не отказываемся от рюмки-другой, скучно – организовываем застолье, не ладятся дела – пару стаканчиков не помешают. Интересно, сколько литровых бутылок я опорожнил за всю свою долгую жизнь? Зачем мы пьем? Чтобы забыться, уйти от проблем, не вспоминать о делах, чтобы повысить настроение и оживить разговор, преодолеть стыд и стеснение, побороть комплексы и фобии, чтобы лучше спалось, чтобы смотреть на мир сквозь розовые очки, чтобы не быть белой вороной в компании, чтобы превратиться в бесшабашного удальца, чтобы не болела голова и душа и просто потому, что хочется. Наркотики, конечно, тоже занимают не последнее место в списке наших грехов, но алкоголь все же как-то нам ближе. Впрочем, не одни мы такие. Все вокруг пьют водку, даже когда мы не пьем. Когда же пьем мы, то все по-прежнему продолжают поглощать спиртные напитки, хотя четко усвоили, что водка – это яд для души и тела. Но самое страшное это то, что мы никак не можем преодолеть этого болезненного влечения.
Раздался стук в дверь. Ха, вернулась красавица!
– Открыто! – пуская от радости слюни, пролепетал я непослушным языком.
Вошел Курт Ирвинг, и я издал вздох разочарования. Жестом я пригласил его к импровизированному столу, а сам, пока он располагался, добрался до бара, держась за стены, и достал для него стакан. Сейчас проверю свою теорию о родственниках-алкоголиках. Сейчас, сейчас!
– Я не буду пить, Лерон, – сказал Курт, отодвигая от себя наполненный виски стаканчик. Вот тебе раз! Теория, разрабатываемая в течение получаса, потерпела полное фиаско. А, все равно он алкаш!
– Что же ты тогда хочешь от меня? – еле выговорил я, готовый к тому, чтобы начать плакаться Курту в жилетку.
– Я зашел попрощаться.
– И ты, Брут?!
Курт не понял шутки и, пожав плечами, продолжил:
– Помнишь, Лерон, когда мы были на Род-Ходре, Королева Тьмы сказала, что я имею право окунуться в Источник Силы? Лерон, я хочу стать одним из вас не только по крови, но и по могуществу. Мегара предупредила меня, что окунаться в Источник в столь зрелом возрасте опасно, но я хочу рискнуть. Мне просто надоело постоянно быть на вторых ролях.
– Тебе тоже? Вы все с ума посходили, что ли? Вам что, чего-то не хватает, плохо живется? Я не понимаю, чего вам всем надо, ведь у вас есть все, буквально все! – не выдержал я и попытался подняться, перевернув при этом маленький эбеновый столик.
Курт опять ничего не понял.
– Вали, вали! Все валите к чертям собачьим! – вопил я, размахивая руками.
– Ты пьян, как скотина, Лерон, – попытался урезонить меня зеленоглазый гигант.
– Зато вы все всегда трезво мыслите и рассуждаете. Задним умом. Задним местом. Все, я хочу спать.
– Ну, счастливо. Надеюсь, еще увидимся, – сказал Курт, вставая со стула.
– Чтоб только имя твое вернулось, – крикнул я ему в спину и, упав на атласные подушки, громко захрапел.
* * *
Мы сидели в библиотеке на огромном бархатном диване. Я листал красочно и богато иллюстрированный альбом “Уфон. Сексуальная революция глазами художников”, а Лигред, Арда и Мегара играли в около века назад модифицированную Снеруолом Хиком “Эпоху фиктивных венценосцев”.
– Лерон, я вошел на Второй Ярус. Можешь вступить в следующем круге в качестве Юродивого Регента, – сосредоточенно тасуя Седьмой Набор, предложил Арда.
– Курам насмех. Лерон, подожди еще несколько секунд, когда я благодаря своему светлому уму займу еще один Дом. Тогда ты сразу станешь Печальным Консортом при Хитроумной Императрице, – с гордо задратым подбородком сказал Лигред, бросая на Арду надменные взгляды.
– Как ты смотришь на то, чтобы занять место Монаха-Изувера через кон в моей Армии Мерзавцев? Процент от добычи обещаю не ниже тридцати пяти, – продолжила торговлю мама, расправляя затекшие плечи.
– Ма, ну так же нечестно! – взмолился Лигред, жадно глядя на Большой Прикуп.
– Пост Отрешенного Мудреца и двадцать пять процентов, – наморщив лоб произнес Арда.
– Лерон, тебя устроит Великолепный Садист с тройным окладом? – явно заискивая, промурлыкала Мегара.
– Вот и сэкономил жетоны! Черт дери, Лерон, тебя и всю твою родню! Беру тебя Венценосцем-Партнером, – чуть ли не плача, проскулил Лигред.
– По рукам, – поспешно выкрикнул я и отбросил альбом с весьма занимательными картинками в сторону. Это было очень трудно сделать, но я утешил себя той мыслью, что книга никуда не денется, а вот вступить в “Эпоху” сразу же в качестве одного из Венценосцев удается очень редко.
– Ну и подонок же ты, Лигред, – потух Арда.
– Сдавай, сдавай, – с лицом победителя сказал Лигред, загребая Большой Прикуп. Мне, соответственно, достался Малый.
– Вот дерьмо, мешок, набитый говном! – выругалась Мегара, подняв матовый колпачок, под которым были спрятаны кости.
– Ха! “Скелет”, “Покойник” и “Блудница”! – оживился Арда и с надеждой развернул веером свои карты.
– Огонь в Третьем Доме, – робко вымолвил я, взглянув на свои.
Лигред радостно закивал и добавил в кучу разноцветных жетонов, возвышающуюся у трехъярусного игрового поля, десять позолоченных кругляшков. Арда насупил брови, а Мегара пробубнила под нос что-то насчет половых связей Морвиды, матери Лигреда. Меня она обозвала ублюдком. Затем Арда и она кинули в банк по десять “солнышек”. Лигред выдал мне пятьдесят серебристых жетонов, вскрыл карты, передвинул свою фишку на Третий Ярус и уставился на наших соперников. Мама, зло шлепнула своими картами об стол и бросила в банк еще пять “солнышек”. Арда пасанул и убрал фишку, выполненную в виде человечка с красными волосами, из Третьего Дома. Я показал всем свои карты и сразу поднялся на Второй Ярус. Вот это прет! Я положил в банк все свои “блюдца”, а затем забрал оттуда двадцать “солнышек”. Лигред нервно потер вспотевшими руками:
– Так, я сдаю. Где Пятый Набор?
– Давайте прервемся. Перекурим, – скорчив кислую рожу, предложил Арда.
– Неее! Карта идет пять минут! – запротестовал Лигред, но мама поддержала Арду, и нам ничего не оставалось, как достать сигареты и зажигалки. Вскоре под высоким лепным потолком библиотеки вились сизые ленты табачного дыма.
– Как продвигается расшифровка документов Саммаэля? – спросил я сияющего Лигреда, разглядывающего доставшуюся ему Неутомимую Проститутку. Не так сильно интересовали меня “Журнал” и “Отчеты”, просто я хотел отвлечь Арду от мрачных мыслей.
– А? А, ты про это. Дело идет, раз взялся за него великий ученый Лигред! После уже знакомого вам уже отрывка о высадке на Хадесе, который писала Лилит, так как Саммаэль впал в отчаяние, узнав о в корне отличающейся от строения его родной Вселенной структуре нового Мира, после беглого описания техники, и огромных познаний, благодаря которым удалось выжить в Хаосе Времен посланцам далекой цивилизации, после скучного рассказа Саммаэля о том, как плодились и размножались его дети, подробной их родословной и после неинтересной летописи о войне со Стихиями начинается самый смак – повествование о создании Источника.
– И ты молчал?! – встрепенулся Арда, мгновенно переставший насвистывать какой-то мрачный гимн.
– Я только приступил к работе над этой частью, – гордо произнес Виртуальный Король.
Мы докурили, но про игру, к величайшему моему сожалению, никто и не вспомнил. Даже Лигред.
– Я представляю, что пришлось испытать Саммаэлю и Лилит, когда они, начав исследовать прилегающие к Первому Измерения, поняли, что, в отличие от их Вселенной, в новой пространство строго определено, и путешествовать можно только сквозь реки изменяющегося времени. Смекнув, что Мир здесь один, а Измерения существуют лишь благодаря времени, которое течет вперед, назад и во все другие стороны с разными скоростями, а кое-где вообще стоит на месте, они и назвали эту Вселенную Хаосом Времен, – задумчиво сказал Арда, закуривая новую сигарету.
– А мы все твердим: “Миры, миры”. Какие, блин, Миры, когда правильно говорить: “Измерения”! – возмутился Лигред, блестя глазами и явно восторгаясь своими словами.
– Понимаешь ли, дорогой племянник, это традиция, – пояснила Королева Тьмы.
– Фигня это. Пережитки прошлого. Реликт. Рудимент. Нам инспирировали это название.
– Ну, умный, умный, мы знаем. Но неужели до тебя не доходит, что назвать Измерения Мирами им было удобнее, и что за много веков к этому названию все привыкли? – вразумил Лигреда Арда. – Когда ты планируешь закончить перевод части хроник Саммаэля, касающейся Источника?
– Как только – так сразу дам тебе, – пожал плечами Лигред. – Меня пугает другое.
– Что, опять моя рожа? – Арда нахмурил брови и привстал.
– Ну, это тоже, конечно, но не так, как заседающий на Олимпе Синклит, в составе которого Зевс, Ра, Индра, Один, Сварог и другие небезызвестные вам личности принимают мудрые решения.
– И что же у них на повестке дня? – включилась в разговор Мегара.
Ну, вот и все. Играть сегодня мы больше не будем, а ведь я так лихо начал!
– Мои электронные шпионы, являющиеся основой моей магии, доложили, что вся эта разношерстная братия, что эти так называемые отцы богов обсуждают судьбу Утерянных Реликвий.
– Да, но… – попытался вмешаться я, но мне не позволили.
– Им плевать, что Кольцо, Глаз, Ожерелье и Трон у нас. Они хотят отобрать все это, а заодно разыскать Меч, Жезл и Раковину. А знаете, кто председательствует на этом собрании? Нет? Сам Люцифер! А догадываетесь, кто служит при нем адъютантом? Тоже нет? Альберт Пайк!!!
Мне стало плохо. “Мы еще встретимся, но тогда мы будем драться на равных”, – пообещал когда-то мне и Лигреду автор сатанинской Библии, но мы отмахнулись от него, как от назойливой мухи, не воспринимая всерьез. Теперь же с ним нельзя было не считаться: Альберт Пайк – слуга Люцифера и крутится среди Избранников Силы, возомнивших себя богами! Желудок сжался. Только бы не блевануть!
– Именно этот факт испугал тебя, Лигред? – выдавил я из себя через силу.
– Угу.
– Мальчики, вы что, с ума сошли? Вы не одни, у вас уйма сочувствующих, сподвижников и друзей, а вы распускаете нюни! Что может сделать горстка позабытых всеми богов с армией Детей Силы, Живущих-В-Тумане, Дочерей Стихий, Виртуальных Королей и людей? Выше нос, мы не отдадим им наши Реликвии! А недостающие нам поможет добыть друг, о котором мы с Ардой рассказали вам в прошлый раз, – успокоила меня и Лигреда Королева Тьмы. Не знаю, что чувствовал Лигред, но меня ее слова повергли в еще большее уныние.
– Друзей говоришь? Сподвижников? Соратников? К черту! Они все предали меня, бросили, оставили, покинули!
– Тише, тише, сынок, не плач, – сказал Арда, подражая голосу матери.
– Заткнись, Арда! – осекла его Мегара. – Ну, Лерон, давай, излей душу, не держи всю накопившуюся грязь в себе.
– Когда Лжескворт в Подлунном Мире наступал мне на пятки, я был совершенно одинок. Но затем, как подарки судьбы, появились Винс, Курт, а позже, на Земле, – Анжела и Алексей. Они были со мной, когда моя жизнь была в опасности, когда тонул корабль моего существования, но тогда они не побежали, словно крысы. Они рисковали ради меня, они позабыли про свои личные дела и проблемы. Почему же теперь, когда все в порядке, когда мои враги повержены, они покидают меня? Сначала Винс, теперь Анжела и Курт, на подходе Алексей. Я не удивлюсь, если через пару недель я вновь останусь один, – так причитал я, упиваясь своим красноречием.
– Подумай, Лерон, вспомни, как были втянуты твои друзья в наши разборки, и ты поймешь, что столько случайных совпадений не бывает. Их ввели в игру, словно фишки, кто-то очень могущественный так спланировал твою и их судьбы, чтобы вы встретились и вели совместную борьбу против какой-то другой силы, против другого игрока, тоже пытающегося переплести ваши жизни, но уже по-своему. Судя по всему, эти игроки – старик и Ашви-Трад. Не кажется тебе, Лерон, что тот факт, что друзья оставляют тебя именно сейчас, может означать только одно – игра закончена и фишки убирают с поля? – сказала Мегара, и я вдруг почувствовал, что она настоящая мать своих детей.
– Спасибо, ма, – я попытался улыбнуться.
– На здоровье, – Арда пригладил ладонью свою огненную шевелюру. Сверкнув желтыми зрачками, он продолжил: – Ну, а что там у нас слышно новенького насчет Тифона, Элизиума, Всадников Судьбы и Ашви-Трада?
– Тифон и Ехидна по-прежнему беснуются на границе искусственной и реальной Вселенных, а Элизиум и не пытается проявить разумность. Про Всадников и Ашви-Трада ничего никто не знает. Где они, куда пропали, чего выжидают? – почесывая затылок, протянул Лигред.
– А может, нет у Элизиума никакого интеллекта? – предложил я.
– Может, хотя я был уверен в его разумности.
– А мне непонятно поведение Всадников Судьбы. Раньше, стоило в каком-нибудь Измерении появиться буке или бабаю, они колотили такие понты, словно внезапно все женщины Вселенной стали девственницами, посылали в бой зазевавшихся или провинившихся Детей Силы, что-то бормоча в свои дурацкие бороды о Светлых и Темных Измерениях, хотя большинству было плевать на это разделение. Вот и наш великолепный Лерон попадался на их удочку не один раз, веря в побасенку про Светлые и Темные Миры, – рассуждал Арда.
– Не говори “Миры”! – оборвал его Лигред, но Арда показал ему дулю.
– Ну, про доверчивость Лерона мы поговорим как-нибудь отдельно. Ха, это ж надо – Общество Тайны Возникновения, Братство Посвященных! Лигреду захотелось послушать “Продиджи” – вперед Лерон, умри, но диск добудь! Ха-ха-ха! – не унимался Арда.
– Может, хватит? Что ты там молол насчет Всадников? – заткнула рот Красноволосому Королева Тьмы. Я поблагодарил ее теплым взглядом.
– А то, что когда после событий в Подлунном Мире во многих Мирах…
– Ты специально это делаешь? – завизжал Лигред.
– … началась большая буча, Нивол и иже с ним затаились, зашифровались, законспирировались, исчезли, пропали. Спрашивается: почему? Уж не испугались ли они чего-то? А может кто-то отдал им такой приказ?
– Брось, Арда, они же не подчиняются никому, и никто не может повлиять на их решения! – возразил я.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, так мне говорили в детстве.
– Мало ли, что тебе говорили. Вспомни, как Туман подсунул тебе целое мнимое детство, и ты на это повелся.
Я потупил взор. Ложь повсюду. Время великих перемен. Скоро мы, Дети Силы, научимся врать направо и налево даже насчет крови, родства и судьбы, и при этом нас совершенно не будут мучить угрызения совести. Мораль изменчива, она подстраивается под веяния эпох, под общественные законы, понятия и принципы. Она, как политическая проститутка, бросается из одной крайности в другую, и вот уже то, что еще вчера считалось недостойным, низким, невозможным, нехорошим, негодным, сегодня возводится в превосходную степень: наилучшее, наидостойнейшее, наизамечательнейшее, наиблагороднейшее, наипрекраснейшее. В моду входят цинизм, нигилизм, скептицизм, отрицание, отречение, недоверие и сомнение. Меня обманывали, обманывал и я, но разве к этому надо стремится и этим надо гордиться? Меня пытались лишить жизни, убивал и я, но разве это повышает мой рейтинг? Меня покидали, бросал и я, но разве это придает моему имиджу некую прелесть?
Идея. Содержательность. Смысл. Цель. Основная мысль. Винсент Аркольский страшно хочет разыскать свою жену и детей. Курт Ирвинг страстно желает стать полноправным Ребенком Силы. Анжелика Орлова мечтает о уединенной жизни на лоне природы. Лигред стремится к тому, чтобы все признали его величайшим ученым всех времен и народов. Алида и Андрей наслаждаются выгодами супружеской жизни, строя планы на будущее: медовый месяц, потомство и безоблачные, но туманные дали где-то там, за горизонтом. А я? Неужели вся моя жизнь – лишь побасенка, стишок сомнительного содержания? Неужели кто-то там, на небесах, напился до белой горячки и выдумал меня, героя очень невысокого качества? Порой мне кажется, что с самого рождения я попал в болтанку, и кидает меня теперь из стороны в сторону ветер перемен, не позволяя чего-то желать и о чем-то мечтать. Самое страшное, что вот так и промелькнет жизнь, пусть даже у меня впереди еще несколько тысячелетий. Какой след я оставлю после себя во Вселенной? Разрушатся в Эршере, Гро, Бовен-Вадере, Айх’сшае и других Мирах Вселенной воздвигнутые в честь меня храмы, сгниют иконы с моим ликом, рассыпятся в прах барельефы и статуи. Да и магия, наверное, исчезнет под напором вселенской научной революции, и уже не будет при переходе из технически развитого Измерения в архаичное пистолет превращаться в лук, танк – в таран, атомная бомба – в катапульту, метающую горящую смолу, а все языки сольются в один вселенский лэнгвич. Все течет, все изменяется. Может сесть и написать толстую книгу о своих приключениях, этакие “Хроники Лерона”?
– Эй, братишка, о чем призадумался? – Арда водил рукой перед моим лицом.
– Да так, о литературе.
– Ты все-таки не внял моему совету и продолжаешь марать бумагу?
– Угу.
– Ты неисправимый романтик. Надежда умирает последней, Лерон? Нет, конечно, если ты сунешь издателю взяточку, он напечатает твои труды, но даже не думай о том, чтобы пропихнуть свои произведения без денюшков. Если честно, то место им в корзинке, которая стоит возле унитаза, – высказался Арда, ехидно ухмыляясь.
Я взглянул на него из-подо лба. Вот сукин сын!
– Ну, что мы так и будем слоняться по дворцу Лигреда, жрать водку, играть в “Эпоху”, драконий покер, восьмисторонние шахматы, в “Черный рынок и валютные махинации”? Измерения вот-вот вспыхнут, а мы сидим на мягких бархатных диванах и попиваем годафское вино, – сказала вдруг мама.
– А что ты предлагаешь? – удивился Лигред.
– Поход. Последний крестовый поход за Утерянными Реликвиями. Согласитесь, это лучше, чем протирать штаны в Сумефе и ахать, слушая, как Люцифер и компания тянут руки к машинам, хранящим в себе разрушительную силу. Меч, Жезл и Раковина ждут нас где-то в глубинах времен Вселенной!
– Но как мы узнаем, где они? И если мы всем кодлом двинемся за одной из Реликвий, то можем навсегда лишиться остальных, – встрял в беседу я.
– Не забывай о нашем помощнике, которого зовут на букву “В”. Что касается самой экспедиции, то нам придется разделится на несколько отрядов.
Я вспомнил Схайорел. Единое целое. Тьма. Тьма и Меч. Тьма, Меч, Я. Меч и Я. Я. Когда я был Мечом, Меч был мной, когда Меч был во мне, я был в Мече. Рука была его продолжением, а он – продолжением моей руки. Серебряный Меч был частью Источника Силы, он сиял от Энергии, спрятанной в нем, он обжигал, излучая Мощь, он кружил голову, как высшая Власть. Если бы не Схайорел, то лежал бы я сейчас в сырой землице у Южных Болот Бермандии (при условии, что Подлунный Мир уцелел бы), убиенный Ардой, горевшим тогда жаждой мести. Тогда Меч для меня был, словно карта, спрятанная в рукаве, словно пятый туз в колоде, джокер, доставшийся проигрывающему партию, самый главный козырь! Стоп! Какая-то мысль неуловимо скользнула по краю моего сознания. Я ухватил ее за хвост и притянул ближе. Козырный туз!!! Я должен вернуть себе Схайорел, которым когда-то владел, должен вернуть второй из двух козырных тузов! Да, но какой же тогда первый, который нищий старик уже отдал нам? Однозначно, что это какая-то из Реликвий. Кольцо, Глаз, Ожерелье или Трон? Кольцо досталось мне очень давно при обстоятельствах, совершенно некасающихся развернувшихся в данный период событий, Ожерелье и Трон добыл Андрей-Дракон. Остается Глаз, за которым отправил Курта Ирвинга в Храм Черного Дракона на Род-Форхе Льюис Кэрролл. О, великий боже! Перед глазами поплыли круги, мне стало дурно. В моем мозгу уже давно медленно вращались зубчатые колесики, и вот сейчас щелкнул рычажок, и все стало на свои места. Старик и Льюис Кэрролл – одно и тоже лицо! Это он посоветовал Анжелике вступить в Братство Посвященных. Это он вытащил Алиду из озера забвения, куда бросил ее Норель. Это он в виде огненного демона перенес в Подлунный Мир Винса и Эстеллу. Это он послал Курта за Глазом Дракона. Он раз за разом сплетал наши судьбы в Подлунном Мире, на Земле, на Род-Форхе и в Сумефе. Он Большой Игрок и сражается с Ашви-Традом по каким-то древним правилам. Ашви-Трад следил за Куртом, охотился за Глазом, опасаясь того, что Андрей убьет его. Что мы убьем его. Что Льюис Кэрролл убьет его. Наконец-то разложилось все в колоде!
– Я отправлюсь за Схайорелом, и вот почему… – сказал я и поделился с родными своим открытием.
Таймер, отсчитывающий время одного кона в “Эпохе”, так больше и не включился, но я об этом вовсе не жалел.