Птичка

Кавелин вновь приблизился к дочери, которая, пятясь, боязливо прижалась к поленнице, что стояла во дворе. В этот момент во дворе появился Скарятин. Сразу же оценив ситуацию, он быстро приблизился к Кавелину и схватил твердой ладонью занесенную для удара руку Михаила Емельяновича.

– Нехорошо бить женщину, – жестко произнес Дмитрий, ощущая некую вину в том, что Кавелин осерчал на Глашу.

Кавелин опустил руку и, повернувшись к Скарятину, зло оскалился.

– Ишь, защитник нашелся! Уезжайте, ваше благородие, вы уже сделали свое дело!

Кинув быстрый взгляд на девушку, которая с тоской и болью смотрела на него, Скарятин отвернулся, заметив, что ее глаза увлажнились от слез. Понимая, что ему не по душе все эта сцена, Дмитрий проворно нахлобучил шляпу, что была у него в руках, и, бросив последний взгляд на Глашу, направился к воротам, за которыми его уже ждал извозчик.

– Ты тоже убирайся с моих глаз, блудливая девчонка! – услышал Дмитрий слова Кавелина, когда уже подошел к воротам.

– Но, отец, куда мне идти? – сквозь слезы пролепетала девушка.

– Вот с ним и иди, – указав перстом на офицера, проклокотал в гневе отец. Скарятин напрягся и резко обернулся. Бросив быстрый взгляд сначала на Кавелина, который с ненавистью смотрел на него, а затем на Глашу, по лицу которой текли слезы, он нахмурился. А Кавелин добавил: – Баловался с ней, ваше благородие, так и забирай ее себе!

Дмитрий напрягся и прищурился. Он совсем не собирался брать никого с собой. Но нрав у купца был явно лютый. И ему вдруг стало жалко Глашу, которая стояла такая несчастная и бледная. Да, он совсем не любил ее, но она была ему весьма приятна. И тут молодой человек подумал. А может, и впрямь взять девушку с собой? Она была весьма хороша для интимных радостей на первое время и вполне бы сгодилась на роль любовницы. А потом он решит, куда ее пристроить. Тем более Дмитрию было не по себе при мысли о том, что купец будет избивать дочь за то, что она лишилась девственности. Скарятин вздохнул и, устремив на девушку голубой холодный взор, спросил:

– Поедете, Глаша?

Однако Глаша замотала отрицательно головой, как будто не понимая, что происходит. Здесь был ее родной дом, в котором она росла с малолетства. А Дмитрий хоть и нравился ей, но она совсем не знала его. И не хотела ехать с ним.

– Иди, пока предлагает, – проскрежетал купец, распаляясь. – Только знай, что в моем доме ты ни дня не останешься. Ты мне здесь не нужна. Приданого у меня для тебя нет. А после твоих шашней тебя вообще замуж никто не возьмет. Вот бы тебя выпороть как следует. Чтоб вся шкура со спины слезла. Может, порядочной станешь, шельма!

Видя, что девушка растеряна и из ее глаз катятся горькие слезы, Дмитрий приблизился к ней и, ласково улыбнувшись Аглае, тихо произнес:

– Поедемте со мной, моя птичка, я позабочусь о вас.

Вдруг девушка дико вскрикнула и закрыла лицо руками. Дмитрий легко обнял ее за плечи. Глаша тихо плакала, а Дмитрий обернулся к ее отцу и заметил:

– Я заберу ее. А то вы еще, чего доброго, прибьете ее.

– Забирай! Забирай! – пробубнил в запале Кавелин. – Только заплати за нее! Думаешь, я тебе просто так ее отдам?

От унижения Глаша покраснела.

– Сколько? – спросил, прищурившись, Дмитрий.

– Сотни три пойдет.

Дмитрий как-то недобро усмехнулся. Он отошел от девушки и приблизился к купцу. Сняв с портупеи кортик, инкрустированный золотом, рукоятка которого сверху была украшена несколькими небольшими аметистами и топазами овальной формы, он протянул его Кавелину.

– Этого хватит?

Купец замер, дикими глазами смотря на дорогую вещь, которая стоила не менее трех тысяч рублей. Через минуту, словно опомнившись, Михаил Емельянович согласно закивал и затараторил:

– Хватит, хватит! Забирай ее!

– Отец! – воскликнула в ужасе Глаша. Это было просто чудовищно. Они не только не спросили, хочет ли она ехать с Дмитрием, но и торговали ею, словно кобылой. – Да как же вы?!

Купец почти выхватил из руки Дмитрия кортик, с интересом и восхищением вертя изысканную вещь. Скарятин же, смерив презрительным взглядом Кавелина, подошел к Глаше и, обняв ее за плечи, повел со двора, на ходу заметив:

– Ничего не берите. Позже я куплю вам все, что понадобится.

Когда молодые люди вышли на улицу, Кавелин подошел к воротам и злобно проследил взглядом, как Скарятин с Глашей садятся в закрытый экипаж.

– Баба с возу, кобыле легче, – зло заметил Михаил Емельянович, сплевывая себе под ноги и провожая злобным взглядом удаляющейся экипаж. – И так из-за нее все парни на нашей улице передрались, хоть покой будет…

Глаша нервно перебирала край простой юбки, в которую была одета. Взглядом она окидывала шелковую ткань, которой был обтянут экипаж изнутри, и ощущала, как вся эта обстановка непривычна. Она никогда не ездила в экипажах, и теперь чувствовала себя неуютно. Дмитрий дал указания извозчику, куда ехать, и, ловко запрыгнув в карету, захлопнул дверцу. Он уселся напротив девушки и ласково улыбнулся ей. Экипаж тронулся, и Аглая, быстро взглянув на непроницаемое красивое лицо Скарятина с холодными голубыми глазами, горестно произнесла:

– Зачем я вам, ваше благородие? Я же знаю, что вы свое получили. А мне впредь урок будет, что доверять мужчинам нельзя.

– Зачем вы так говорите, Аглая Михайловна? – произнес Дмитрий мрачно.

– Я знаю, пожалели меня сейчас, ведь так? – прошептала она, всхлипывая. – А мне не надо вашей жалости!

– Что ж, было бы лучше, если бы отец избил вас и на улицу выгнал? – спросил, насупившись, Дмитрий, понимая, что Глаша права. И, кроме жалости и телесного влечения, он ничего не испытывал к девушке в данный момент. Он замолчал, напряженным взором смотря на нее. Она продолжала тихо плакать, уткнув личико в ладони. Дмитрий, отчего-то с каждой минутой все больше ощущая свою вину во всей этой неприятной истории, тяжело вздохнул и, поддавшись порыву, передвинулся к ней на сиденье. Легко обняв девушку за плечи и осторожно прижав ее к своей груди, он тихо произнес: – Вы спасли мне жизнь. Я в долгу перед вами, Глашенька. Отчего же вы не хотите, чтобы я помог вам сейчас?

Она перестала всхлипывать, и он, заметив это, облегченно вздохнул. Чуть отстранился от нее и, приподняв рукой за подбородок, попросил:

– Посмотрите на меня.

Глаша, еще дрожащая и нервная, попыталась отвернуть от него лицо. Но Дмитрий уже властно сжал рукой ее подбородок и не дал возможности отвести взгляд.

– Аглая, я жду, – сказал он повелительно. Она несчастно посмотрела в его голубые холодноватые глаза. Нежно, напряженно, не отрываясь. Дмитрий долго смотрел в ее бархатные теплые глаза орехового оттенка, с темными густыми ресницами. Ее очи покраснели от слез, но все же были невероятно завораживающими и прекрасными. Лишь спустя несколько минут, тяжело вздохнув, Скарятин вынес вердикт: – Пока поживете у меня в доме. А затем я придумаю, что с вами делать…

Аглая сидела молча, словно загипнотизированная, и думала лишь о том, что ей безумно хочется, чтобы он поцеловал ее. И молодой человек, словно угадав это желание, медленно приблизился к ее губам и очень осторожно прикоснулся к ним своим ртом. Уже через минуту поцелуй Дмитрия из целомудренного превратился в более страстный, а руки стремительно опустились на ее стан и с неистовством сжали тонкую талию девушки. Аглая обвила его шею руками и ответила на поцелуй. Она потянулась навстречу всем телом, желая только одно: быть как можно ближе к молодому человеку. Мысли Дмитрия затуманились, и его рука невольно потянулась к ее груди. С каким-то пьянящим удовольствием он начал разминать ее полную упругую грудь, в это же время прикусив нижнюю губку. Вдруг карету тряхнуло, и Дмитрий словно опомнился. Отстранившись от девушки, он сумрачно взглянул на нее и произнес:

– Вы очень красивы… наверное, оттого и нравитесь мне. – Он тяжело вздохнул, пытаясь контролировать свои порывы, и уже через минуту убрал руки с ее стройного стана и сел напротив девушки. – Думаю, не стоит продолжать это в карете… – Дмитрий помолчал, не спуская внимательного взгляда с Аглаи, которая, как обычно, после поцелуя раскраснелась и тяжело дышала, как и он сам. Спустя минуту он произнес: – Поживете теперь у меня, пока все не устроится, – он немного помолчал, как будто что-то прокручивая в своих мыслях, и тихо добавил: – Еще пару часов ехать. Можете пока подремать…

Глава III. Любовница

Санкт-Петербург, 1827 год, Июнь 16

Петербург произвел на Аглаю сильное впечатление. За свои двадцать лет она ни разу не покидала пределов остова Котлин. Первый час, пока они ехали в предместьях столицы, девушка тихо сидела в углу кареты и, опустив глаза, старалась не смотреть на Дмитрия. Да, она провела с ним почти две недели, да, была близка с ним, но все равно чувство неловкости не покидало ее всю дорогу. Однако при въезде в столицу Глаша нечаянно взглянула в окно и уже более не отрывала заинтересованного взора от городских улиц. Перед ней пробегали помпезные особняки, зеленые аллеи, богатые экипажи, парки с дворцами, грязные трактиры, богато и бедно одетые горожане. Все было ей в диковинку, и она восхищенными глазами смотрела по сторонам, ощущая в своем сердце радостное фееричное чувство.

Около двух часов пополудни экипаж, проехав по Измайловскому мосту через Фонтанку, свернул на одну из центральных улиц. Еще через некоторое время карета чуть замедлила ход у одной из чугунных оград, которая обрамляла небольшой зеленый парк. Ажурные ворота были открыты, и карета беспрепятственно въехала на территорию одного из поместий. Экипаж прокатил по зеленой аллее и остановился у двухэтажного каменного особняка напротив огромного цветника. Помпезный величественный вид дома с двумя боковыми лестницами и парадным подъездом, у которого остановилась карета, привел Аглаю в замешательство. Да, она предполагала, что Скарятин богат, но не предполагала, что до такой степени.

Пока она, опешив, нерешительно осматривала величественный особняк, словно из-под земли появились два лакея и открыли дверцу кареты, кланяясь. Дмитрий ловко выпрыгнул из экипажа и, повернувшись к Глаше, подал руку. Только тут она словно опомнилась и, как-то натянуто улыбнувшись Скарятину, оперлась на предложенную ладонь, выходя наружу.

– Дмитрий Петрович, добро пожаловать домой! – с почтением воскликнул один из лакеев, низко кланяясь.

– Рассчитайся с извозчиком, – велел Дмитрий, обращаясь к слуге. Лакей кивнул в ответ и поспешил к извозчику. Дмитрий обернулся к Глаше и заметил: – Пойдемте.

Скарятин направился твердым шагом к парадной лестнице, думая, что девушка последует за ним. Однако, когда поднялся, он чуть обернулся и заметил, что Глаша до сих пор стоит у подножья лестницы и как будто не решается идти дальше. Скарятин удивленно спросил:

– Что случилось?

Глаша, словно опомнившись, быстро засеменила вслед за молодым человеком по ступенькам.

Скарятину не пришлось даже стучать, дубовая массивная дверь перед ним отворилась сама, и в проеме появился кланяющийся дворецкий. Дмитрий остановился у входа, пропуская Глашу внутрь. Она медленно вошла и, сделав пару шагов, остановилась. Огромная светлая парадная с паркетным полом и широкой мраморной лестницей, которая вела наверх, вызвала в ней новый прилив испуга и восхищения.

– Вам нравится, Аглая Михайловна? – произнес Дмитрий, остановившись за спиной Глаши и удовлетворенно смотря на ошарашенную девушку, на личике которой было написано восхищение.

Аглая еще раз окинула взглядом великолепную мраморную лестницу и богатое убранство парадной и, обратив свой ореховый взор на молодого человека, что стоял рядом, прошептала:

– Это просто чудо! Я никогда не бывала в подобных домах.

– Вам придется привыкнуть, – как-то помпезно и высокомерно произнес он.

Дворецкий закрыл дверь и поклонился.

– Ваше благородие. Вы так скоро вернулись? – услужливо спросил он.

– Да, Демьян. Вот, возьми, – сказал Дмитрий, отдавая шляпу слуге. Переведя взгляд на девушку, он добавил: – Кавелина Аглая Михайловна. Моя гостья. Будет жить с нами.

– Слушаюсь, – ответил дворецкий и поклонился. – Обедать когда изволите?

– Теперь подавай. Мы проголодались.

Демьян поклонился и удалился исполнять приказ.

После обильного обеда в гранатовой гостиной Дмитрий, отложив салфетку, высокомерно и холодновато произнес, обращаясь к девушке:

– Пойдемте, покажу вам дом.

Глаша послушно последовала за ним, с изумлением глазея по сторонам. Она чувствовала себя неловко в этом богатом особняке с картинами и множеством зеркал. Ее выходная юбка и кофточка казались ей убогими и невозможно ужасными в сравнении со всем этим великолепием. Оттого она, осторожно ступая чуть на шаг позади Дмитрия, боялась даже вымолвить слово.

Дом Скарятиных был о двадцати двух комнатах, с широкой парадной лестницей и огромной летней верандой. На первом этаже располагались две гостиные по обе стороны, бальный зал с колоннами, чайная, биллиардная, зимний сад и музыкальная гостиная, из которой можно было выйти на просторную террасу. Здесь летом было весьма приятно проводить душные вечера. На втором этаже был кабинет, библиотека, картинная галерея, спальни хозяев и гостей и две детские. Небольшая камерная уютная гостиная, которая располагалась в центральной части верхнего этажа, служила для приемов наиболее близких знакомых и родственников.

Дмитрий быстро провел Глашу по дому, показывая ей все комнаты и залы. Когда они поднялись на второй этаж, он указал на одну из центральных спален, выполненную в бледно-синих тонах, и заметил:

– Это моя спальня, – заметил молодой человек. – Через две двери зеленая опочивальня, в ней обычно любит останавливаться мой брат Николай, когда приезжает. Вы можете выбирать себе комнату из остальных пяти.

– А ваша матушка? Вы как-то говорили, что живете с ней, она не будет возражать?

– Матушка сейчас за границей, – перебил он ее неучтиво. – И вряд ли раньше будущего лета вернется в Петербург. Она не переносит холодный промозглый климат столицы. К тому же ее комната дальше, рядом с галереей.

Глаша прошла по всем спальням, и ей понравилась самая светлая комната в оливково-золотистых тонах. Ей она показалась самой просторной и уютной. По странной случайности или, наоборот, неслучайно, эта спальня располагалась рядом с комнатой Дмитрия по правую сторону.

Едва Глаша прошла в выбранную комнату и сказала, что остановится здесь, Дмитрий согласно кивнул, заметив:

– Что ж, весьма хороший выбор. В этой комнате жила моя двоюродная сестра до замужества.

Отвернувшись от Дмитрия, Глаша с удовольствием смотрела по сторонам, как бы позабыв о молодом человеке. Скарятин же стоял в напряженной позе у входа и неотрывно смотрел на девушку. Его взгляд прошелся по ее стройной изящной спине, затянутой в простую светлую одежду, и мысли начали рисовать сладострастные картины. Он вдруг осознал, что ее спальня и эта кровать, рядом с которой стояла девушка, наводят его на интимные желания. Да, он хотел Аглаю, и хотел сейчас. Еще с поездки из Кронштадта, когда он сдержал свой порыв, его желание нарастало и требовало отклика. Всю дорогу до Петербурга он представлял, как сразу по приезде непременно закроется с ней в одной из спален и уж там, на широкой кровати, непременно удовлетворит похоть, которая терзала его. Однако после этого невозможно долгого ожидания, когда они обедали, затем он показывал ей дом, и теперь, когда он уже надеялся наконец получить ее близость, она начала рассматривать спальню. Дмитрий чувствовал, что девушка не расположена к любовным утехам. Нахмурившись, он напряженно думал, как сказать ей о том, что хочет с ней близости. Она повернулась.

– Спасибо вам, Дмитрий Петрович, – поблагодарила Аглая. Однако, заметив, что лицо молодого человека было отчего-то недовольным, она удивленно спросила: – Что-то не так?

Она приблизилась к нему. Дабы она не заметила, что его терзают страстные помыслы, Скарятин убрал руки за спину, чтобы не наделать глупостей и не показать ей своего желания. Она явно не понимала, что ему нужно от нее сейчас. Дмитрий все более мрачнел, однако открыто сказать девушке о своем желании отчего-то не мог. Странно, но теперь он стушевался и боялся показаться ей чересчур распущенным. Было всего четыре часа дня. Он отвернулся от Глаши, не в силах смотреть на ее полную грудь, которая невольно притягивала пристальный взгляд, и, тяжело вздохнув, выпалил:

– Там, сбоку, есть ванная комната. Я распоряжусь, чтобы вам принесли воды. Вы умоетесь с дороги. Можете немного отдохнуть. У меня есть дела. Ужин в семь. Составьте мне компанию за вечерней трапезой.

Фразу Дмитрий закончил, уже совсем разозлившись, и, едва бросив на Глашу мимолетный взгляд, стремительно вышел из спальни.

Умывшись в мраморной раковине, Глаша решила причесаться более изысканно и направилась к трюмо с огромным зеркалом. На столике лежали щетка для волос, небольшое кокетливое зеркало, а также стояло несколько баночек с кремами и пудрами. Девушка села на мягкий вышитый пуфик и уставилась на себя в зеркало, которое отразило ее прелестное лицо с широко распахнутыми глазами. Медленно распустив волосы, она расчесала их и заколола на затылке, оставив несколько локонов по плечам. Затем вновь обернулась и окинула взглядом спальню. Все это было как в сказке, в которую она никак не могла поверить. Особняк, слуги и эта спальня – все казалось ей сном.

Она подошла к окну и выглянула наружу. Ее взору предстал небольшой парк с фонтаном и зеленой лужайкой. Глаша тут же решила осмотреть их и вышла из комнаты. В доме было тихо. Она медленно спустилась по лестнице до первого этажа и только тут встретила слугу. Он поклонился ей и спросил:

– Вы что-нибудь желаете, Аглая Михайловна?

– Вы знаете мое имя? – удивилась она. На что седой слуга странно улыбнулся и кивнул.

– Конечно, барышня.

– А Дмитрий Петрович?.. – она не успела досказать.

– Уехали по делам. Обещались к ужину вернуться, – произнес быстро лакей.

– Спасибо. Как вас зовут?

– Василием кличут, – улыбнулся старый слуга.

– Василий, я бы хотела погулять в парке, что за домом.

– Позвольте, я провожу вас, – поклонился слуга и пошел впереди, показывая ей дорогу.

До ужина Аглая пробыла в парке, который очень понравился ей. Он был небольшим, но невероятно красивым и уютным. С двумя аллеями, фонтаном, маленькими ажурными скамейками, небольшими лужайками и розовым цветником. Она с удовольствием посидела на больших деревянных качелях, которые обнаружила недалеко от дома, в укромном уголке парка.

Около семи Аглая услышала с внешней стороны дома шум. Она подумала, что, наверное, вернулся Дмитрий, и поспешила обратно в дом. И оказалась права. Едва войдя в гостиную, девушка увидела высокую фигуру Скарятина у камина. Он был в штатском и туфлях. На ее появление он чуть обернулся и холодно спросил:

– Как вы провели день?

– В саду. У вас чудесный парк, – заметила Аглая, приближаясь к нему.

Он наконец соизволил повернуться и заметил:

– Матушка занималась обустройством парка, еще при отце.

Глаша сразу же заметила его взгляд. Колючий, холодный и какой-то недовольный. Она захотела спросить, что случилась, но не решилась. В этот момент вошел слуга и доложил, что ужин готов. Дмитрий кивнул и, пройдя мимо девушки, бросил ей на ходу:

– Идемте за стол.

Аглая последовала за Дмитрием, чувствуя себя неловко от его холодного высокомерного поведения. Ужин прошел в молчании, лишь пару раз девушка ловила на себе настойчивые странные взгляды Скарятина и в ответ пыталась улыбнуться, но у нее получалась лишь вымученная гримаска. Инстинктивно она ощущала, что что-то не так. И чувствовала, что колючее поведение молодого человека как-то связано с ней.

После ужина Дмитрий поднялся из-за стола, и Аглая поймала его властный горящий взгляд.

– Вы в свою комнату? – спросил он, словно утверждая.

– Наверное, – прошептала Аглая, не представляя, что делают по вечерам господа, которые живут в подобных особняках.

– Я провожу вас, – заметил Дмитрий настойчиво, когда они вышли из гостиной.

Скарятин поднимался за девушкой по лестнице, не спуская напряженного взора с ее округлых ягодиц, которые хорошо угадывались под юбкой, ощущая, что его желание достигло предела. Едва Аглая вошла в свою спальню, он стремительно захлопнул дверь комнаты и без предисловий притиснул девушку спиной к себе. Его губы впились в ее ушко, а руки властно сжали упругую грудь. Она ахнула. И Дмитрий, тут же развернув ее к себе, впился губами в ее ротик. Отметив, как страстно Глаша ответила на поцелуй, молодой человек проворно поднял девушку на руки. В несколько шагов преодолев расстояние до кровати, Дмитрий опустил Аглаю на постель. Не прекращая осыпать ее личико и шею обжигающими поцелуями, Скарятин начал умело расстегивать пуговицы на ее кофточке. Уже через несколько минут его проворные руки освободили тело девушки от покровов до конца. Губы опустились на ее полную обнаженную грудь с твердыми возбужденными сосками, а руки с неистовством начали разминать нежные бедра. Отметив про себя еще раз, что Глаша невыносимо прелестно сложена, молодой человек поцеловал ее пупок и с наслаждением провел рукой по стройной ноге вниз.

Он приподнялся над ней, заглядывая в блестящие темно-ореховые глаза, чуть прикрытые бархатными ресницами. Аглая попыталась отвернуть свое лицо от его горящего взгляда, как будто стеснялась своей наготы. Однако Дмитрий как-то недобро усмехнулся в ответ на ее смущение и, властно обхватив за подбородок, заставил ее смотреть на себя.

– Сирена, – прохрипел он возбужденно. Отстранившись от девушки, Скарятин начал стремительно скидывать с себя одежду. Уже через минуту он вновь опустился на девушку, впившись в ее губки. Его ласки стали более дерзкими. Сильно разведя в стороны бедра Глаши, он быстро овладел ею, вызвав у девушки невольный вскрик. Она выгнулась навстречу, ощущая его мощные сильные движения, и обвила ногами его бедра. Встав на колени, Дмитрий выпрямил спину и, ускоряя темп соития, обхватил ее узкую талию руками, прижимая легкое тело к себе и удерживая девушку почти на весу. Вид прелестного тела Аглаи, ее прикрытых от истомы глаз, розового ротика с полными губами, из которого иногда вырывались сладострастные стоны, до предела возбудил Дмитрия. Он ощутил, что развязка уже близка. В последний момент он придавил свое естество к упругому бедру и вылил на ее живот свое семя, прикрыв от наслаждения глаза.

Спустя минуту он пришел в себя, наконец расслабив сильные руки, которые все еще удерживали ее талию. Осторожно опустив девушку на постель, Дмитрий упал на ее мягкую грудь головой, стараясь как можно меньше давить. Тяжело дыша, он сквозь сладострастную дымку смотрел перед собой, ощущая, что еще никогда ни с одной женщиной не испытывал подобного наслаждения. Спустя еще некоторое время Скарятин приподнялся над Аглаей на вытянутых руках, оставшись лежать между ее разведенных бедер, и, тряхнув головой, посмотрел на девушку. Она открыла глаза, и он увидел, что из ее очей на него льется ласковый любовный поток. От его напряженного немигающего взора девушка смутилась и перевела взгляд в другую сторону. Ее личико, прелестное, раскрасневшееся от его дерзких ласк, показалось Дмитрию невозможно соблазнительным. Он склонился над ней и прошептал:

– Такая сладкая, что невозможно оторваться от тебя…

Затем он сел на колени над ней, и его восхищенный взгляд прошелся по ее телу. У него не было раньше возможности рассмотреть Аглаю как следует. Нежная тонкая шея девушки переходила в округлые хрупкие плечи, затем настойчивый взгляд Дмитрия упал на нежные довольно выпуклые полушария грудей девушки, которые чуть свешивались вбок с ее стройного стана. Далее его взгляд переместился на узкую талию и более полную линию бедер, которые казались еще пышнее на фоне стройного тела. После округлые бедра переходили в стройные длинные ноги и завершались небольшими прелестными ступнями. Как знаток, Дмитрий тут же отметил, что ее тело совершенно, в нем нет ни одного изъяна.

Не удержавшись, он провел рукой по ноге девушки вверх, затем по обнаженному животу к высокой груди.

– Красавица… – глухо прошептал он, вновь склоняясь над ней.

Он начал целовать ее губы, притягивая ее к своей груди. Аглая обвила его шею руками и в ответ сама поцеловала его. А он закинул ее ножку на свое бедро, перекатываясь с девушкой по кровати. Позволяя Глаше ласкать свою спину руками, Дмитрий нежно целовал ее шею, ощущая, как стройные длинные ножки ласкают его бедра…

Было около одиннадцати вечера, когда молодые люди наконец насытились друг другом. Уже не в силах продолжать любовные игры, они тихо лежали в объятиях друг друга. Головка Аглаи покоилась на плече Дмитрия. Лениво лаская ее распущенные мягкие волосы, которые были у него под рукой, он вдруг заметил:

– Знаете, я думаю, что не зря отдал за вас свой любимый кортик.

Осознав смысл его слов, Глаша напряглась. Интимная близость была нарушена его жестокими словами. Ей было не по душе, что он воспринимает ее словно вещь, за которую заплатил деньги. Аглая резко высвободилась из объятий молодого человека и, отстранившись от него, легла рядом.

– Вы обиделись? – цинично спросил Скарятин, повернув к ней лицо. – Простите, не подумал.

Ее поза стала напряженнее, и она тихо произнесла:

– Я устала и хочу спать.

Она повернулась к нему спиной и легла на бок. Чуть поджав под себя ножки, она замерла.

Дмитрий поморщился и облегченно вздохнул. Он встал и быстро собрал с пола вещи, небрежно кинутые ими несколько часов назад, положив их на кресло. Он подошел к камину и поворошил дрова, чтобы они ярче горели. Затем накрыл девушку одеялом и улегся рядом. Нащупав конец одеяла, он лишь прикрыл им свои бедра и, сонно зевая, протянул:

– Отдыхайте, не буду вам мешать, моя птичка.

Уже через пять минут молодой человек заснул, чуть похрапывая во сне.

В комнате было темно, лишь небольшой отсвет от горящего камина чуть освещал комнату. Глаша всматривалась в очертания тихой комнаты и никак не могла уснуть. Весь сегодняшний день был каким-то сумбурным, напряженным и сладострастным. Ей нравилась близость и ласки Дмитрия, но она чувствовала, что он холоден по отношению к ней. Это было ей неприятно и задевало.

Она повернулась к молодому человеку и во мраке начала разглядывать неподвижный красивый профиль Скарятина. Его короткие волнистые волосы были чуть влажны на шее, и девушка, едва касаясь, провела пальчиками по их кончикам. Затем, не выдержав, Аглая приподнялась на одной руке и прошлась взглядом по обнаженному телу Дмитрия. Его широкие мощные плечи, твердая, немного покрытая темными волосами грудь, плоский живот, рельефные бедра и длинные сильные ноги показались ей совершенными. Однако, испугавшись своих порывов, она заставила себя вновь лечь и закрыла глаза. Перед ее взором тут же предстало его напряженное лицо с затуманенными глазами в момент их последней близости. Она глубоко вздохнула, ощущая, что сердце взволнованно бьется от осознания того, что этот невозможно привлекательный интересный мужчина не только привез ее в свой дом, но и, видимо, влюблен в нее, раз ведет себя с ней как подобает мужу. Глаша подумала, а вдруг он решит жениться на ней? Ведь он так ласков с ней. С этими приятными мыслями она уснула.

Проснулась она неожиданно от настойчивой ласки сильных пальцев Дмитрия, которые властно разминали ее обнаженную грудь. Открыв заспанные глаза, Глаша отметила, что уже утро, и она лежит на боку. Она отчетливо ощутила его горячее тело, прижатое к ее спине. Чуть повернув голову к молодому человеку, она увидела, что он, приподнявшись на руке, не спускает горящего взора с ее личика, продолжая дерзко ласкать упругие полушария грудей. Она томно улыбнулась ему, чуть обнажив белоснежные зубки, и этого было достаточно, чтобы Дмитрий перешел к более смелым ласкам. Близость была быстрой, страстной и весьма приятной.

Через полчаса, поднявшись с нее, Скарятин встал с постели и натянул легкие подштанники и штаны. Затем скрылся за дверью ванной и уже через четверть часа, побритый и мокрый от воды, вернулся в комнату. Глаша сидела на кровати, прижимая к своему обнаженному телу одеяло. Он улыбнулся ей уголком рта и, быстро надев туфли и рубашку, на минуту остановил свой взор на девушке с распущенными светлыми волосами.

– Умывайтесь и спускайтесь к завтраку, – повелительно сказал он. – Я пока просмотрю письма и счета в кабинете.

Захватив остальную одежду, Дмитрий стремительно вышел из ее спальни, прикрыв за собой дверь. Глаша несчастно смотрела ему вслед, отчетливо осознавая, что ее любовное чувство к этому мужчине растет с каждой минутой.

Настроение Дмитрия в это утро поменялось, и он был довольно мил и предупредителен. Даже за завтраком он рассказал несколько забавных случаев из своей службы на корабле. К концу трапезы он заметил:

– Сейчас поедем в магазин, вам надо справить новый гардероб. А то в этой одежде вы выглядите неподобающе, словно мещанка. – Глаша хотела возразить, но Дмитрий тут же кинул на нее властный взгляд и заметил: – Даже не спорьте, Аглая. Если хотите жить со мной, вы должны выглядеть соответственно. А вы ведь хотите жить в моем доме и подле меня?

Добавил он утвердительно, властно и безапелляционно. В ее положительном ответе он даже не сомневался.

Глаша тихо кивнула и опустила глаза. Дмитрий же довольно окинул девушку взглядом, в который раз отмечая, что ее нрав весьма по душе ему. Аглая никогда не спорила и выполняла все его пожелания и требования. Лишь вчера он был немного не в духе из-за ее непонятливости. Но Дмитрий отчетливо осознал, что сам виноват и надо было быть настойчивее. Ведь ни вчера вечером, ни сегодня утром Глаша не сопротивлялась, и даже наоборот, ему показалось, что она была крайне рада его объятиям.

– Мне надобно одеть эту девушку, – прямо с порога заявил Скарятин, едва они с Аглаей вошли в один из дорогих модных салонов на Невском проспекте.

– Вам подобрать полный гардероб? – спросила хозяйка салона, мадам Соверне, с чуть заметным французским акцентом. Ее взгляд пробежался по молоденькой красивой девушке со светлыми волосами, которая стояла рядом со Скарятиным.

– Да, наверное. И еще шляпки, туфельки и белье, если можно, – добавил он холодно.

– Да, у нас все это есть, Дмитрий Петрович, – заулыбалась довольно мадам, предвкушая довольно приличную выручку от заказа господина Скарятина. – Пожелаете обычный гардероб, состоящий из дюжины домашних платьев, дюжины для прогулок, дюжины для визитов и дюжины для бальных танцев?

– Да. Только бальные платья замените домашними. Вряд ли она будет выходить в свет.

– Как пожелаете, Дмитрий Петрович, – сказала мадам, с ходу определив, что эта прелестная белокурая девушка является лишь любовницей молодого офицера, причем тайной. Имея большой опыт, мадам Соверне могла безошибочно определить, в каких отношениях состоят приходящие к ней пары. Для окончательного подтверждения своих догадок ей оставалось узнать лишь одно.