Вальс для Наташки

Каждый охотник желает знать, где сидит фазан

Большой белый голубь вдруг резко взлетел с ветки старого тополя и кругами начал ввинчиваться в небо.

Наташка козырьком приложила ладонь к глазам и, щурясь на оранжевое солнце, сидящее на крыше соседней девятиэтажки, спросила:

– Интересно, куда это он полетел?

Я на секунду оторвался от газеты «Советский спорт» и не думая пробормотал:

– М-м… Наверное, в тёплые края.

– В Африку? – мгновенно догадалась дочь.

– Почему именно в Африку?

– Потому что Африка – самое тёплое место на земле. И потом, расскажи, пожалуйста, что-нибудь про голубей!

Я напрягся и постарался хоть что-то вспомнить из прошлогодней передачи «В мире животных».

– Голуби бывают разных видов, – медленно начал я. – Например, почтовые. В старину, когда не существовало современных средств связи, они доставляли важные сведения… Э-э, есть ещё турманы, лохмачи…

– Ага! – обрадовалась Наташка. – Лохмачей я у рыжего Петьки видела. На его крыше все голуби лохматые.

– На какой крыше?

– Ну где Петькина голубятня.

– Ты что, на крышу лазила? – испуганно спросил я.

– Ты, папа, не волнуйся, – успокоила меня Наташка. – Высоты я ни капельки не боюсь. Петька даже говорит, что поэтому меня можно в отряд космонавтов зачислить.

– Наташка, ну что тебе на крыше делать? – попытался я уговорить дочь. – Оттуда ведь свалиться можно… Представь себе, можно! – строго закончил я, увидев, что дочь собирается спорить.

– А хочешь, тебе тайну открою? – вдруг сказала Наташка. – Только обещай, что никому-никому не расскажешь.

Я кивнул. Наташка наклонилась ко мне и прошептала:

– На этой крыше «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан» живёт.

– Кто-кто? – переспросил я. – Какой ещё охотник?

– Который желает знать, где сидит фазан! Ну присказка есть такая. Чтобы легче запомнить.

Я отложил газету и насторожился. Наташка презрительно посмотрела на меня и произнесла:

– Ты что, никогда маленьким не был? Этой присказке, наверное, уже лет сто… Слушай!.. Красный. Оранжевый. Жёлтый. Зелёный. Голубой. Синий. Фиолетовый. А вместе: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан!» Теперь понял?

– Так это радуга! – догадался я.

– Конечно. Она на этой крыше и живёт.

– Не выдумывай. Совершенно не может быть, чтобы радуга жила на какой-то там крыше! Радуга – сложное физико-оптическое явление, возникающее при разложении белого света на составные цвета спектра, – попробовал объяснить я.

Наташка задумалась, потёрла лоб и не согласилась!

– Никакое она не явление. Она совсем как живая и вся переливается. А появляется, как только присказку произнесёшь.

– Знаешь что, Наташка! – разозлился я. – Ты мне голову не морочь. Надоело выслушивать твои фантазии! Лучше займись делом. Вон в раковине немытая посуда с утра лежит. А сегодня на кухне твоё дежурство!

– Не веришь?! – обиженно произнесла Наташка. – Фантазиями обзываешься? Тогда давай собирайся!

– Куда? – не понял я.

– На крышу. К радуге в гости. И если я всё-всё наврала, то… то… то пусть со мной никто и никогда не дружит. А посуду, не бойся, я и так вымою!

– Хорошо, – сделал я последнюю попытку. – Но зачем же лезть на крышу? Ведь радугу вполне можно с земли наблюдать.

– Как ты не понимаешь? Мы к ней в гости собираемся. А в гости всегда домой ходят!..

Я вытащил с антресолей старые кеды, надел их, закрыл дверь и догнал Наташку уже в подъезде.

Пока мы шли к соседней девятиэтажке, на солнце наползла похожая на лохматого пуделя с разинутой пастью туча, и мне на щеку упала прозрачная дождевая капля.

– Ой! – сказала Наташка. – Сейчас дождь пойдёт.

Я поднял голову.

Тучу насквозь пробивали солнечные лучи, она съёживалась и таяла прямо на глазах, разбрасывая по сторонам редкие тяжёлые дождевые капли.

– Наташка, смотри, слепой дождь, – удивился я. – А я и забыл, когда последний раз его видел…

Лифт в девятиэтажке не работал. Мы поднялись по лестнице до самого конца и через раскрытый чердачный люк выбрались на крышу.

– Иди за мной, – сказала Наташка и прошла вперёд. Она обогнула торчащие во все стороны телевизионные антенны, забытый строителями ржавый железный бак, пустую Петькину голубятню, подошла к краю крыши и взяла меня за руку.

Далеко внизу виднелся наш двор. На скамейке возле песочницы, еле видные сверху, сидели пенсионеры и играли в лото.

– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан! – громко произнесла Наташка.

Мы посмотрели вокруг, но всё осталось так же, как и раньше.

Тогда Наташка набрала полную грудь воздуха и закричала изо всех сил:

– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан!!!

Гулкое эхо заметалось по крыше, отскочило от неё, отвесно ударило вверх, и тут же сверху неожиданно, вдруг протянулись красные, оранжевые, фиолетовые полосы. Сначала тусклые, они с каждым мгновением разгорались и разгорались, складываясь в тугой семицветный жгут.

Огромная радуга упиралась прямо в нашу крышу и ярко и радостно светила нам с Наташкой.

Мы стояли молча и боялись дышать, чтобы не спугнуть её…

Радуга давно истаяла и пропала, а я всё вглядывался в небо, стараясь заметить и вернуть хоть кусочек этой цветной небесной смальты, частичку из моего полузабытого давнего детства…

Но небо было пустым и чистым…

Лифт в девятиэтажке по-прежнему не работал, и мы, переглянувшись, два пролёта проехались на лестничных перилах.

– Пап, а пап, – сказала Наташка. – А пусть эта радуга будет наша. Ну просто наша, и всё!

Я согласно кивнул.

Мы уже подходили к своему подъезду, когда любопытный сосед Сурен Вазгеныч подозрительно взглянул на нас и поинтересовался:

– Ва! Зачем на чужую крышу лазить?

Наташка незаметно хитро мне подмигнула и произнесла: – А мы знакомым антенну чинили. Вот!

Фрегат

– Ну и жарит сегодня! – вздохнула Наташка, вытирая полотенцем взмокший лоб.

Хотя наши окна были раскрыты настежь, воздух в комнате был горячий и душный.

– Интересно, сколько сегодня градусов? – поинтересовался я, взглянув на термометр, висевший за оконной рамой. – Ого, тридцать четыре! Давно такой жары не было.

– Пап, пошли купаться? – предложила Наташка. – Всё равно в такую погоду ничего делать нельзя.

– Только с условием, что сначала выпьешь стакан молока.

– Ну ладно, – неожиданно легко согласилась дочь.

Она взяла треугольный молочный пакет, аккуратно надрезала ножницами верхушку и, запрокинув голову, начала пить.

– Из стакана же удобнее, – заметил я.

Но Наташка со мной не согласилась. Она на секунду оторвалась от пакета и произнесла:

– Зато так вкуснее…

Арык, где мы с Наташкой всегда купались, протекал неподалёку от нашего дома. Вода в нём была желтоватая – наверное, от глинистых берегов, по которым росла дикая ежевика.

Мы поплескались в прохладной воде и вылезли загорать.

Дочь что-то задумчиво начала чертить по земле, потом вдруг спросила:

– Интересно, куда течёт арык?

– Разве не знаешь? Он за Парком культуры впадает в канал Бурджар.

– Да я не об этом! А о том, в какое место из него вообще попасть можно.

Я подумал и уверенно сказал:

– В Аральское море.

– Ну да! Так сразу и в море.

– Конечно, не сразу. Послушай… Наш арык впадает в канал Бурджар. Бурджар – в Чирчик, где всегда холодная вода и много водоворотов. И только потом будет большая река Сырдарья, которая через весь Узбекистан течёт на север, в Аральское море.

Дочь перевернулась на живот, опустила руку в воду. Маленький тополиный листок упёрся в Наташкину ладонь, постоял так, будто отдыхая, потом медленно и неуклюже поплыл дальше.

– Пап, ты когда-нибудь видел море?

– К сожалению, нет, – признался я. – Не приходилось.

– Ну а хоть что-нибудь можешь про него рассказать?

Я напрягся и попытался освежить в памяти полузабытые книги про пиратов и кругосветные путешествия… Но ничего не вспоминалось, и я медленно начал:

– Э-э… Морей на земле очень много. Белое. Чёрное. Жёлтое. Красное…

– А оранжевое есть? – перебила Наташка.

– Оранжевого нет.

– Жаль. Это мой самый любимый цвет… Может, такое море просто ещё не открыли. Как ты думаешь?

Я не стал спорить и продолжил:

– На море бывают приливы и отливы. Штормы – когда очень сильный ветер, и штиль – если ветра нет совсем.

– А я слышала, как море поёт, – сказала дочь.

– Где?

– Павлику из двадцать седьмого дома из самой Феодосии раковину прислали. Большую, красивую, из настоящего перламутра. Мы её по очереди к уху прикладывали. Внутри неё море и живёт. И поёт тихонечко-тихонечко. Ч-ш-ш-ш-ш. Ч-ш-ш-ш-ш… Только потом раковина куда-то задевалась… Папа, а какие корабли по морю плавают?

– Разные. Крейсеры. Эсминцы. Подводные лодки. Ледоколы. Пассажирские лайнеры…

– И фрегаты тоже? Я их на почтовой открытке видела.

– Что ты, Наташка. Фрегатов давным-давно не существует.

– Почему?

– Они просто не нужны. Ведь это парусные корабли, и движителем для них служит ветер… Теперь представь, что будет, если на море установится штиль?

Наташка наморщила лоб и сразу догадалась:

– Наверное, как троллейбусы и трамваи, когда в проводах кончается ток.

– В принципе, верно, – похвалил я её. – Только знаешь, мне самому жаль, что эпоха парусного флота закончилась. Наверное, это было прекрасное зрелище. Корабль с наполненными ветром парусами…

– А ты умеешь строгать и вырезывать? – вдруг спросила Наташка.

– Зачем? – удивился я.

– Вчера прекрасную деревяшку нашла. Так и знала, что пригодится.

– На что пригодится? – насторожился я.

– Я уже всё продумала! Из неё получится отличный фрегат. А за паруса не беспокойся: у меня материи сколько хочешь наберётся.

– Послушай, – сказал я. – Ну зачем нам делать какие-то там фрегаты?.. Если ты так хочешь иметь корабль, давай купим. Я недавно в магазине видел прекрасную модель торпедного катера.

– Как ты не понимаешь! Ведь гораздо интереснее всё делать своими руками.

– Ну хорошо, – сдался я. – Придётся нам с тобой открыть дома небольшую судоверфь.

И мы стали собираться…

Я повертел в руках Наташкину деревяшку, карандашом нанёс отметины, распилил ножовкой, потом вытащил из ящика с инструментами стамеску. Её стальная головка легко входила в дерево и выбирала тонкие стружки.

– Ой, – сказала Наташка, – какой у фрегата красивый нос получается. Только зачем ты в нём дырку сверлишь?

– Это важная часть у всех парусных кораблей. В отверстие мы потом вставим бушприт. На нём крепятся носовые паруса… Кстати, скоро они понадобятся.

– Надо же, чуть не забыла, – встрепенулась Наташка. – Сейчас коробку из шкафа достану, в ней столько материи, на сто парусов хватит.

Пока дочь возилась в соседней комнате, я закончил корму, зачистил корпус шкуркой, вырезал мачты, крепко, чтобы не шатались, вогнал их в пазы, стряхнул с брюк деревянную крошку, взял кораблик и подошёл к окну.

Я даже не ожидал, что он получится так удачно!

С острым носом и узким корпусом, он чем-то напоминал старинные фрегаты и чайные клипера.

– Наташка! – позвал я. – Ну где же ты?

– Иду, – отозвалась она и тут же появилась с целым ворохом разноцветных обрезков и лоскутков.

– Откуда столько? – удивился я.

– Мне их мать Альберта дала. Она портнихой работает… Ой, неужели уже всё готово?

– Не совсем. Наш корабль ещё нужно оснастить парусами.

– А я уже выбрала для них самую лучшую материю… Смотри!

И Наташка протянула кусок чёрного бархата.

– Правда, красиво? Из него мать Альберта одной артистке платье сшила.

– Кто же паруса делает из бархата? – рассмеялся я. – На них идёт обыкновенная парусина. Вон у тебя как раз кусок.

Мы аккуратно нарезали паруса, прикрепили к мачтам, и Наташка сказала:

– А самое главное забыли!

– Что?

– Каждый корабль имеет название, а наш – нет.

– Правильно, – согласился я. – Ну и как же назовём?

– Можно я сама?

Я кивнул.

Наташка достала свои любимые фломастеры, на минутку задумалась и, высунув от напряжения кончик языка, большими печатными буквами вывела на борту: «ФРИГАТ».

– Так корабли не называют, – возразил я. – И потом, ты ошиблась. Нужно писать «фрегат».

– Но мы же хотели, чтобы у нас был настоящий фрегат, – не согласилась со мной Наташка. – И если он не будет так называться, никто об этом и не догадается. А что ошибка, теперь я всегда буду помнить, что слово «фрегат» через «е» пишется… Пап, а пап, ты не будешь ругаться, если я одну вещь скажу? Давай наш фрегат отпустим. Может, он до самого Аральского моря доплывёт…

Когда мы вышли из дома, оказывается, было уже совсем темно. Наташка шла чуть впереди и бережно прижимала к себе наш кораблик. Мы пересекли пустырь и спустились к арыку. В нём отражалась луна и окрашивала медленную воду в серебристый цвет.

Наташка присела на корточки, осторожно спустила фрегат в воду.

– Ой, смотри, ветер! – удивилась она.

Неизвестно откуда вдруг появившийся ветерок растрепал Наташкины волосы, прошелестел в кустах ежевики, надул паруса нашего кораблика, и он, как натянутая струна, задрожал под Наташкиными пальцами.

– Счастливого пути! – сказала Наташка и разжала пальцы.

Фрегат секунду помедлил, словно прощаясь с нами, мгновенно набрал скорость и понёсся по блестящей серебряной воде.

Мы стояли и смотрели ему вслед.

Ему предстояла долгая трудная дорога. Из арыка, за Парком культуры попасть в канал Бурджар, плыть по быстрому Чирчику, где всегда холодная вода и много водоворотов. И только потом будет большая река Сырдарья, которая через весь Узбекистан течёт на север в Аральское море.

Выставка породистых собак

На двери третьего подъезда, где выбито стекло, висел большой лист бумаги:

«Объявление.

23 мая, в воскресенье, в нашем парке состоится выставка породистых собак. Победителям будут вручены ценные призы, грамоты и дипломы. Начало в десять часов утра.

Добро пожаловать на нашу выставку!»

– Да, – задумчиво произнесла Наташка. – Вот бы нам участвовать в этой выставке.

– Но у нас нет породистой собаки, – вздохнул Альберт.

– У нас вообще нет никакой собаки, – заметил Вадик.

– А давайте придумаем, где её достать, – сказала Наташка. – Только думать нужно быстрее. Сегодня суббота, до выставки один день остался.

– Что, если купить? – предложил Альберт.

– У меня в копилке, должно быть, уже рублей шесть накопилось, – сообщила Наташка.

– И у меня пять, – добавил Альберт.

– Сначала нужно узнать, сколько стоит породистая собака, – сказал Вадик. – Пойдёмте к Кудрявцевым. У них страшно породистый бульдог есть…

Вадик нажал кнопку звонка, и в квартире залаяла собака.

– Каким басом лает, – уважительно произнесла Наташка. – Наверное, порода по лаю и определяется.

– Назад, Рекс, назад! – послышался мужской голос. Дверь открылась, и показался лысый мужчина в полосатой пижаме.

– Извините, пожалуйста, – сказал Альберт. – Мы хотели узнать у вас одну вещь.

– Какую?

– Это породистая собака?

– Ещё бы, Рекс – призёр трёх выставок, медалист. А масть какая – во всём городе такой нет! Рекс, к ноге, сидеть!

Рекс подошёл, презрительно посмотрел на ребят, открыл огромную, похожую на ведро, пасть, зевнул и, плюхнувшись на подстилку, закрыл глаза.

– Да, – сказал Вадик восхищённо, – он, наверное, на любой выставке первое место займёт.

– Вы Рекса не продадите? – спросила Наташка. – Не волнуйтесь, у нас деньги есть.

Лысый мужчина подумал, помолчал, почесал затылок и наконец ответил:

– Пожалуй, можно. А то на работе командировками совсем замучили, с собакой гулять некому… За четыреста рублей продам.

– А за меньше нельзя? – поинтересовался Альберт. – У нас только одиннадцать.

– Одиннадцать – как раз на покупку курицы хватит… Рекс, домой!

Рекс открыл сначала один глаз, потом другой, лениво встал, потянулся, вошёл в квартиру, и дверь закрылась.

– Что же делать? – грустно спросил Альберт.

– Придумал! – воскликнул Вадик. – Попросим просто одолжить Рекса на один день!

И они позвонили снова.

– Вы ещё здесь? – удивился мужчина в пижаме.

– Завтра в парке выставка собак, – сказала Наташка. – Одолжите Рекса на один день. Только на один!

– Ещё чего придумали! Так и доверю вам собаку. Рекс, голос!

Из-за двери выглянул Рекс, грозно округлил глаза и громко пролаял: «Гав! Гав!»

И дверь опять закрылась.

– Теперь уже ничего не придумаешь, – грустно сказала Наташка…

На скамейке возле песочницы сидела соседка Марья Степановна и читала журнал «Здоровье».

– Вы что такие грустные? – поинтересовалась она.

– Да вот хотели участвовать в выставке, – за всех ответила Наташка. – Только собаку достать не можем.

– Не люблю собак, – сказала Марья Степановна. – От их лая только голова болит. Вот кошки – другое дело!

– А породистые кошки бывают? – спросил Альберт.

– А то как же! Недавно в газете прочитала. В Америке одну кошку за десять тысяч долларов продали!

– Ну? – удивилась Наташка. – За так много! А Рекс всего четыреста рублей стоит!

– Марья Степановна, дорогая, вы в кошках хорошо разбираетесь? – с надеждой спросил Вадик.

– Конечно. Я тебе, милый, про любого кота такое могу рассказать, ни один профессор не знает.

– Наташка, подойди на минутку! – тихо позвал Вадик, и они отошли в сторону. – Слушай, – зашептал он, – принеси кошку. Ну ту, которую у живодёра Капитонова отобрали. Может, она породистой окажется?

И Наташка со всех ног побежала в свой подъезд…

Она открыла дверь, заглянула под диван, на кухню, увидела кошку, сидящую на холодильнике, прижала её к груди и заспешила назад.

– Марья Степановна, посмотрите, – попросила Наташка.

– Какая пушистая. Ну-ка, дай!

Она взяла кошку на руки, погладила, повернула к себе и стала почёсывать за ушами. Кошка закрыла глаза и довольно замурлыкала.

– Очень хорошая кошка, – одобрила Марья Степановна. – И родословная у неё, наверное, неплохая.

– А что такое родословная? – поинтересовался Вадик.

– Как тебе объяснить?.. А-а, придумала! Как зовут твоего отца?

– Володя.

– Маму?

– Марина.

– Дедушку?

– Дедушка Иван.

– А бабушку?

– Баба Нюра.

– Вот ты и рассказал свою родословную.

– А зачем родословная кошкам?

– Так и узнают по родословной, породистая она или нет. Понятно? Ну я пойду, мне ещё в магазин успеть нужно.

Она встала со скамейки, кошка недовольно заворчала, приоткрыла жёлто-зелёный глаз и спрыгнула на землю…

– Ура! – закричал Вадик. – Теперь мы тоже в выставке можем участвовать. У нас породистая кошка есть!

– Но сначала нужно узнать, как зовут кошкиных родителей, – напомнил Альберт.

Наташка подняла кошку на руки и попросила:

– Кошечка, милая, как звали твою маму и папу?

Но кошка молчала.

– Так она тебе и скажет, – засмеялся Вадик. – Самим нужно придумать самую лучшую родословную, чтобы первое место занять. Сейчас принесу учебник истории, по нему сестра в институте занимается. Из него и возьмём…

– Пиши, – сказал Вадик, вернувшись, и протянул Альберту большой лист бумаги и красный фломастер. – Только красиво пиши!

Он открыл учебник, полистал страницы.

– Вот! «Король Артур и рыцари Круглого стола». Пиши: отец – Король Артур и рыцари Круглого стола!

– Как красиво, – задумчиво произнесла Наташка. – Король Артур и рыцари Круглого стола.

– А мать как назовём? – напомнил Альберт.

Вадик полистал учебник ещё.

– Здесь только про мужчин да про мужчин, – сказал он.

– Я знаю! – заявила Наташка. – Вчера кинопанораму смотрела… Давайте назовём – Знаменитая итальянская киноактриса Софи Лорен.

– А что, – согласился Альберт. – Отец – Король Артур и рыцари Круглого стола, мать – Знаменитая итальянская киноактриса Софи Лорен. Очень даже хорошая родословная получается.

– Так, пошли дальше, – сказал Вадик. – Теперь дед нужен. Вот послушайте: «Король Англии из династии Плантагенетов Ричард Львиное Сердце участвовал в крестовых походах и отличался большой храбростью».

– Какое красивое имя, отчество и фамилия, – обрадовалась Наташка. – Я таких никогда не встречала.

– Ну, я пишу, – сказал Альберт. – «Дедушка – Король Англии из династии Плантагенетов Ричард Львиное Сердце участвовал в крестовых походах и отличался большой храбростью». Теперь только одно имя осталось. Можно я его придумаю?

– Конечно, – разрешил Вадик.

– Пиковая дама!

– А кто это такая?

– Опера, её сам Чайковский сочинил.

– А-а, – протянул Вадик. – Если сам Чайковский – тогда можно. Читай сначала, как получилось.

Альберт набрал побольше воздуха и с выражением прочёл:

– Отец – Король Артур и рыцари Круглого стола. Мать – Знаменитая итальянская киноактриса Софи Лорен. Дедушка – Король Англии из династии Плантагенетов Ричард Львиное Сердце участвовал в крестовых походах и отличался большой храбростью. Бабушка – Опера самого Чайковского «Пиковая дама».

– Здорово! – восторженно произнесла Наташка. – Да с такой родословной мы обязательно займём первое место!

– Самое главное забыли, – напомнил Вадик. – Кошке тоже нужно имя придумать! Назовём её… «Харлей-Дэвидсон» – самый лучший мотоцикл в мире. Когда вырасту, у меня такой же будет!

– А меня на нём покатаешь? – попросила Наташка.

– Конечно, все тебе страшно завидовать будут!..

…Следующим утром Наташка ещё лежала в постели, когда со двора раздался голос Альберта.

Наташка быстро оделась, на ходу, путаясь в шнурках, сунула ноги в кеды, схватила кошку и бросилась к двери.

– Ты что так долго спишь? – сказал Альберт. – Я даже устал тебя кричать. И Вадика ещё нет.

– Давай сами за ним зайдём.

Двери им открыла мама Вадика.

– Вадик простудился, – сообщила она.

– Мама, кто это пришёл? – спросил Вадик из соседней комнаты.

– Это мы, – ответила Наташка.

Вадик, тепло одетый и с перевязанным горлом, показался в дверном проёме.

– Мамочка, можно я с ними пойду? – попросил он. – Я честно-честно с завтрашнего дня болеть буду.

– Ну нет, – строго сказала Вадикина мама. – Сегодня посидишь дома, а завтра будешь совсем здоров. Придётся твоим друзьям обойтись без тебя.

– Не волнуйся, – сказал Альберт. – Болей спокойно. Мы потом к тебе зайдём и всё расскажем.

– Какая кошка красивая, – сказал Вадик. – Пушистая-пушистая.

– Я её вчера вечером в польском шампуне искупала, – объяснила Наташка. – А она мне все руки расцарапала. Не знаю, почему кошки так купаться не любят?

– А как вы её на выставку понесёте? – спросил Вадик.

– В руках, конечно, – ответил Альберт.

– Вдруг убежит по дороге? Нужно её в сумке нести.

И Вадик принёс спортивную сумку.

– Вот ещё лента, у сестры взял. Завяжи, Наташка, ей бант. Только красиво.

Наташка взяла широкую жёлтую шифоновую ленту, и на шее у кошки появился пышный бант.

Они осторожно опустили кошку в сумку и застегнули молнию.

– Бегите быстрее, – сказал Вадик. – Уже целых десять часов…

В парке играла музыка и было очень много людей. Альберт и Наташка прошли по аллее и увидели большую заасфальтированную площадку, полную собак и их хозяев.

– Смотри, вон выставка! – сказал Альберт, и они подошли поближе.

– Тоже участвуете? – спросил их усатый мужчина с большим чёрным догом на поводке. – Какая у вас собака, болонка?

– Не-а, – гордо ответила Наташка. – У нас с самой лучшей родословной!

– Идите зарегистрируйтесь, – посоветовал хозяин дога. – Это там, где жюри сидит.

И они пошли мимо сидящих и лежащих собак. Все собаки почему-то вытягивали морды к Наташкиной сумке, начинали громко лаять и рваться с поводков.

– Дяденька, – обратилась Наташка к седому мужчине в очках, стоявшему у столика с табличкой «Регистрация участников». – Это вы регистрируете?

Он повернулся к ним, внимательно посмотрел и поинтересовался:

– А что, вы тоже участники?

– Конечно, – произнёс Альберт. – У нас всё по правилам. И родословная есть, – и он протянул родословную.

Седой мужчина взял родословную, развернул и вдруг рассмеялся.

– Где же он, ваш Харлей-Дэвидсон? – спросил он. – Можно на него посмотреть?

Наташка поставила сумку на землю, потянула замок – из сумки высунулась кошкина голова, потом пышный жёлтый бант. Кошка испуганно оглянулась, увидела собак, выпрыгнула из сумки и отчаянно помчалась со всех ног.

– Стой! – закричала Наташка. – Стой!

Но кошка была уже далеко, потом она перемахнула через забор и исчезла совсем. Из Наташкиных глаз ручьём потекли слёзы.

– Ну что ты, – сказал седой мужчина. – Ты же уже большая. Не нужно плакать.

– Мы так готовились, так готовились, – сквозь слёзы говорила Наташка. – Тоже хотели участвовать. Только собаки у нас нет.

– Как ваши фамилии?

– Её – Чеснокова Наташка, а моя – Юлдашев Альберт.

– А я директор выставки Сергей Иванович. Приглашаю вас её посмотреть. А за кошку не бойтесь. Она, наверное, прямо домой побежала. Садитесь за мой столик, я сейчас приду…

– Открывам нашу выставку! – громко объявило радио. – Сначала состоится парад участников.

В параде участвовали самые разные собаки: большие и маленькие, очень большие и совсем крошечные, чёрные и белые, коричневые и ослепительно рыжие. Они гордо шли рядом со своими хозяевами, высоко подняв головы, и презрительно смотрели на других собак…

Выставка продолжалась, наверное, целых два часа. Наконец все собрались в центре площадки.

– А сейчас, – объявило радио, – называем победителей! Первый приз получает сенбернар по кличке Лорд.

Радио заиграло туш, и Сергей Иванович одел медаль на шею собаки, а затем пожал руку её владельцу и вручил красивый диплом.

– Какая большая собака, – уважительно сказала Наташка. – Вот бы её зимой в санки запрячь!

– Сразу половину двора увезёт, – согласился Альберт.

А по радио вызывали всё новых и новых победителей…

И ВДРУГ!!!

– Приглашаются самые юные участники нашей выставки: Чеснокова Наташа и Юлдашев Альберт!

– Это же нас, – почему-то шёпотом произнёс Альберт. – Нас вызывают!

– За активное участие в выставке Альберт и Наташа награждаются Почётным дипломом.

Сергей Иванович торжественно вручил им дипломы и сказал:

– Ещё для вас есть маленький сюрприз, – и… протянул рыжего лохматого щенка. – Это породистый щенок, терьер. Вот только имени у него ещё нет. Ухаживайте за ним хорошо. И приходите за консультацией…

Они шли домой через весь парк и гордо смотрели по сторонам. Ещё бы, ведь теперь у них тоже была собака. Страшно породистая собака – терьер!

Альберт шёл впереди, размахивая дипломами, и всё время оглядывался на Наташку. Она прижимала щенка к лицу, зарывалась носом в его рыжую мохнатую щерсть. Щенок щурил блестящие карие глаза и иногда малиновым шершавым язычком начинал облизывать Наташкин нос.

– А как мы его назовём? – спросил Альберт.

– Конечно, Харлей-Дэвидсон, – ответила Наташка.