– Например? – а сам подумал: «эх, втянул в разговор, хитрец».
– Например, – сказал он, поднимая правую руку верх, – голубое чистое небо.
Потом опустив правую руку, он поднял левую и направил в сторону дерева, тень которого укрывала нас от солнечного света и добавил: – Например, этот зелёный дуб.
Я отстранил от себя руку старика, пальцем указывающая на дерево, и сказал:
– Всё это банальности, – отмечая про себя, что кожа его была не такой дряблой, какая обычно бывает у старых людей. А ещё, после прикосновения к нему, я почувствовал приятное тепло внутри. Оно было сравнимо с ощущением из детства, когда родители брали меня маленького на руки. – Я вижу всё это каждый день. Любить жизнь только за это – глупо.
– Вот именно, ты видишь каждый день, но не ценишь. А чем тебе не в радость этот беззаботный детский смех? – спросил он, указывая на детишек.
– Наслышался. Своих сорванцов хватает дома.
– Ты любишь своих детей?
– Что за странный вопрос? – возмутился я. – Конечно, люблю!
– А почему ты не любишь этих детей? Ты же отец.
– Я не говорил, что не люблю. Слушайте дедушка… – не выдержал я.
– Бог любит всех своих детей, – перебил он меня, – для него не существует свой – чужой.
– Ещё бы, – ухмыльнулся я. – Если он единственный создатель всего. Как может быть иначе?
– Все люди – части единого. Когда ты относишься плохо к кому-нибудь, то относишься плохо к себе. Когда ты любишь кого-нибудь, то ты любишь себя. Ты получаешь то, что отдаешь. То, что сам излучаешь.
– Да-да, старая песня о главном, – съязвил я. – Возлюби ближнего своего, как самого себя. Вы это преступникам скажите.
– Кто ты? – резко переменил тему старик.
– Что? – хмуря брови, взглянул я на него. Он всё так же наблюдал за детьми, и не поворачивался ко мне. Я видел только его профиль.
– Кто ты? – повторил он. – Зачем ты пришел?