Период Нового времени ознаменовался бурным ростом векторных теорий. Так, например, Чарльз Дарвин выдвинул теорию эволюции, Абрахам Маслоу сформулировал концепцию пирамиды потребностей, а Зигмунд Фрейд развил теорию бессознательного. Все подобные теории являются векторными в том смысле, что человеческая природа обязательно имеет вектор движения, будь то движение в сторону естественного отбора, движение в направлении человеческих потребностей или же движение по отношению к базовым бессознательным установкам.

Западная философия сошлась во мнении: жизнь есть движение в определённом направлении.

К началу XXI века биологический аспект векторных теорий свёлся к объяснению природы жизни через два базовых вектора: вектор самовоспроизведения и вектор разнообразия.

С точки зрения векторных теорий массовое вымирание стариков в 20-50-е годы XXI века было закономерным, ведь это увеличивало генетическое разнообразие сильного потомства. Аналогичного повышения выживаемости человечество достигло за счёт common carrier.

В то же время именно common carrier стали причиной демографического кризиса.

Убивать себя и одновременно создавать технологии для отсутствия смерти как таковой – в этом заключается парадокс человека как векторной формы жизни.

Но у жизни бывают не только векторные формы существования.

3.2. Мирный атом

С точки зрения человечества как векторной формы жизни лучшим событием XX века является Вторая мировая война.

Гибель всего 50-80 млн людей многократно увеличила популяцию, подтолкнув цивилизацию к самой безопасной эпохе в истории. Помимо этого мировая война значительно улучшила среду обитания на планете за счёт роста темпов внедрения common carrier. Однозначно, человечество сумело бы выжить, случись в XXI веке аналогичная мировая война. Но, к сожалению, этого не произошло.

Причина тому – некопируемые технологии.

Упомянутые ранее китайский квантовый компьютер и космическая компания Илона Маска являются примерами технологий со столь сложным технологическим процессом, что его невозможно воспроизвести путём простого копирования или воровства данных. Всего к XXI веку утвердилось пять типов некопируемых технологий: квантовые компьютеры (Китай), космическая логистика (США), индустрия микропроцессоров (Тайвань), нанотехнологии (Индия) и технологии так называемого мирного атома (Россия). К середине столетия пять стран являлись главными подрядчиками некопируемых технологий на Земле.

Технологический паритет вынуждал Большую Пятёрку избегать прямого столкновения, соблюдая формальный мир. И самая опасная из технологий – мирный атом – оказалась в руках России.

В 1954 году советские инженеры построили первую в мире атомную электростанцию. Первое поколение АЭС работало за счёт распада обогащённого урана-235. Данный инвариант урана составлял лишь 0,7% от общего количества урана на планете, из-за чего человечество быстро осознало: при экспоненциальном развитии атомной энергетики государствам хватит урана-235 не более чем на 150 лет с момента постройки первой АЭС.

Естественно, страны вступили в энергетическую гонку.

Почти всю вторую половину XX века между государствами продолжалась борьба за второе поколение АЭС. Победителем снова вышел Советский Союз с проектом электростанции на быстрых нейтронах – ядерным реактором, который мог перерабатывать ранее отработанный уран. По сути реактор на быстрых нейтронах увеличивал количество пригодного топлива на Земле с 0,7% до гигантских 30%.

Аналоги советского реактора на быстрых нейтронах пытались реализовать во Франции (реактор «Феникс»), в Японии (реактор «Мондзю») и других странах, но даже спустя несколько десятилетий никому не удалось приблизиться к «быстрому реактору» СССР, из-за чего к началу XXI века конкурирующие проекты остановили.

Незадолго до своего распада Советский Союз обеспечил человечество топливом ещё на несколько тысяч лет.

В свете данного открытия, актуальность гелия-3 снижалась, а опасность российской монополии в энергетической отрасли – возрастала. И хотя к началу XXI века второе поколение АЭС существовало лишь формально, это сильно замедляло темпы колонизации Луны. У России оказался один из некопируемых типов технологий, который на 30 лет опережал ближайших конкурентов.

Гелий-3 предполагался как топливо для третьего поколения АЭС и лидером гонки за добычу данного топлива стали США. Но, учитывая опыт реактора на быстрых нейтронах, у России имелись более высокие шансы для успешного освоения технологии гелиевых реакторов.

Впрочем, была и другая причина.

Для разработки столь сложной технологии требовалось предприятие, которое, с одной стороны, могло бы осуществлять эксперименты в открытом космосе (так как добыча гелия-3 велась не на Земле), а с другой – соответствовать правовым нормам Международной космической станции, так как проект предполагал известную степень доверия между странами-союзниками БРИКС.

Поскольку Росскосмос уже давно имел свою космическую программу, а российский «Заслон» ранее получил опыт помощи БРИКС с решениями проблем коллетивной безопасности, на стороне России оказались произведственные и исследовательские мощности, интегрированные в техпроцесс сразу нескольких стран Большой Пятёрки.

В итоге ещё в начале XXI века на основе «Заслона» был создан международный исследовательский центр по освоению гелия-3, под кодовым названием «Заслон-3».

Пока в 10-40-е годы XXI века во всём мире продолжалось активное распространение российских реакторов второго поколения, учёные «Заслона» уже вовсю осваивали гелий-3. И наличие такого конгломерата в нише мирного атома подразумевало, что третье поколение АЭС распространится по Земле в считанные десятилетия.

«Заслон» лишь ждал отмашку, чтобы одним мощным ударом отобрать у США рынок гелия-3.

И в 2051 году эту отмашку дали.