Таракашка в моей голове

Серый почувствовал, как откуда-то из-под ребер поднимается волна возмущения и раздражения. Что за нах? Почему в его комнату заходят без спроса? Достал телефон посмотреть время и только сейчас понял, что тот в беззвучном режиме со вчерашнего вечера. Всегда выключал звук на заказах, а клиентка требовала столько внимания, что совсем про это забыл.

На экране всплыли сообщения.

От оператора – оплата его выезда и сумма чаевых. Дохрена чаевых. И три сообщения от Лехи.

Леха: Серый, ты когда вернешься? Тайке ночевать негде, она у нас выхи потусит?

Леха: Серый, я в ночь на воскресенье уйду только к трем утра и потом на сутки. Извини, пожалуйста, Тайку отправлю спать к тебе. Ей совсем некуда деваться. Хоть на придверном коврике укладывай. Приедешь – выгони на мой диван.

Леха: Сам ей дубликат сделал.

Ну вот. Он еще и виноват оказался, что их таракашке дубликат сделал. Посмотрел на часы. Полвосьмого. Сейчас уже проснется, наверное.

Тихо прикрыл дверь комнаты, ушел в душ и заварить кофе.

***

– Приве-ет! – на часах было почти одиннадцать. Тая вышла на кухню, потягиваясь, совершенно не думая, насколько при этом задирается ее футболка.

Серега уперся взглядом в ее бедра. Красивые, ровные, аккуратные. Словно из слоновой кости выточенные. Заставил себя выдохнуть, медленно поднял глаза.

– Доброе утро.

Он читал книжку с телефона, пил кофе, курил.

– Ты давно дома? – она села напротив. – Чего не разбудил меня? Я бы к Лехе ушла, – она потерла лицо ладонями, взъерошила темные волосы.

Серега не мог оторвать взгляда от этого сонного лица, от ее детских движений.

– Недавно, – отвернулся. – Я не хочу спать.

– Почему обязательно спать, – она встала, повернулась к плите. – Просто вещи бросить, переодеться. Тебя же три дня дома не было, – заварила себе кофе, шагнула к холодильнику.

– Два, – поправил ее зачем-то.

– Есть будешь? – она достала сыр, яйца, открыла морозилку.

– Нет, – встал, действительно собрался переодеться.

– Блин! – расстроилась. – Ну пожалуйста!

– Че у тебя за пунктик насчет еды? – ворчливо спросил Серый.

– Ну вот такая я, – Тая пожала плечами. – Всегда есть хочу, – широко улыбнулась.

– Как? – он недоуменно покачал головой. – Ты же прозрачная!

– Не знаю, – довольно рассмеялась она. – Наверное, ускоренный метаболизм, – обернулась, смешно вытащила глаза: – Или глисты!

Серый скорчил гримасу, отвернулся.

– Не, ну правда, давай на двоих!

На сковороде что-то уже шкворчало, наполняя квартиру умопомрачительными ароматами.

– Я ненавижу есть одна.

Он закатил глаза, прекрасно понимая, что Тая его не видит.

– Ладно, – отозвался, выходя из комнаты. – Давай на двоих.

Натянул домашние джинсы и футболку, вещи из сумки бросил стираться.

– Я потом сниму постельное!

Тая поставила перед ним тарелку с омлетом по-армянски: зеленая фасоль и лук залиты яйцом и присыпаны сыром. Офигительно вкусно.

– Я сам у себя уберусь, – проворчал Серый. Не любил посторонних в своей комнате.

– Я же там спала.

– Я умею пользоваться стиралкой, – в доказательство его слов машинка зашумела, набирая воду.

Тая пожала плечами:

– Леха просил помыть его комнату. Я тебе не помешаю?

Серега стиснул зубы. Даже не знал, что его бесило больше: то ли такое бесцеремонное вмешательство в его быт, то ли то, что мужики из девчушки себе домработницу сделали.

– Я тоже буду делать уборку. Так что не помешаешь, – поднял на нее глаза: – Спасибо за омлет, очень вкусно.

– Пожалуйста, – обрадовалась она. – Готовка – творческий процесс.

– А ты творческая личность? – Сережка вспомнил, что она учится на художника.

– Ага! – расплылась в довольной улыбке. – Я рисую.

«Угу, – подумал Серый. – И тебе пришлось бороться за это право с полоумной мамашей и деспотом Андреем».

– Хочешь покажу?

Сергей поднял на нее взгляд. Тая нетерпеливо ерзала на стуле. Ей хотелось, чтобы ее работы оценили.

– Давай, конечно, – улыбнулся в ответ.

Тайка тут же подорвалась и вернулась в кухню с папкой. Не глядя, сдвинула посуду на край: Серый едва успел подхватить опасно нависшую над пропастью тарелку.

– Вот, – она вытащила пару листов сверху. – Это, конечно, все этюды! – вручила Сереге рисунок: яйцо, лежащее на столе. – Тут нужно было правильно расставить тени. А здесь, – показала графический городской пейзаж, – правильно развести перспективу. И привязка к плоскости, композиция. Знаешь, – она взмахнула красивыми пальчиками, – чтобы ничего не висело в воздухе.

Сережка всмотрелся в черно-белое изображение города. У него не было тяги к искусству, скорее, срабатывала насмотренность. Приходилось шастать по галереям. Даже что-то читать о стилях и художниках, чтобы не путать Моне и Мане в разговоре с клиентками. Рисунок, который он сейчас держал в руках, ему нравился. Его хотелось рассматривать. Улочка казалась очень живой, почти настоящей. Это просто осень и сумерки, поэтому все серо, но вполне можно вот здесь вот шагнуть, обогнуть лужу…

– Можно, я этот себе оставлю? – спросил Серый.

Тая покраснела, захлопала ресницами.

– Нет, если он тебе еще нужен… – он протянул ей лист.

– Нет! Нет! Я его уже сдала! – замялась. – Ну, в смысле, он уже был на вывеске, – и тут же счастливо улыбнулась. – Забирай, конечно, если тебе нравится!

– Нравится, – улыбнулся ей в ответ, снова опустил взгляд на рисунок. – Под него надо черную рамку.

– Да, – замялась, – наверное.

Серый поднял на нее вопросительный взгляд. Чего она так стесняется?

– Ты первый, кто попросил мой рисунок, – поняла она невысказанный вопрос. – Девчонки в компании постоянно просят их нарисовать, – Тая встала, сложила папку, поставила на стол френч-пресс и коробочку с печеньем. – Но это же не про любовь к моему творчеству, – усмехнулась, – это про любовь к себе.

– Мне правда нравится, – очень тихо повторил он. – Ты здорово рисуешь.

Тая покраснела, смущенно улыбнулась и спряталась за чашкой, скрывая покрасневший носик.

Вдвоем они убрали квартиру. Хорошо убрали, теперь Серега был доволен. Долго делились, кто что будет пылесосить, а кто мыть.

– Давай я пропылесосю коридор с кухней, а потом, пока ты будешь убираться у себя, я коридор помою, а потом Лехину комнату, – Тая явно привыкла все делать сама.

– Не, давай, пока ты будешь убирать у Лехи, я тут вымою, а потом заберу пылесос в свою комнату.

Серый не понимал, почему она вообще должна тут убираться. Намеревался строго поговорить с Лехой.

– Блин… – Тайка металась по коридору недовольная, потом согласилась. – Давай я потом тогда еще ванну начищу!

– Нет! – резко бросил он. Встретил ее недоуменный взгляд, сменил тон: – Хочешь помочь, приготовь обед. Я ближайшие два дня дома. Ванну и сантехнику я сам начищу.

Тайка смущенно улыбнулась, кивнула. На том и остановились.

В квартире звучала музыка, пахло моющим средством, были открыты все окна. Сереге очень нравилась эта суета.

– Ты не устал? – она заварила ему кофе, себе сделала чай. – Давай готовить тоже вместе!

– Я не устал, но готовить я клинически не умею, – пробурчал в ответ.

– Хочешь, научу?

– Боже упаси, продукты переводить! – картинно закатил глаза. – Давай я лучше в магазин схожу.

– Давай! А ты овощи выбирать умеешь?

Серый поморщился. Он умел выбирать пельмени и нарезки. Овощи… Это вообще в каком отделе?

Тайка, кажется, поняла все его метания без слов. Громко рассмеялась:

– Сама схожу!

– Пошли тогда уж вместе, – нахмурился он. – Хоть сумки тебе потаскаю.

Он катал за ней тележку по магазину, потом нес пакеты, потом сидел на кухне, пока она готовила, потому что одной ей скучно…

Тайка сделала шикарный плов. С чесноком и барбарисом. И еще овощной суп, но его они не ели. Ужинали пловом.

После ушли в Серегину комнату – смотреть его сериал. Он не задумываясь включил первую серию и пересмотрел с ней еще раз. Тая раз двадцать спросила, что будет дальше – знала ведь, что он уже то ли на пятой, то ли на шестой серии. Сережка смеялся, фыркал, но молчал.

Ближе к полуночи разошлись спать. Он у себя, она у Лехи. А в понедельник утром она ушла на пары.

Лешка вернулся почти сразу после того, как она вышла. Серега даже подумал, что это Тая что-то забыла, выглянул в коридор.

– Привет! – Леха спешил. Ему тоже надо было в институт.

– Привет, – Серый вмиг растерял весь энтузиазм и вернулся в свою комнату.

– Как выходные? Норм? – крикнул Леха.

Интересно, о чем он спрашивает, о клиентке или о Тайке?

Серый уточнять не хотел, а Лехе было некогда.

– Ага, все окей, – отозвался, не выходя в коридор.

– Ну и отлично, – Леха подхватил рюкзак. – Часам к пяти вернусь.

Серый закрыл дверь в свою комнату, снова повалился на диван. Почему-то было грустно и уныло.

Проспал почти до десяти, нехотя встал, сходил в душ, в поисках завтрака открыл холодильник. Тот был непривычно полон. Серый улыбнулся, вспоминая, как они вчера возились на кухне. Тайка вручила ему нож и с хитрым прищуром потребовала почистить лук. На второй луковице Сергей уже ревел, а она смеялась. В голос смеялась, коза такая! Отобрала у него несчастный овощ, поставила на стол чашку кофе.

– Все-все, я поняла! К продуктам тебя не подпускать!

– Блин, – Серый выругался, хотя самому тоже было смешно.

Она обворожительно ему улыбнулась и пододвинула коробку с печеньками.

– Я предупреждал, – буркнул Серега, отхлебнул кофе.

Тайка почему-то улыбнулась еще шире:

– Ты хороший!

Серега закатил глаза, а она снова захохотала.

Сейчас он смотрел на полные кастрюльки в холодильнике и глупо улыбался. Выходные были крутые. Только Лехе подробностей он рассказывать не будет.

Позавтракал, подумал, чем бы заняться. Вспомнил про ее вчерашний рисунок. Точно! Он хотел купить рамку. Этот городской пейзаж ему действительно понравился.

По понедельникам все конторские сдавали анализы. Вот сразу после врача можно в магазин. Серый прикинул, где обычно такие вещи покупают. Решил съездить в гипермаркет, составил список всего, чего ему не хватало в квартире: порошок, зубная паста, средство для мытья посуды… Но сперва анализы. Как любил шутить, обслуживающий их врач – чистота в посевах – залог здоровья! Оделся и умотал в сторону привычной поликлиники.

Леха вернулся домой почти в семь. Он был года на три моложе Сереги. Умный, но очень эмоциональный. Серый еще когда знакомился, сомневался, уживется ли он с таким темпераментом. Но вроде получалось неплохо. Парень Леха был хороший. Искренний, чуткий и на редкость надежный. За своих был способен глотку перегрызть. Это было видно по его отношению к Андрею и к Тайке.

Сейчас он бегал по дому, наворачивая плов из тарелки прямо на ходу, и что-то бурно рассказывал. Какая-то дурацкая вечеринка за городом. Совершенно дикая компания, и первое, чего Лехе хотелось, это сбежать оттуда, в частности, и из конторы в принципе.

– Прикинь! Приезжаем, время едва за полночь. Послали меня и Ника. Мы заходим, а там кумар, вообще не продохнуть. Все обдолбанные, кто-то уже выключился, и че нам делать! Подходит какой-то бык, хлопает по спине и такой типа: «Работайте, пацаны!» Че хотел вообще?

– Во-от, – злорадно протянул Серый. – А взял бы одинокую дамочку, провел бы приятные тихие выходные в загородной усадьбе с личным спортзалом и бассейном. Как я! – озорно на него посмотрел.

– Фигасе! – Леха обалдел. – Че, серьезно?

– Серьезно!

– А по баблу че вышло?

Серый хмыкнул и показал последнее сообщение от оператора. Леха рухнул на диван рядом с ним:

– Офигеть!

– Во-во… – Серега убрал телефон. – Ты подумай!

Леха отправил еще одну ложку плова в рот и реально задумался.

– Только тебе с первой дамочкой столько незаплатят, – решил пояснить Серый. – Это постоянки. Их нарабатываешь долго.

Леха кивнул.

– И Моте не говори, что я тебе заработок засветил.

– Че ты думаешь, пойду права качать? – возмутился Леха. – За кого ты меня принимаешь! – и уже потише: – Я ж понимаю, сколько ты в конторе, сколько я.

Леха доел плов, откинулся на спинку дивана, закатил глаза, видимо, что-то подсчитывая, и тут его взгляд уперся в Тайкину картину. Серый повесил ее так, чтобы можно было разглядывать лежа. С утра, например, когда только проснулся. Или когда засыпаешь.

– Это че? – нахмурился Леха. – Тайкино?

– Да, – пожал плечами Серега.

– А с хрена ли она тебе картины дарит? – Леха напрягся, привстал, всем корпусом повернулся к Серому.

– А почему бы и нет? – ответил тот очень тихо, еле сдерживая возмущение.

– А поясни? – Леха просто по-бычьи наезжал.

– А что пояснить? – Серый несмотря на то, что был раза в полтора меньше него, тоже был не робкого десятка.

– Серый, я когда сказал, что она мне как младшая сестра, я не шутил, – Леха уже челюсть выпятил.

Черт! Суки! Они вообще понимают, что делают? Диктуют ей, куда поступать, как себя вести, с кем общаться, как общаться! Серый закипал.

– Я ее не обижаю и в трусы к ней не лезу, – его черные глаза сверкнули яростью, а голос понизился до вкрадчивого шепота. – Что еще тебе пояснить?

Леха молчал. Сверлил соседа взглядом, ждал, думал, но Серый не отступал. Такой же прямой взгляд в ответ и больше никаких комментариев. Леха сдался:

– Сорян, я, кажется, перегнул палку, – примирительно выставил руки.

– Кажется, – Серый повел подбородком, отвернулся.

– Я просто… – попытался объясниться Лешка. – Ну с хрена ли у тебя ее рисунок? – парень беспомощно взмахнул рукой.

– Лех, она просто хвасталась своими работами! – воскликнул Серый. – Просто показывала этюды. Этот мне понравился. Реально понравился. А ей понравилось, что ее работа у кого-то на стене висит. Что тут такого-то?

– Да вроде ничего, – с сомнением протянул Леха и встал перед рисунком, разглядывая. Хмыкнул, пожал плечами. – Ну я это… На боковую.

– Давай, – пожал ему руку Серый.

– Ты дома сегодня?

– В одиннадцать уйду, в два вернусь, – у Сереги был один заказ.

– Ну ок. Я буду спать.

Серега просто кивнул в ответ, провожая соседа взглядом. Подошел к стене, тоже посмотрел на Тайкину картину. Бедная таракашка. Мягкая улыбка тронула его губы. Заводится сама, вывести невозможно. Аккуратно коснулся рисунка, вздохнул, вернулся на диван. До одиннадцати можно подремать. Или просто поваляться, глядя на строгий серый город в черной рамке.

***

Тая перестала приходить. То ли дома все наладилось, то ли после истории с картиной Леха запретил у них появляться. Серый не спрашивал, его не посвящали, и от этого он дико бесился. Злился и на нее тоже, хотя сам себе повторял, что у нее элементарно нет его номера, она не может ему ничего написать. Но все равно чувствовал себя ребенком, у которого отобрали конфетку. Крутился по пустой кухне, вспоминая ее «Ну посиди со мной! Ненавижу есть одна!» И даже в магазине забрел в отдел овощей. Посмотрел на полки, вздохнул и вернулся к пельменям. Почему-то теперь все было не так. Что-то саднило в груди, все мешало, утро не утро и ни один день не добрый.

Как обычно по четвергам, Сергей ездил к бабушке. Александра Васильевна встречала его неизменно радостно, даже если называла чужим именем. Он брал ее под руку, и они гуляли во внутреннем дворе между клумбами и садовыми деревьями. Выходить за пределы пансионата не запрещалось, но врачи настоятельно рекомендовали этого не делать: старики могут потом попробовать выйти сами и потеряться. Таким, как его бабушка, лучше забыть про внешний мир. Им все компенсирует мир внутренний.

Баб Саша с удивительной точностью помнила Серегино детство и с радостью делилась воспоминаниями.

– А помнишь, – они стояли под яблоней, усыпанной мелкими, только завязывающимися плодами, – помнишь, ты на старую яблоню залез, а там сук гнилой. Ты весил-то всего ничего, но он же гнилой, обломился, зараза, – бабушка искренне расстраивалась каждый раз, когда это рассказывала. – Весь о ствол исцарапался, ушибся, – терла его руку, жалостливо смотрела в его глаза. – Пла-акал, маленький мой, – тут она уже улыбалась, гладя его по жестким черным волосам.

– Помню, ба, – Сережка улыбался в ответ.

Ему было лет пять, когда это случилось, но бабушка столько раз в подробностях рассказывала эту историю, что он был почти уверен – помнит.

– А потом вы уже в школе учились, и Лерочка просила тебя устроить дом на дереве, а ты боялся, – баб Саша весело рассмеялась, а Серый помертвел.

Бабушка редко говорила о Лере. Зачем сейчас?

Александра Васильевна взяла его ладони в свои, проникновенно посмотрела в глаза:

– Как она там? – бабушка ждала ответа.

– Хорошо, ба, – Серега слишком резко кивнул. – Все хорошо.

– Не приходит ко мне совсем. Только снится, – вздохнула баб Саша. – Рыженькая, в веснушках, – улыбнулась, собрав морщинки вокруг глаз. – Она такая же? В веснушках?

– Да, ба, – сглотнул комок, вставший поперек горла. – В веснушках, – она навсегда теперь в веснушках, ба…

– Ты ее не обижай, – очень строго посмотрела на него бабушка. – Она девочка нежная!

Старая учительница знала о чем говорила. Лерочка была у нее перед глазами с первого класса. Сережа к бабушке в класс не попал – был старше, но, конечно, после уроков всегда приходил в бабин «Б». Делал на продленке уроки, возился с первоклашками. Сначала со всеми, а потом с Лерой. Только с Лерой. Маленькая, пугливая, очень нежная. Удивительно, но красивый ребенок из богатой семьи казался неблагополучным. Лера вздрагивала от каждого резкого крика или стука, часто плакала из-за совершенных пустяков, плохо запоминала то, что говорит учитель.

Другие педагоги, критически поглядывая на нее, тихо говорили:

– Может, ее лечить надо?

А бабушка всем неизменно отвечала:

– Там мать лечить надо, а не ребенка.

Она занималась с Лерой индивидуально. На продленке садилась рядом с ней и терпеливо раз, два, а то и три проговаривала все, что проходили в классе. А потом – Сережка. Умный и живой от природы, он сменял бабушку и смотрел, как Лера пишет, подсказывал, как правильно считать, учил читать. А еще, по бабушкиной просьбе, следил, чтобы ее никто в классе не обижал. Если малышня начинала резвиться и шумно играть, уводил Леру в тихий угол или просто держал за руку.

Ко второму классу Лера перестала дергаться, иногда даже смеялась или играла со всеми, а плакала только тогда, когда за ней приходили родители – ребенок очень не хотел идти домой. К счастью, школа была районная, никаких дорог переходить было не надо, и ее достаточно рано стали отпускать одну.

Ну как одну, конечно же, с Сережкой!

Даже если они собирались компанией – а весной и летом такое случалось часто, – он просил мальчишек подождать и забегал за Леркой. Тихая, она молча шла рядом с ними, а пацаны играли по дороге в футбол камушком или пересказывали новый боевик. Удивительно, но никому и в голову не приходило подшутить над Серегой или поддразнить его. Класса до шестого. Тогда он впервые из-за нее подрался.

Дрался и потом, только уже не из-за насмешек. Из тихого рыжика получилась очень красивая, нежная девочка, с блестящими карими глазами и смешными веснушками. И нравилась она, конечно, не только ему. Однажды его вызвали на бой. Почти рыцарский турнир среди мальчишек. Один на один – кто победит, тот с Леркой и гуляет. Серый вызов принял, хотя понимал, что даже если проиграет, оставить Леру не сможет. Жилистый, юркий, острый, он выиграл.

Однажды их просто подстерегли за сараями. Прямо внутри двора. Он так и не понял, зачем, но мальчишки на него напали, колотили почем зря, а он отбивался. Сильно тогда губу разбили, нос расквасили. Потом ему товарищ сказал, что это тоже из-за нее. Дескать, его перед ней опозорить хотели. Ничего у них не вышло. Лерка все равно была рядом с ним. Лерка была всегда.

***

Серый вернулся от бабушки и почти сразу уехал на заказ.

Дамочка хотела сходить с ним на концерт. Какой-то молодой, но очень талантливый пианист выступал в рамках фестиваля. Она обязательно хотела это услышать. Он не то, чтобы хотел, но ничего не имел против. К тому же ему за это платили чуть ли не больше, чем за ночь.

Дамы любили выходить с ним на подобные мероприятия. Нет, искусствоведом Серега не был. Брал начитанностью. Какая пьеса, когда написана, кем исполнялась в первый раз… А чисто музыкальные нюансы ему всегда объясняли женщины. Он делал умный, заинтересованный вид, и это они любили даже больше, чем то, что он мог поддержать разговор о композиторах.

Концерт плавно перетек в ужин. Короткая прогулка по вечерней Москве, и на такси уехали к ней. Большая квартира, сплошь увешанная картинами. Антикварная мебель в гостиной. Серега работал уже достаточно, чтобы брать себе богатых клиенток. Эта дама многое могла себе позволить. В том числе – хорошую коллекцию игрушек. И Сережку, как главную из них.

***

Домой Серый вернулся, конечно, уже в пятницу. Он спал в постели клиентки несколько часов под утро и решил сейчас не ложиться – лучше вздремнуть часик в обед. Ночь на субботу обычно хлебная, хотя пустые вечеринки, где три девочки скидываются и заказывают мужчину на час, он уже не брал. Не то, что Леха. Ему опять на пятницу прилетела загородная тусовка. В предвкушении пьяных и обдолбанных клиентов Леха ходил мрачнее тучи.

– Лех, слыш, – Серый выдернул приятеля из невеселых мыслей, – понятно, что ты зеленый, и хороших теток тебе не дадут… – он закурил. – Только если клиентка свежего мясца не попросит. – Посмотрел на соседа выразительным взглядом, – Но спроси дамочку. Пусть даже случайную. По крайней мере, попробуешь, каково оно.

– Серый, я не знаю, как ты это делаешь, – Леха округлил глаза. – Но я со старухой не смогу.

– Свет выключи и представь себе того, кого хочешь, – пренебрежительно бросил Сергей. – Фантазия-то есть?

Леха посмотрел на него с удивлением и сомнением. Взъерошил волосы, хмыкнул.

– Ладно, подумаю.

– Да как хочешь, – фыркнул Серый. – Тело-то твое.

Расхожая присказка в их кругу общения. Вместо «дело твое» проститутки говорили «тело твое» … Действительно, тело его.

И сейчас Леха повезет свое тело рисковать. Да, там телки молодые. Не все, но в основном. Но выйдет ли он оттуда целым? И сможет ли отработать вообще? Леха серьезно задумался. Вернулся в свою комнату, помялся, покрутился. Подумал было посоветоваться с Андрюхой, но сам собой открылся чат с оператором.

Леха: Готов на дамочку.

Оператор: Ок.

«Вот, – вздохнул. – Хоть попробую».

***

Леха пришел к Сереге через три дня, сел напротив. Взгляд неуверенный, плечи напряжены.

– Что? – Серый гладил рубашки.

– Ну это… Я попробовал… – замялся, вроде как даже покраснел. – Дамочку.

– И? – вокруг Сереги с шипением поднялось облако пара. Он снял с доски рубаху, уложил другой стороной, разровнял рукава…

– Норм, – Леха поерзал. – Она вообще норм была. Без лишнего веса, спокойная… Даже представлять ничего особо не пришлось, – пожал плечами.

– Ну круто, – отозвался Серый.

Ему приходилось представлять. Каждый раз. Лерку.

– А что дальше? – Лешка спрашивал то ли совета, то ли инструкции.

Серега оставил в покое рубашку, внимательно посмотрел на приятеля, выключил утюг, сел напротив.

– А дальше, если хочешь богатых клиенток – вкладывайся в себя.

– То есть?

– Стрижка, костюм, маникюр, депиляция… – перечислял Серега, а у Лехи округлялись глаза. – И самое главное – умение поддержать разговор.

– Да язык у меня вроде нормально подвешен, – пожал плечами. Про депиляцию думать не хотелось.

– Ну ок. Только еще голову наполнить надо.

– Я в институте почти на отлично учусь!

Серый вздохнул.

– Лех, идете на концерт, ты должен знать композитора, другие его произведения, вехи творчества. Как минимум. Идете в театр – все об авторе пьесы и режиссере. В картинной галерее – ты искусствовед, на городской улице – экскурсовод!

– Охренеть! Это как?

– Это не так сложно, как кажется, – Серый снова встал к гладильной доске. – Многие дамы сами любят рассказывать. Где-то что-то прочтешь. Где-то вспомнишь. Наберется в голове. Если понял, что нихера не знаешь, делаешь умные глаза и переводишь разговор на другую тему.

Леха молчал. Думал. Серый искоса на него посматривал.

– Ну… Окей… Можно попробовать, – снова поерзал. – С чего начать?

– Начни с внешнего вида, – тихо отозвался Серега. – У тебя костюм вообще есть?

– С выпускного в школе.

Серега не выдержал, фыркнул.

– Короч, я бы тебе немного изменил стрижку. – Леха нервно провел рукой по короткому ежику. – И, конечно, одежду. Что-то, что подчеркнет плечи. У тебя фигура такая, что тетки от одного твоего вида падать будут.

Леха приосанился. Посмотрел на гораздо более мелкого Серегу. Тот часто надевал брюки с легкими, струящимися рубашками. Иногда жилет, иногда пиджак. Часто повязывал шейный платок. В общем да, не джинсы с футболкой.

– Че, тоже шелковые рубахи?

– Да ну… – Серый вроде как даже удивился. – Зачем? У тебя мускулатура, рост… Тебе надо костюмы приталенные попробовать. Пиджаки с джинсами. Классно будет.

Леха поморщился.

– Костюмы? Это где покупать?

Серый вздохнул, посмотрел на часы.

– Если хочешь, покажу, где я одеваюсь. Можно даже сегодня, если ничего не мерить, просто посмотреть, – подумал минуту. – И мастера своего могу дать. Парикмахера. Пообщайся, подойдет тебе – попробуешь. Нет – другого будешь искать.

– А, – Леха еще раз провел по волосам. – Ну да. Можно.

– Ну, если можно, сейчас рубашку доглажу и пойдем. Я до семи свободен.

– Ага, да… У меня вообще только ночной заказ.

Серый кивнул. Зеленому мальчишке контора будет сбрасывать самый шлак. Случайные ночные. Жалко парня. Надо подтянуть.

***

Они с Лехой три часа лазили по торговому центру. Серый сводил его в элитные бутики, но тут же предупредил: когда будешь зарабатывать, тогда сюда и придешь. Для начала пойдет и просто хорошее прет-а-порте.

Вымотанные непривычным досугом, остановились на фудкорте, заказали по бокалу пива. Серый сам удивлялся тому, как легко складывается их беседа. Леха рассказывал о себе. Его тоже растила в основном бабушка. И до двенадцати лет дед. Мать была жива, но очень много работала. Карьеристка. Очень амбициозная. Леха ее уважал, но с теплотой и нежностью говорил именно о бабуле. Серый что-то рассказал о себе, пообсуждали клиенток, поржали вместе. В общем и целом, отлично провели вечер.

А через два дня в их доме снова появилась Тайка. Такая же растрепанная, в рваных джинсах и раскрашенной маркерами футболке. Смешная, милая. Подлетела к Серому, чмокнула в щеку:

– Привет!

Леха внимательно за этим наблюдал.

«Сука, значит действительно запрещал!» – что-то склизкое и когтистое провернулось у Серого в животе. Но девушке улыбнулся:

– Привет! Давно тебя не было видно.

– Ага! Маман успокоилась! Я сегодня не с ночевкой. Просто в гости! – она обезоруживающе улыбнулась. – У меня каникулы! Скучно!

Точно же, уже середина лета. Серый слишком давно учился, чтобы помнить такие мелочи. И Леха, похоже, на учебу тоже стал забивать. По крайней мере, по нему сезонность отследить было сложно.

– Здорово! Ты на лето в Москве или поедешь куда?

– Пока в Москве, – пожала плечами, еще раз улыбнулась и скрылась в Лехиной комнате.

Серый покрутился юлой по квартире и понял, что не находит себе места. Какого черта от него девчонку прячут? Что за недоверие? Что они о нем думают? Он что, маньяк какой-то? И она сама! Ну могла же осесть на кухне!

Нет, он так не может. Накинул ветровку, ушел. Километров семь пешком обычно помогали выпустить пар и привести в порядок мысли. Бесцельно пошатался по городу, забрел в какой-то парк, завис у детских площадок. Когда понял, что голова пустая и уже ничего внутри не кипит, решил, что можно возвращаться домой. Столкнулся с Лехой нос к носу на пороге:

– Тайка, шевелись, – подгонял ее он. – Мне к преподу надо!

– Да иду, иду, – почти прохныкала. – Сам виноват, нефиг было хвостов набирать.

– Тайка!

Она выходила из его комнаты, крайне недовольная тем, что ее торопят.

– О! Вот Сережка пришел! Можно я тогда досмотрю?

Наверное, залипла в какой-нибудь сериал и не успела закончить серию, а одной ей оставаться в квартире запретили. Или – наедине с Сергеем.

– Тай! – Лешка сверкнул глазами, обернулся на Серого и поймал его темный колючий взгляд. Замер. Секунду подумал. – Ладно, – протянул, – если мешаться не будешь, оставайся, – а сам смотрел при этом Сереге в глаза.

Серый поджал губы, взялся за ручку своей двери.

– Серый? – окликнул его Леха. – Ты не против? – а тон такой, что хрен пойми, о чем спрашивает.

– Мне все равно, – отозвался Сергей и скрылся у себя.

А сам снова завелся: «Сука! Вот так, значит!»

К нему тут же постучали. Тая? Открыл. Нет. Леха. Посмотрел на него внимательно, зашел, притворил за собой дверь:

– Серый, – опустил глаза, – я же извинился, – снова поднял взгляд. – Хрена ли ты кипятишься?

– Тебе показалось.

Леха просто кивнул.

– Серый, ты обещал, я тебе верю.

Серега скрипнул зубами.

– Я дал повод усомниться?

– Нет.

– Ну и?

– И все. Больше ничего.

Серый шумно выдохнул, а Леха, еще раз посмотрел другу в глаза, развернулся и вышел. Почти сразу хлопнула и входная дверь.

Минут через десять к нему тихо поскреблись. Тая несмело сунула нос в комнату:

– К тебе можно?

Серый отвел взгляд. Он сидел с журналом в руках и пытался убедить себя хоть что-то прочитать.

– Мужики будут ворчать.

– Я знаю, – они проскользнула, будто прячась, села на диване у него в ногах.

Сережка отложил журнал, вопросительно на нее посмотрел.

– У меня правда дома сейчас все тихо. Не было повода приходить.

– Хорошо, – он медленно кивнул, снова поднял свое чтиво.

– Ты так и будешь молчать? – возмутилась она со слезами в голосе.

Серый взглянул на нее поверх журнала:

– А что я должен сказать?

– Ничего! – фыркнула, быстро вышла из комнаты.

Сергей зажмурился.

Черт! Что происходит?! Только не ходи за ней, только не вставай!

Сосчитал до десяти, не выдержал. Подошел к своей двери, развернулся, сделал круг по комнате, снова взялся за ручку, открыл, вышел.

Она сидела на полу Лешкиной комнаты и рисовала. На ноуте действительно шел какой-то фильм, но Тая даже не поднимала на него взгляд, с остервенением водила мелком по листу.

Серый встал в дверях, опершись спиной о косяк, сложил руки на груди. Молча смотрел на нее. Тая прервалась, подняла глаза.

– Им не нравится, что мы общаемся, – как можно спокойнее проговорил Серый.

– Им никто не нравится, с кем я общаюсь! – пожаловалась она со слезами в голосе, – А ты вот так возьмешь и просто их послушаешься, да?

Бедная таракашка. Серый прикрыл глаза, вздохнул:

– Я хотел кофе выпить, будешь со мной?

Тайка расплылась в совершенно очаровательной детской улыбке:

– Я лучше чай! С молоком! Есть молоко?

– Не знаю, сейчас посмотрю, – Серый тоже улыбался. Рядом с ней улыбаться было очень легко. – Футболку сама разрисовывала?

Он обратил внимание на ее одежду – вычерченные черным маркером пары глаз: взгляды – этот кокетливый, этот расстроенный, вот тут слезинка в углу.

– Ага! – она гордо расправила ткань, чтобы лучше было видно. – Нравится?