Как стать контрабандистом

Обременённый своими конспирологическими мыслями я чуть не врезался в охранника, который подпирал стену возле двери.

– Извините. Я уже готов.

– Почему так долго? – тон у вертухая был слегка обвиняющим.

– Тяжело выходит каменный цветок, – весело сообщил я ему по-русски и пошёл к переговорной.

– Я вас оставлю вместе с адвокатом. Ничего не передавать. Ничего не брать.

– Даже документов? – они что, вообще тут не доверяют сторонним адвокатам?

– Документы… – охранник подумал и сообщил, – Если будут документы, то сначала покажите их мне.

– Хорошо. Покажу, но это для моего служебного пользования.

– Я проверю только на предмет вложений.

– За это особое спасибо. Постараюсь, чтобы буквы не выпадали, – язвительно сообщил я и прикусил язык. Не время и не место.

Охранник открыл дверь, и я с жадным любопытством уставился на моего потенциального спасителя.

«Да уж, явно столичная штучка», — завистливо подумал я, разглядывая своё арендованное орудие самозащиты, – «Этакий благородный чел, надёжный заслон от финского кривопорядка».

Посмотреть было на что. Высокий, худощавый мужчина с гривой седых волос и короткой бородкой. Возраст под полтинник. Движения резкие, порывистые. Костюмчик и ботинки явно сшиты на заказ. Одет весьма строго, но галстук излишне ярковат. Просто гремучая помесь умудрённого опытом орла-могильника и тропической бабочки. Раздутый рыжий портфель, небрежно валяющийся около стула, явно из дорогих и тянет на достойный корпоративный подарок. Вон и именная табличка отсвечивает.

«А вот угол свой он лучше бы у себя в кабинете в шуфлядке оставил», – игриво подвёл я мысленный итог своего обозрения, – «Он, конечно, кент авторитетный, но не канает его угол к такому мазёвому клифту с педалями. А так очень хорош. Интересно, почём мне в итоге встанет сей качественный товар?».

– Давайте сразу к делу. Вот моя визитная карточка, – он достал из изящной серебряной визитницы замысловатую картонку, – Как я понимаю, вы уже знакомы с деятельностью нашей адвокатской конторы?

– Пожалуй, да, – осторожно сообщил я, мучительно вспоминая разговор с сыном, – Отзывы чрезвычайно положительные.

– Тогда подпишите доверенности, – он протянул мне несколько листков с текстом, – Вот здесь… и здесь… спасибо. Теперь я официально представляю ваши интересы.

Он собрал бумаги, откинулся на стуле и слегка приспустил узел галстука.

– Я пока не получил никаких материалов по вашему делу. Только протокол суда. Опишите кратко, что произошло. И как можно подробнее.

– Я также не очень пока понимаю, что на самом деле произошло. В Финляндию прибыл груз, в котором обнаружена большая контрабандная партия сигарет. На суде я узнал, что этот груз прямиком шёл на мой домашний адрес. Это вообще без комментариев. Просто привожу слова представителей таможни. Никаких документов по этому грузу у меня никогда не было, а имеющиеся у следователя бумаги мне не показывают. Хотя я неоднократно просил. Вот и всё. Теперь сижу и жду окончания следствия. Именно жду. Почти совсем без допросов.

– Интересно. Тогда давайте подробно и с самого начала. Расскажите о деятельности вашей компании.

– Да, конечно, – обречённо ответил я и начал автоматически нудно бубнить как заезженная пластинка. Интересно, сколько ещё раз мне придётся повторять это снова и снова? Адвокат изредка подбрасывал уточняющие вопросы. Я пытался максимально полно ответить. Всё это время мы, как бы невзначай, осторожно присматриваемся друг к другу.

«Ну, совсем как волки обнюхиваемся», – всплыло воспоминание, которое почти сразу перебилось потоком набегающих мыслей, – «Как там у них? Загрызть или принять в стаю? А мужик-то вроде реально заинтересован в этом деле. Или это у него чисто профессиональное? С бесплатным гос-чмом его не сравнить. Здесь видна порода и честолюбие. Вроде то, что доктор прописал. Так, а что у него за фирма?».

Я ненавязчиво покосился на визитку. Первое, что слегка резануло, так это логотип конторы. SS. Неужто в самом деле финский филиал Schutz Staffel? Очень мило, конечно, даже где-то оригинально и почти в тему. Хотя нет. S^&S. Маленькая такая добавка, которая в корне меняет дело. Хотя так с ходу и не разглядишь. Ага, это аббревиатура из имён партнёров фирмы. Мой пока в число отцов-основателей не входит. Может это и к лучшему. Есть к чему стремиться. Пока не шеф, но и не последний клерк. Имя только весьма странное Toni. Ну, тут уж явно от родителей подарочек на долгую память. Если я не ошибаюсь, то это производное от древнеримского имени Антоний. Что-то вроде вояки, вступающего в бой. Символично. Посмотрим, какой из него боец. Антошка, Антошка, начнём мочить кокошки… Правда, лучше здоровой такой адвокатской секирой пора начинать рубить все накопившиеся хвосты, но по самые уши.

Тони терпеливо дослушал меня до конца, а потом активно начал щипать меня вопросами по контрабасу. Его совершенно не смущала моя полная неосведомлённость. Он подталкивал меня к выводам, которые я пока не готов даже себе озвучить. Ну, уж очень всё мерзопакостно в этом деле. Хотя никаких реальных данных пока нет.

Через час он вскочил со стула и стал нарезать круги по комнате, изредка бросая на меня хитрые взгляды. Потом изрёк:

– Весьма любопытно. Но я не услышал ни одного факта, который обосновывал бы ваше задержание. Я немедленно начну собирать все доступные материалы по этому делу. Перед заседанием суда мы ещё раз встретимся и всё обсудим. Не вижу никаких причин для вашего дальнейшего содержания под стражей.

Господи, его слова да Богу в уши. Долго и насильно. Меня аж в пот бросило. Хоть один морально поддержал. Может и по долгу службы, но душу греет.

– Да, ваша семья передавала вам наилучшие пожелания. К сожалению, до заседания суда у вас не будет никакой возможности звонить и принимать посетителей. Но это недолго.

Мы учтиво раскланялись, и Тони нажал на кнопку вызова охранника.

«Ну что, быстро, ёмко и всё по делу», – у меня на лице плавала улыбка давно забытого чувства глубокого удовлетворения, ранее присущая только настоящим советским людям.

Пока мы ждали вертухая, я продолжал пребывать в приподнятом состоянии и непрерывно как заклинание твердил про себя: «Нам бы только день простоять, да ночь продержаться…»

Появление хмурого охранника дало повод ещё раз раскланяться и разойтись. Встреча вызвала такой подъём положительных эмоций, что я в такт шагам начал довольно внятно напевать:

– Так за царя, за Родину, за веру, мы грянем громкое "Ура-ура-ура!"

Последнее "Ура!" очень удачно попало под удар закрываемой двери в камеру. Ну что ж, день прожит не зря. Настроение бодрое. Прищурившись, я внимательно оглядел камеру и стал негромко цитировать наиболее выдающиеся перлы наших лидеров прошлого века:

– Конспигация, конспигация, и еще гас конспигация, товагищи! Кто не с нами, тот против нас. Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами⁸⁰!

Я бездумно разглядывал загаженный потолок, когда завалился запыхавшийся молоденький вертухай и, не переводя дыхание, выдал редкую по длине тираду:

– Срочно собирайтесь. Тюрьма переполнена. Ждём большое пополнение. Вы должны через пять минут освободить камеру. Свои неиспользуемые вещи можете оставить здесь. Мы о них позаботимся. До вечера вы будете находиться в таможенном офисе, а затем мы решим, что с вами делать.

– У меня суд только завтра. Что-то случилось?

– Тюрьма переполнена. Для вас нет места. Ваша камера будет использована другими заключёнными. У вас есть только, – он выразительно посмотрел на часы, – Четыре минуты на сборы.

– Ну, хорошо, хорошо, уже собираюсь, – хмуро проворчал я, и добавил уже для себя, – Что мы, авралов не видели? Очковтиратели везде одинаковы. Потёмкинсоны.

Я послушно слез с кровати, подтянул спадающие джинсы. Огляделся. Прихватил пару пачек сигарет, зажигалку и расчёску. Вроде бы и весь мой скорбный скарб на день. Поскрёб солидно отросшую щетину. Подумал и швырнул очередной уже заветревшийся несъедобный завтрак в мусорный пакет. Надо же, попал! Ну не совсем в пакет, но почти точно.

– Можно я по пути хоть мусор выкину? – задал я риторический вопрос нервничающему вертухаю.

Он молча кивнул, не сдерживая брезгливой гримасы. Ишь ты, чистоплюй хренов. Сам бы взял и посидел пару недель в этой дыре и тогда уж точно постыдился бы нос воротить. Но ничего, какие его годы. Пооботрётся, притерпится. Видно, в «собачью» смену на выходные не попадал. Значит, ещё успеет насладиться прелестями местной жизни по полной программе.

В предбаннике меня ждал смущённый Костик и парочка здоровенных амбалов в полицейской форме.

– Добрый день, – стараясь быть исключительно вежливым, обратился я к Костику, – Что за цирк сегодня?

Костик помялся, пожал плечами и туманно произнёс:

– Мне сказали вас сопровождать.

– А эти что здесь делают? – я кивнул в сторону истуканов.

– Они тоже вас будут сопровождать.

Полицейские, словно очнувшись, синхронно подошли ко мне и тот, что чуть пониже, медленно протянул:

– Всё вынуть из карманов, повернуться к стене, ноги на ширину плеч, руками упереться в стену над головой.

Очень вразумительно. Хорошая операционка у этой модели клона. Я вытащил сигареты, зажигалку и расчёску. Повертел в руках, не зная, куда их деть. Несколько нерешительно сунул в руки полицейскому. Потом старательно вывернул карманы и повернулся к стене.

Сначала меня обыскал тот, кто повыше. Посопел и что-то тихо сообщил напарнику. Тот недовольно взрыкнул и самолично приступил к повторному обыску.

– Скажи им, что из моей камеры кроме туалетной бумаги сейчас вынести нечего. Остальное капитально забетонировано, – сообщил я Костику, – Слушай, я могу вообще раздеться, если эти голубки соберутся пойти по третьему кругу. Достали уже своим лапаньем. Пусть лучше мои трусы обнюхивают, извращенцы.

Костик что-то негромко сказал невысокому. Тот сморщился и медленно пошёл к выходу. То ли слова Костика ему не очень понравились, то ли Костик опять забыл про гигиену полости рта. Так или иначе, но цели он явно достиг. Теперь я начал полностью осознавать, почему американцы вечно жуют резинку, повёрнуты на стоматологии и весьма почтительно относятся к скунсам. А тут на свободе такой выдающийся перорально-пердюнальный экземпляр, хоть из захолустного, но силового ведомства. И с познаниями в русском языке. Это на кого хошь произведёт неизгладимое впечатление.

Бедные силопцы! Впереди у нас совместное путешествие. Просто уверен, что пройдёт оно в гробовой тишине, если Костик не законченный садист. А потом обоснованно порадовался, что у меня сегодня будет отдельное место, заботливо изолированное от таких сопровождающих.

Моё эксклюзивное право.

Я восторженно таращился на полупустые улицы, уже присыпанные утренним снежком, ещё не до конца осквернённым спешащим на работу трудовым народом. Вот так бы часами сидел и наслаждался. Может сейчас таможня выделит мне со своего барского плеча комнатушку с окном? Хотя вряд ли. А если и дадут, то только запирающийся чулан или без окна, или с видом на помойку.

Мелькнул указатель Mustola. Значит, меня везут в местный центр таможенного оформления. Здесь же расположены обе мною эксплуатируемые финские компании и склады, склады, склады. Место скучное и унылое, но уж явно предпочтительнее моей тюремной камеры. Ну, хоть слегка передохнём перед завтрашним судом. Соберём беснующиеся мысли в одну маленькую кучку.

Меня подвезли к одному из двухэтажных зданий, занимаемых таможенниками. Раньше я иногда мимо проскакивал, но никогда внутри не был.

– А можно я тут по парковке пока погуляю? – невинно спросил я у Костика.

– Нет. Вам надо быть внутри.

– Обрыдло. Может, всё же прошвырнёмся? А если под ручку?

– Швырять ничего нельзя… гулять нельзя… ручку попросите у следователя… – Костик сморщился, подыскивая подходящие слова, – Сидеть вам сегодня… запертым здесь. Да. Это так.

– На «так» есть рифма – му… непонятливый мужчинка такой… со странностями.

– Но это не есть рифма. Рифма – когда… звучность … или звучит одинако.

– Переводчику видней. Хотя точно, не «Калевала»⁸¹.

Мы двинулись к двери. Полицейские помялись и остались у машины.

– Конвой свободен, — негромко произнёс я, – Ищите другой объект ощупывания, рукосуи силопные. Ваши руки не для скуки… сиволапы-сцуки.

Костик завёл меня на второй этаж и распахнул передо мной дверь.

– Ну, здассьте… в Новый год, – непроизвольно вырвалось у меня.

В обширном кабинете за центральным столом восседал Лось собственной персоной. По левую руку гордо пристроилась Пышка. Ещё парочка индивидуумов шушукалась за дальним столом.

– Не понял? – я обернулся к Костику, – Так тюрьма действительно переполнена или это такой прикол?

– Мы решили провести последний допрос перед судом.

– Мы решили. Это такой таможенный стёб? – я непроизвольно хмыкнул, – Опять хотите совместить неприятное с бесполезным, трудоголики?

– Есть только несколько вопросов. Надо уточнить ряд деталей.

– И долго мне здесь торчать? Из-за ваших уточнений?

– К вечеру мы отвезём вас назад в тюрьму.

– Значит, целый день. Ох, как нравится мне ваша работа, господа таможенные мечтатели-изыскатели. Сами себе херни напридумывали, а теперь ещё и сами в ней захлёбываетесь. Нормальненькое такое создание напряжённого рабочего графика.

– Мы сможем провести допрос без участия вашего адвоката? – голос у Костика предательски дрогнул.

– Ну… – в голове у меня моментально ожил генератор гадостей, но ничего путного выдать не смог, – А почему бы и нет? Несколько вопросов… и золотой ключик у меня в кармане. В смысле… дадите потом припасть на полчасика к кислороду?

Костик на всякий случай закивал головой и оживлённо закудахтал с Лосём. Минут этак на пятнадцать.

За это время я успел неторопливо снять куртку. Не обращая внимания на зардевшуюся Пышку, подтянул хронически спадающие джинсы вместе с трусами. Потом демонстративно обнюхал пальцы и нагло нацедил себе чашечку кофе из термоса, стоящего на столе перед Пышкой. Вздохнул и подцепил парочку кусочков сахара из вазочки. Никакой реакции. Пышка только кивала головой и украдкой косилась на Лося. Но тот был занят беседой и нас игнорировал. Раздолье, блин. Хоть заложников захватывай для выдвижения требований. Угрожая горячей бурдой и нервнопаралитическими носками. Я шумно выхлебал чашку и наполнил заново. Жизнь – не только медовые соты без пчёл, но с воском в зубах. Такое ценить надо.

Наконец Лось шумно выдохнул и вытащил из своей сумки пару довольно увесистых книг и положил перед собой. Затем пошарил там ещё. С довольным видом выудил потрёпанную тетрадь и углубился в чтение. Ну, просто Спиноза Роденов. Нет, чтоб всё сделать по-людски или хотя бы по-человечески. О здоровье там справиться, за жизнь поговорить, о том, о сём и прочем разном. А так, сорвали с насиженного места и ещё целое представление раскручивают. Почти ожившая картина сознательного товарища Серова «Ходоки у В.И. Ленина». Все вон как почтительно взирают на мудрого Лося и наслаждаются сопричастностью к такому учёному человеку. Для полного счастья здесь не хватает только Феликса Эдмундовича или его аватара. Жаль, не дотянул железный старик до наших дней. Повезло внукам недобитых белофиннов.

Лось, упорно ковыряясь в тетрадке, то морщил лоб, то смешно взбрыкивал бровями. Потом оторвался, похрустел пальцами. Откинулся на стуле. Немного подумал и отдал короткую команду Костику. Тот засуетился, схватил со стола заранее подготовленные листочки и стал зачитывать протокольное вступление.

Я благодушно прервал его:

– Да согласен я со всем. Не надо мне это каждый раз зачитывать.

– А вот здесь и английский перевод есть, – Костик вытащил распечатанный лист из своей пачки и услужливо подсунул его мне.

– Что и его подписать?

– Нет. Это чтобы вы потом не говорили, что… – он запнулся, – … что есть претензии.

– К пуговицам претензий нет, пришиты намертво – не оторвешь. – Глядя на вмиг ошалевшее лицо Костика я торопливо добавил: – Это Райкин. Наш локальный говорун-классик. Почти дословная цитата. Может не к месту, но означает, что я точно согласен. В натуре, господин толмач начальника.

– Тогда начинаем допрос без вашего адвоката, – сладко сказал Костик. Просто невооружённым взглядом видно – всей душой болеет наш агроном за посевную!

– Начинайте.

– Вы подтверждаете всё сказанное на предыдущих допросах?

– Да.

– Хотите что-либо добавить или изменить?

– Нет.

Лось, наконец, оторвался от своей тетради. Упёрся в меня вмиг потяжелевшим взглядом и веско произнёс:

– Что такое инвойс?

– А вы не знаете? Могу показать. Их там полно среди моих арестованных бумаг.

– Я вас спрашиваю, что такое инвойс?

– Документ, который предоставляется продавцом покупателю, – начал я осторожно, лихорадочно продумывая, что за гадость может скрываться за таким тупым вопросом. Уж больно Лось решительно настроен сегодня, – Счёт на оплату товара или услуг.

– Что в инвойсе должно обязательно содержаться?

– Обязательно должно? Дата, номер инвойса, референс, сведения об отправителе и получателе, перечень и описание товара, их количество и вес, цены за единицу и общая. НДС, если есть. Обязательно также указывается условие поставки. Остальное обычно зависит от требований бухгалтерии продавца или контрактных обязательств. Обычно вписываются форма и условия оплаты, некоторые особенности доставки.

– Кто готовит инвойс?

– Продавец товаров или услуг, естественно.

– Продавец, – протянул Лось, – Конечно же, продавец. И только продавец. И никто кроме продавца.

Я с подозрением стал разглядывать развеселившегося Лося. С утра полистал книги и умом тронулся? Или в своей тетрадочке откопал что-то особенное?

– Ваша компания выписывает инвойсы?

– Конечно.

– Подробно расскажите, как готовятся ваши инвойсы, как они поступают вашему клиенту и как их получает ваша бухгалтерия.

Настороженно поглядывая на Лося, я с полчаса описывал механизм инвойсирования и поступления по ним денег. Бухучет. Нудные бодания с налоговой по размеру возврата НДС. Ну и прочую рутинную лабуду.

А в голове всё тревожнее звучал сигнал общей тревоги. Вот только я пока никак не мог уловить смысл уготованной мне ловушки. Или Лось сам от своих новых познаний так тащится? Вон даже пальцами барабанит от нетерпения. Ещё бы ногами засучил и стал повизгивать. Вот уж воистину многие знания – многие печали⁸². Интересно, а медики хоть раз изучали пагубное влияние знаний на неокрепший мозжечок таможенников?

– Ну, с этим достаточно, – голос Лося приобрёл мягкие покровительственные нотки, – А почему у вас на счету так много денег, не подлежащих налогообложению?

– Это деньги клиентов. Ежемесячно мы делаем текущие сверки. В конце календарного или фискального года мы проводим окончательные взаиморасчеты, и тогда появляется окончательная сумма, по которой проверяется правильность начисления налогов.

– Да-да, я понимаю, – Лось заглянул в свою тетрадочку, – Понимаю выплаты авансов. Расчёт долгов. В Финляндии это называется riscontro, а в Англии – accounts receivable.

– Не совсем так. Ресконтро – это вспомогательная бухгалтерская книга, состоящая из частных лицевых счетов. По согласованию с аудиторской компанией я представляю ежемесячные согласованные таблицы текущих взаиморасчётов с клиентами – Statements. Ну, а упомянутая вами дебиторская задолженность подлежит погашению в течение короткого срока. Обычно это недоплаченный остаток от контрактной суммы. У меня такое редко случается. Я больше работаю на доверительном управлении чужими деньгами. Trust managing, так сказать.

Лось выслушал, недоверчиво хмыкнул и опять уткнулся в тетрадь и обвиняюще выдал:

– Важной частью ресконтро является выставление инвойса, независимо от того приходит платёж до или после.

– Да кто бы спорил. Куда же без них? Иначе меня бухгалтерия с аудитом без соли съест. Инвойс обязан быть и точка. Краеугольный камень. Основа нашего бытия, так сказать.

– С помощью чего вы делаете инвойсы: карандашом, на печатной машинке или на компьютере?

«Виртуально, блин» – чуть не сорвалось у меня с языка, но я смиренно сообщил, – Компьютером изволим пользоваться.

– У нас в распоряжении ваш персональный компьютер марки iMac… без клавиатуры и мыши. Там мы найдём все инвойсы?

– Не сомневаюсь. Даже со всех присланных оригиналов там есть отсканированные копии. Но учтите, в моём компе стоит две разных операционки. Можете пошарить в любой из них. Вы, наверное, ещё и флешки все собрали? Там информации на терабайты. Э-э-э, а где моя любимая клава с магической мышкой?

Лось не удостоил меня ответом. Задумавшись, он бесцельно крутил в руках свою заветную тетрадочку.

«Что-то у него заело или не так пошло» – удовлетворённо подумал я и неожиданно чихнул. Хорошо так. Победоносно. С толстой соплей, агрессивно повисшей на кончике носа.

Я покраснел и стал лихорадочно комкать листок с британской казуистикой, всё ещё лежащий передо мной. Спасла положение Пышка. Она вытащила из сумочки пакетик одноразовых бумажных носовых платков и протянула его мне. Я смачно высморкался и повертел пакетик в руках. Сдуреть можно. Носовые платки от фирмы Lotus с трогательным названием Nessu.

– Да уж, конечно, не ссу, – утвердительно ответил я на этот знак судьбы. Действительно занимательно⁸³. Вот так даже внешние силы подталкивают быть готовым к обороне.

Тут Лось откинулся на стуле и спросил:

– Как, куда и кому направляются инвойсы в каждую из компаний, с которыми вы работаете? Очень и очень подробно.

– За какой период желаете полюбопытствовать? – деловито спросил я, подшмыгивая носом.

– За последние три года.

– А может, этак быстренько проскочим только последние шесть месяцев?

– Нет.

Ну нет, так нет. Я медленно и старательно стал перечислять с полтора десятка российских компаний и вспоминать имена многочисленного бухгалтерского люда. Бред полнейший. Главбухов я ещё с трудом, но помню, а остальных точно нет. Иногда я вставлял славные имена литературных героев. Для внесения разнообразия в эту тягомотину. Москвичам немного повезло с ильфовскими петровцами. Даже часть белогвардейских булгаковцев им перепала. На этом я решил остановиться и для Питера оставил реальные персонажи. Может не потому, что осознал, а потому что иссяк мой жидкий литературный запас. Всё равно это никак собравшимися не фиксируется и явно используется как истощение сил противника перед решительным штурмом.

Лось прервал меня долгожданной фразой:

– Достаточно. Сейчас сделаем перерыв на ваше курение, а затем потом продолжим.

Но насладиться сигаретой мне не дал Костик. Он заныл, что на месте курения холодно, надо курить поменьше и вообще, последняя треть сигареты смертельна для курильщика. Достал, как я их называю «кабы ЗдОХ» – очередной словесный поборник Здорового Образа Холостяка. Ни себе ни людям. С вечным лозунгом «Умирать надо в здоровом теле». Лучше бы себе почаще в рот заползал с разными приспособлениями.

Лось встретил меня задумчиво:

– Ну, давайте, расскажите нам всё о компаниях, участвующих в поставках панелей. И особенно ваши финансовые взаимоотношения с ними.

– Но я уже неоднократно об этом говорил. Может, уже давайте вплотную подойдём к контрабандной поставке? Мне нужны все документы по этому грузу. И тогда я во всём быстро разберусь…

– Достаточно, – перебил меня Костик, – Вы слишком много говорите. Отвечайте только на вопросы следователя.

Вот так всегда. Тернист путь к истине. Битый час был посвящён очередному нудному пересказу. Затем Лось милостиво выделил мне очередные четверть часа на перекур. А вот только потом всё и началось. Лось достал толстенную пачку листов и стал нудно вопрошать:

– Чего конкретно касается контракт 0105Т?

– А когда и с кем он был подписан?

– Отвечайте на вопрос.

– Совершенно не помню. Наверно что-нибудь связанное с транспортировкой?

– Чего касается контракт 0105ТS?

– А это не один и тот же?

– Нет.

– Ну, вам по бумаге виднее. А может, я тоже сначала посмотрю текст контракта?

– Нет. Вы их все должны знать, раз подписывали.

– Обижаете, уважаемый. Их у меня сотни. От рамочных контрактов до массы приложений по конкретным сделкам. Да ещё и разные черновики контрактов, в которых соответственно меняется нумерация. Да, вы ещё так удачно скрываете, в каком году он был сделан.

– Вы не хотите отвечать на вопросы?

– На такие вопросы я просто не смогу. Тем более что вначале у моих контрактов должно быть 6 цифр и две последних означают год. Буквы дают представление о товаре или услугах. Посмотрите в моих документах, в компе, на флешках.

– Что вы скажете о контракте 0607LDPE?

– Не помню. Хотя постойте. LDPE – это Low density polyethylene. А полиэтилен низкой плотности мы перевозили для пивоваров осенью 2006 года из Кореи. Значит, номер должен быть 060706LDPE. От шестого июля 2006 года. Если это тот контракт, конечно. Вы вообще-то, с какого года начали документы смотреть?

– За период, который интересует следствие.

– Однако, какие обширные интересы у вашего следствия.

– Не отвлекайтесь. Переходим к следующим контрактам.

– Не стоит. Вы даёте только часть цифр. В этой угадайке я участвовать отказываюсь. Коммуниста дёшево не купишь… Э-э-э, просто переведи, что не помню.

Лось кивнул и стал без пауз зачитывать кастрированные номера контрактов, соглашений и Бог знает чего. Я только молча пожимал плечами. Наконец Лось угомонился и задал свой давно заготовленный вопрос:

– Почему через вашу компанию проходит такое большое количество денег?

– На мой взгляд, совершенно достаточно для операций, связанных с покупкой и продажей товаров. Да, там ещё перевозки и разная прочая консультационная деятельность. Как у нас говорят, талантище не пропьёшь.

– Правда? – голос Лося был полон сарказма. Он вынул несколько листков бумаги и слегка ими потряс, предусмотрительно держа их подальше от меня, – А это что такое?

Я прищурился и не очень уверенно сообщил:

– По-моему, это контракт на покупку вертолёта и какие-то инвойсы.

– Правильно. Вы доставляли из Польши вертолёт в Россию?

– Было такое смешное дельце пару лет назад.

– В контракте записано, что вертолёт летит своим ходом из Польши на аэродром в Санкт-Петербурге. А вот вы выставили российской компании инвойс на доставку его паромом из Гданьска до Котки, а потом якобы вывезли его в Россию спецтранспортом как негабаритный груз. Это мы называем подделкой документов и отмыванием грязных денег.

– А я это называю беспардонным наклеиванием ярлыков.

– Вы признаётесь в содеянном?

– В чём?

– В отмывании грязных денег для дальнейшего финансирования контрабанды сигарет.

Ох ты, как лихо Лось загнул. А я-то сначала подумал это шутка. А тут впору и дара речи лишиться. Так вот к чему он подводил меня сегодня весь день.

– Постойте-ка, вы что, серьёзно утверждаете, что два года назад я не перевозил этот вертолёт? Типа того… клиента кинул, бабки заныкал, а весь кидок запустил на личный контрабас?

Костик замялся, злобно глядя на меня и тихо процедил:

– Говорите внятно.

– Хорошо, – покладисто сообщил я, отходя от первого шока, – Следователь утверждает, что моя компания не участвовала в перевозке вертолёта из Польши в Россию, так?

– Да.

– Моя компания выставила счёт за свою фиктивную, то есть не выполненную работу?

– Да.

– А вертолёт тем временем самостоятельно перелетел из Польши в Россию?

– Да.

– Все деньги, якобы нечестно полученные в 2006 году, пошли на честную оплату контрабандных сигарет в 2008 году?

– Да.

– Скажи ему, что он окончательно рехнулся.

– Извините, не понял, что надо ему сказать.

– Скажи, что это не есть правда! Это есть неправда! Неправда это есть! Тьфу, скоро сам как чучмек зачумурудю.

– Но это очень достоверное предположение, да и документы это подтверждают. Можете сами убедиться.

Я глубоко вздохнул. Сделал паузу. Потом вежливо попросил:

– Хорошо, постарайтесь теперь убедить меня в этом с помощью моих же документов. А то такие ваши достоверные предположения доведут до того, что скоро будете утверждать, что я незаконно поставлял венерианское вооружение марсианскому пролетариату, минуя грозное финское эмбарго. Фантасмагория-с.

Костик скривился, но промолчал. Зато активизировался Лось. Он щедро раскидал по столу бумаги и громко хлопнул по ним рукой:

– Вот доказательства вашего финансирования преступной деятельности в нашей стране!

– Где? Ткните пальцем.

Лось, не снимая руки с бумаг, пристально посмотрел на меня особым прокурорским взглядом и веско произнёс:

– Мы также подозреваем, что никакого вертолёта вообще не было. Это было просто прикрытие для контрабанды сигарет.

Я открыл и закрыл рот. Затем почесал кончик носа и перешёл на участливый тон:

– Час от часу не легче. Значит, вы подозреваете, что и самого вертолёта не было? Получается, что из Польши мы привезли сигареты в Россию? Потом два года там их промариновали. Очевидно для придания большей крепости. И только потом повезли назад в Европу. Я правильно понял вашу мысль?

Лось утвердительно кивнул.

– Вы это серьёзно?

Лось снова кивнул.

– Но зачем такой сложный маршрут? Просто для моего понимания.

– Мы не занимаемся разгадыванием мыслей контрабандистов.

Да уж. Такую клинику точно ничем не прошибёшь. Здесь обходной манёвр нужен.

– А можно мне посмотреть документы?

Лось нехотя пододвинул несколько листков.

– Хотелось бы со всеми документами ознакомиться. Освежить преступные воспоминания, так сказать.

Лось толкнул ко мне пару стопок с края стола и выжидательно уставился на меня.

– Дайте мне десять минут спокойно поработать. И не надо сверлить меня взглядом. Дырку протрёте. А это отвлекает и нервирует.

– Скажите правду и не будете нервничать.

– Спасибо за добрый совет.

Я медленно стал перелистывать бумаги. Договор купли-продажи. Моей компании тут нет. И это правильно. Изначально планировалось, что вертолёт прибудет к месту регистрации своим ходом. Чёрт! Ну, вот теперь всё сразу вспомнил. Там что-то не срослось из-за очередных свар между излишне нервными политиками. Появились негласные запреты, и пришлось вертолёт разбирать и доставлять на пароме в Котку. А из Котки заказывать тягач и гнать ночью в сопровождении полиции на границу. Было такое. Значит, и все документы имеются. И совсем не эти, подсунутые Лосём, большинство которых к сделке по вертолёту никакого отношения не имеют.

– Вы меня извините, но здесь в наличие только контракт и один сводный инвойс. А вот эта куча инвойсов вообще связана с другими поставками из Финляндии, – я отпихнул их назад Лосю, – Они не имеют никакого отношения к вертолёту. Вы их что, по датам собирали? А куда, кстати, делись первичные инвойсы? За фрахт? За портовые услуги? За провоз негабарита? И где, наконец, инвойс за полицейское сопровождение этого грёбанного вертолёта? Возьмите распечатку банковских счетов компании. Там в проводках есть все эти платежи. А если не лень, то запросите все эти компании. Особо опросите полицейских, которые сопровождали груз. И сообщите им, что они сопровождали не вертолёт, а сигареты. Их же визуально не отличить. Наверное, полицейских ваш запрос очень порадует. А они потом чем-нибудь порадуют вас. В ответном слове.