Неожиданно все смолкает. Парень недоверчиво разлепляет глаза. Над головой близкое небо. Протяни руку – коснешься. Под ногами сочная жирная трава по колено. В тело ударяет порыв ветра, шмыгает за шиворот и ящеркой пробегает между лопаток, оставляя мелкие цапки мурашек на коже.

– Играй, – шепчет сзади.

Тимур оборачивает рывком. Вдалеке еле различимо вздрагивает черная точка. Рвет к ней, бежит со всех ног.

– Играй, – снова приносит ветер.

Точка растет, приближается, выступает из мутной ряби перед глазами. Вот камень. Огромный валун. Сгорбившись, на нем сидит раздутая, как бочка, жаба, черная, словно облепленная тиной, шевелит зобом, вращает головой.

– Играй, – квакает жаба и срывается с места, напрыгивает на парня, придавливает своей тяжестью, валит на землю и исчезает, будто и не было её.

– Играй, – снова слышится голос, старый, шаркающий, дребезжащий. Тут же ему вторит детское: – Иглай.

Тимур поднимается, отряхивается. Прямо перед ним, на том же камне, где сидела жаба, скрючилось тело в обносках. Голова закрыта капюшоном, и лишь ладони, упершиеся в каменную гладь, выглядывают из-под лохмотьев. Одна старая, сморщенная, с почерневшими от возраста венами. Другая – пухленькая, розоватая, словно у младенца. Тело разгибается, разрастается над парнем и на два голоса – старческий и детский – повторяет:

– Играй.

Проснулся Тимур весь в поту. Тело колотило ознобом, челюсти стучали, не попадая одна на другую, кости выворачивало, словно не на кровати нежился, а палками его дубасили. Кое-как прогнал дерущий кашель и сел на краю кровати.

В комнате звеняще тихо. Ноутбук сел и выключился, и привычное тихое посапывание не шуршало под одеялом. Тимур обернулся, пошарил рукой по кровати – Жени нет.

Кряхтя и пошатываясь, встал и побрел к крану – смочить полыхающее лицо. Кашель налетал резким ударом под дых, скручивал парня и, кажется, даже немного потряхивал стены.

Добрел до ванной. Тугая ледяная струя ударила в подставленные ладони. Пригоршня воды в лицо. Еще одна. Еще.

Проморгавшись, посмотрел в зеркало.

– Ну и рожа у тебя, Тим, – передразнил свое отражение. – А это что, отлежал?

Через лоб тянулась глубокая сваленная нить морщины. Тимур поморщился, потом попытался разгладить морщину руками. Не вышло – глубоко врезалась.

– Жень, – крикнул Тимур в темный коридор. – Жень, ты где? Полюбуйся, а. Жень, ну ты где?

Ответа не было.

Тимур побрел по крохотной однушке, щелкая включателями. Коридор. Комната. Кухня. Жени нигде не было. Заглянул в подъезд – неужели снова курит? Два года не курила.

Жени не было.

Прошамкал обратно в комнату, схватился за телефон.

– Абонент вне зоны действия сети, – отозвалось в черной коробочке. Тимур выругался, набрал снова. Два раза, пять, десять… Безразличный автоответчик повторял: – Абонент вне зоны действия сети.

Рухнул на кровать, зло зыркая по сторонам. На первый взгляд все её вещи на месте: в углу у шкафа ютится рюкзачок, сам шкаф закрыт. Обычно, когда Женя собирается куда-то, всегда забывает закрыть шкаф. Значит, выскочила куда-то и пропала? Растворилась? А вдруг всё-таки тайком от него до сих пор курит? Вышла ночью, пока он мучился в простудной горячке, в подъезд, а там на неё напало местное быдло!

Тимур вскочил с кровати, метнулся к двери, распахнул и скользнул в подъезд. Позвал, сначала тихо, потом, прокашлявшись, громче:

– Жень. Женя!

Ничего. Звенящая тишина.

Нет, не могла, не могла. Всегда засыпает раньше. Да и прятаться не стала бы ни за что. Но что тогда могло случиться? Может, мать звонила? Может, что-то случилось и ей пришлось срочно умчаться? Но тогда разбудила бы, растолкала. На крайний случай оставила записку, отправила бы сообщение. А если телефон сел? Она вечно забывает его заряжать. Точно: ей позвонили среди ночи – что-то, тьфу-тьфу, случилось с матерью, она помчалась, будить не стала. По дороге у неё сел телефон. Но перед выходом наверняка успела оставить записку. Записку-то проглядел!

Тимур рванул в квартиру, начал шарить по кровати, по тумбочке. Метался от комнаты до кухни и ванной. Облазил весь коридор, хлопал ящиками комода, перевернул и вывалил все из шкафа. Записки не было.

Рухнул, опустошенный, на кровать. Растерянный взгляд скользил по бедламу. Может, все-таки проглядел?

– Твою мать! – Тимур со злостью – сам не ожидал – шарахнул кулаком по прикроватной тумбочке.

Руку больно ожгло, что-то стукнуло глухо и свалилось на пол. Маска. Переплут.

Деревянная личина скакнула, описала полукруг в воздухе и бесшумно упала на ковер. Обе глазницы – старушечья и младенческая – ехидно буравили парня.

Ах, ты… – Тимур подскочил на кровати.

А, может, Светка? Ну, точно – Светка! Как сразу не подумал о непутевой подруге Жени? Запросто могло статься, что Светка загуляла, ей, неугомонной, стало скучно, и она решила вытащить Женю. Ведь такое уже бывало раньше. После таких неожиданных вылазок Женя всегда возвращалась пьяненькая, похихикивающая. Засыпала потом, бубня что-то, и бубнеж плавно, но уверенно перетекал в режущий храп. С утра силилась оторвать чугунную голову от подушки, проклинала подругу и себя, а Тимур сжимал челюсти и носился с бульоном и тазиком.

Парень ткнулся в телефон. Его палец забегал по контактам, ища нужный номер.

– Алло, Света. Не спишь? – глухо бросил в телефон.

– А? Тим, ты? Пропадаешь, Тим. Здесь шумно. Сейчас перезвоню, – в трубке громыхало и дребезжало.

Точно. Теперь уверен – увела Женю. Обманом ли, хитростью ли. Но уж если попадешь в компанию к неусидчивой Светке, не вырвешься, пока весь алкоголь в округе не будет выпит, все приключения не обретены. И умела же как-то перехитрить, удержать.

– Привет, Тим. Чего не спишь? Что случилось? – перезвонила Света через минуту.

– Ты где? Женя с тобой?

– Нет, – пьяненько икнуло в трубке и после небольшой паузы добавило ехидно: – А что, потерял?

– Не потерял, – огрызнулся Тимур. – Ты в клубе? На Кирова?

– Да, подъезжай. И Женьку захвати, раз не терял. Мы как раз виделись сегодня, я её днем еще звала. Тим, здесь такая туса крутая – подъезжайте.

Вызывая такси, впрыгнул в джинсы, накинул ветровку. Перед выходом еще раз скользнул по бедламу в комнате: десять минут поисков несуществующей записки грозят обернуться часовой уборкой. Хрень еще это деревянная – Переплут этот. Надо выкинуть к чертям, как вернется домой. Или нет? Нет, лучше взять с собой и надеть Светке на голову, если только она действительно утащила Женю и теперь строит из себя невинную овечку.

Таксист попался молчаливый и медлительный. Говорить Тимуру не хотелось, да и сложно было – горло снова драло кашлем. Еще и голова по дороге разболелась, щеки жаром обдало.

Не спеша скользили по ночному городу. Тимур вертел в руках прихваченного с собой Переплута, нервничал. На долгих светофорах врезался ногтями в морщинистую половину, давил с силой, будто хотел разломать глупую игрушку. Снова звонил Жене, та не отвечала.

– Ты еще в клубе? Выходи, – бросил Тимур в телефон, вылезая из такси.

Через минуту, громыхнув из-за открытой двери гулкими басами клубной музыки, на улицу вывалилась Светка, распаренная до красноты на щеках.

– О, привет, Тим. А где Женька? – девушка сделала движение навстречу, попыталась обнять как старого друга, но осеклась. – Что с тобой, Тимур?

– Это я хотел у тебя спросить – где Женя?

– Тим, мы только днем виделись. Я её звала в клуб – суббота же. Она сказала, что подумает, но мы больше не созванивались. Да и она сказала, ты болеешь. Тим, ничего не понимаю, – Светка кружила взглядом, рассматривая Тимура. – У тебя все в порядке?

Парень замялся, раздумывая, что делать дальше. Хотелось прямо сейчас натянуть ей маску на голову, наорать, что надоели её выходки, хватит за нос водить. Но что если действительно ничего не знает? Что если Жени и правда нет в клубе? Так задуматься, ведь глупо выходит: ну да, Женя могла себе позволить поддаться Светкиному влиянию. Но редко. Раз в пару месяцев, может, в полгода. Да и не стала бы поступать так сейчас, когда он мучается затянувшейся простудой. Не то чтобы он требовал ухода и заботы – даже не просил – но Женя сама вызывалась. Значит, все-таки что-то случилось. Но что?

Тимур снова стал перебирать вариантами. Ни один не казался правдоподобным хотя бы наполовину.

– Давай присядем, – вырвала его из размышлений Света. – Вон там скамейка.

Света потянула Тимура за руку, увлекая за собой.

– Свет, Жени нет. Пропала. Телефон не отвечает. Я проснулся ночью, хотел умыться, смотрю, нет её нигде. Ни записки, ни сообщения. Ничего. Вещи все на месте. Думал, ты её утащила опять, – Тимур вдруг почувствовал смутную жалость и бессилие.