Zum Hörbuch
«И теперь, когда я состарился, я знаю: не было в моей жизни лучших странствий, чем ночной путь вдвоем к божьему подарку – утру», – пишет Антуан, надеясь увидеться со своей женой, которую оставил в Нью-Йорке 2 апреля 1943 года. В этом мире он ее больше не увидит. В последний год их разлуки, причиной которой стала война, супруги вновь возвращаются к своим обетам. «Чем дольше длится война, чем больше опасностей и угроз для будущего, – пишет Антуан матери в 1940 году, – тем больше я беспокоюсь за тех, за кого отвечаю. Как я жалею бедняжечку Консуэло, она такая слабенькая, такая одинокая». Вдалеке, в пустыне, нетрудно впасть в тоску, даже если ты здесь с самой благой целью – спасаешь своих ближних. Алжир 1943 года, похожий на корзину с крабами, столь же непривлекателен для Антуана, как и изгнаннический Нью-Йорк. В Алжире Антуан, которого из-за возраста лишили права летать, живет уже несколько месяцев, он шлет моления Консуэло, словно желая заклясть неизбежный конец, потому что еще не принес своей жертвы. Но фантазия целительнее, чем мольба – «Маленький принц» сказка, а не молитва, – Антуан в начале их любовной истории начинает писать сказку, а теперь описывает свой сон.
«Мы стоим с вами на равнине. Вокруг мертвая земля. Мертвые деревья. Нет запаха, нет вкуса. И вдруг, хотя на взгляд ничего не изменилось, изменилось все. Ожила земля, ожили деревья. Все обрело вкус, все запахло, так мощно, сильно, для меня даже слишком. Слишком быстро мне вернули жизнь. Причина мне была ясна. Я сказал: «Консуэло воскресла. Консуэло здесь!» Ты была солью земли, Консуэло. Ты пробудила во мне любовь ко всему вокруг просто потому, что вернулась. Консуэло, тогда я понял, что полюбил вас навек».
Ему причиняли боль люди, время, раздоры, но он вернулся к главному: любовь к единственной женщине стала его спасением, – так Зелига от желания нравиться всем исцелила любовь одной-единственной. В сердце Маленького принца, когда он смотрит на свою Розу, словно на закатное солнце, трепещет та самая тайна жизни, которая непостижимым образом сплавляет воедино плоть, кровь, идеал и фантазию. Этот дар бывает нам не по силам, но такова наша участь, вне зависимости от избранного пути и вместительности сердца. Антуан де Сент-Экзюпери просил Консуэло сообщить ему новости о «Маленьком принце», который вышел в Нью-Йорке через несколько дней после его отъезда. Почему? Нет, вовсе не из-за самолюбия чувствительного автора. Для трудного «вывихнутого» времени нужен был миф, «который бы утолил жаждущих», миф о Маленьком принце и его Розе.
«В тебе есть Свет. Как ты его получил? Как тебе удается им делиться? Как пробился лунный родник, который поет в тебе и воскрешает маленьких принцев – странников».
Мы исправили орфографию и пунктуацию тогда, когда это было необходимо. Консуэло де Сент-Экзюпери, по национальности сальвадорка, не в полной мере освоила французскую грамматику и пунктуацию. Наши поправки имели целью помочь чтению ее писем, они никогда не искажают написанного ею текста.
Семнадцать из ее писем и девять записок-автографов Антуана де Сент-Экзюпери были проданы на аукционе 6 июля 1984 года (Отель Друо, Париж, Адер Пикар Тайян), затем они вновь появились на аукционе – Кристи, Париж, 2 декабря 2015 («Книги и рукописи», лот 43). Остальные письма взяты из собрания «Наследие Консуэло де Сент-Экзюпери», а также из частных общественных коллекций. Воспроизведенные документы в основном взяты из «Наследия Консуэло де Сент-Экзюпери»; фотография Консуэло и Антуана в Ницце, весной 1931, рисунки и автографы, стр. 77–81 и фотография «Перед полетом по маршруту Париж – Сайгон. Декабрь 1935», стр. 322 (архив издательства Галлимар); рисунок А. де Сент-Экзюпери, стр. 321 (The Morgan Library and Museum [New York] и рисунок А. де Сент-Экзюпери, стр 330 (Harry Ransom Humanities Research Center, Austin, Texas).
Произведения Антуана де Сент-Экзюпери цитируются по изданию «Библиотека Плеяды» (т. 1, 1994, т. 2, 1999, подготовлено М. Отраном и М. Кене в сотрудничестве с Фредериком д’Агэ, Полем Бунен и Франсуазой Жербо).
Издатель горячо благодарит мадам Мартину Мартинес Фруктуозо, правопреемницу Консуэло де Сент-Экзюпери, за оказанное ею доверие, доброжелательность и неоценимую помощь в подготовке этого издания. Издатель так же горячо благодарит Оливье д’Агэ и «Наследие Антуана де Сент-Экзюпери», благожелательно принявшего проект этого издания и разрешившего публиковать письма и рисунки писателя.
Издание посвящено памяти г-на Хосе Мартинеса Фруктуозо, который желал, чтобы переписка появилась в издательстве, основанном Гастоном Галлимаром, издателем и другом супругов де Сент-Экзюпери.
Граф и графиня де Сент-Экзюпери
Визитная карточка
Антуан де Сент-Экзюпери и Консуэло Гомес Каррильо, Буэнос-Айрес, 1930.
На пакетботе «Массилия», направляясь в Буэнос-Айрес, Консуэло Гомес Каррильо в обществе пианиста Рикардо Виньеса (слева), пастора-иезуита Пьера Ланда и писателя Бенжамена Кремье (справа), август 1930.
На оборотной стороне фотографии, вполне возможно, предназначая ее Антуану де Сент-Экзюпери, Консуэло написала по-французски, с не совсем правильной орфографией: «15 августа. Путешественница, которая вас искала».
(Буэнос Айрес, 1930[8])
Я люблю твои тревоги, твои гневные вспышки. Мне нравится все, что есть в тебе неприрученного. Знала бы ты, сколько я у тебя беру, бесконечно устав от лиц, лишенных примет.
Автограф. «Жил-был на свете маленький мальчик и неожиданно встретил сокровище. Оно было слишком прекрасно для маленького мальчика, его глаза не умели его понять, его руки не умели его держать.
Мальчик загрустил». Антуан – Консуэло (Буэнос-Айрес, 1930).
Пламенеющая моя подруга.
Пламенеющая моя подруга, иногда рядом с вами я чувствую себя дикарем, захватившим слишком красивую пленницу. Она говорит так прекрасно, что ему не по себе, он боится, что не все успевает расслышать.
Я хотел бы научиться читать малейшее изменение вашего лица. Легчайшую тень, какую оставила ваша мысль. Я хотел бы любить вас гораздо лучше. Вы меня научите?
Я вспомнил не слишком давнюю историю, но слегка ее изменил:
«Жил-был на свете маленький мальчик и неожиданно встретил сокровище. Оно было слишком прекрасно для маленького мальчика, его глаза не умели его понять, его руки не умели его держать.
Мальчик загрустил».
АНТУАН
Тоннио,
Куда делся мой мальчик?
Я в баре Плазы с друзьями, и мы ждем вас, чтобы выпить коктейль.
Присоединяйтесь, пожалуйста.
КОНСУЭЛО
Ваш телефон 5274 не работает[10].
(Буэнос-Айрес, 1 или 2 января 1931)
Мой Тоннио,
Долгие дни ты будешь жить вдали от меня[12]. Кто будет будить тебя по утрам? Кто целовать? Ветер, луна, ночь не смогут ласкать тебя так горячо и нежно, как твоя жена.
Все дни я буду беречь свою ласку, чтобы отдать ее тебе всю за одну ночь. Возвращайся ко мне скорее.
Я тебя обожаю.
ТВОЯ КОНСУЭЛО
(4 января 1931, с борта «Массилии»)
Тоннио, дорогой,
Я хорошо спала. Жара разбудила меня ранним утром в Монтевидео[14]. Мы пробудем здесь два часа, а потом, а дальше… Ты веришь, любовь моя, что мы можем потеряться?
Автограф Консуэло
«Кто будет будить тебя по утрам?»
Консуэло Антуану (1 или 2 января 1931).
Будь умницей, дорогой, работай над романом[15], старайся, чтобы получился как можно лучше. Наша разлука, отчаяние, слезы нашей любви разве не помогут тебе проникнуть глубже в сердца людей, в тайны всего на свете?
Тоннио, Тоннио, дорогой, adios.
КОНСУЭЛО
Ты же скажешь своей дорогой мамочке[16], что мне бы очень хотелось быть с ней очень милой в Буэнос-Айресе.
Сантос[18] (5 января 1931)
Эти два дня дурацкие.
Ты все время со мной.
Я проснулась в Сантосе.
Хочу писать тебе и не нахожу слов. В этот вечер я поднималась шесть раз и смотрела на море. У меня нет мужества погрузиться в этот лунный свет. Я заснула с твоей радиотелеграммой[19] в руках. Спасибо.
Я желаю твоей маме и тебе много покоя. Скажи, что ты счастлив. Тоннио, дорогой, я буду страдать терпеливо. Каждый день я понемногу умираю. Любовь моя! Воскреси меня! Пиши, пиши! Сообщай новости, как живешь, как только узнаешь, когда возвращаешься.
Твоя
(КОНСУЭЛО)
(5 января 1931, с борта «Массилии»)
Тоннио, любовь моя,
Я больна, у меня температура!
А как ты, любовь моя? Скажи, что делаешь. Виделся с девочками? Работаешь над своим новым романом?
Я хочу позвонить тебе из Рио[21].
Мне плохо!
Да, еще! Я хочу, чтобы ты прислал мне несколько страниц своего нового романа[22], мы выберем с Кремье[23] для публикации. Ты же не откажешься меня порадовать?
Я тебя целую.
КОНСУЭЛО
Тоннито[24] тоже тебя целует и волнуется в ожидании тебя.
(Буэнос-Айрес, середина января 1931)
Моя девочка,
Отправь срочно свой адрес, я его потерял.
Дом пуст[25]. С грустью перехожу из столовой в библиотеку, где провожу долгие печальные часы, упаковывая книги в ящики. Приехала мамочка, послезавтра уезжаем в Асунсьон. После Асунсьона Бразилия, потом Европа, возвращаемся не через Нью-Йорк[26].
Ты не представляешь, какие драмы разыгрались после твоего отъезда. Отвратительные. В одно прекрасное утро ко мне пришли с заявлением, что я морочу всем голову, что я прячу тебя в доме, но об этом стало известно. Что нельзя так поступать и т. д. Обвинения самые смехотворные. Даже если бы я тебя и прятал, никого бы это не касалось. Но, к несчастью, дом в самом деле пуст. Меня не захотели слушать, хоть я и говорил: ты села на пароход в Монтевидео, и я скоро тебя догоню. У меня не было никакой возможности обороняться: сведения поступили из вернейшего источника. Пришлось просить нашего друга Бойе[27] телеграфировать на «Массилию», он тоже нашел все это отвратительным. А причина всему де Бейсак[28]. Можешь себе представить, какое для меня счастье – отъезд.
Бедная моя девочка, жизнь нелегкая штука, и до чего завистливы люди к тем, кто счастлив! Среди всех этих историй не успел посмотреть лотерею. Еще напишу. Измотан.
Посылаю фото домика и письмо, которое пришло тебе. Мне недостает спокойствия, чтобы тихо и ласково с тобой поговорить. Поговорю в Асунсьоне: телеграфируй свой адрес в Аэропоста Аргентина.
Через месяц после моего письма я буду в Париже.
Моя девочка, никогда еще я не был так счастлив, как в эти несколько месяцев.
С нежностью
АНТУАН
(Телеграмма на борт парохода «Массилия»)
(Буэнос-Айрес, 14 января 1931)
КАРРИЛЬО ДО ОТЪЕЗДА НЕДЕЛЯ ПОСЫЛАЮ МНОГО НЕЖНОСТИ[29] ОТПЛЫВАЕМ ФРАНЦИЮ В КОНЦЕ МЕСЯЦА ПОШЛЮ ТЕЛЕГРАММУ С ПАРОХОДА АНТУАН
(Буэнос-Айрес, 22 января 1931)
Дорогая, в сердце ветер по-прежнему.
Сладко тебе писать.
Мы не слишком ладим с дорогой мамочкой, у меня такой ужасный характер, такая тоска, я огорчаю, сам того не желая.
Провел неделю в Асунсьоне. Рядом с Асунсьоном в Сан Бернардино небольшое озеро[30] и множество юных девушек.
Но я не веселился. Я работал. Я почти закончил свою книгу.
Поглядывая в окно, думал, что охотно купил бы озеро.
Я подарил бы его одной знакомой девочке, ей одной. Пусть она в нем купается. И мое маленькое озеро станет чудесным богатством, светящейся вазой с золотой рыбкой.
Ты красивее Греты Гарбо и будь еще разумнее.
ТОНИО
Буэнос-Айрес, 27 января 1931.
(Радиотелеграмма)
П ПАРИЖ 14 13 20.20
Сент-Мари-де-ла-Мер Радио
13 февраля 1931 в 23 ч. 55
Сент-Экзюпери Альсина[31] Сент-Мари-де-ла-Мер Радио
Как медленно плывет твой пароход красива и счастлива тебя увидеть
Билет на посещение парохода «Альсина», на борту которого Консуэло встретилась с Антуаном и его матерью в Альмерии (середина февраля 1932).
Консуэло и Антуан в Ницце, весна 1931.
Фотография, подаренная Гастону Галлимару.
(Агей[32], март или апрель 1931)
Любовь моя,
Пишу тебе письмецо, чтобы сообщить, что купила сегодня ручку за пять франков, и она пишет. Я рада!
Утром написала тебе дурацкое письмо. Здесь у меня ни одной мысли. Солнце все забирает.
Я загорела, ты меня не разлюбишь?
В субботу мы готовим для тебя пикник. Приезжай в субботу рано утром.
Я такая сонная. Все утро лежала на солнышке возле грота – красные скалы образовали что-то вроде морской пещеры, волны в ней черно-синие. А Диди не дала мне с ними играть!
Я жду тебя, мы будем там вдвоем купаться.
Сегодня мы поедем в Ниццу с Пьером[33], чтобы узнать день нашего с тобой бракосочетания[34]. Диди нервничает из-за своих друзей, они не знают точной даты.
Мама[35] тебя целует. Она очень добра со мной. Я ее очень люблю, но она дает мне понять, что любит Диди больше меня, и я!.. Я ревную!
Целую тебя, мое сокровище. Скучаю ночами одна!..
Очень, очень!
Тонито!
КОНСУЭЛО
Консуэло и Антуан на пикнике возле Агея, март – апрель 1931.
Телеграмма
(Агей, 14 апреля 1931)
AGAYVAR 604 15 14 1645
ПИШИ Я ТЕБЯ ЖДУ ЦЕЛУЮ КОНСУЭЛО
(Агей, около 15 апреля 1931)
Мой дорогой,
Прошу, напиши, когда приходит твой поезд в Сан-Рафаэль в субботу.
Забыла сказать тебе по телефону, чтобы ты купил себе в Париже носки, дюжину, не меньше.
Все здоровы, кроме Юти. Он грустит и не хочет есть.
Завтра, если ты позвонишь, я скажу тебе дату свадьбы, и ты сможешь сказать Дора[36]. Он придет[37]? А Сегонь[38]?
Солнце сияет, я тоже сияю надеждой и радостью.
Чудесно любить и чувствовать себя любимой.
Твоя жена
КОНСУЭЛО
Привези мне ручку.
Я хочу писать красивые письма моему возлюбленному Кетцалю.
(рукой Мари де Сент-Экзюпери)
С нежностью, мама.
Консуэло и Антуан де Сент-Экзюпери в день их венчания, Агей 23 апреля 1931.
(Сен-Морис-де-Реманс[40], конец июня 1931)
Мой Тоннио,
Меня поместили в самой красивой комнате. Мама все приготовила для нас с тобой. Нужно, чтобы ты приехал и немного побыл с ней. Твоя книга[41] и фотография утешают ее за неимением от тебя писем.
Мне здесь хорошо, но ты далеко, и я не рада. А ты, любовь моя? Постараюсь прожить здесь две недели, но не больше. Мама ждет бабушку[42], тетю Мад[43], дядю Х[44], двух англичан, Диди и др., а я не люблю быть обязанной соблюдать каждый день все семейные политесы.
Прошу тебя, лечись как следует. Я буду в отчаянии, если мы с тобой не поселимся в Марокко[45]. В Париже друзья постоянно отнимают нас друг у друга.
Извини, что печатаю на машинке, не мешай мне целовать тебя, сколько хочется.
КОНСУЭЛО
Пей чай с мадам Скапини[46], навести Ринетт[47]. Я звонила обеим, чтобы попрощаться.
(Сен-Морис-де-Реманс, июль 2931)
Тоннио,
Я устала. От перемены воздуха, падаю, совсем увяла. Не хватило сил даже пройтись по парку. После нескольких минут разговора чуть ли не в обмороке. По вечерам не ужинаю. Проблемы с желудком. По ночам кошмары. Представь себе, мне приснилось, что меня усыпляют для операции. Было так плохо, как будто бы взаправду.
Мама за мной ухаживает, как моя настоящая мама. Вчера была спокойная суббота. Я немного прошлась по парку и играла с Юти. Бедняжку во время купанья укусила Тампет, черная мамина собака. У него со вчерашнего дня температура и побелел глаз. Тампет ненавидит кошек. Когда Юти бежит, он похож (для Тампет) на кошку. Когда-нибудь она его загрызет. Юти ревнует меня к Тампет, он не позволяет ей подходить ко мне. Несмотря на больной глаз, он кидается на большую собаку[48].
«Моей дорогой жене. С нежностью. Антуан»
Портрет автора «Ночного полета», снятый Роже Парри, фотографом «Эдисьон де ла Нувель Ревю Франсез», весна 1931.
Сегодня я чувствую себя не такой усталой. Я оделась, потому что у нас к обеду гости, и я не хочу оставаться одна и лежать в постели. Мама тоже нашла, что я лучше выгляжу.
Дорогой, а ты, как ты себя чувствуешь? Уколы помогают? За тобой нужно следить. Мне хочется быть с тобой, любовь моя, помогать соблюдать режим и чтобы ты не курил. Помни, что нас ждет очень неприятный момент в финансовом отношении[49], но если ты будешь здоров, мы с ним справимся с улыбкой. А я очень слаба. Операция дает о себе знать болями в животе… особенно сейчас… мои яичники…
Напиши, уладил ли ты дела с Союзом, налогами и т. д.? Ты дал свой адрес консьержке на улице Кастелан?[50] Жюльен тебя не ограбил?
Если у меня хватит мужества остаться здесь до полного выздоровления, я очень окрепну и буду заниматься хозяйством. Займусь моим любимым мужчиной. Я хочу, чтобы он воплощал свои идеи, создавал вечные творения, хочу гордиться им, хочу ему помогать. Моя любовь ему поможет.
Спасибо, дорогой, за телеграмму. Но я на тебя очень сержусь. Поговорив по телефону две минуты, ты мог бы мне послать телеграмму из Парижа. Если нет желания и удовольствия, то хотя бы из вежливости.
Всю неделю от тебя ни слова.
Я тебя не целую… Пока не попросишь.
Обожаю тебя, твоя жена
КОНСУЭЛО
Мама говорит, что тебе нужно отдохнуть или, может быть, подлечиться в Дивоне. Я тоже так думаю.
Мама думает, что ты больше устанешь, если будешь ездить из Парижа в Бьяриц, чем в Касабланке, где ты сможешь отдыхать и делать уколы. (Пиши мне, мой кетцаль).
Мама тебя целует.
Юти лизнул.
(Тулуза, июль 1931)
Любимое мое сокровище,
Мне тебя не хватает. Если смогу, приеду повидать тебя в воскресенье. Надеюсь, что ты счастлива и греешься на солнышке. Что мамочка ухаживает за тобой, как за мной. А ты все хорошеешь.
Знаешь, я написал тебе много писем, но все они лежат у меня в кармане, потому что у них нет конца. Днем я на летном поле, а по вечерам устал. Хочу сосредоточиться, чтобы поговорить с тобой, и не получается. Вечерняя духота не дает возможности отдохнуть, так что и вечером в дневном поту. Моя милая, дорогая жена, набирайтесь сил поскорее, чтобы у меня появился ласковый очаг, сладостный сад, то есть вы. Мне необходимо мое сокровище.
Городок здесь маленький, нет особых пристрастий, нет никаких устремлений. Мелкие чиновники сидят в кафе, делятся своими радостями. Радости невелики – поудили рыбку, сходили на охоту, сыграли в бильярд. В городе ничего не делается. Не прибавляется картин в музее, ставшем залакированным кладбищем, не прибавляется домов на улицах. Не заводят даже новых трамваев. А те, что есть, стареют потихоньку, трясутся и дребезжат, и это по душе тихому народцу, это песенка их детства, знакомый припев. Здесь нет ничего нового, и в мыслях тоже. На террасах кафе рядом с мужчинами их милые курочки, памятки их любви. Памятки стареют вместе с ними и покрываются морщинами. Но они кажутся себе по-прежнему молодыми, потому что стареют вместе.
Аккуратные горожане аккуратно расходуют свои ренты, годы жизни и сердце. Питаются экономно. Похоже, что в этом городе все умрут от старости и все одновременно.
Мы с тобой, женушка, не для этого городка. Я увезу тебя в красивые страны, где еще сохранилась таинственность. Где вечер свеж, как свежие простыни, приглашая все тело расслабиться. Где можно приручить звезды. Помнишь звезду, которую мы так и не приручили, она смотрела ведьмовским глазом и знала, как остановить сердце. Туда мы с тобой больше не поедем.
Мне тяжело, потому что ты не пишешь. Не нужно меня наказывать за то, что не пишу я. Нельзя оставлять мальчиков без присмотра. Одно ласковое слово моей жены поможет моей верности больше, чем все воли мира. Я обязан был отправить тебя здороветь на солнышке, хотя мне тебя очень не хватает. Ты ведь не подставишь меня своим молчанием разным мелким гадким житейским соблазнам?
Крабишончик, молчание не принесет тебе пользы, а я – я чувствую, что совсем один. Но я все-таки говорю о своей жене. Меня это успокаивает. Я говорю: «моя жена за городом». Я говорю: «моя жена скоро приедет». Я говорю… говорю… Уверяю себя: я женат, и мне нужно быть умником. Но неправильно, если только я один буду говорить себе, что должен быть умником. Нужно, чтобы моя жена была терпелива и прощала мои недостатки. Нужно, чтобы моя жена была доброй и забыла, что я не пишу. Нужно, чтобы моя жена помнила, что я так влюблен. И напоминала мне об этом тоже.
В Париже я не виделся ни с Ринет, ни с кем вообще. Не звонил. Не писал. Я уехал через день после тебя. Мне ни до кого.
Поцелуй маму и скажи ей, что я ее люблю. И что я приеду сначала с тобой повидаться, а потом тебя забрать[52]. На этой неделе лечу в Касу туда-обратно. Привезу тебе оттуда что-нибудь и, как только получу деньги, пришлю.
Я люблю вас,
АНТУАН