Обрыв. Остановка Элей

– Вижу, наша спящая красавица наконец-то пришла в себя? – Снова улыбнулся молодой человек и занял место доктора. – Как ты? – Обратился он ко мне, только теперь его взгляд стал серьезным, от чего между бровями образовалась складка.

– Нормально… – Что ответить, я не знала и окончательно потеряла нить связных мыслей, глядя на его непринужденное обращение ко мне.

– Абель, ты можешь идти. Мы поговорим наедине.

– Хорошо. Только будьте аккуратнее, в конце концов, девушка только пришла в себя…

– Хорошо, я это учту.

Доктор ушел и мы остались вдвоем. Глаза в глаза, возникла неловкая пауза.

Молодой человек молчал, внимательно смотрел на меня, я тоже молчала, не представляла о чем мне говорить с этим чужим для меня человеком.

– Ты меня помнишь? – Наконец-то спросил он.

– Нет, а должна? – Спросила я, почему-то мне все еще не давало покоя его «детка», как дроворовая собачка или уличная шлюха.

– Ну, я на это надеялся… – Ответил он и покачал головой.

– А кто вы?

– Я твой парень…

От неожиданности я откинулась на спинку кресла.

– Кто?! Что значит мой парень?!

Так, стоп! Что – то здесь не так…

– Детка, я понимаю…

– Я не детка!

– Что?

– Я говорю, я не детка! Называй меня по имени, пожалуйста…

– Хм… Хорошо, Мария… Я знаю, у тебя амнезия… Я просто надеялся, что когда я назову тебя привычными словами, ты меня вспомнишь.

– Не вспомнила.

– Ладно, ладно… Не заводись… – Он поднял руки ладонями вверх. – Ты всегда была вспыльчивой… – Усмехнулся он, а я все никак не могла принять тот факт, что он мой парень. Да и выражение какое-то странное: «мой парень», мне отчего-то казалось, что я бы не стала называть парнем своего мужчину. Хотя, судя по всему, он американец, у них же всегда так. До старости они «парни» или я что-то путаю в переводе выражений с их языка?

– Расскажи мне, как это со мной случилось? – Банальный вопрос, но тему со взаимоотношениями очень хотелось перевести в другое русло. Слишком неловко я себя чувствовала.

– В тот день мы плавали на яхте, отмечали завершение сделки, мы пили, ты пошла на палубу фотографироваться и… – он немного замялся. – Я сам не понял, как это произошло, но ты упала в воду. Я не сразу это понял, да я виноват, я смог найти в воде тебя только минут через 5, ты уже успела наглотаться воды, хорошо, что с нами был Абель, он наш друг, он доктор, как ты поняла. Видимо, когда ты падала, ты ударилась о цепь якоря или о борт, я… – он снова помолчал, как будто собираясь с духом. – Я не знаю… прости меня… дет… Мария! Прости, малышка!

Он повернулся ко мне всем телом и посмотрел на меня виноватым взглядом, а у меня защемило сердце.

Я молча стала разглядывать его. Он был симпатичным, не то, чтобы очень красивым, но довольно привлекательным молодым человеком, лет 30, наверное, у него была добрая улыбка и теплый взгляд, который сейчас был полон раскаяния… Кажется, я ему и правда не чужая… Почему-то именно этот его взгляд зацепил меня, человеку с таким взглядом хотелось верить. Когда на тебя вот так вот тепло смотрят, это как будто согревает изнутри.

– А мы давно… – я не знала, как спросить. – Вместе?

– Четыре месяца. – Спокойно ответил он.

– Расскажи мне…обо мне?

– Что именно?

– Все!

– Милая, могу я тебя так называть?

Я прислушалась, это обращение не резало слух, а даже было мне чем-то знакомым.

– Да.

– Так вот, милая, ты только пришла в себя, может быть не стоит так спешить, у нас еще есть время, может быть ты и сама, что-то вспомнишь.

– Может быть… – Но верилось слабо. – А мы живем здесь?

– Где?

– В этом доме?

– Нет, мы приехали сюда по моей работе.

– А кем работаю я?

– Ты не работаешь, ты помогаешь мне.

– Правда? Странно…

– Почему?

– Мне кажется, я люблю работать…

– Позже об этом поговорим, милая.

– Хорошо, но где мы?

– Мы в Турции.

– В Турции?! – Почему-то я была удивлена.

– Да…

– А… а мне нравится Турция?

– По крайней мере, когда мы сюда ехали, ты не возражала.

– Хорошо… А что это за дом?

– Я снял его на время нашего здесь пребывания.

– Понятно. – Я еще немного подумала, мозг воспринимал информацию нормально, как будто, так и должно быть, только все равно где-то, что-то заедало, как будто я не могла до конца осмыслить ни одну из приходящих в голову мыслей. – А где мой телефон?

– Когда ты упала, у тебя в руках был и телефон и документы в сумочке, поэтому все утонуло…

Да уж, видимо я ходячие «33 несчастья…».

– А как же документы?

– Позже, милая, я об этом позабочусь…

– Хорошо. – С документами, это плохо. – А могу я у тебя кое-что попросить?

– Конечно!

– Раз мой телефон пропал, покажи мне мои фотографии на своем.

Он нахмурился, взгляд стал каким-то странным.

– Когда я прыгнул за тобой в воду, то потерял свой телефон тоже, у меня нет ни одной фотографии.

Я очень расстроилась, мне нужно было не просто услышать о себе, я хотела увидеть себя!

– Что случилось, милая? – Он взял меня за руку, я вначале вздрогнула, а потом успокоилась, у него была приятная теплая рука и немного жесткая, шершавая.

– Давно… у меня вот это? – Я взяла в руки прядь седых волос.

– После смерти твоих родителей.

– Не поняла. – В сердце, что-то ударило. Грудную клетку сильно сдавило и в глазах на пару секунд потемнело.

– Милая, я позже расскажу тебе об этом, со временем…

– У меня, что нет родителей? – Глаза снова начинало щипать от слез.

– Малыш, успокойся… У тебя их нет уже много лет…

– Как? Я не понимаю…

– Послушай! – Он присел передо мной на колени, взял в руки мое лицо и вытер большими пальцами начинающие капать слезы. – Ты уже давно самостоятельный человек, у тебя немного вздорный характер, ты любишь розы, кофе, дорогие машины и красивую одежду.

От тихого тембра его голоса, мне становилось спокойнее и его слова не вызывали во мне внутреннего протеста.

– Я все расскажу тебе, со временем… Абель сказал, что сейчас нельзя сразу нагружать тебя слишком большим количеством информации.

– Хорошо. – Я шмыгнула носом, а он улыбнулся и поцеловал мои сцепленные в кулак пальцы.

– Вот и отлично.

– Ты проводишь меня, я хочу прилечь.

– Давай сделаем по-другому? – Он быстро поднялся на ноги, взял меня чуть выше талии и под коленки и легко поднял, я по инерции схватилась за его шею и ойкнула.

Молодой человек остановился, посмотрел на меня скептическим взглядом.

– Мне кажется или вместо того, чтобы похудеть после всех этих трубок, ты поправилась?

Вот нахал! Я обиженно надула губы, а он рассмеялся. У него был мальчишеский смех, очень заразительный и приятный, и я рассмеялась вместе с ним.

Он хорошо разрядил обстановку, хорошее чувство юмора, мне это понравилось. Скорее всего, я и правда могла влюбиться в такого человека.

Когда он оставил меня в комнате одну, я уже засыпала от усталости, кажется активные несколько часов сказались.

Но я все-таки искренне и глубоко жалела себя, что я сирота, мне казалось это в корне неправильным, как будто, что-то в моей душе было не на своем месте, что-то было не так, не правильно.

И уже на границе сна и яви я услышала детский смех, громко и задорно смеется ребенок, мальчик. Почему-то мне отчаянно хотелось удержать этот голос рядом, но я не могла.

Последней мыслью было то, что мне нужно запомнить все то, что мне сегодня сказали, это было очень важно.

Мое сердце снова громко стукнуло в груди, и я провалилась в темноту.

Энрике

Энрике был полностью доволен собой.

Пару дней назад он принял решение все-таки не отвозить ее в больницу, он видел, как девушка мучается, то просыпается, то засыпает, как стонет во сне, ворочается в кровати, а потом беспомощно и безмолвно плачет и он все же решил попробовать сделать, что-то хорошее. Спасти ее жизнь.

Но вот что ей сказать, когда она придет в себя? Назвать троюродным братом по десятой папиной линии и сказать, что она живет у него? У молодого главы одного из Мексиканских картелей? Бред!

Можно, конечно, было сказать, что она работает с ним, но как объяснить тот факт, что придется везти ее в свой дом в Лос-Анджелесе? А снимать ей квартиру, выяснять у нее, что эта «девушка от Эскада» умеет делать, кроме минета, он не видел смысла, а еще выдумывать целую историю будет, искать ей друзей и так далее, слишком неподъемно, даже для него.

Единственным нормальным объяснением того, что молодая женщина в доме молодого мужчины, было то, что они вместе.

Энрике видел ее тело и если бы не синяки… У нее было хорошее, подтянутое тело, не слишком худое, но спортивное, следит за собой и ее лицо, Абель вправил ей нос в первые же минуты, он сказал, что лучше сейчас, потом будет больнее, а ее лицо, когда сойдут все эти отеки и синяки, станет красивым, в этом Энрике не сомневался.

И сегодня он окончательно в этом убедился, а еще ее глаза, даже учитывая то, что лицо еще не здорово, они у нее были просто великолепными, сине-голубыми. Энрике всегда любил красивых женщин, для него они были своего рода трофеем, он никогда не обращал внимания на серых мышек, первым, что его волновало в женщине, была именно ее внешность. Только глупцы, как казалось Энрике, говорят, что внешность не главное. Другой вопрос, эти глупцы просто не могут позволить себе иметь рядом красивых женщин, а он мог и очень был доволен этим.

А еще сегодня он понял, что кажется, у девушки есть характер, ей не понравилось, что он назвал ее деткой. И что здесь такого? Он их всех так называл, так удобнее, не ошибется с именем, но ее он будет звать малыш, лучше, чем милая.

Сегодня она и правда была как ребенок, так трогательно расплакалась, когда узнала, что у нее нет родителей… Ему захотелось ее обнять, приласкать, защитить.

Энрике в принципе был очень увлекающимся человеком, всегда, правда его любовь, как правило, плохо заканчивалась и не всегда хорошо для него, но он любил это чувство и любил все новое, а особенно он любил таких вот милых женщин. Именно милых, сильные и независимые ему не нравились. Такие не умели любить, они не умели дарить любовь, искреннюю и нежную, потому, что не умели отдаваться во власть этого прекрасного чувства, по крайней мере опыт Энрике говорил именно об этом.

Он заранее все распланировал, что и как он будет говорить, он уже придумал ее историю, в которую она сможет поверить, а раз она так хорошо сегодня пришла в себя, то дня через 3 он постарается уговорить ее уехать.

Главное сфотографировать ее на паспорт, документы уже были готовы, он сможет ей объяснить то, что они поддельные, это не проблема, в любом случае, у девушки нет никого, кому бы она могла доверять, кроме него, а Энрике не понаслышке знал, как хорошо можно на этом сыграть. Когда некому верить, некуда идти, и нет иного выхода, кроме как довериться тому, кто рядом, именно через это Энрике сам когда-то прошел и со временем он научился подчинять людей себе, делать их зависимыми от него, при этом оставаясь свободным самому. Детство в приюте многому его научило и не сломало, а наоборот, закалило характер и теперь Энрике не мог управлять никто, зато он мог хорошо управлять другими. Как говорил ему падре Луис: «ты боец, сынок! И всегда им будешь, я тобой горжусь!». И правда, вся жизнь Энрике проходила в борьбе и она ему даже нравилась.

А девушку нужно увезти отсюда, думал он, в то время, как отдавал необходимые распоряжения по приготовлению к их встрече в доме в ЭлЭй. Пока ее не начали искать, нужно как можно скорее вывести ее из страны.

О его плане пока знал только Абель и Тео, с которыми он и приехал сюда, его секарио всегда был ему верен, он же был и его лучшим другом. Доктор тоже был ему верен, но доктор был «пришлым», а вот с Тео они вместе росли, ему он доверял практически, как самому себе.

Оба не одобрили затею Энрике, но он их и не спрашивал, просто поставил перед фактом. Тео считал, что эта женщина накличет на них беду, но если Энрике и верил в Бога и обращался к нему, когда ему это было удобно, то Тео молился ему часто, особенно об отпущении грехов, но кто мог судить двух молодых мексиканцев? У многих из них такая судьба, но только от тебя зависит, будешь ли ты разменной монетой в чужой игре или станешь игроком сам, а Энрике всегда любил играть и побеждать тоже.

Когда они вернуться в Лос-Анджелес, он посмотрит по обстановке, в конце концов, если им с этой девушкой будет плохо вместе, он найдет ей работу в Америке и отдаст одну из своих небольших квартир, если уж делать добрые дела, то до конца, именно так он и старался поступать по большей части, если уж решал их сотворить, эти добрые дела.

Утром Абель сказал, что ночью она проснулась всего один раз, об этом сообщила Хира, девушке хорошо заплатили в долларах и она молчала, не задала ни одного вопроса.

Энрике спустился вниз и почувствовал на кухне аромат выпечки, зашел и увидел, что у плиты стоит Мария, так он решил ее назвать. У русских тоже есть это имя, одну из жен русского бандита звали Маша, а полное имя Мария, это имя он запомнит, а она привыкнет.

Девушка стояла к нему спиной. В белой майке, голубых шортах и кроссовках на ногах. Она складывала на тарелку вафли, которые, судя по всему, приготовила сама.

Рядом не было телефона, а значит, помнит рецепт, интересная особенность у «девушки от Эскада».

И в этом наряде ее попка выглядела очень соблазнительной, не без удовольствия отметил он этот факт.

Энрике так и стоял в дверях, сложив руки на груди, подпирал плечом дверной косяк, он давно не видел, чтобы кто-то готовил завтрак.

Он уже полгода ни с кем официально не встречался, поэтому и назвал дату, приближенную к этому сроку. Аманда, его бывшая девушка, была моделью и вообще не умела готовить, зато обожала, когда ее связывают и жестко трахают сзади, а еще она любила кокс и отрываться вместе с Энрике на вечеринках, иногда он по ней скучал.

Девушка положила на тарелку яичницу с беконом и как раз повернулась в его сторону. Хорошо, что у нее в руках не было тарелки, потому, что от испуга она вздрогнула и схватилась рукой за столешницу за спиной, как раз рядом с той самой тарелкой, которую она туда поставила.

– Прости, я тебя напугал… – Энрике сделал шаг в ее сторону. Как прекрасно, что можно начать формировать ее воспоминания прямо сейчас. – Просто засмотрелся, как ты готовишь. – Взгляд девушки выражал замешательство и опасение, а Энрике предвкушал интересную игру, в глубине души, он всегда мечтал стать актером.

– Доброе утро! – Робко сказала она.

– Доброе!

Подойдя ближе, Энрике заметил, что она нашла косметику и теперь ее лицо было хорошо намазано тональным кремом, румянами и ресницы накрашены. Даже так он уже видел, как она красива довольно необычной для его глаза, мягкой красотой.

– А я… любила готовить раньше?

– Очень, правда у нас есть домработница, но завтрак ты часто готовила сама. – Это будет ему приятным бонусом. – Найдется и мне порция? Я соскучился по твоей еде…

– Да, конечно! – Она засуетилась, накладывая ему яичницу на тарелку, потом разложила салфетки на столе.

Поставила нарезанные овощи, вафли, сок и тарелки. Энрике это понравилось, женщина была хозяйкой в доме и умела готовить, значит, он ошибся думая, что она просто «девушка от Эскада».

Она смущенно улыбнулась, пожелав ему приятного аппетита, а Энрике окончательно подобрел, от ее милого и даже застенчивого вида.

Абель и Хира к ним не присоединились, Абель скинул ему сообщение о том, что он их видел, и они с Хирой позавтракают в кафе через улицу, чтобы не пугать девушку.

Абель боялся за ее неокрепшую психику, а Энрике был рад их отсутствию, хоть и ели они в тишине.

Пока пили сваренный ею турецкий кофе, Мария начала разговор.

– Могу я спросить?

– Ты можешь не просить разрешения, а просто спрашивать.

– Одежда, которая висит в шкафу, это моя?

– Да!

Лицо девушки помрачнело. Энрике купил ей несколько летних платьев, пару шорт и коротких маек, только эта была длинной и это были единственные шорты, которые прикрывали зад полностью. А еще пару туфель и кроссовки.

Он хотел видеть ее в этой короткой одежде, у нее было отличное тело и он хотел на него полюбоваться. В любом случае, нужно было купить ей одежду, иначе она просто не поверит, что приехала сюда с ним.

Он как раз думал о том, что нужно будет заполнить гардеробную и в доме в Лос-Анджелесе. Аманда была на размер больше и Аманда была на голову выше ее, он так и не выбросил остатки ее вещей, оставил их для приходящих подружек, а вот ей разве, что ее ночные короткие пеньюары будут как раз. Только сейчас, по взгляду девушки, он понимал, что, кажется, выбрал не тот стиль или цену?

– Что-то не так?

– Нет… все в порядке.

– Мария, скажи мне.

– Мария?

– Да, тебя зовут Мария. Прости, я не сказал тебе вчера.

– Да. – Она задумалась, взгляд снова стал отрешенным. – Кажется, мне знакомо это имя… – Потом она вернулась. – Просто там все такое… вызывающее…

– Ты всегда любила такую одежду.

– Правда?

– Да.

– Хорошо. – Она отвернулась, посмотрела на улицу, что происходило в ее голове, он понять был не в состоянии. – А ты можешь купить мне закрытую одежду, хотя бы сейчас? У меня еще есть синяки…

– Да, конечно! – А об этом он не подумал. – Что тебе купить?

– Не знаю, джинсы и рубашку.

– Может быть, что-то еще?

– Нет, больше ничего не нужно.

– Мария, ты не должна меня стесняться.

– Я постараюсь. Но я бы все-таки хотела кое о чем попросить.

– О чем?

– Могу я пойти в парикмахерскую и покрасить волосы? Я не знаю, о чем я думала раньше, но я боюсь себя в зеркале, когда вижу свои волосы.

– Конечно. – А вот это ему было как раз на руки, не придется уговаривать изменить внешность, на документах ее лицо должно быть другим, ему, правда, еще не сообщили о том, что она появилась в международном розыске, а к базе данных Турции у него доступа не было, ее могли искать именно здесь. – Я сейчас куплю тебе одежду, а потом мы сходим в салон.

– Благодарю! – Ее лицо сразу посветлело, а на губах заиграла улыбка, такая искренняя и даже детская, как будто ребенок, которому покупают долгожданную куклу.

Он оставил ее на попечение Абеля и Хиры, а сам поехал с Тео за одеждой и узнать, где здесь поблизости есть нормальный салон красоты.

Он планировал сегодня сфотографировать ее на паспорт, пора было уезжать.

Кира

Энрике привез облегающие голубые джинсы и белую рубашку, все моего размера, я очень обрадовалась закрытой одежде. То, что я сегодня утром обнаружила в шкафу мне не понравилось совсем, одежда для уличной девки и я выбрала то, что более или менее прикрывало стратегически важные места. Нижнего белья было немного и все красивое, а вот 2 бикини, красное и черное, такое я не надену! Одни ниточки.

А еще я обнаружила целую сумку с разной косметикой. Видимо я любила выглядеть ярко… Сейчас эта сумка оказалась очень кстати!

Когда я проснулась утром, то просто не могла найти себе места, поэтому вначале полезла в шкаф, ужаснулась, но потом все-таки решила накраситься. В моей голове снова возникли миллионы вопросов на которые у меня не было ответов, но задать их Энрике я не решилась.

От того, что не могла найти себе места, решила пойти и приготовить завтрак, в столе оказалась старая вафельница, из-за чего и возникла мысль их приготовить. Я делала все на автомате, откуда-то вспомнила рецепт, а когда пришел Энрике, то я испугалась его. Сама не знаю почему, но я чувствовала себя не вполне комфортно в его присутствии, все никак не могла уложить в голове мысль о том, что он мой близкий человек.

Пока завтракали, я снова не решилась задать все интересующие меня вопросы и поэтому сейчас, пока одевалась я задумалась об этом, почему я не вывалила ему все то, о чем я хотела знать?

Дело было не в том, что я не могла на этом настоять, напротив, я была уверена, что я могу заставить его сесть напротив меня, я возьму ручку и тетрадь. И буду спрашивать, а он будет отвечать, но я поняла одну вещь на самом деле. Я не хотела ничего знать, я боялась услышать ответы на интересующие меня вопросы.

Откуда-то из глубины ко мне пришло осознание, что я боюсь того, что он может рассказать мне. Я не знаю, кто я, я не знаю, кем я была, и я боюсь это узнать. Парадокс, но где-то в глубине души я испытывала странное и очень неприятное ощущение того, что я очень многое потеряла. Нет, не вещи или что-то в этом роде, я чувствовала, что я потеряла, что-то по-настоящему ценное и важное и я не хотела сейчас об этом думать. Возможно, от части потому, что он сказал мне, что я потеряла родителей. Да, мне казалось это неправильным, каким-то сюрреалистичным, так не должно было быть, но как будто в моей жизни было, что-то еще, когда-то давно и где-то неясно где, как будто когда-то у меня было все и теперь это все я потеряла. В один момент, именно так я чувствовала себя внутри. Как будто мир когда-то играл яркими красками, был полон какого-то смысла, а теперь этот смысл исчез и именно по этой причине исчезла и моя память.

Все утро в моей голове крутились эти мысли и мое сознание ставило блок на этой информации, я не хотела ее вспоминать, я не готова была к этому, поэтому я решила пока молчать и вспоминать постепенно, чтобы не сойти с ума. Задавать вопросы потихоньку и потихоньку узнавать о себе новую информацию. Я не хотела чувствовать себя так, как будто меня вывезли на середину океана и выкинули в него и я барахтаюсь там, как щенок, который не умеет плавать. Как мне казалось, именно это я и почувствую, когда все вспомню.

– Мария, ты готова? – Постучал в комнату Энрике.

– Да… – Рассеяно ответила я и встала с кровати. – Иду.

Мы сели в Форд Эксплорер, одной из последних моделей, я почему-то сразу узнала эту машину, но как только оказалась внутри огромного салона, тут же вжалась в кресло, когда увидела за рулем мужчину.

Он был чем-то похож на Энрике, такой же темноволосый, только волосы зачесаны назад, у него широкий нос, полные губы испод небольшой бороды, но меня испугало не это. Его большие черные глаза, они были необычными. Он бросил на меня взгляд через зеркало заднего вида и у меня душа ушла в пятки. Острый, ледяной, взгляд в упор. В голове промелькнула мысль, что такой взгляд может быть у убийцы. Я нутром почувствовала исходящую от этого человека опасность, как будто он заполнял собой все существующее пространство машины.

– Привет малышка! Как ты? – Спросил он и улыбнулся, улыбка оказалась не лучше.

– Нормально… – Выдавила я из себя. Не видела бы тебя, была бы еще лучше…

– Ты и меня не помнишь? Я Тео! – Он повернулся и протянул большую руку, я пожала ее и снова вжалась в кресло, как будто это расстояние между нами могло меня спасти.

– Я Мария!

– Я помню. – Снова усмешка, а меня снова обдало холодом.

Энрике сидел на переднем сиденье и наблюдал за всем этим. Я покосилась на него, но промолчала. Такой контраст между добродушным Энрике и этим накаченным, сильным и страшным Тео.

Ехали молча, я смотрела на улицу, небольшие дешевые дома, повсюду маленькие дети, женщины переговаривались с одного дома в другой из-за заборов.

Странная картина, как будто с нашей тихой улицы мы попали в какое-то другое очень оживленное место, напоминающее мне скорее деревню, нежели город.

– В каком мы городе? – Спросила я машинально.

– Стамбул. – Ответил Энрике.

Название я знала, но так ничего и не вспомнила.

Мы подъехали к какому-то небольшому салону красоты, я попросила мужчин остаться внутри машины, а сама медленно пошла внутрь, с кредиткой Энрике в руках.

Парикмахерами были двое мужчин и одна женщина. По их виду я сразу поняла, что они Турки, не знаю откуда, но я это знала.

Вполне опрятное и приятное место, я прошла к женщине и поздоровалась на турецком! Оказывается, я знаю турецкий! Нужно будет спросить об этом Энрике, неужели мы так часто здесь бывали?

Мы немного побеседовали о том, что я хочу, она сделала мне комплимент, что у меня очень заботливый мужчина, приехал сам, а еще моему хорошему турецкому.

Пока я смотрела палитру с цветами, мне принесли турецкий кофе и лукум, я с удовольствием его выпила и окончательно расслабилась.

Здесь все были такими доброжелательными и улыбчивыми!

В итоге из-за моих светлых глаз и светлых волос мы остановились на песочном блонде с пепельным оттенком, чтобы исключить желтизну, а еще какую-то пластику для волос, но меня предупредили, что цвет может быстро сойти из-за него и ее нужно будет обновить, но я почему-то захотела выпрямить волосы и еще я решила укоротить длину.

Из салона я вышла через пять часов, Энрике уже успел пообедать, я не возражала, зато теперь я была довольна своим отражением в зеркале.

Когда мужчины меня увидели, то Тео присвистнул, а Рик, я решила его называть именно так, снял очки.

– Малыш, ты итак была красавицей, а теперь ты просто бомба! – Объявил он.

– Поддерживаю! – Отозвался Тео.

Я засмеялась, а Энрике провел рукой по моим волосам и снова улыбнулся.

– Ты просто потрясающе выглядишь!

– Благодарю!

– Ну что, ты готова сняться на новый паспорт?

– Как это?

– Малыш, нам через три дня нужно уехать, меня уже ждут в Лос-Анджелесе, а восстанавливать твои документы будет долго, я позвонил кое кому, тебе сделают новые документы и мы сможем спокойно вернуться в Америку.

Я впала в ступор. Что значит новые документы? Кому он позвонил? Как он смог? Внутри шевельнулось нехорошее предчувствие, что Рик не так прост, как кажется.

– Я все объясню тебе, когда мы вернемся в ЭлЭй. Ты все поймешь. Не стоит так переживать.

– Что значит не стоит? А грин карта или как это там называется? Как я поеду не имея вида на жительство? И почему в Америку? Потому, что мы живем там… – Сама же ответила я на собственный вопрос.

– Я все устрою, успокойся… – Сказал Рик и приобнял меня за плечо, но я вывернулась, я начинала его бояться. – Мария. – Уже серьезно сказал он, посмотрев мне в глаза. – Разве я когда-то давал повод сомневаться во мне?

– Не знаю… – Я и правда не знала.

– Милая. – Он взял меня за плечи, осторожно, снова заглянул мне в глаза. – Я никогда не давал тебе такого повода, верь мне. Я делаю все для твоего блага. Нам, правда, пора ехать… – Очень убедительный, вкрадчивый тон.

И я согласилась, а что я еще могла сделать? Одна, в чужой стране, без документов, без памяти, без полного имени? Я здесь, как в ловушке, пойти мне некуда, разве, что в полицию, но что мне это даст? Куда они меня отправят? В приют для бездомных? Выкинут на улицу? – я думала обо всем об этом, пока мы ехали до дома.

В дом я вошла в самом мрачном настроении, я остро осознала свою полную бесмощность и что я являюсь заложницей обстоятельств.

– Ты голодна? – Спросил Рик, когда мы вошли в дом.

– Нет. – Ответила я серьезно, есть не хотелось вообще. – Но я хочу сигареты.

Он вопросительно посмотрел на меня, но пачку из своего кармана достал, он курил, я это видела, а сейчас я очень в этом нуждалась, чтобы успокоить нервы. Интересно, а раньше я курила? До настоящего момента я об этом и не думала.

– Я пойду наверх. – Сообщила я.

– Хорошо, через час придет фотограф.

– Хорошо.

Глава 2

Энрике

Когда Энрике увидел ее выходящей из салон, он был в легком шоке, как может изменить человека цвет волос…

С макияжем и новым цветом она выглядела просто потрясающе, и стала лет на пять моложе, если раньше он думал, что ей 30, то сейчас ей было лет 25, он заметил, что она еще что-то сделала с волосами и теперь они были абсолютно прямыми и она отстригла длину, оставив волосы прикрывать лопатки.

Пока она была в салоне, Энрике доставили специализированные зеленые линзы, вот только по реакции девушки он понял, что у них могут возникнуть проблемы, хотя, у нее нет другого выхода. Своими словами об их отъезде он застал ее врасплох, девушка была достаточно умна.

Он предполагал, что с ее стороны может возникнуть истерика или поступит куча вопросов, но вместо этого она промолчала. По поджатым губам и нахмуренным бровям он понял, что она недовольна, но этого не проявила, быстро взяла себя в руки, а значит девушка достаточно умна и умеет держать себя в руках.

Скорее всего, она понимает свое незавидное положение, но при этом не принимает поспешных решений, с одной стороны это его радовало, с другой не очень. Молчаливая женщина это не всегда хорошо, те кто в сложных ситуациях молчат, в будущем могут оказаться очень непредсказуемыми людьми. Энрике это не совсем устраивало, он пока ее не знал и сюрпризы в виде очень умной красивой женщины ему были бы некстати, но поживем-увидим.

Энрике был уверен, что сейчас она ему просто не доверяет, но в будущем он сможет завоевать ее доверие, он всегда умел делать красивые жесты и хорошо вешал лапшу на уши женщинам, от чего они, непременно, таяли. Он знал, как увлечь женщину, а она такая же женщина, как и все, возможно чуть более сложная, но он это исправит, найдет подход.

Все это он крутил в голове в тот момент, пока она поднималась по лестнице. С этой прямой спиной, которая сейчас была замотана в корсет, гордая осанка, гордо поднятый покатый подбородок и ее круглая, соблазнительная попка, которая очень красиво двигалась при каждом ее шаге, Энрике засмотрелся.

Определенно это будет интересная игра, он уже хотел начать играть на полную катушку.

Энрике еще раз отметил, что тот стиль волос, который она выбрала, ей очень шел. Возможно, зря он выбрал для нее эту одежду, когда они приеду в Лос-Анджелес, он скажет ей, что раз ей разонравилась ее одежда, они купят новую, пусть сама выберет, видимо у нее хороший вкус.

Несколько лет назад Энрике какое-то время встречался с одной из светских львиц, не с такой, которая «сделала себя сама», а с дочерью одного влиятельного человека. С такой женщиной, которая родилась в этом мире, как следствие их отношения быстро распались, так как слишком они были разные, но именно она ему не раз говорила, что у него совершенно нет вкуса в отношении женского стиля. Энрике нравилась короткая и яркая одежда на женщинах, может быть потому, что именно ее он чаще всего видел на них в детстве, но Лора объяснила ему, что пора бы с этим завязывать, если он не хочет всю жизнь провести в окружении «людей из нищеты». Из-за этих слов произошел очередной скандал, но позже он не мог не признать ее правоты, хотя так до сих пор так и не научился чувствовать себя комфортно в светском окружении богатых людей.

Девушку нужно было чем-то задобрить, начать искать к ней подходы.

Энрике снова сел в машину и съездил за букетом алых роз. Они показались ему такими же яркими, как и его новая знакомая, он бы отвел ее в магазин за одеждой, но боялся, что ее могут узнать, а это ему не на руку, нужно скорее уехать отсюда, а одежду она купит в ЭлЭй.

– Что? Начал наступление? – Спросил его Тео, который стоял на крыльце и курил, когда Энрике вернулся.

– Почему нет? Ее нужно успокоить, а от красивого букета цветов еще ни одна женщина не отказывалась. – Пожал плечами Энрике, и поудобнее перехватил довольно массивный букет.