Она:
– А, если я перестану Тебя бояться…?
Бурлит вода в кальяне. Дым всё выше. Вискаря меньше. Карпаччо уже холодное. Они сидят друг против друга. Медленная музыка сменяется на танцевальную. Её ноги на Его ногах. Глаза в глаза.
Он:
– Что Ты делала сегодня?
– Как прожила Ты этот день?
Официант приносит свиные медальоны.
Он:
– Можно ещё хлеб? Булочку…
Кальянщик меняет угли.
Она:
– Сегодня я поздравила бабушку с Днём Рождения. Ты же знаешь, что я её ненавижу…
Она отпивает ром с колой.
Она говорит:
– Ты знаешь, она не любит жизнь, потому что не умирает…
Официант принёс хлеб.
Он:
– Спасибо.
Они усаживаются поудобней.
– Приятного аппетита – говорят оба.
Она:
– А ещё я сегодня устроилась репетитором по французскому. В семью знакомых моих родителей.
Стейк-ножом Он разрезает мясо на маленькие кусочки.
Он:
– Вот падающие самолёты… Взрывы в переходах… Стихийные бедствия, уносящие сотни жизней… Если бы все эти сотни за неделю знали бы обо всём?
Нож врезается в мясо.
– Если бы они знали, что через неделю умрут?
– Что бы они сделали…?
Кусок свинины пропадает у него во рту.
– Если бы они точно знали, что через неделю умрут, стали бы они жить лучше?
Еда на обеих тарелках уменьшается.
– Перестали бы они курить, употреблять наркотики, пить?
Уменьшается содержимое в стаканах.
– Попросили бы они прощение у своих родителей?
Жёлтый перец с картофелем пропадает с тарелки вместе с мясом.
– Реализовали ли бы они свои идеи?
Вилки всё втыкаются в мясо.
– Полюбили ли бы они по-настоящему?
Он откидывается назад. Одним глотком допивает виски. Скалится, обнажая зубы.
– Или они сделали бы всё наоборот?
Играет музыка. Они сидят, откинувшись в разных углах дивана. Её ноги снова на Его ногах. Левой рукой Она причёсывает свои волосы. Правая сжимает трубку кальяна. Правая Его рука на Её коленях. В левой стакан виски. Её глаза в Его глазах. Тарелки пусты.
Она:
– Что будет завтра?
Глоток виски. Затяжка кальяна.
Он:
– А не всё ли равно?
Она:
– Так… Интересно…
Официант уносит тарелки.
Оба:
– Спасибо.
Она вешает трубку на кальян. Смотрит на Него.
Она:
– Всё.
Он допивает виски. Ставит стакан на стол. Смотрит на Неё.
Он:
– Всё.
Его глаза любуются Ею. Её глаза любуются Им. Он достаёт телефон.
Он:
– Надо Эльгару позвонить…
Она:
– Может на метро?
Он:
– Хочешь на метро?
Она корчит рожицу и кивает в знак согласия. Левая Её рука по-прежнему у неё в волосах. Правая Его рука по-прежнему у Неё на коленях.
Он проходящему официанту:
– Можно счёт?
Уже темно. Широкая улица. Поток машин по шоссе. Людей немного.
Они идут медленно. Он в кожаной куртке. Руки в карманах. Через плечо кожаная сумка. Она в коротком сером пальто. Её левая рука просунута через Его правую. Через плечо кожаная сумка.
Он:
– Похолодало…
Она:
– В метро сейчас мало народу…
С двух сторон Их обгоняет толпа шумных молодых людей, направляющихся к переходу.
Она:
– Их вот я не боюсь… Сейчас я, наверное, ничего не боюсь… И никого… Кроме тебя.
–Хотя пора бы уже и перестать…
Они спустились в метро. Прошли через турникеты. На эскалаторе Он встал на ступеньку ниже, повернувшись к Ней лицом.
Она:
– Ровно неделю назад я проснулась у Тебя дома.
– На соседней кровати…
Он:
– Как был кальян?
Его руки сжимали Её ноги. Глаза не могли оторваться от глаз. Тишина.
Сойдя с эскалатора, Они двинулись к платформе налево. Остановившись ближе к концу платформы, Она сказала:
– В тот день я сказала, что Ты, наверное, убьёшь меня.
– На что Ты ответил: «Проживи эту неделю хорошо»
Он:
– Ну, и как неделя?
Она повернула голову направо. Глаза вниз. Прямо. Повернулась к Нему, и кивнула. Её роскошная грива чуть слетает вниз. В туннеле показались фары электропоезда.
Платформа метрополитена. Людей немного. Где кучки. Где поодиночке.
Выехал поезд. Народ стоит. Народ ждёт.
Пока вдали кто-то не выталкивает девушку.
С платформы.
Под поезд.
Народ уже не стоит. И не ждёт ничего. Поезд поедет не скоро…
Противостояние
Большой грузовой лифт. Шум его мотора. Он едет вниз. Полумрак. В лифте едут человек двадцать. В основном взрослые мужчины и женщины. Лифт медленно опускается на этаж. Через решётки лифта появляется коридор. А в коридоре стоят куча молодчиков в балаклавах и с палками в руках. У кого арматура, у кого открученные ножки от табуреток. Тишина. Игорь с Сабиной стоят у противоположного выхода.
– Они заблокировали выход, – говорит Сабина.
Игорь смотрит на ручку решётки рядом с ними. За ней тоже коридор. Лифт медленно опускается. Скоро он остановится и уже можно будет открыть решётки внутрь. Народ внутри лифта начинает отходить подальше от выхода, где стоят молодчики. Две решётки соединены лишь крючком изнутри. Снаружи можно просунуть руку и открыть этот крючок. Прутья позволяют. Это знают и те, кто внутри лифта и те, кто снаружи. Все они сейчас смотрят на этот крючок и ждут, когда остановится лифт.
И те, кто внутри, и те, кто снаружи.
Лифт очень медленно движется вниз. Время зависло.
За пару секунд до остановки лифта два мужика изнутри бросились к решётке, за которой стояли молодчики.
– Выходите с другой стороны! – крикнул один из мужиков. И они оба схватились за решётку и крючок, чтобы не дать открыть
И начался хаос. Крики, вопли.
Крики мужиков внутри лифта.
Крики молодчиков снаружи лифта.
Вопли женщин внутри.
Били решётку. Били людей.
Игорь открыл противоположную решётку и бросился бежать с Сабиной по коридору. За ним бежали остальные люди. Сзади раздавались безумные крики. Впереди показалась лестница наверх.
Что это?
Как так получилось?
В этот же день, но раньше.
Боль в голове не проходила после той встречи с Доктором. Ни у Игоря, ни у Сабины. Боль мешала во всём. Да ещё и болела волнами.
Сабина представляла эквалайзер: шкалой измерялась степень боли. То низкая, то высокая. Но постоянная. Засыпала она как в бреду. Она осталась пока у Игоря. Двухкомнатная квартира. Два человека. На двоих одна боль.
Игорь же попытался не обращать внимания на боль. Он догадывался о причине её возникновения и пытался мысленно отстраниться от неё.
Это не моя боль. И неё. Это его боль.
Когда боль усилилась, он вышел на балкон. Сквозь деревья можно было видеть вдалеке дорогу. А на дороге стоял Доктор. И он смотрел на Игоря.
Флешбек. Так уже было.
Боль засверлила в висках у Игоря.
А может быть это не боль, а страх?
Сколько нужно страха, чтобы стало больно?
– Подходи, – сказал Игорь.
– Я чувствую твою боль, но что ещё ты мне можешь предложить? – спросил Игорь.
– Щи с капустой и молочную пенку, – проговорило в голове у Игоря.
Боль в голове на время угасла, отчего Игорь удивился. А потом резко в глазах стало темно. Игорь поморгал, но темнота не проходила. Он знал, что рядом стоит стул, нащупал его рукой и присел.
– Пенка – на твои глаза. Щи – в твой рот – проговорило в голове у Игоря.
Вкус щей сразу же заполнил рот Игоря, а в горле что-то встало поперёк, словно проглотил этих щей слишком много.
И тут пришёл страх. Игорь не ожидал этого.
Паника.
Противный запах гнили. С каждым вздохом запах становился резче.
Паника.
Игорь встаёт на колени и пытается выползти с балкона.
Паника.
Он вползает в комнату и ползёт на кухню. Сабины нет сейчас дома. Она ушла в магазин.
Он открывает шкаф на кухне, берёт кружку, наливает воду и пьёт. Комок в горле не проходит.
Он пьёт ещё. Ничего не меняется. Он выпивает третью кружку. Всё бес толку. И тут он кричит. Кричит так, словно выдавливает из себя всё: боль, запах, комок в горле, темноту.
А потом он берёт нож и режет себе палец. И только после этого всё прошло. Теперь болел только палец. Его собственная боль вытеснила чужую. Он вспомнил свою мать. Она умерла за год до смерти отца.
Отец подвёл её к смерти, так думал Игорь.
Я подвёл к смерти отца, так думал Игорь.
Кто подведёт меня?
Из пальца текла кровь. Он взял его в рот.
– Твоей крови мало, чтобы прекратить мою боль, – раздалась в голове у Игоря.
Облизав рану, Игорь рвёт кусок бумажного полотенца. Он заматывает палец и выходит на балкон. На дороге никого нет.
– Твоя боль скоро пройдёт, Доктор, – говорит Игорь.
Он резко зажмуривается, потому что в его виски словно вогнали по два гвоздя, но это был всего лишь миг. Боль исчезла через мгновение.
– Твоя боль пройдёт менее чем через неделю. Ты только не уходи далеко, – говорит Игорь с балкона.
А когда моя боль пройдёт? – кричит ему сосед сверху. Мужик перевесился через балкон и с улыбкой смотрит на парня. В руках зажжённая сигарета. Игорь уходит с балкона.
Магазин. Игорь находит Сабину и спрашивает, где сегодня проходят митинги, о которых говорили утром в новостях?
– Пошли, – говорит ей Игорь, и они едут туда.
– Там будет он, – говорит Игорь Сабине.
–Там будет жесть, но ….
– Что ты собираешься с ним сделать? – спрашивает Сабина – Что ты вообще собрался делать? Давай лучше уедем.
– Куда, Сабин? Куда ты собираешься ехать?
Она замолчала. Голова раскалывалась.
Они доехали до площади, где собирались митингующие. Взрослые люди, никто ничего не выкрикивал. Мирный такой себе пикет с плакатами. Игорю неинтересно было, что за митинг. Он высматривал Доктора. Запах его он уже чуял хорошо. Сабина же была как в тумане.
– Чем это воняет? – спросила она.
Игорь не ответил. Он увидел вдалеке толпу молодчиков, которые на ходу одевали балаклавы и шли прямо на митингующих. Сначала полетели камни, а потом толпа просто ринулась на митингующих, отсекая пути отхода вправо и влево. Игорь и Сабина стояли рядом с митингом и теперь тоже были окружены злыми ощетинившими зверями, которые только с виду были похожими на людей. А ещё несколько секунд назад ничего кроме запаха не было.
Отступать можно было только назад. Мужики с митинга выставили вперёд палки плакатов и тем самым на время остановили молодчиков. Сзади стояло здание заводского типа. Серое квадратное огромное. Туда и побежали люди. Добежали не все. Остальные остались лежать, избиваемые арматурой и ножками табуреток.
Лавина хаоса накрыла площадь и перемещалась теперь в здание завода. Ломались двери, стёкла, руки и ноги. Будку с охранниками на входе разнесли за пять минут. Длинный коридор через всё здание заполнился роем людей. В камере наблюдения не люди. Кишащая масса съедающая сама себя. Пятна крови шлепками ставили то тут, то там печати на поверхности. Испытано, подтверждено, отправлено.
Игорь затащил Сабину в здание одним из первых, поэтому им пока удавалось избежать повреждений. Физических как минимум. Потому что эмоционально Сабину снова накрыло. Она орала во весь голос, чем очень нервировала Игоря, который пытался понять, что это такое вокруг и как из этого выбраться.