Ничего не случилось, никакой реакции, только филин заухал где-то рядом, заставляя колени Митро подогнуться. Поняв, что от страха не может двинуться, крикнул:

– Эй ты, ну ка, если человек выходи, а если бес, знай, за мной ангел божий стоит.

В ответ тишина. Ребенок не повернулся и не сказал ничего в ответ.

В груди Митро стучал набат, но минуты шли, а ничего не происходило. Постепенно жизненная сила возвращалась к парню, прошло оцепенение. Он встал, отряхнув колени, и нагнувшись, осторожно отодвинул ветви ивняка.

Скрюченное маленькое тельце было глубоко в зарослях, видимо ребенок прятался от кого-то и забрался как можно дальше. Митро дотянулся до рубашки, схватил за край и потянул на себя, готовый поймать останки, но внезапно то что когда-то было ребёнком рассыпалось в прах, маленькие косточки сложились внутрь и в руках осталась только рубаха, клок волос и веревка с амулетом, тем, что мамки детям на шею вешают.

Митро опешил, но руки не разжал. Запеленал в грязную робу талисман, присыпал землёй кости и вылез из-под ивы. Хотел было идти, но остановился, и решил, что надо что-то сказать.

– Ты малец надеюсь упокоишься, не знаю, найду ли я это место опосля, потому отдам твои вещи бабке Агафье, она знает, что делать. Отправишься к ангелам.

Напоследок парень перекрестил ивняк и пошёл в направлении деревни.

Солнце давно село, но на счастье Митро взошла полная луна, осветив лес серебром. Низина с липкой грязью кончилась, под ногами стала пружинить подушка из мха, вдоль вновь обретённой тропы высились разлапистые ели.

Настроение у парня с каждым шагом становилось лучше, скоро деревня.

Вдруг впереди, из-за чёрного ствола вышла женщина. В темноте сложно было разглядеть кто это, одежда странная, не одеваются сейчас так, лицо не разобрать.

Митро отчего-то пробил озноб. Он остановился и замер, вглядываясь вперед до ломоты в глазах.